***
Я ведь встретил её так давно. Много лет прошло с тех пор. Еще в старшей школе. На церемонии вступления я увидел её впервые. К тому времени уже столько всего случилось. Все ближе и ближе я был к тому, чтобы стать боссом мафии. И все равно, я был тогда еще таким ребенком и продолжал оставаться «никчемным Тсуной». Ха-ха, сейчас даже забавно это вспоминать. Я становился сильнее, но перебороть свою никчемность в обычной жизни у меня никак не получалось. Я продолжал быть неуклюжим, глупым и безответно влюблённым в Киоко. Но когда все изменилось? Когда я полюбил её? Сейчас и не припомню, когда это точно произошло. Кажется, это было в тот день… Тогда меня в очередной раз пытались избить. Я еле как сбежал от Гокудеры, дабы побыть в тишине, а эти отбросы только этого и ждали. Видимо, соскучились по временам, когда я был беззащитен и надо мной издевались все, кому не лень. Признаться честно, после стольких тренировок с Реборном и пройденных боёв я уже почти не чувствовал боли от ударов, как бы меня не били. Хотя со стороны это все равно выглядело ужасно. Помню, как Киоко с Курокавой проходили тогда мимо. В момент я залился краской, и мне стало жутко стыдно перед той, кого я любил до глубины сердца. Я помню, как был счастлив, когда узнал, что не только Хранители, но и Киоко поступает со мной в одну старшую школу. И даже не столь важно было то, что мы были теперь в разных классах. Я был так счастлив и без этого. До того дня. Бывшие одноклассницы замерли на месте, что-то крича, но не решаясь подойти ближе. Впрочем, я ничего и не ждал от них, они всегда были только группой поддержки, нежели участниками наших битв. И слава Богу, между прочим. Но в тот момент случилось то, чего я уж точно не мог ожидать. Она вылетела из ниоткуда. Сбила каким-то образом с ног моих обидчиков и громко кричала, размахивая сумкой. Парни бросили меня, переключившись на не званную гостью. Я жутко запаниковал, но, к счастью, за углом показался Гокудера, при виде которого хулиганы быстренько ретировались.***
— Да, уж, это было просто невероятно! — юноша уже сидел на земле, сложив ноги в позе лотоса, а на лице его сияла восхищенная улыбка, — ты была невероятна тогда! Мы были одноклассниками, но никогда близко не общались, а ты спасла меня. «Никчёмного Тсуну». Ты, наверное, единственная, кто ни капли не считала меня никчёмным. Именно после того случая в сердце юноши зародилось чувство, что его любовь к Киоко и не любовь вовсе. Да, он считал её красивой, умной, прекрасной, отличной хозяйкой и видел в ней прекрасную жену. Но свою ли? Неужели не было других девушек, что были бы похожи на неё? И как выяснилось чуть позднее, были. Сасагава перестала быть для него особенной и так ярко выделяться на фоне остальных. Зато девушка, что влетела в хулиганов а-ля Джеки Чан — она стала для него особенной. Той, кого невозможно было не заметить. Единственной. — Я рад, что мы подружились тогда, — всё еще улыбаясь, произнес мужчина.***
Я никогда не смущался её так, как смущался Киоко. Мне было немного неловко рядом с ней поначалу, но это чувство быстро прошло. С ней было так легко. Она была простой, доброй и открытой. Всегда говорила то, что думала, много смеялась и редко грустила. Казалось, ей я мог доверить все. Даже Реборн был не против того, чтобы она была рядом со мной и Хранителями. — Ты явно от меня что-то скрываешь, Тсуна, — начала как-то она, сидя в моей комнате и обрабатывая полученные в недавнем бою раны. С каждым днем забот становилось только больше, мир мафии никогда не бывает спокойным. И она уже не в первый раз перематывала и лечила меня, но это был первый раз, когда она сказала мне нечто подобное. — Я… понимаешь… Да разве я мог вот так просто всё выложить? «Просто я босс самой крутой в мире мафии, а еще у меня есть пламя и мы сражаемся с другими мафиози». Хотя, Реборн когда-то так и сделал. Но я не мог так поступить, в особенности с ней. С другой стороны, даже Киоко с Хару были в курсе дел и оставлять её одну в неведении было нечестно. Я еще несколько минут сидел молча, не решаясь ничего сказать. — Понимаю, — видимо, устав ждать, ответила она сама, — все в порядке. Можешь не рассказывать, если не хочешь. Голос её тогда был отчасти грустным. Уверен, она осознавала, что она единственная из всей компании, кто не понимает, в чем дело. Даже Курокава тогда уже была в курсе происходящего. Но я должен был подготовиться сам. Для меня было важно, как ей об этом рассказать, ведь с каждым днем я все больше понимал, что она нужна мне. Нужна и дорога, и я ни в коем случае не могу её потерять. Я тогда долго готовился к тому, чтобы все ей рассказать, и все же решился на это. Изначально, я планировал сразу и признаться ей, что не могу себя в руках держать рядом с ней, что хочу постоянно быть рядом и держать её ладонь в своей. Но подумал, что это будет, как минимум, странно: «Привет, я босс мафии, а, и еще, я люблю тебя». Не много ли потрясений для одного раза? В общем, я планировал закончить рассказом о том, кто я есть и чем занимаюсь. О мафии, хранителях, Вонголе и прочем… — Я знала, что вокруг тебя творится что-то невероятное! — с неким восхищением в голосе произнесла после моего рассказа она. Мы сидели у реки, солнце почти зашло за горизонт, окрашивая крыши домов в ярко-оранжевый, а теплый ветерок приятно обволакивал. — Прости, что не рассказал раньше. — Все в порядке, — она повернулась ко мне, — о таком не говорят каждому встречному, к тому же… — Ты для меня не каждая встречная! — перебил я её. Сам от себя такого не ожидал. Пусть и стал старше, сильнее и опытнее во многих смыслах, но это было все равно для меня необычно. Но чувства внутри не давали мне молчать. Прошлый я бы точно промычал что-то невнятное и мы бы так и разошлись. Но не в тот день. И не с ней. Я набрался смелости и уверенно заглянул в её глаза. — Ты мне нравишься, — тихо, но уверенно произнес я. Она широко распахнула глаза, приоткрыв рот. Она была шокирована? Определенно. Кроме шока я заметил в её глазах некую грусть и поспешил продолжить, — я не жду от тебя ответа прямо сейчас. Просто я не мог об этом молчать. Более не мог.***
— Я ни капли не жалею, что тогда признался тебе. И уж точно не жалею, что любил и люблю тебя, — продолжал разговор с памятником юноша, — ты была и будешь той, чья улыбка заставляет меня двигаться вперед и видеть надежду. В голове молодого человека возникли те самые воспоминания, что были для него самыми счастливыми. Отчасти грустными, ибо остались далеко в прошлом, но определенно очень счастливыми.***
Они стояли возле берега, на том же самом месте, где вчера Савада признался этой девушке в чувствах. Кажется, он сомневался тогда, не зная, что испытывает к нему юная леди. Если бы он только слышал, как бьётся её сердце, видел, как она вечерами прыгает по комнате после очередной совместной прогулки. — Прости, Тсунаёши-кун, я не могу встречаться с тобой, — отведя глаза в сторону и крепко сжав кулачки, произнесла она. У Десятого Вонголы словно все рухнуло внутри в один момент. Он не был стопроцентно уверен, что она согласится, но к отказу все равно оказался не готов. К тому же, она еще и полным именем его назвала. Она уже очень давно стала называть его «Тсуной» — это делало парня счастливым, ведь так ему казалось, что они близки, что у него есть шанс. — А, а-ха-ха, — растерянно потянул шатен, — понятно, я… Он не знал, что сказать своей любимой. Савада, казалось, весь дрожал, не зная, что дальше делать ни со своими чувствами, ни с отношениями с ней. Так они и молчали: она — смотря на него, а он — в землю. Вонгола не понимал, почему она до сих пор стоит напротив него, не уходит, просто не оставит его одного? — А, ну, да. Это ведь ты, — пронеслось в его голове. Юноша еще крепче сжал кулаки, крепко стиснув зубы. Она, будучи слишком доброй, не могла оставить его одного в таком состоянии, как он думал. Но ему не нужна была только её доброта. Ему была нужна её любовь. Ответные чувства. — Тсуна, я… — спустя несколько минут молчания начала-таки она. Она глубоко вздохнула и взяла друга за руку. Тот аж вздрогнул, не ожидая такого. Савада широко распахнул глаза, глядя на любимую, — пойдём, прогуляемся, я кое-что тебе расскажу… — говорила она это тихо и как-то подавлено, после чего потянула паренька за руку. Тот послушно следовал за девушкой, не решаясь издать ни звука. — Я не собиралась рассказывать этого, — начала она, когда молодые люди устроились на одной из скамеечек в безлюдном парке, — для меня это сложно. Думала, проще будет все закончить без объяснений. Но, кажется, отказывать любимому человеку — это еще больнее, чем быть отвергнутым. — Что? — Савада недоумевая поднял глаза, — любимому? — Погоди, дослушай меня, пожалуйста, — она как-то грустно улыбнулась, сжав его ладонь крепче. Около минуты девушка собиралась с мыслями, после чего глубоко вздохнула, — вчера, когда ты признался мне, я была так счастлива… Я полюбила тебя еще давно, вскоре после того, как мы встретились. Но у тебя всегда было столько забот, что я думала, тебе некогда волноваться о моих чувствах. Я видела, иногда, твою некую заботу и нежность по отношению ко мне, и это льстило. Но даже так, я не решалась признаться. А вчера… Я была в смятении, мне так хотелось ответить тебе, обнять и быть рядом теперь навсегда… — Так почему ты не согласишься? Просто скажи, что хочешь быть со мной, — вновь перебил её шатен. А она, погрустнев, отвела глаза, продолжая держать ладонь юноши в своей. Тсунаеши, догадываясь, что отказу его любимой есть какая-то причина, он был готов сейчас принять все условия Реборна и стать боссом Вонголы, лишь бы она была рядом. — Я хочу, — тихо проговорила она, — но не могу. Я не могу поступить так с тобой. Тсуна, понимаешь, я не смогу быть с тобой всегда. Если я и соглашусь, то смогу провести с тобой совсем немного времени. Я… — она вновь замолчала и вздохнула, — через несколько лет я покину тебя. Было заметно, что эти слова давались девушке с трудом, глаза медленно наливались слезами, она сжала губы и отпустила руку юноши. Леди поднялась со скамейки и направилась к выходу из парка. — Поэтому, Тсуна, просто забудь меня и живи счастливо дальше. Без меня, — не поворачиваясь бросила она. Она бы не смогла уйти, если бы повернулась сейчас.Но даже так, она не смогла уйти.
Шатен в момент сорвался со скамейки, прижимая к себе любимую девушку. Чувствуя такие родные руки у себя на талии, она не смогла более сдерживать себя и тихонько взвыла. Тогда Десятый Вонгола понял, что она, всегда такая веселая, хранит внутри такую боль. Одна, не доверяя её никому вокруг. Он чувствовал, как она крепко обнимает его и тихо плачет, уткнувшись в грудь, и понимал, как тяжело ей переживать это все одной. Тогда он решил. — Я не оставлю тебя, — произнес юноша, — я был серьезен, когда сказал, что ты нравишься мне. И несмотря ни на что, я люблю тебя. Слышишь? — Но, я же… скоро… — Это не имеет значения. Неважно, много ли времени нам осталось. Мне все равно. Я буду с тобой до тех пор, пока ты здесь. Я буду защищать тебя. Я подарю тебе все, чего ты пожелаешь. И я постараюсь сделать для тебя как можно больше за то время, что у нас есть, — произнес Тсунаёши, прижимая девушку еще крепче, целуя её в макушку.***
— Спасибо тебе за все то время, — буквально прошептал юноша, подаваясь вперёд и касаясь длинными, тонкими пальцами надгробия.Её фамилия.
Она так и не приняла предложения Десятого Вонголы, объясняя это тем, что не может оставить его вдовцом и это просто глупо, жениться на ней, зная, что скоро она покинет его и этот мир. Сколько бы молодой человек не уговаривал любимую, так и не смог добиться этого. В конце концов, болезнь взяла своё, и она действительно покинула его совсем скоро. Он с улыбкой вспоминает дни старшей школы и те несколько лет, что они были вместе после неё. Она изменила его, воспитала, сделала мужчиной. Она была той, кто подарила ему столько эмоций, что он испытал впервые. Тсунаёши старался сделать для неё как можно больше, а она следовала за ним, даря свою любовь и тепло. Иногда Савада задумывается о том, как бы счастливы были они, будь она жива. Будь она и сейчас с ним. Но этого не случится теперь уже никогда. Единственное, за что он не может простить себя — их прощание.***
Я никогда не смогу забыть тот день. Её болезнь прогрессировала с каждым днём. С каждым днём она становилась слабее, все меньше она двигалась, меньше говорила. Но продолжала мне улыбаться. И я никогда не забуду своей самой большой ошибки. Я пришел к ней с утра, как обычно, и первое, что я услышал было: — Сегодня тот день. Она, как и всегда улыбалась. А я так и замер в дверях. Я понял, что она имела ввиду, но как же она может говорить это столь спокойно? — Не говори так, тебе ведь совсем недавно стало лучше, — начал было я, а она, улыбаясь, покачала головой. — Я просто знаю. Тсуна, прости, что мне придётся оставить тебя так скоро. — Я… — я не смог тогда ничего сказать. Лишь опустился на колени возле неё, беря её ладонь в свои руки, целуя её тонкие пальчики. Первую половину дня мы провели вместе, вышли погулять. Просто разговаривали, вспоминали что-то из прошлого, смеялись, как всегда. Будто все нормально, как обычно. А потом раздался звонок. Гокудера сообщил, что приехал босс одной из семей, с которыми мы вели переговоры. Встреча действительно была назначена на этот день, но после услышанного утром я просто не мог оставить её. Не мог.Но оставил.
— Иди, Тсуна, быстрее разберёшься, быстрее вернёшься, — с улыбкой сказала она, — я обязательно дождусь тебя. Обещаю. Это были последние слова, что я слышал от неё. Переговоры подходили к концу, когда врач позвонил мне и сообщил о том, что моя возлюбленная скончалась. Я не мог поверить ушам. Так и застыл с телефоном в руках, раскрытым ртом и безжизненно застывшими глазами. Оставшееся я доверил Урагану и бросился в больницу. Знаете, она улыбалась. Или мне только показалось? Так виновато. Врач сказал, что она боролась до самого конца и всучил мне свернутый листок бумаги, на котором, видимо, дрожащей рукой было выведено: «Прости. Я не сдержала обещания». Я помню, как медленно шагал к койке, возле которой ещё утром целовал пальчики на её мягкой ладошке. Тёплой. Но более она не была таковой. Я готовился к этому дню. Она готовила меня к нему, и я достойно прожил его, так, как она того хотела. Мягко поцеловал её в лоб, рукой поглаживая волосы. — Спи спокойно, любимая.***
Ветер вновь разошёлся, а юноше казалось, что он не один на этом кладбище, будто она сейчас рядом, слушает его. — Я сдержал обещание, — гордо произнёс Тсунаёши, на безымянном пальце левой руки сверкнуло золотое кольцо. Юноша широко улыбнулся, зажмурившись, кажется, к глазам подступали слёзы. Слёзы грусти, тоски, гордости и счастья одновременно. Он так скучал по ней, по её улыбке и её прикосновениям, но был горд тем, что смог жить дальше, храня внутри себя эту юношескую любовь к столь прекрасной леди.***
Не видимый для человеческого глаза силуэт девушки сидел на краю памятника, упершись по обе стороны от себя ладошками и слегка размахивая ногами, слушая каждое слово, сказанное гостем. Она широко улыбалась, глаза её словно сияли, пусть этого и не заметить человеку. Она вся сияла, и её душа, так любившая этого молодого человека, что каждый год в этот день приходил навещать её. Она была горда за шатена и не редко находилась недалеко, приглядывая и охраняя его и его семью. Ветер мягко коснулся её плеч, а её волосы, подавшись порыву буквально взмыли в воздух, будто бы она была живой. Она поднялась на ноги и с счастливым смехом спрыгнула с надгробия. — Я всегда буду хранить тебя, Тсуна, — прошептала она, надеясь, что друг-ветер донесет до юноши её, такое важное, послание…***
Время – штука не подвластная человеку. Оно всегда пролетает незаметно, когда мы с любимыми и тянется, после того, как мы потеряем их. Каждый из нас хранит потерянных в себе. В сердце, в памяти. И говорят, так они продолжают жить, с нами, в нас. Знаете, наверное, так оно и есть. Но никогда не забывайте, что жить должны не только потерянные нами, но и мы сами. Продолжайте жить, жить для себя, счастливо. Мы - люди, наши сердца способны справиться с невозможной болью, наши души способны вновь ярко сиять даже тогда, когда кажется, весь свет утерян и больше нет смысла в этой жизни. Он есть. Важно захотеть его найти.