Страх

      И снова вверх… Звук шквального ветра смешивается со звуком битого стекла, говоря о том, что позади была оставлена очередная реальность…       Под ногами снова появляется твердая поверхность, а в нос бьет сильный запах озона и мокрого асфальта… Так пахнет дождь.       Не хочу открывать глаза, совершенно точно зная, что мой проводник опять напомнит мне о том, что я всеми силами пыталась когда-то забыть.       Так в чем же все-таки суть этой системы? Когда я размышляла на тему того, что после смерти перед глазами человека должна пролетать вся жизнь, я имела в виду счастливые моменты, а не те, что кажутся ночным кошмаром.       Хотя… я похоже начинаю улавливать некий смысл, вспоминая о том, что перед нашим «путешествием», Гидеон попросил меня задать ему три вопроса. Признаюсь честно, я задала первое, что пришло на ум, особо не вдумываясь ни в их подробности, ни в полезность ответов.       Первый вопрос звучал так: «Какое значение имел в моей жизни Оптимус Прайм?»       Проводник ответил жестко… больно… презренно… Но понятно…       Оптимус не имел значения в моей жизни… Он был моей жизнью.       Он всегда был рядом, готовый в любой момент на спасение, наплевав на боль, что я причиняла ему раз за разом.       Вот так мой самый сильный страх стал моим персональным ангелом хранителем.       — Ты долго еще собираешься висеть на мне? — В сознание ворвался голос безликого, что разбил все мысли, возвращая в реальность.       Открыв зажмуренные до этого глаза, я не сразу смогла сконцентрировать зрение из-за темноты, что сливалась с черным саваном моего жизненного спутника.       Чувство дежавю охватило, лишь стоило лучше приглядеться.       Мокрая дорога, освещённая мертвенно-бледной луной сразу заставила вспомнить тот ужасный сон, что я видела практически каждую ночь в течение девяти лет.       — Так нечестно! Сны — не реальность! — возразила я, на что безликий лишь усмехнулся.       — Верно! Но кто сказал, что сны не могут быть воспоминаниями неожиданно забытой реальности?       — Что ты имеешь в виду?       Безликий не ответил, а лишь рукой указал обернуться, что я сразу и сделала, но тут же ощутила необъяснимое чувство в нижней части своего тела, как будто порыв ветра продул меня насквозь, оставив за собой морозное чувство.       Я поняла, что та девочка, из моего сна, пробежала прямо сквозь меня, дав понять, что кошмар уже начался. Крики и ругательства за спиной ребенка лишь подтвердили мои догадки.       Между тем все происходило слишком быстро. Девочка упала, а двое мужиков уже успели ее догнать. Все развивалось точь-в-точь как в моих снах. И, словно по сценарию, в самый подходящий момент появился Он.       Громкий звук клаксона и яркий свет неоновых фар позади заставил меня развернуться и по привычке быстро отпрыгнуть с места, чтобы не попасть под колёса красно-синего тягача, что нёсся на бешеной скорости, не собираясь тормозить. Далее послышался звук сильного удара о металл, леденящий душу крик и хруст ломающихся костей. Эту симфонию страшной аварии и человеческих мук невозможно было слышать даже после стольких лет. Она с каждым разом все отвратительней и ужасней.       Меня чуть не вывернуло наизнанку от тошнотворного запаха крови вперемешку с самой картиной страшно покореженных человеческих тел, что отлетели на достаточно приличное расстояние.       Между тем Оптимус быстро трансформировался и, убедившись, что обидчики обезврежены навсегда, аккуратно взял в руки испуганного ребёнка.       — Прайм! Что ты наделал?! — подлетел к лидеру, непонятно откуда взявшийся Рэтчет. — Мы не должны были вмешиваться и тем более убивать людей!       — Это были уже не люди! — рыкнул Оптимус. — Думаешь, стоило продолжать смотреть, как они издеваются над человеческим спарком? — Он, внимательно оглядев девочку, попытался сделать лицо более дружелюбным, чтобы не напугать, но ребенок, похоже, не боялся, более того, она благодарно подняла взгляд заплаканных изумрудов на своего спасителя, встретившись с его небесно голубой оптикой.       Они смотрели друг на друга, будто весь мир перестал существовать, оставив их в покое. Могучий воин с другой планеты, прошедший тысячи битв, перенесший множество потерь и трудностей на своем пути, но оставшийся таким же несломленным и благородным, смотрел в детские глаза, что излучали невинную детскую печаль и боль. Ребенок был уставшим, измотанным и очень слабым, но с достоинством выдерживал тяжесть ультрамариновах огней. И кажется, что они — две противоположности, совершенно разные и не похожие друг на друга представители своих рас и непонятно, что их вообще может связывать, но вот только в этом моменте было что-то необычное, казалось, что между ними проявлялись толстые цепи, что приковывали их друг к другу. Она искала в его оптике поддержку и защиту, он же искал в ней покой и душевное спокойствие…       — Поверить не могу… — ворчал доктор. — Мы на Земле не так уж и много времени, а ты уже успел все испортить!       — О чем ты, Рэтчет? Я спас милое создание этой планеты, —улыбнулся лидер автоботов.       — Ага! А теперь это «милое создание» расскажет о нас таким же, как она. Я посмотрю на тебя, Прайм, когда «милые создания» будут проводить на тебе свои «милые» опыты!       Оптимус изменился в лице, поняв, что Рэтчет в чем-то и прав. Он серьёзно взглянул на ребёнка, пытаясь найти правильное решение в ее наивных глазах.       — И что мне с тобой делать? — тихо спросил он сам у себя, но не надеясь услышать ответа.       — Будь моим другом… — тихо произнесла рыжеволосая.       Неудивительно то, что она не боялась инопланетных роботов, ведь до этого росла среди десептиконов. Возможно, она ещё ни разу не видела людей, чувствуя себя своей среди чужих.       — Оптимус, мы не можем все так оставить… — Рэтчет подошёл ближе к лидеру и оглядел девочку, дотронувшись до шрама на ее лице в районе глаза.       — Я знаю… — шикнул Оптимус.       — Мы должны отвезти ее на базу. У меня есть устройство, способное стереть память.       — Рэтчет, нет ли другого способа?       Доктор лишь отрицательно покачал головой.       — Не беспокойся, с ней все будет хорошо. Ты отвезёшь ее к людям. Они найдут спарка и вернут ее альфам, которые по-любому уже все обыскали.       — Боюсь, ты прав, мой старый друг…       Оба бота, дождавшись воронки земного моста, скрылись в ней, захватив девочку.       А я упала на колени, пытаясь переработать всю информацию. Тысяча вопросов вонзалось в мою голову. Неужели это он? Почему не сказал мне об этом раньше? Зачем?       Постепенно мой мозг начал все обдумывать. По крайней мере, я поняла, почему он преследовал. Прайм чувствовал вину, поэтому помогал мне всю жизнь… Не смог бросить.       Он думал, что все обойдётся и ребенка найдут родители, но не знал, что я была воспитана такими же, как он, и поэтому не могла прижиться в кругу людей.       А если подумать лучше, то в памяти всплывает столько моментов, в которые я могла догадаться обо всем. Иногда Оптимус или Рэтчет непроизвольно намекали мне об этом инциденте, но я ссылала все на их тараканов в процессоре. А оказывается тараканы в процессоре у меня!       И все-таки, почему Оптимус не сказал раньше?..       Жаль, что я не смогу его об этом спросить…       — Теперь ты понимаешь, почему не помнишь прошлой жизни? — раздался вопрос стоящего рядом Гидеона.       Я молча кивнула головой, даже не слушая, что говорит проводник. В голове все крутились неприятные мысли и картина того, как Прайм и девочка смотрели друг на друга.       — Нам нужно двигаться дальше, и я уверен, что вскоре ты перестанешь жалеть о том, что тебе стёрли эти воспоминания…       — Что ты имеешь в…       Безликий, не дав мне договорить, схватил меня, быстро взлетая вверх.       Я уже начала привыкать к таким неожиданным полетам, но вот появилось такое чувство, что я не хочу покидать эту реальность… хочется остаться и узнать как можно больше.       — Добро пожаловать в своё неизвестное прошлое! — объявил проводник, и поставил меня на пол.       — Это Немезида?       — А ты удивлена? Ты росла здесь с самого рождения!       Я оглядела главный зал, в котором присутствовал только Саундвейв, стоявший рядом с терминалами. Он неожиданно повернул голову прямо на нас и начал вглядываться, будто видит, что мы здесь, но затем он снова вернулся к работе.       Створки дверей бесшумно разъехались в стороны, и в зал вошли Шоквейв и Мегатрон, а за ними, словно боясь попадаться лишний раз на глаза, юркнул Старскрим.       — Шоквейв, мы должны признать, что совершили ошибку, — продолжил давно начатый диалог десолидер.       — Но, Лорд Мегатрон, при всём моём уважении, мы не можем закрыть проект, не закончив его до конца. Объект ещё растёт, и у нас есть время, чтобы придумать как все правильно завершить.       — Я понимаю, что тебе трудно смириться с этим, Шоквейв, — слащаво протянул Старскрим. — Но эта идея сразу была обречена на провал!       — Объект проявляет непокорность. У неё начало появляться собственное мнение и мировоззрение, несоответствующее десептиконским идеалам! Нет гарантии, что, завладев мечом усопших, она не воспользуется им в собственных интересах, так же как и то, что эти интересы могут быть направленными против нас! — возразил Мегатрон. — Я не могу рисковать. Эксперимент нужно остановить, а объект уничтожить!       Шоквейв наклонил свой окуляр вниз, что-то обдумывая.       — Это логично, мой Лорд…       — Лорд Мегатрон, позвольте я займусь уничтожением объекта, — вызвался Старскрим. — Я давно мечтаю свернуть ей шею.       Вот же сука!       — В чем же, Старскрим, тебя смогла ущемить маленькая девочка? — с сарказмом спросил Шоквейв.       — Неужели она превзошла тебя в умственной сфере деятельности? — усмехнулся Мегатрон, глядя на своего поникшего заместителя. — Ладно, возьмись за это дело. Надеюсь ребёнка-то ты прикончить сможешь без конфузов? — Десолидер и Шоквейв громко захохотали, пока Старскрим поедал одного и второго злобным взглядом.       — Значит вот где собака зарыта! — сказала я про себя, но тут же ощутила на лице руку безликого, что прикрыл мне рот.       — Тихо! — прошептал он, указывая второй рукой на Саундвейва, что смотрел в нашу сторону. — Твой дружок-телепат может нас услышать.       Сказать, что я охренела, ничего не сказать.       — То есть он нас видит?       — Он чувствует нас, вот только не знает, кто мы… это вечное бремя таких, как он — везде чувствовать чужое присутствие. Идём, я покажу тебе десятилетнюю тебя, — ухмыльнулся безликий и вывел меня с тронного зала, быстро долетев до медицинского отсека, откуда доносился какой-то странный шум.       — Эва, а ну сейчас же слезай оттуда, маленькая бестия! — кричал Нокаут куда-то вверх.       — Я не стану есть эту кашу! Она воняет! — донёсся детский крик с верхушки высокого шкафа.       — Если ты через три секунды не спустишься, я позову сюда Саундвейва, и пусть он тебя с ложечки кормит!       — Но Нокаут, она и правда воняет, — тихо проговорил Брейкдаун, сидя за столом и помешивая ложкой розовую жижу именуемую «каша».       — Не мешай мне воспитывать ребёнка! — взвизгнул доктор на своего ассистента. — Она должна понять, кто здесь главный! Помнишь, как она надела ведро на твою голову? А то, как она закрыла Старскрима в смотровой? Бедняга просидел там целую неделю и едва не дезактивировался от недостатка энергона, если бы мы случайно не нашли его. — Сверху послышался смех. — Смешно тебе? А вот мне было не до смеха, когда я отдирал твой прилипший язык от своего корпуса в Антарктике, помню, тогда ты тоже особо не смеялась!       — Я не виновата! Это Брейкдаун сказал, чтобы я тебя поцеловала, — со шкафа показалась рыжеволосая головка с задорными зелёными глазами.       Я сразу заметила, что чего-то не хватает.       — Пфф… Тоже мне… Нашла кого слушать… — Нокаут бросил презренный взгляд на ассистента, что все ещё наблюдал, как с ложки стекает густая розовая масса и плюхается в тарелку. — Я считаю до трёх и иду за Саундвейвом. Раз…       — Ну и иди! Он слишком занят, чтобы возиться со мной! — фыркнула девочка и показала доктору язык.       А мне она нравится! Смышлёная малая. Кстати, я поняла, чего не хватает. Шрама. Его нет, а значит она получит его не на Немезиде. С этими мыслями я дотронулась своего лица и провела вдоль по едва ощутимой полоске.       — Ты права! — заявил доктор. — Вот только я не стану звать его сюда. Я скажу, что та «таинственная незнакомка», что пишет ему письма — это ты! А вот это аргумент! — Вот гаденыш краснобамперный, зря я тогда тебя не пристрелила.       — Нокаааааут! — взвизгнула девочка. — Я же тебе по секрету сказала! А ты… — Девочка ловко слезла вниз, прыгая по полкам, и через миг оказалась на манипуляторе доктора, после чего отвернулась от него. — Я обиделась на тебя!       Нокаут цокнул глоссой и, усадив Эву на стол, забрал ложку у Брейкдауна и вручил её ребёнку, придвинув к той тарелку.       — Ешь! — рыкнул доктор.       Другая я, понюхав содержимое, поморщила лицо и жалобно переглянулась с Брейкдауном, что тоже в этом случае не мог ей помочь.       — Эва! Ешь, я сказал!       — Мы так не договаривались! Ты сказал, чтобы я слезла со шкафа, и я слезла, а насчёт этой гадости речи не было! — С этими словами девочка швырнула все содержимое тарелки, что пролетело весь отсек и со звонким «ШМЯК» расплылось у выхода. В этот момент, в помещение повезло заглянуть Старскриму.       Везунчик вошёл, гордо запрокинув голову, и, не заметив розовой жижи на полу, наступил на неё своим каблуком. Бедняга прокатился вдоль отсека и, сделав тройной флип и шикарный пируэт в воздухе, шмякнулся на пол, задев мордой сначала одну полку шкафа, а затем и вторую, ту, что находилась ниже.       Но на этом его «удача» не закончилась. Сверху послышался звук, будто по асфальту катится шар для боулинга. Все четверо зажмурили глаза, когда этот звук прекратился и то, что его издавало, перешло в свободное падение.       На этот раз сикеру действительно повезло, и тяжёлый шарообразный снаряд упал в паре сантиметров от его головы, оставив вмятину на полу.       В помещении воцарилась напряженная тишина, которую никто не осмеливался прерывать.       Вскоре бедолага поднялся на ноги и презренно оглядел троицу.       — Ты и ты! — указал он на двух ботов. — На задание! А девчонка идёт со мной!       Нокаут переглянулся с ассистентом и вышел с медотсека. За закрывшимися створками дверей послышался дикий ржач, что оба медика еле сдерживали в отсеке.       — Во что будем играть, Старскрим? — наивно спросила девочка, пытаясь тоже не засмеяться, вспоминая великое падение.       — Ох, не переживай, игра тебе понравится. А теперь иди за мной и не отставай, — буркнул сикер и вышел из отсека, а за ним юркнула и рыжеволосая.       — И он так просто возьмёт и избавится от меня? — повернулась я к безликому.       — Ты ведь знаешь Старскрима. Почему так удивляешься?       — Да но… Это ведь ребёнок…       — Но заметь, что ты сейчас стоишь тут девятнадцатилетняя… — подметил проводник. — Идём, иначе пропустим все самое интересное.       Мы вышли в коридор и, не торопясь, двинулись вперёд.       — Есть какие-либо предположения, как ты осталась жива? — поинтересовался безликий.       Я молча смотрела под ноги, пытаясь подумать на эту тему. Идей было немного. Даже если я и смогла тогда обхитрить Старскрима, то как сама спустилась вниз? Ведь Немезида висит в воздухе.       Можно предположить, что мне кто-то помог… Но кто? Нокаут и Брейкдаун не знают о том, куда повёл меня сикер, Шоквейву и Саундвейву вообще нет до меня никакого дела, Дредвинга я тут еще даже не видела, Мегатрон отпадает сразу, а Старскрим и подавно не станет меня отпускать. Круг замкнулся.       — Не имею ни одной логичной мысли на этот счёт.       Мы наконец-то вошли в пыточную, где Старскрим уже успел приковать девочку к платформе.       — Ты столько раз ставила мне палки в колёса, что я даже не стану сожалеть о твоей смерти… — говорил сикер, набирая в шприц содержимое черной ампулы.       — Но Старскрим, я не специально. Отпусти меня! Пожалуйста… — Ребёнок плакал, испуганно наблюдая за действиями летуна.       — Тем не менее, я делаю это не только по собственному желанию. Это приказ Мегатрона!       — Нет, ты врешь! Папа не мог такое приказать. Он дезактивирует тебя, когда узнает обо всем!       — Пффф… А ты считаешь, что ты нужна ему? Ты для него всего лишь зверюшка, которая надоела своему хозяину… и теперь он хочет избавиться от тебя.       Девочка заплакала сильнее, вслушиваясь в слова сикера.       — Пусть так, но ты тоже являешься его зверушкой и тоже когда-нибудь станешь ему ненужным! — Через слезы высказала она.       Старскрим, поражённый такими словами, отбросил шприц и навис над ребёнком.       — Аккуратнее с выражениями, маленькая дрянь, иначе ты будешь умирать медленно и мучительно.       Он провёл длинным когтем по лицу девочки, врезаясь в кожу, и оставляя глубокий порез поперёк глаза.       Неожиданно в отсеке погас свет.       — Что за шутки? — В темноту нервно прокричал сикер.       Я четко уловила чёрный силуэт в темноте, что медленно приближался к Старскриму, пытаясь быть для него незаметным. И у него это весьма успешно удалось. Звук электричества и жалобный стон разнеслись по отсеку, и на пол упал неподвижный корпус заместителя Мегатрона.       — Кто здесь? — жалобным голосом спросила девочка, на что таинственный незнакомец активировал фиолетовую подсветку.       Не может быть.       — Саундвейв? — В один голос удивилась я и девочка.       Десептикон подошёл ближе и приставил длинный палец к губам Эвы, дав понять, что нужно вести себя как можно тише. Затем он быстро отстегнул ее от платформы и, взяв в манипуляторы, активировал земной мост и скрылся в нем вместе с ребёнком… Оставив за собой кучу вопросов.       — Во дела… — только и смогла произнести я, когда светящаяся воронка исчезла.       — Ну теперь-то ты знаешь правду… — заявил безликий.       В это время створки дверей быстро разъехались, и в отсек ворвался запыханый Нокаут.       — Старскрим! Не смей!.. А что здесь происходит?        От этого крика в себя пришёл и сам Старскрим.       — Нокаут, что произошло? — неуверенно спросил он.       Красный мех подорвался с места и, схватив заместителя Мегатрона за шею, прижал его к стене.       — Где девочка? — прошипел он. Никогда не видела доктора таким разъяренным.       — Какая девочка? — спросил перепуганный сикер, пытаясь сообразить, что случилось.       В этот момент пространство вокруг начало разрушаться, разлетаясь на осколки.       — Что случилось? — Я подлетела к безликому, что сам непонимающе оглядывался по сторонам.       — Я сам пытаюсь это понять! — буркнул он, пытаясь сосредоточиться. Он схватился за голову и начал трястись, будто в припадке.       — Что с тобой? — Я взяла его за плечи, пытаясь успокоить. В этот момент необъяснимый животный ужас сковал меня, не давая нормально сосредоточиться на ситуации.       — Я поздравляю тебя! — говорил он, через собственную боль. — Судьба дарует тебе второй шанс.       — Что? Что ты имеешь в виду? — не поняла я, глядя на то, как рассыпаются последнии частицы.       — Ты будешь жить, Ада. А теперь беги и не оглядывайся.       — А как же ты?       — Не беспокойся, я всегда буду рядом с тобой! Беги и, надеюсь, мы ещё не скоро встретимся!       Я оглянулась и увидела, что осколки выстраиваются в дорогу, похожую на зеркальный коридор.       — Спасибо тебе. — Я обняла безликого. — Я всегда буду знать, что не одинока в этом мире…       — Беги давай!       И я ринулась вперёд. Бежала так быстро, как никогда раньше. Не оборачиваясь… Не останавливаясь… И ни о чем не думая. ***       Боль тяжелым прессом сжимала мою голову, не давая даже открыть глаза.       Казалось, что даже мысли могут принести невыносимые страдания. Во рту был неприятный вкус кислого железа и крови, и неприятная жижа текла по телу липкими потоками. Шею тоже жгло, будто ее затянули железным тросом и стягивали с неведомой силой, не давая сделать и глотка кислорода.       Тело меня не слушало и не отвечало на мозговые приказы, казалось, что оно вообще не мое… чужое. Ощущение такое, как будто я в невесомости… Неужели я умерла? Но, к несчастью, это не так. Немного опомнившись, я все же почувствовала обжигающую холодом сталь, сковавшую запястья и ноги.        В помещении, где я находилась были еще кто-то, я чувствовала их, слышала их голоса… Вот только не могла разобрать знакомых мне слов.       — Кто здесь? — Я с трудом произнесла эти два коротких слова, которые, словно раненая птица, слетели с моих губ.       — Поздравляю, Эва, ты прошла испытание, наградой которого является твоя собственная жизнь. — Голос был тяжелый и уставший. — Хотя логично было предположить, что ты уже и не подашь первые признаки жизни.       Я со всех сил попыталась открыть глаза, дабы разглядеть своего собеседника, но все тщетно.       — Не бойся! Твое состояние сейчас можно назвать нормальным. Вскоре слабость спадет, и ты начнешь замечать изменения твоего организма. Это нормально, но теперь тебе придется позабыть о прежней жизни. — Я почувствовала, как холодное нечто взяло мою руку. — А теперь спать. — Тонкая игла пронзила мою кожу, и тут же сознание начало расплываться.