Начало жизни

За стенкой в тишине один и тот же крик: И в сотый раз по кругу кому-то повторяют: Дыши... Дыши... Дыши... Дыши... (с4) Денис Стражник хрипел, а я только сильнее стягивал шнур на его шее, мужчина ногтями царапал собственную кожу, пытаясь освободиться. Я даже не сразу понял, что он затих, и осторожно и тихо уложил тело на снег. Первый убитый мною человек. Руки дрожали, никогда раньше я не думал, что мне придется… - Дэн, не время… - предводитель, мужчина лет сорока, уже возился с замком склада. Не время... Как же страшно – учиться на врача, а затем стать убийцей. Не сейчас! Замок подался, и наша группа кинулась вовнутрь, и я кинулся следом, чуть не влетев в спины впередистоящих. Предводитель чуть слышно зашептал: - Берите все подряд, у нас мало времени. Прикрытия в стане врага больше нет. На все три минуты. Я снял рюкзак и кинулся к первому попавшемуся стеллажу, я сгружал в него непонятного вида консервы. Пытался сложить их как можно аккуратнее, чтобы больше влезло. Каждая банка, могла спасти кому-то жизнь. Раздался почти неслышимый крик совы. - Уходим, - шепотом приказал предводитель. У меня рюкзак был заполнен едва ли наполовину, и я сгреб еще консервы, уже не заботясь об тишине, застегнул его и одел на плечи. Все это заняло меньше минуты, но из склада я выбегал последним. Вся группа успела завернуть за угол, а с другой стороны улицы уже бежали стражники. Я бежал изо всех сил, но они догоняли. Первый огненный шар ударил в стену чуть правее меня. Морозный воздух рвал легкие, рюкзак оттягивал плечи и понимая, что не смогу оторваться, я скинул его. Бежать стало легче. Но, расстегивая крепления, я отвлекся, и очередной огненный шар задел меня, обжигая плечо и бок. Вскрикнул от боли и не удержался на ногах. - Дэн! Голос предводителя раздался за спинами стражников, те отвлеклись на мгновение и быстро разделились на две неравные группы. Трое стражников неспешно, держа меня на прицеле, двигались в мою сторону. Остальные бросились следом за предводителем. Он бежал, петляя словно заяц, что мешало стражникам стрелять. Один из трех, подошел ко мне вплотную и, целясь мне прямо в лицо, приказал: - Вставай щенок! С трудом поднявшись, я побрел следом за стражей. Если им казалось, что я иду слишком медленно, они подгоняли меня ударами своих посохов по обожженному плечу. Меня втолкнули в темный сырой подвал, и я лег прямо у порога, сил идти дальше не было. Плечо и бок горели, их словно покалывало. Странно, но боли не было. Я почувствовал себя невероятно слабым. Дверь вновь распахнулась, и в камеру впихнули еще одного человека. - Дэн? Ты как, мальчик мой? – голос предводителя раздался над самым ухом. – Прости, это я виноват, чувствовал же, что ты еще не готов. Он осторожно перевернул меня, силясь что-то рассмотреть в кромешной темноте. Затем сдавлено ахнул и зашипел мне в лицо: - Тварь, значит ты один из них? Что уже успел рассказать своим хозяевам? Я удивленно на него уставился и только тогда заметил легкое свечение, окутывающее мою обожженную кожу. Раны медленно, но все же явственно, затягивались. Я попытался что-то сказать, но не мог. Пальцы предводителя сомкнулись на моей шее, я не мог дышать, пытался ослабшими руками отодрать от горла чужие. И не мог. Я хрипел, так же, как два часа назад хрипел стражник. Борьба была неравной, и я начал задыхаться, уже теряя сознание, я вдруг резко захотел жить. Я закричал, нет, не вслух, только в мыслях. Кто-то стащил с меня предводителя, прошелся прохладными пальцами по горлу и, подхватив на руки, переместил нас в светлую и теплую комнату. - И что мне в этот раз притащили стражники? Вечно всякую гадость в дом тянут, как дети. Сам правитель Алкиппа. Сгрузив меня на стол, он разглядывал меня, словно диковинную зверюшку: - Ух, какое сочетание! Совсем юный маг, с только что проснувшимся даром, и мятежник в одном флаконе, вернее теле. Вот и что с тобой делать? Убить или учить, вот в чем вопрос. - Убей... – я хрипел, не узнавая даже свой голос. – Не хочу быть таким как ты! - Еще и хам, но среди людей это не редкость. Мы с тобой разного социального круга, раб. Не забывайся! До меня тебе еще расти и расти. Хотя… Вряд ли ты столько проживешь! Лешка Я курил у открытого окна, наблюдая за тем, как медленно ложится снег на пустынные улицы. За моей спиной скрипнула дверь, но оборачиваться и здороваться было лень. Алкиппа набросил на мои плечи куртку и пробормотал, где-то за спиной: - Не стой у окна, простынешь. Отвечать ему не хотелось, и я просто кивнул. Но меня грубо перевернули к себе лицом и, слегка встряхнув, спросили: - Ну что опять не так? В чем дело? - Я просто не понимаю, что здесь делаю? Зачем вы такое сотворили со всем миром? Почему ты делаешь для меня исключения? Я не могу так… Спокойно жить, зная, что там, за пределами этой комнаты, сотнями погибают люди. Меня словно прорвало, и я говорил, не останавливаясь, называл его ублюдком, убийцей, диктатором. Описывал Алкиппе все, что приходится сейчас переживать людям, а он только смотрел на меня и устало улыбался. Только минут через десять мне удалось заткнуться, я опустил голову, понимая, что сейчас из-за моих неосторожных слов… И Алкиппа заговорил, не угрожая, даже без злости, спокойно, медленно, словно подбирая слова: - Для меня люди – те же крысы. Умные, вездесущие и агрессивные паразиты. Они такими были всю свою историю, и мы ничего в этом плане не изменили. Но я никогда не хотел быть повелителем крыс. В отличие от многих моих соплеменников, я не хотел всего этого. Но даже мы пришли к демократии, и большинство победило. Я знаю, что мы, маги, не лучше вас. Может, опытнее и опаснее, но не лучше. Думаешь, мне нравится быть захватчиком? Будь моя воля, я бы или уничтожил всех проживающих на моей территории людей, или, для того чтобы сделать тебе приятное, оставил бы их в покое. Возможно, даже вернул бы им прежние технические возможности. Но я не могу. Все, что позволено мне, это облегчить участь отдельных экземпляров и допустить существование больнички. Я волен убить тех, кто мне не понравился, но не могу уничтожить всех. Есть те законы, которые были приняты на Шабаше, и я вынужден их соблюдать. Мои же ученики первыми предадут меня, если я их нарушу. Вот только в наказание меня ждет не смерть. Есть среди нас маг, способный прочесть все мои привязанности, вытащить наружу все страхи. Они уничтожат все, что мне дорого, поделят мою территорию между соседями, а меня отправят к более сильному, в качестве ученика. И поверь мне, моя участь в этом случае будет не лучше чем у твоих любимых людишек. Думаешь, в этом случае хоть кому-то станет легче? Налог, в десять процентов, это минимальный из возможных. Максимальный, принятый почти повсеместно, равен половине всего произведенного. Твоя дражайшая богадельня вряд ли просуществует хоть на день дольше меня. Ты по-прежнему думаешь, что я диктатор? Я не могу даже жить так, как мне хочется. Не могу отказаться от этой чертовой должности начальника над крысами. Думаешь, я – убийца? Да, я убивал и отдавал приказы, уносящие жизни. Но никогда не хотел этого. Мне было уютнее быть преподавателем, говорить о числах и не лезть в человеческие жизни, быть незаметным, серым. Ублюдок? Прости, Ави, но мой отец был женат на моей матери, так что я вполне законнорожденный. Я стоял перед ним и чувствовал себя маленьким ребенком, которого отчитывает взрослый. Лучше бы он наорал, начал угрожать или наказал меня. Настолько непривычно, почти страшно было видеть всегда надменного Алкиппу таким уставшим, открытым и бессильным. Повинуясь сиюминутному порыву, я обнял его, и мужчина уткнулся лицом мне в плечо. Он не плакал, просто сутулился, из него словно вытащили стальной стержень, на котором он держался, и я гладил его по волосам, словно утешая. Все мое представление об Алкиппе рушилось, вместо жестокого правителя, изощренного манипулятора, я видел теперь уставшего попавшего в безвыходное положение человека. Он был в том же положении, что и я, в относительной безопасности, в комфортных условиях, но без возможности выбирать свою судьбу самостоятельно. Отстранился он резко, неожиданно, и тут же обхватил ладонями мое лицо, Алкиппа покрывал его поцелуями, шепча: «Пожалуйста, пожалуйста». Я уперся ладонями в его грудь, собираясь оттолкнуть, но так и замер. Адехи Рыжик стоял спиной ко мне и терпеливо ждал, пока я не разрешу ему открыть глаза. Мне не хотелось, чтобы он увидел город своей мечты пустым и безжизненным. Мысленным усилием я населял его проекциями людей в одеждах восемнадцатого века и, только когда по мостовой застучали колеса кеба, я скомандовал: - Открывай глаза. Я не мог видеть лицо Данилы, и это заставляло меня нервничать. Я не знал, как он среагировал на созданную мною иллюзию. Мальчишка резко повернулся в мою сторону и, улыбаясь, сказал: - Спасибо, Алекс, это великолепно…. - улыбка медленно сползла с его лица, когда рыжик сообразил, что именно он только что сделал.- Вот черт… Я все испортил? Теперь ты уйдешь, а он меня убьет? - Нет, Данила, ничего ты не испортил. На самом деле меня зовут Адехи, и после прогулки по городу я заберу тебя к себе. А с твоим бывшим хозяином я как-нибудь разберусь сам! Не думай об этом, давай лучше город осмотрим. Только в этот момент я понял, что не смогу существовать, если с Данилой что-то случится. И я просто не смогу отдать его римлянину, даже на день. Слишком страшно потерять.