Начало жизни

Лешка - Как ты думаешь, Томас не сильно обиделся на то, что я его застрелил? - Это игра, конечно, не обиделся, - Юра смотрел на дорогу, не отвлекаясь. - Но он же был в нашей команде. - И что? Ну, застрелил и застрелил. Он вообще не обидчивый. Мы останавливаемся, не доезжая до моего двора, и он наклоняется, целуя меня без спроса, но я принимаю это как должное. Когда успел привыкнуть? Впервые чувствую его ладонь у себя на бедре, странно, но мне приятно, и только. Видать, я все же гей. - Завтра увидимся? – шепчет в губы. - Нет, я на дачу с семьей еду. - Жаль. Достает из кармана мобильник и набирает чей-то номер. Мой телефон начинает вибрировать в кармане. - Запиши мой мобильный. Позвони мне, пожалуйста, когда сможешь. Машина заглохла и не хотела заводиться, мама злилась и продолжала свои бессмысленные попытки. Мы застряли на пустой проселочной дороге, ночью. Мама пыталась дозвониться своему брату, потом коллеге, но все, как назло, выключили телефоны на ночь. Ночевать в машине не хотелось, и я решился, набрал Юру. - Что случилось? – раздалось в трубке после третьего гудка. - Извини, что разбудил. Мамина машина заглохла, и мы застряли, не мог бы ты нам помочь? - Не вопрос. Захвачу буксировочный трос. Где стоите? Я объяснил, и он пообещал приехать через час. - Ты звонил ему? – спросила Ксю, сгорая от любопытства. Я кивнул. - Кому ему? – сонно поинтересовалась Катя. - Своему парню, - уточнила мама. И я занервничал, думая, как мама отнесется к Юре в таком, новом качестве. Он приехал, как и обещал, спустя час. Поздоровался со всеми и начал крепить трос. Мама наблюдала молча, а затем сказала командным тоном: - Юрий Сергеевич, думаю нам необходимо поговорить. Лешка, сядешь за руль, я поеду с твоим профессором в одной машине. - Нет, извините, Валентина Андреевна, но у него нет прав, и пускать его за руль не разумно. - Боитесь, что помнет вашу машину? - Нет, не хочу, чтобы кто-то пострадал. Давайте так, мы сядем в мою машину и поговорим, а потом вы сядете за руль, и я отбуксирую вас до дома? Они разговаривали минут тридцать, я успел издергаться, ожидая результатов переговоров. Наконец мама вернулась и сказала мне: - Можешь сесть в машину к Юре, думаю, ты соскучился по нему за эти пару дней. Я пересел, прекрасно понимая, что мама не передаст мне сути их разговора. Юрий тронул машину, как всегда внимательно следя за дорогой. - О чем вы с мамой говорили? - Я в основном отвечал на её вопросы. О себе, о том, как давно мы вместе. Она у тебя забавная, первым делом спросила серьезные ли у меня намерения, - он улыбается. - Ты ответил, что серьезные? – странно, но мне мучительно ждать ответа. Быть игрушкой, развлечением, не хочется. - Нет, - сердце пропускает удар. – Я ответил, что люблю тебя. - Юра, я… - Не надо. Это не вопрос, это не требует ответа. Я люблю тебя. И говорю это просто потому, что хочу, чтобы ты знал. Не нужно выдавливать из себя нелепые и ненужные фразы, пожалуйста. А еще мы с ней договорились, что я завтра приду и попытаюсь починить её машину, - переводит он тему. - А ты умеешь? - Да, к счастью, да. Просыпаюсь, в зале тихо работает телевизор, кто-то разговаривает, мирное привычное утро. Вчера мама не стала со мной разговаривать, и я с опаской жду, когда она очнется от шока, и начнет вставлять мне мозг. Выхожу на кухню и понимаю, что никогда. Мама жарит блины, Юра пьет кофе, обсуждая с ней завышенные цены на техобслуживание авто. - Доброе утро, сын. Юра уже успел отремонтировать машину. Ты рано проснулся, я даже на работу еще не ушла. - Привет, - улыбается, немного смущенно, словно понимает, насколько сильно меня шокирует его присутствие на кухне. - Доброе. Сажусь за стол, перекладывая себе пару блинов, Юра встает и по-хозяйски начинает возиться, готовя мне кофе. И моя мама, вечно злящаяся, даже на дочерей, за попытки хозяйничать на её кухне, позволяет ему это. - Сходим сегодня куда-нибудь? – словно забыв о моей маме, спрашивает он. - Нет, - бросаю настороженный взгляд на маму, но она спокойна. – Мне нужно купить себе джинсы. - Давай я тебя по магазинам повожу? Будет быстрее и удобнее, чем на общественном транспорте. - Спасибо, Юра, думаю, так действительно удобнее, - решает за меня мама. Я проснулся в параллельной реальности, или мама действительно мало того, что толерантна, так и не смущена нашей разницей в возрасте? Поставив передо мной кружку с кофе, Юра выходит, явно давая нам возможность поговорить наедине. - Мама, тебя действительно не смущает, то, что он мужчина и старше меня? - Леша, - она присаживается напротив меня. – Я бы хотела, чтобы ты женился, жил как все, так проще и безопаснее для тебя. Но больше всего я хочу видеть тебя счастливым. Вот только ты такой, как есть, и если ты женишься и будешь несчастен, мне это не принесет удовлетворения. А Юра… Да, он не твой ровесник, но он действительно о тебе заботится. Это, на мой взгляд, важнее. Собирайся, не заставляй себя долго ждать в машине, это некрасиво и некультурно. Я люблю хорошую одежду, вот только денег маме на все не хватит, мы объездили четыре магазина прежде, чем я нашел то, что искал – распродажу. Джинсы там были, вот только почти все, как на подбор, не моего размера. Юра прошелся по магазину и кивнул на товар, по обычной цене: - Может, возьмешь что-то из этого, я доплачу. Поймал мой неодобрительный взгляд, вздохнул и подошел ко мне, рассматривая, то, в чем я рылся. Достаточно быстро сообразил, какая модель мне понравилась, и спросил, примирительно: - А почему не меряешь? - Размер не мой. - А ты все же померь, иногда размеры у разных марок слегка отличаются. Я взял трое джинс, и те, на которые он мне указывал тоже, просто, чтобы не обижать. Первые штаны подошли мне идеально, вот только мне они не очень нравились, и я отложил их в сторону, затем рискнул, попытался влезть в те, что нравились, но были на два размера меньше. К моему удивлению, они тоже подошли, даже не были коротки, хотя, мне казалась, что когда я их нес в примерочную, они были короче остальных. Купив обновку, мы вышли из магазина на удушающе жаркую улицу. - Может, на речку съездим? - У меня плавок нет. - У меня тоже, да и Аурес не простит поездку на природу без неё. Давай так, я подброшу тебя домой, съезжу к себе, и потом заберу тебя? - Отлично. Юра остановил машину, и мы пешком прошли еще где-то около километра, пока не оказались на пустом, заросшем травой берегу. Он расстелил плед и начал быстро раздеваться, я с завистью смотрел на его тело: не перекаченное, но с явно выделяющимися мышцами. Затем решился и разделся сам, неуютно ежась под его изучающим взглядом, вот только Юра, судя по выражению его лица, явно был более снисходительным судьей чем сам я. Прерывая это слегка затянувшееся обоюдное рассматривание, с разбегу ныряю в воду, и он следует за мной. Аурес заходит по животик, и там остается. - Она плавает плохо, но в воде ей прохладней, - поясняет странности своей собаки Юра. Мы плаваем, ныряем, балуемся, до тех пор, пока не замерзаем. Выходим из воды и, вытершись, ложимся на плед, Аурес подходит, отряхивается на нас и вползает посередине, уютно свернувшись достаточно приличным клубком. Тяжело вздохнув, собака засыпает, оглашая берег храпом пьяного дворника. Мы же тихо и лениво переговариваемся, греясь на солнце. Протянув руку, Юра вплетает свои пальцы в мои, я лежу спокойно. Мне просто уютно и хорошо, кажется, что так можно провести всю жизнь. Собака распрямляется, впиваясь когтями мне в бок, вынуждая отодвинуться, уступаю ей место и передвигаюсь на траву. Всхрапнув, Аурес довольно засыпает. Юра усмехается, садится, приглашающе хлопает по освободившемуся кусочку пледа. Я, наивный, покупаюсь, пытаюсь приземлиться на плед, но сильные руки мужчины тянут к себе, сажая меня на ноги, лицом к лицу. Он улыбается, ничего больше не предпринимая, и я сам тянусь за поцелуем. Мы целуемся как сумасшедшие, я прижимаюсь к его почти полностью обнаженному телу, понимая, что мне сносит крышу от ощущения такой послушной для меня силы. Мне нравится чувствовать, как нервно он дышит, чувствовать его возбуждение под своими бедрами. Ощущать странную сладкую власть над ним, я могу все оборвать, вызывая у него недовольный стон, или переступить какую-то невидимую черту в наших отношениях. И я решаюсь, не отрываясь от его губ, протискиваю руку между нашими телами, засовываю её под резинку его плавок, обхватываю возбужденный член, наслаждаясь шокированными, широко открытыми зелеными глазами. Аурес резко начинает лаять, Юра, мгновенно собравшись, ссаживает меня с себя, ловит собаку за ошейник, тут же передавая ее мне, и выпрямляется, стоя между мной и шестью, неизвестно откуда взявшимися пьяными уродами. - Смотри-ка, а этот педик свою девку еще защищать собирается, - говорит невысокий, плотный парень лет двадцати. Остальные начинают ржать. - Не выпускай собаку, - командует, не оборачиваясь. – А вам советую уйти прямо сейчас. - О, ты какой смелый, я прямо боюсь. Они делают шаг в нашу сторону, и дальше я просто не успеваю ничего сообразить. Только мгновение назад они толпой шли к нам, и я понимал, что сейчас произойдет что-то страшное, и вот они лежат, скуля, на траве. А Юра спокойно возвращается ко мне, разжимает мои пальцы, заставляет встать, затем сгребает нашу одежду на плед. Аурес, грозно рыча, бегает вокруг них, он же обувает меня, обувается сам и, взяв за руку, тащит прочь. Меня отпускает только в машине, когда мы уже едем назад, в город. Меня начинает трясти, и впервые Юра отвлекается от дороги, обнимает меня одной рукой, заставляя положить голову ему на плечо, успокаивает: - Ну что ты, мой солнечный, все обошлось. Хватит, хороший мой, все закончилось, я не дал бы тебя в обиду. Мы подъезжаем к незнакомому для меня дому, кое-как мне удается натянуть на себя шорты, надеть футболку и выйти из машины. Юра открывает домофонную дверь, пропускает меня и Аурес вперед. Спустя пару минут я уже сижу на кухне, он наливает стакан воды, капает в неё что-то и заставляет выпить. - Маленькими глотками, не торопись. Я чуть успокаиваюсь, но мой вид не удовлетворяет Юру, и он спрашивает: - Может, тебе лучше остаться на ночь у меня? Не думаю, что ты хочешь что-то сейчас маме объяснять. Киваю. Он выходит в коридор, и тут же возвращается с трубкой в руках. Я слышу его разговор с моей мамой. Ему удается, ничего не объяснив, уговорить маму оставить меня тут на ночь. - Есть хочешь? Хотя, что я спрашиваю. Будешь пиво? - Нет. А можно в душ? - Конечно, ванна по коридору направо. Холодный душ успокаивает, и я понимаю, что согласился остаться с ним на ночь. Вот только вся решимость осталась там, на берегу реки. Выхожу из душа, с ног до головы закутавшись в халат, и минуту стою в коридоре, пока он не появляется в дверях кухни. - Оклемался? Голоден? - На оба вопроса отвечу – да. Только то что произошло на берегу, до того как они пришли… - краснею, мучительно подбираю слова и замолкаю, так и не найдя нужные. - Я все понимаю, - подходит, упирается лбом мне в лоб, кладет тяжелую ладонь мне на затылок. - То, что ты ночуешь, в моей квартире не значит, что ты что-то мне должен. Ты можешь вообще спать в комнате сестры. Хотя лучше все же в моей. Пошли на кухню, а то я спалю ужин. Он возвращается к плите, спрашивая, по ходу готовки: - Есть что-нибудь, что ты не любишь из продуктов? - Кабачки во всех их проявлениях и кипяченое молоко. - Отлично, значит, ты сегодня ужинаешь. Мы лежим под простыней, уставившись в монитор, Юра в этот раз выбрал не ужастик, а милую, не пошлую, комедию. За что я ему очень благодарен. Потянувшись, целую в щеку, улыбается, приобнимает, притягивает чуть ближе. Просыпаюсь, не сразу соображаю, где я, и только когда понимаю, слегка напрягаюсь. Юра обнимает меня, лежит за моей спиной. Пытаюсь выползти, но он не пускает, просыпается, и шепчет: - Еще очень рано. - Я в душ хочу. Приподнимается, нависая надо мной: - Все в порядке, это просто природная реакция, у тебя с утра такая же. И я в душ первый. А потом, пока ты будешь мыться, успею нам завтрак сообразить. Встает и уходит, оставляя меня в одиночестве нежиться в постели.