Измененный

ИЗМЕНЕННЫЙ. Пролог - Ну, и что ты о нем думаешь? - Ты уверен, что он самое безжалостное существо этого мира? - Без сомнения. - Тогда он нам подойдет. Две сущности, выглядящие как туманные силуэты крылатых людей (если бы кто-то смог их увидеть), разглядывали мужчину, наблюдающего с башни за тренировкой солдат во дворе замка. - Кого мы ему подкинем? Ребенка или женщину? - Ни то, ни другое. Мы ему подкинем Измененного. Уги сейчас подыскивает кандидата. - Ну, тогда изменения будут такими, как захочу я. Уги будет участвовать в Игре? - Да, он готов сделать ставку. - Нашел! – рядом с первыми двумя туманными силуэтами появился третий. – Человечек из мира Терра, только что погиб, и его душу я задержал, а тело великолепно приспособится к любым изменениям. Очень гибкий молодой разум. Играем? - Играем. - Играем. - Условия? - Ставлю свой медальон силы на то, что он не продержится в живых и одной полулуны. Как только Зверь поймет, что наш подкидыш ему бесполезен, его сразу убьют. Сигус сказал! - Ставлю свой медальон силы на то, что подкидыш продержится чуть больше десяти дней, а потом умрет, не выдержав обхождения Зверя или покончив с собой. Уги сказал! - Ставлю свой медальон силы на то, что подкидыш продержится полную луну и только потом умрет от руки Зверя, наигравшегося со своей новой игрушкой. Тирон сказал! - Ну, тогда у меня дополнительное условие, – произнес первый голос, - Подкидыш не должен быть самкой. - Принимаю! Игра? - Игра! - Игра! Глава 1 Боль. Все что я в состоянии чувствовать - это боль. Она разъедает душу и тело, выворачивает внутренности и вырывает изо рта хрипы. Голоса уже нет, сорван криками, и я могу только хрипеть. Ничего не вижу. В глазах стоит какая-то красная муть, а на краю сознания звучит чей-то голос, он что-то говорит, словно спрашивает, но я не понимаю его, не понимаю, чего от меня хотят, и тогда снова приходит боль. Не знаю, сколько это длится. Иногда я проваливаюсь в небытие, но там меня не оставляют в покое. Какая-то сила выносит меня снова наверх, туда, где звучит голос, и снова накатывает боль. Нет, Боль. Именно так, с большой буквы. Она стала подтверждением того, что я еще живу. Нет, она стала самой жизнью. Боль. Очередное погружение в ничто. Тьма обволакивает меня, словно одеялом, и мне разрешают тут остаться. Никто не спешит выдернуть меня к тому голосу, к новому свиданию с Болью. Может, это смерть? Не знаю. Мне сейчас все равно. Какое это счастье, когда не больно. Сознание возвращалось медленно. Сначала меня навестила старая знакомая – боль. Но она была тихая, добрая, словно уставшая от общения со мной, просто ныло все тело, жаловалось на плохое обхождение и просило отдыха. Потом к ней присоединился холод. Дрожь пробирала насквозь, заставляя дрожать и без того перетруженные мышцы. Следом пришли слух и обоняние, сообщая о том, что кроме меня никого в помещении нет, и о том, что неплохо было бы помыться. Последним восстановилось зрение, но не полностью. Очертания окружающих меня предметов были расплывчатыми и нечеткими. Впрочем, смотреть было не на что. Вокруг меня были только каменные стены, а подо мной охапка полуистлевшей соломы. Дверь угадывалась благодаря тусклому свету, пробивавшемуся из-под нее. В общем, типичный каменный мешок. «Знать бы еще, за что я сюда попал? Или попала? Стоп. А кто я собственно такой?» - мысли разбегались, упорно не желая собираться. Я вдруг понял, что я не знаю ни кто я, ни где я. Совершенно ничего. «Прямо мыльная опера какая-то. А что такое мыльная опера?» - в голове проскакивали какие-то обрывки фраз и видения, но уловить их смысл не удавалось. Не знаю, сколько я пытался вспомнить хоть что-нибудь о себе, но все, чего добился, это начавшаяся головная боль. От воспоминаний меня отвлек скрип, раздавшийся со стороны двери. У двери снизу откинулось окошечко, и в проеме появилась миска и кружка. Топот ног сообщил о том, что принесший их человек (почему-то я не сомневался в видовой принадлежности своего тюремщика) медленно удаляется. Самым сложным оказалось сдвинуться с места. Тело просто отказывалось слушаться приказов. Встать так и не удалось. Пришлось добираться до двери на четвереньках, причем руки все время норовили подломиться, роняя мое и без того замученное тело на каменный пол. Голые коленки и локти больно царапали камни пола. Мысль о том, что на мне нет ни лоскутка одежды, мелькнула и пропала, вытесненная жаждой. Наконец, кружка с водой у меня. Вода не слишком чистая, но привередничать не приходится, выпил всю одним глотком. Живот тут же скрутило в рвотном позыве, я с трудом сдержался. А вот содержимое миски, судя по запаху, явные отходы, проглотить не решился. Поставив кружку обратно, проделал обратную дорогу так же на четвереньках и, рухнув на свое ложе, отключился, проваливаясь в какое-то тяжелое, муторное, полусонное состояние. А чтобы хоть немного согреться, свернулся клубочком, обхватив себя руками, прижав колени к груди и поджав хвост. «Хвост. У меня есть хвост», – мысль мелькнула и сразу пропала, вытесненная усталостью и сном. Следующее пробуждение было не намного приятнее. Холод взялся за меня всерьез. Зубы выбивали дробь, а мышцы на ногах начали крутить судороги. И ужасно хотелось облегчиться. Именно от этого я и проснулся. С трудом распрямившись, на четвереньках пополз в противоположный угол камеры, где и сделал свои дела. Кстати, понял, что я все-таки мужского пола. Затем обратный путь. Он прошел чуть легче, но до чего же холодно здесь. По прибытии на место, на кучу полуистлевшей соломы, я вновь сжался в клубок в попытке сохранить остатки тепла. «Еще немного, и мне не придется беспокоиться о том, кто я такой. Хозяева этого каменного сооружения просто выкинут мою тушку в мусор, чтобы не воняло в доме», - от этой мысли мне стало нестерпимо жалко себя, в носу засвербело, из глаз хлынули слезы. Скоро я вновь отключился, а вот третье моё пробуждение было совсем не похоже на первые два. Я даже сначала подумал, что всё это мне приснилось. Сон уходил неохотно, словно не желал отпускать меня из своих объятий. Тепло. Пахнет приятно. Заставил себя раскрыть глаза, чтобы оглядеть окружающее меня пространство. Я лежал на кровати, укутанный в одеяло, вкусно пахнущее свежестью и цветами. Комната была небольшая и почти без мебели. Рядом с кроватью находилось кресло, а у стены стоял шкаф. Окно находилось прямо напротив меня. Оно было небольшое, узкое, завешенное голубой тканью, практически не мешающей солнечным лучам пробиваться в помещение. Вот и вся обстановка. Ой, нет. На стене возле шкафа висело огромное зеркало. Сразу возникло желание узнать, как я выгляжу. Выпутавшись из одеяла, я начал вставать и чуть не опрокинул кувшин, стоящий на полу. Какая-то добрая душа принесла мне воду. Не раздумывая, выпил одним махом полкувшина. Жить сразу стало легче. Одежда на мне так и не появилась, но в комнате я был один, так что не до скромности. «Так. Теперь встаем, - я поднялся, и сразу пришлось схватиться за спинку кресла. Ноги меня плохо держали. – Дрожат, словно пудинг». И тут же задумался, что такое пудинг? Не вспомнил, зато пока стоял, замерз. Захотелось поскорее вернуться под теплое одеяло, но любопытство пересилило. Отцепившись от кресла, сделал несколько неуверенных шагов к своей цели. «Ну, что тут у нас. М-да. Как я называюсь – не знаю. Одно ясно – я точно мужчина. Хотя нет. Не мужчина – самец. Потому что к роду человеческому я явно не принадлежу», - глаза зацепились за предмет, нервно подрагивающий у меня за спиной. Хвост! Как я про него забыл? Такой себе хвост, гибкий, без шерсти, только пушистая черная кисточка на кончике. Глаза скользнули выше. Тело человеческое, могло бы принадлежать худому подростку. И еще одно отличие от человека, оно, в смысле тело, было безволосое. То есть волосы или шерсть были только на голове и кончике хвоста. «Бриться не придется. Хоть что-то хорошее». Голова заслуживает отдельного описания. Лицо – вполне человеческое. Глаза карие, нос, рот, подбородок, все как у людей. А вот уши… Уши у меня были треугольные и торчащие наверху, как у собаки или кошки. Руки непроизвольно потянулись пощупать их. Мягкие, покрытые мелкой шерсткой, ушки были вполне настоящими. И волосы на голове оказались черной шерстью. Довольно длинной и мягкой шерстью, спускающейся до лопаток. Ой, нет, растущей до лопаток. Вниз по шее и до середины лопаток сбегала узкая полоса шерсти, чем ниже, тем короче были шерстинки. «Как грива у лошади. Правда я не помню, что такое лошадь, но, видимо, она имеет такую же растительность на шее», – со вздохом я продолжил осмотр. Зубы вполне могли бы сойти за человеческие, но… Клыки явно выделялись во рту, снова отвергая мою причастность к роду человеческому. Нижние клыки были почти нормальными, а вот верхние могли принадлежать только хищнику. Как ни странно, я прекрасно помнил, что хищник это тот, кто питается мясом. Странная у меня память. Воспоминания кусками всплывали в голове и снова обрывались. Далее следовали когти. Такие небольшие коготочки на пальцах рук и ног, белые и полупрозрачные, с легким перламутровым блеском, но совершенно не острые, словно их тщательно подпиливали. Полюбовавшись еще немного странным собой, я собрался уже вернуться в кровать, когда зеркало бесшумно повернулось, и в проход шагнул мужчина. Я отшатнулся от него, но не рассчитал того, что тело еще плохо слушается меня, поэтому закономерным результатом моей прыти стала встреча пола с моей пятой точкой. При этом я как-то умудрился очень больно упасть на хвост. На глаза тут же навернулись слезы. Мужчина шагнул ко мне, подхватил за руку и сначала рванул на себя, поднимая меня с пола, а затем, протащив пару шагов, кинул на постель, где я сразу поспешил закутаться в одеяло. Только укрывшись им с головой, понял, как глупо это выглядит со стороны, поэтому, переведя дыхание, высунул голову из своего укрытия и огляделся. Мужчина сел в кресло рядом с кроватью и посмотрел на меня. Его желтые глаза и немигающий тяжелый взгляд вызвали во мне непроизвольную дрожь и желание залезть как можно глубже, чтобы никогда не встречаться с ним взглядами. Довольно привлекательное мужское лицо обрамлялось темными, немного вьющимися недлинными волосами. Прямой нос и довольно широкие скулы, квадратный подбородок. Красавчиком его не назовешь, но было в нем что-то… какой-то притягательный магнетизм, заставляющий понять, что это не просто мужчина, это властелин, хозяин жизни, как своей, так и того, кто попал к нему в руки. На левой щеке я увидел шрам, начинающийся на два пальца ниже глаза и заканчивающийся под подбородком. Эта метка только усиливала мое ощущение безжалостности противника. Некоторое время мужчина смотрел на меня, словно прикидывая с чего начать, а затем заговорил, и меня охватил дикий ужас. Нет, дело было не в словах, а в голосе. Это был тот самый ГОЛОС! Тот самый, после которого приходила боль. Я словно обезумел. «Бежать», - эта мысль завладела мной моментально. Шерсть встала дыбом, и с хрипом, вырвавшимся у меня вместо крика, я рванул прочь. Разумеется, сбежать у меня не было ни единого шанса. Я только успел выпутаться из одеяла и вскочить на ноги, как сильный рывок за хвост вернул меня обратно. Мужчина навис надо мной, зажимая одной рукой мое горло, а другой перехватил мои руки, не давая мне оттолкнуть его. От ужаса я плохо соображал и мог только хрипеть и извиваться в его руках, ни о каком сопротивлении и речи быть не могло. Наконец моему пленителю это надоело и он, отпустив горло, нанес мне довольно увесистую пощечину, а затем еще несколько, пока я, скуля, не свернулся калачиком, в надежде хоть как-то защититься от него. Я мелко трясся от страха и плакал, но мучитель почему-то стоял надо мной и не двигался, а затем выдернул из-под меня одеяло и, ни слова не говоря, накрыл меня им. И даже подоткнул по бокам. Я ошеломленно замер не в силах поверить, что все это происходит наяву. - Поговорим? – через одеяло его голос звучал приглушенно, и не вызывал во мне такого животного ужаса. - Да, – мой голос скорее напоминал хриплое карканье, чем речь, но мужчина видимо понял меня, потому что продолжил. - Я сейчас расскажу тебе, что произошло здесь в замке, а после мы решим, как быть с тобой дальше. ГЛАВА 2. - Ты находишься в империи Эвальд, в моем родовом замке. Я барон Демсей. Роан Демсей, далач-генерал императора Далахана. За умение драться, хитрость и беспощадность получил прозвище Зверь. В дальнейшем можешь обращаться ко мне – господин барон. Вот уже три полные луны я живу в своем замке, отдыхая после последнего задания императора. За это время меня уже пять раз пытались убить. Стрелы, кинжал и разные яды. Я привык к тому, что моя жизнь находится под угрозой на войне, или к тому, что я мешаю при дворе императорским лизоблюдам, но кому я мог помешать в собственном доме? Этот вопрос не дает мне покоя с первого покушения, но ответа на него пока нет. Наследников у меня нет и не будет, а после моей смерти все, что я имею, перейдет императору, – барон замолчал ненадолго, словно задумавшись, а затем продолжил: - Три дня назад, когда я был один в парадном зале, передо мной начал открываться портал. Из него вывалился голый, несуразный получеловек. После чего портал закрылся, а ты остался лежать на полу без движения. Сначала я решил, что это ловушка. Обездвижил тебя магией и перенес в казематы под замком. На войне я быстро усвоил, что вражеский солдат обязательно попытается утаить важные сведения, и лучший способ узнать необходимое – это прочесть все самому. К сожалению мозг человека устроен так, что сопротивляется вторжению в себя чужого разума. Единственное, чем можно снять этот блок – боль. Именно пытка, до полной потери контроля над телом и разумом, помогает при допросах. К тебе я тоже применил пытку магической болью, но твой разум не желал выдавать что-то большее, чем разрозненные обрывки, не складывающиеся в общую картину. На твое счастье, я вовремя понял, что это не искусственный блок, а стертая память, которая не дает мне понять, кто ты и откуда. Кто-то не очень чисто стер все, что касалось твоей прошлой жизни. На этом месте я не выдержал и высунулся из-под одеяла. - Как стерли? Совсем? – от ужаса произошедшего шерсть на загривке стала дыбом. - А кто я? - Не знаю. В нашем мире нет таких полулюдей. Тебя явно перебросили из другого мира. Языка нашего ты не понимал, и мне пришлось вложить эти знания в тебя магически. Довольно сложный и опасный способ, но другого выхода не было. Мне очень интересно, кто тебя сюда подкинул и зачем. Это должен быть маг колоссальной силы, в нашей империи таких нет, и в соседних землях, пожалуй, тоже. - Значит, я никогда не вернусь домой? – слезы навернулись мне на глаза. - Не смей плакать. Как благородная барышня, честное слово, – барон поморщился. - У меня есть предположение, что тебя подкинули не просто так. Поэтому я намерен держать тебя рядом, пока не прояснится вся эта ситуация. - А потом? - Потом будет видно, если, конечно, доживешь до «потом». Сейчас я расскажу несколько правил. Не будешь их соблюдать, прибью и закопаю. Первое. Мое слово закон. Ты подчиняешься беспрекословно. Второе. Эта комната, как и мои личные покои, защищена от магического влияния извне. Тебе запрещается без моего сопровождения или разрешения покидать ее. Третье. Обо всем, что покажется тебе странным или необычным немедленно докладывать мне. Или тому человеку кого я назову. Четвертое. Там за зеркалом ход в мои личные покои. В них имеются магические ловушки, поэтому тебе запрещается без моего разрешения, дотрагиваться там до чего-либо. Пока все. Мои требования понятны? - Да. - Да, господин барон. - Да, господин барон, – послушно повторил я. - Хорошо. Надеюсь, проблем с тобой не будет. Пока оставайся здесь. Я принесу тебе одежду и амулет личины. Без него из этой комнаты не выходить, иначе за твою жизнь я не дам и ломаного гроша. С этими словами барон встал и вышел, надавив рукой на правый верхний угол зеркала. Я остался дожидаться обещанной одежды. Сел на край постели, закутавшись в одеяло, все-таки здесь было холодно. Очень некстати выпитая вода запросилась наружу. К счастью барон не заставил себя ждать. - Вот примерь, но сначала давай сюда левую руку, – он кинул охапку одежды на кровать и протянул вперед обе руки. В правой был зажат браслет из темного металла. Я выполнил его приказ, и браслет защелкнулся на моем запястье. Руку тотчас обдало холодом, я даже вскрикнул и отдернул руку. - В чем дело? – Глянув в лицо барона, я понял, что к погребению близок как никогда. - Холодом обжигает, – я снова протянул ему руку. «Как собачка лапу», - вдруг подумалось мне. Барон взял мою руку, потрогал браслет, а потом спросил: - Тебе в комнате не жарко? – его глаза, не мигая, уставились в мои. - Холодно. - Так, это уже интересно. Встань и коснись каждой стены, потом скажешь мне, что ощущаешь. Я хотел было возразить, что я не одет еще, но поглядев на барона, вспомнил правило номер один. Встал, все так же закутавшись в одеяло, и пошел щупать стены. - Эти три холодные, господин барон, - доложил я результаты, - а та, с зеркалом, нормальная. - Похоже, ты воспринимаешь нашу магию как холод. Позже можно будет это проверить. Пока одевайся, я буду ждать тебя в своей комнате. Как открыть проход понял? - Понял, господин барон. Только… - Что еще? - Мне бы это… ну… - Не мямли. Говори прямо, что надо. Я почувствовал что краснею. - Писать хочется, – наконец, прошептал я, глядя в пол. - Идиот. Горшок под кроватью. - Спасибо, господин барон, – договаривал я уже в закрытую зеркальную дверь. Горшок был быстро найден и использован по назначению. После чего пришел черед одежды. Если мешковатая рубаха с длинными рукавами и разрезом со шнуровкой по вороту затруднений не вызвала, то со штанами пришлось повозиться. Они были мне немного велики, и шнуровка, которой можно было их подтянуть, путалась, не желая сначала завязываться, а потом развязываться. А еще хвосту было очень неудобно. Ни вверх его задрать, ни вниз опустить. Неудобно. Пришлось снова снимать штаны и делать на них маленькую дырочку в шве, естественно когтем, поэтому получилось не очень аккуратно. В общем, провозился я со штанами довольно долго. Когда я, наконец, оделся и вышел, барона в комнате не было. Комната оказалась значительно больше моей. По центру на возвышении стояла огромная кровать. Огромное же окно занимало полстены за ней. Вдоль другой стены стояли кованые сундуки, за ними была дверь и большой шкаф, почти в углу еще дверь, но меньше первой. На противоположной стороне комнаты, за кроватью стояло большое кресло. Я подошел к нему, чтобы убедиться, что барона и здесь нет. Зато там горел чудесный, большой камин. А перед ним на полу лежала огромная бурая шкура. Я, не раздумывая, устремился туда. Улегся перед огнем, свернувшись калачиком, и счастливо вздохнул. Красота! Тепло, уютно, что еще для счастья надо? Ответ подсказал заурчавший живот. - Я, кажется, приказывал ничего не трогать! – голос барона прозвучал как гром. От неожиданности я подпрыгнул и оглянулся. Барон стоял в той двери, что побольше, между сундуками и шкафом, и, грозно хмурясь, разглядывал меня. - Я не трогал. Я просто лег, господин барон. Простите. – В этот момент голодное урчание снова напомнило о себе. Барон непонятно хмыкнул на мое высказывание и подошел ко мне. Только сейчас я заметил в его руках большую, накрытую куском ткани, корзину. Из нее так ароматно пахло. Я втянул этот запах, и живот снова заурчал, требуя опустить в него то, что так пахнет. Рот наполнился слюной. - Ведешь себя как глупый щенок, значит, так и буду тебя звать – Калан. Барон сел в кресло, поставив корзину на колени, снял с нее ткань и протянул мне. - Возьми и постели перед собой. Потом из корзины была извлечена бутылка и кубок. Я принюхался. Запах был резкий и мне не понравился. Барон, поставил бутылку на пол рядом с собой и произнес: - Это для меня. Не смей трогать. Тебе вот это, – и протянул мне два куска чего-то. Первый был холодный, белый и пах немного кисло, а вот второй… М-м, ароматный, теплый, мягкий и белый в середине, золотистый и немного твердый с краю. Я втянул в себя божественный аромат и чуть не захлебнулся слюной. Откусил. Корочка захрустела, когда я впился в нее зубами. Начал жевать. На вкус еще лучше, чем на запах. Откусил еще. Такой забыто-родной вкус. Блаженство. Я даже зажмурился от удовольствия. - Это хлеб, – барон пил свою резко пахнущую жидкость и смотрел на меня. – Тот, второй кусок – это сыр. Тоже вкусно. Я благодарно кивнул за объяснения и продолжил жевать. Потом откусил и от сыра. Тоже вкусно, не так как хлеб, но вполне съедобно. Когда с хлебом и сыром было покончено, я посмотрел на корзину, стоящую возле меня. Там было еще что-то. Запахи были другие, но тоже очень приятные. Барон наклонился вперед и достал из корзины кувшин и глиняную кружку. Налил какой-то напиток и протянул мне. - Это ягодник. Сладкий напиток. Попробуй. Попробовал. Вкусно. Выпил все, что осталось одним глотком, и закашлялся, захлебнувшись. - Не спеши. Никто у тебя еду не отберет. Наелся? Я, откашливаясь, отрицательно помотал головой. - Тогда держи мясо на ребрышках. Это мясо коровы жареное на огне. Кусок был небольшой, сочный. Я впился в мясо зубами, отрывая кусочек, сок побежал по пальцам, а я аж заурчал от удовольствия. Косточка тоже была вкусная, я и ее съел. В общем, я доел все до крошки, и только тогда почувствовал, что больше не голоден. Сытость и тепло камина давали о себе знать. Меня начало клонить в сон, и я зевнул. - Можешь спать пока здесь. Позже я тебя разбужу, пойдем ужинать вниз, в общий зал. Никто в замке не знает о тебе. Запоминай. Ты мой воспитанник и будешь пока моим пажом. В твои обязанности будет входить прислуживание мне за столом, одевание и раздевание господина, а также купание, ну и так, всякая мелочь. Понял? - Понял, господин барон. Спасибо, – проговорил я, засыпая. - Подожди благодарить. Может, ты еще сто раз пожалеешь об этом. Барон Демсей. Я смотрю на спящего мальчишку и думаю – почему я оставил его в живых? Разум мне подсказывает, что опасно оставлять рядом с собой неизвестно что. Ведь он может в любую минуту превратиться в оружие, наносящее мне смертельный удар. Но мое шестое чувство, которому я привык доверять, противилось уничтожению этого получеловека. Я чувствовал, что он мне понадобится, и понадобится очень скоро. Хвост и ушки этого недоразумения нервно подергивались во сне. Я тихо встал, забрав недопитое вино и пустую корзину, и ушел работать в свой кабинет. Игрушка мне досталась занятная, но моих обязанностей это не отменяет. ГЛАВА 3. - Калан. Подъем. – Кто-то тряс меня за плечо. Я сонно отмахнулся и попытался заснуть снова, но мне не дали. Жестокий рывок за хвост быстро привел меня в чувство. - Вставай. Быстро. – Я поднялся на ноги, потирая глаза и пытаясь окончательно проснуться. - Прежде чем идти вниз, я покажу тебе свои покои, чтобы потом не возникало никаких вопросов. Иди за мной. Сначала мы подошли к маленькой дверке в углу. Барон открыл ее, и жестом пригласил меня войти. Небольшая комнатка не имела окон. Посередине стояло каменное возвышение, полое внутри. Около стены на лавке лежали аккуратно сложенные свежие полотенца и стояли какие-то бутылочки. А в стене был сделан маленький камин. - Это купальня. Посредине – ванна. Ее наполняют водой слуги. Когда купание будет окончено, нужно будет только вытащить пробку, и вся вода стечет по трубам в ров. С остальным разберешься позже. Идем. - В этих сундуках мои личные вещи. Первые два заперты. Туда свой нос не суй, мигом окажешься без головы. Остальные два можешь открыть и посмотреть, когда время будет. Понял? Я кивнул. - Идем дальше. – Мы вошли в большую дверь. – Это мой рабочий кабинет. Отсюда мы выйдем в коридор. Осмотрись, и пойдем дальше. Эта комната была не меньше, чем спальня барона. У окна стоял большой стол с креслом. В стене, как и в спальне, был сделан камин, а перед ним стояли три маленьких стула, похожих на кресла, но с деревянными спинками и подлокотниками. На полу лежал большой ковер. На стенах висели гобелены с изображением зверей и охоты. Возле противоположной стены стояли какие-то странные шкафы, состоящие из полок, на которых стояли книги, и лежали какие-то свитки. Между шкафами была дверь, ведущая наружу. Под потолком висел прозрачный шар. Увидев его, я вспомнил, что в спальне и в моей комнатке висели такие же. - Господин барон, а что это? – я указал рукой вверх. - Магический светильник. Ими редко пользуются, но иногда они намного удобнее свечей и, тем более, факелов. Есть еще вопросы? - Пока нет. - Если появятся, спрашивай. Я предпочту ответить, чем убирать последствия твоего незнания. А теперь пошли вниз. - Господин барон, а как же моя внешность? - На тебе амулет личины, – барон тяжело вздохнул, – поэтому люди не увидят твоих ушей, когтей и хвоста. Главное, ты им, в смысле хвостом, поменьше размахивай. Если браслет не снимать, тебя истинным могу увидеть только я, потому что это мой амулет, и ты сам, в зеркале. С этими словами барон вышел, предоставив мне следовать за собой. Пару шагов и я наступил босой ногой на что-то острое. - Ай, - от неожиданности я вскрикнул. - Ну, что там у тебя опять случилось? - Что-то острое на полу. Барон выругался. Тихо, но долго, вспоминал каких-то родственников. Потом велел мне оставаться на месте вернулся в комнату, а когда вышел, в руках у него были сапоги. - Надевай пока эти. Потом справим тебе другие. Я, как мог, быстро надел предложенную обувь. Сапоги оказались чуть велики, но я промолчал об этом, не желая раздражать хозяина еще больше. Винтовая лестница привела нас вниз. Барон остановился перед большой массивной дверью. - Это вход в общий зал. Там собирается все население крепости, когда вершится суд, на трапезы или по моему приказу, если есть важные новости. А за твоей спиной дверь, ведущая вниз, в подвалы. Там находятся помещения для заключенных. Когда мы войдем в зал, слева будет еще одна дверь за ней два коридора. Правый – выход из замка, левый ведет на кухню и к винным погребам. Идем дальше. Барон толкнул двери и вошел в зал, наполненный гомоном собравшихся там людей. При появлении господина все сразу замолкли и, повернувшись, поклонились, приветствуя его. Я тихонько проскользнул следом, стараясь казаться как можно незаметнее. Меня беспокоили слова барона, что я не отличаюсь от людей, пока на мне браслет. А вдруг он не сработает? Барон прошел по залу к возвышению, на котором стоял стол с пятью стульями. Центральный был с высокой и широкой спинкой, а боковые имели спинки пониже и чуть уже. Господин встал перед центральным стулом, указал мне место слева от себя и обратился к собравшимся. - Отныне в замке будет жить мой воспитанник – Калан. Пока он будет занимать место моего пажа. Калан прибыл из другой страны, поэтому ему может понадобиться ваша помощь. Прошу отнестись к этому с пониманием. Притихший народ разглядывал меня, а я чуть не трясся от страха. - Садитесь. Начнем вечернюю трапезу, – барон сел первым, за ним начали усаживаться его люди. Столы для них стояли ниже, выставленные параллельно в два ряда, а сидели за ними не на стульях, а на длинных лавках. Дверь, про которую барон говорил мне раньше, открылась, и появились люди, несущие большие блюда с едой, кружки и кувшины. Первым обслужили барона, потом всех остальных. Аппетит, пропавший было от страха, быстро вернулся при виде такого изобилия. Барон сам отрезал и подкладывал мне разные куски, говоря при этом, что я ем. Пироги с мясом и капустой мне очень понравились, и каша с маслом, и птица, запеченная в тесте, и мясо ягненка и еще много разных вкусностей. Пил я снова ягодник, а барону подали кувшин с резко и кисло пахнущим напитком, эль называется. Я очень старался делать все аккуратно. Сначала смотрел, как ест барон, а потом повторял за ним. Ложкой ели только кашу, а все остальное руками. Причем руки после каждой смены блюд мыли в чаше с водой, подносимой слугой специально для этого. Но позже я заметил, что руки полоскали только мы с бароном, остальные вытирались какими-то тряпками, а некоторые прямо об одежду. Все время пока мы ели, барон искоса поглядывал на меня, иногда удивленно приподнимая бровь. Я не понимал, что это значит, и немного смущался. Наконец, я наелся. Хозяин, по всей видимости, тоже, потому что поднялся и, пожелав всем спокойной ночи, удалился из зала. Я поспешил за ним, слыша все усиливающиеся шепотки за спиной. Зайдя в спальню, барон начал раздеваться. А я замер в нерешительности, не зная, что мне теперь делать. - Что стоишь? Помоги снять сапоги, – господин сел на кровать и протянул ноги в мою сторону. Помог. Дальше барон разделся сам и, покидав вещи на один из сундуков, пошел в купальню совсем голым. Я сначала хотел уйти к себе, но вспомнил, что в мои обязанности входит помощь при купании господина. Пришлось идти следом. Когда я вошел, барон уже лежал в купальне, из которой валил пар. Камин горел, и в нем висел большой казанок с кипящей водой. На полу перед камином стояли три ведра с водой холодной, а в одном из них плавал ковшик с длинной ручкой. - Снимай сапоги и рубаху, а то замочишь, – обратился ко мне барон. - Потом возьми синий флакон, там мыло, и кусочек ткани, что лежат рядом. Намочишь его, капнешь несколько капель мыла и приступай к мытью. Я в точности выполнил все указания, подошел к господину и остановился, размышляя с чего начать. Барон лежал в купальне, положив руки и голову на бортики каменной ванны. С них я и решил начать. Руки, плечи, потом спустился на грудь. Барон сменил положение, давая мне доступ к спине. Я и там потер. Потом он откинулся снова назад, выставив из воды правую ногу, потом левую. Я все выполнял, молча и без подсказок. Немного замялся, перед тем как мыть ему живот, но и с этой задачей справился, постаравшись сделать это как можно быстрее, тем более что под мыльной водой ничего не было видно. - Хорошо. Теперь возьми желтый флакон, там мыло для волос. Набери немного в ладонь, разотри по волосам, потом смоешь чистой водой из ведра, только сначала добавишь в нее немного горячей. Этот приказ мне показался более легким, чем предыдущий. Ну что тут такого, вымыть волосы. Однако когда я начал наносить мыло на голову моего хозяина, я почувствовал, какие у него волосы - нежные, шелковистые. Скользить в них пальцами было так приятно. Я медленно и нежно потирал голову барона, массируя кожу головы. Мне было немного жаль, что у него не очень длинные волосы, тогда купание можно было бы продлить, а потом еще напроситься расчесать его. От фантазий меня отвлек стон барона, и я понял, что пора заканчивать купание, пока барон не разозлился. Как он там говорил: добавить горячей воды? Видимо, для этого и нужен ковшик с длинной ручкой. Зачерпнул из котла над огнем кипятка, вылил в ведро с холодной, попробовал. Теплая, но не горячая. Надеюсь, подойдет. Черпая тем же ковшом воду, начал поливать на голову одной рукой, осторожно, чтобы мыло не попало в глаза. А второй рукой перебирать волосы, чтобы лучше ополоснуть их. - Достаточно. Теперь ополосни меня чистой водой и подай полотенце. Я снова принялся разводить воду в ведре. Потом подхватил готовую воду, повернулся лицом к барону готовясь вылить ее на него, и… замер. Барон стоял во весь рост, сильный, мускулистый мужчина, с широкими плечами. На груди волос было немного, оттуда они узкой полоской сбегали вниз, а там… там гордо вздымался мужской член, по сравнению с моим, он был большим, или нет, огромным. От этих мыслей у меня внизу живота разлилось такое странное тепло, и ноги будто ослабли. «Ой, я что-то не о том думаю», - пронеслось у меня в голове. - Вот именно, – в голосе барона звучало явно заметное раздражение. Я перевел взгляд на его глаза и понял, что говорил вслух. - Извините, господин барон, – я почувствовал что краснею, и отвел глаза. - Заканчивай. Я ополоснул тело моего хозяина, подал полотенце и стал ждать дальнейших распоряжений, все так же не поднимая глаз. - Чистая вода осталась. Вымойся и иди спать. Ночная рубашка лежит на твоей кровати. В свою комнатку я возвращался в каком-то странном состоянии. Я шел, не чувствуя ног. Пока я мылся, в голову все время лезли воспоминания об обнаженном мужчине. В результате мой собственный член напрягся и приподнялся. Он даже начал пульсировать в такт с бьющейся в висках кровью. Я не знал, как от этого избавиться и постарался проскочить комнату хозяина как можно быстрее, чтобы он ничего не заметил. К счастью, мне это удалось, хотя ноги так и норовили запнуться друг об друга. На кровати действительно лежала белая длинная рубаха, которая оказалась мне почти до колен, с длинными, широкими рукавами. Ужасно неудобная вещь, она постоянно норовила перекрутиться. Мало мне проблем, еще и эта тряпка мешала заснуть. Наконец, не выдержав, я содрал ее с себя и, отшвырнув подальше, спокойно заснул. Разбудил меня какой-то шум в соседней комнате. За окном было еще темно, и я прислушался, пытаясь понять, что происходит. Наконец, дверь открылась, и барон шагнул ко мне в комнату, бряцая железом. - Я сейчас уезжаю. Вернусь вечером. Из комнат не выходить. Еду тебе будут приносить, я уже распорядился. С этими словами барон вышел, а я остался в постели, раздумывая, что могло случиться. Барон Демсей. Сообщение о разбойниках в моих землях принесли перед рассветом. Я отдал приказ поднимать две сотни воинов и седлать коней. Главное было успеть перехватить банду до того, как они перейдут границу, а значит, времени в обрез. Пока солдат, выполняющий роль оруженосца, помогал мне облачаться в кольчугу и латы, я отдал управителю распоряжение для слуг - кормить мальчишку здесь, в моих покоях. А начальнику стражи приказал поставить пару солдат у дверей, чтобы он не выходил. Сколько же хлопот у меня появилось вместе с этим мальчишкой. Одно вчерашнее купание мне стоило кучи нервов. Подумать только, возбудился оттого, что кто-то мне помыл голову. Видимо, у меня давно не было женщины. Нет, на войне я, конечно, и мужчинами не брезговал, но это недоразумение и мужчиной не назовешь. Как вспомню: стоит, смотрит осоловелыми глазами и чуть только не облизывается, нервно дергая хвостом. Еще и говорит, что не о том думает. Как я удержался, не представляю. У меня и сейчас от тех воспоминаний все затвердело. Надо что-то срочно делать. Переловлю разбойников и найду себе бабу. С этими мыслями я вскочил на коня и дал сигнал к движению. ГЛАВА 4. Барона не было весь день, не появился он и к ночи. Я весь день слонялся из угла в угол, не зная чем заняться. Смотрел в окна, но из них был виден только кусочек двора, крепостная стена, по которой иногда проходили стражники, далекий лес и кусочек неба. Потом я решил узнать, умею ли я читать. Оказалось, не умею. Зато нашел книгу с картинками. Там был замок, красивые женщины и рыцари, еще какие-то звери, страшные и не очень. Других книг с картинками я не нашел, а свитки трогать не стал, мало ли что. Снова хождение от одного окна к другому, пока, проходя мимо хозяйских сундуков, не вспомнил, что мне разрешили посмотреть те, что открыты. Я устремился было к ним, но увидел, что самый первый сундук не заперт. Замок, висящий на нем, был открыт. Любопытство чуть не заставило меня нарушить запрет, но я, все же, сдержался, а чтобы избежать соблазна, отошел подальше. Три раза мне приносили поесть. Молчаливый слуга приносил корзину, ставил ее на рабочий стол барона и уходил. В последний раз он еще и камин растопил. Я попытался с ним поговорить, но он не ответил на мое приветствие и вообще вел себя так, словно я пустое место. Обидно. За окном стемнело. Идти к себе не хотелось, и я остался в спальне барона, забравшись в кресло перед камином с ногами. Оно было такое большое и уютное, что я не заметил, как уснул, глядя на языки пламени. Разбудил меня тихий стук и скрип. За окном уже было светло. Я потянулся, распрямил ноги, затекшие за ночь, и услышал позади себя какой-то странный шорох. Аккуратно развернувшись, я выглянул из-за спинки кресла. Над запретным сундуком, теперь открытым настежь, стояла, склонившись, какая-то женщина. - Что ты делаешь? – возмутился я. Она испуганно отскочила прочь, захлопнув крышку, и посмотрела на меня. Потом медленно подошла к кровати, сбросила с нее стопку белья, ею, видимо, и принесенную. Посмотрела на меня, и я вздрогнул. Глаза ее сверкали такой злобой, что мне стало страшно. Женщина схватилась за ворот платья и вдруг резко дернула в разные стороны, разрывая свое платье. Вместе с этим она издала душераздирающий визг и принялась кричать: - Помогите! Помогите! Я опешил от неожиданности. А она, оторвав от плеча рукав платья, упала спиной на кровать, продолжая визжать и звать на помощь. Я выскочил с кресла и бросился к ней. Наклонился, пытаясь помочь ей встать, а она ударила меня по лицу, оцарапав левую щеку ногтями. В ту же секунду дверь, ведущая из кабинета в спальню, распахнулась, и в комнату ворвались два воина. Я хотел у них попросить помощи с этой ненормальной, но не успел. Один из них размахнулся и ударил меня кулаком в лицо. Увернуться я не успел, и удар отбросил меня в сторону. Я упал, а подскочивший мужчина нанес мне еще пару ударов ногой в живот. Боль вспыхнула, сбивая дыхание, и я захрипел, пытаясь спросить – за что? Второй стражник оттащил от меня первого, а девица, все это время рыдала, и что-то выкрикивала с кровати. Я не понимал, что происходит, но инстинктивно стараясь, стать как можно меньше и незаметнее, свернулся клубком, закрывая голову руками, а ноги подтянув к животу. Крики постепенно стихли, и кто-то тронул меня за плечо. - Вставай и объясни мне, зачем ты это сделал. Я приподнял голову и с опаской посмотрел на вопрошающего. Это был немолодой воин с сединой на висках, с усами, и строгим взглядом серых глаз. Бить меня он вроде бы не собирался, и, осмелев, я спросил: - Что сделал? - Зачем ты пытался изнасиловать Меру? - Изнасиловать - это что? – Слово было мне незнакомо, а как я могу ответить, если не знаю, о чем спрашивают. - Так, а ну давай садись, - он помог мне подняться и довел до кровати, - и рассказывай, что тут произошло. Я рассказал все, как было. Воин сначала слушал меня стоя рядом, а под конец рассказа начал ходить передо мной взад–вперед. - Ты знаешь, какое наказание полагается, в наших землях, пойманному насильнику? - Нет. - Десять ударов плетью и кастрация, – воин остановился и внимательно посмотрел мне в глаза, а я заинтересовался новым словом. - Кастрация – это как? - Кастрация – это когда мужику отрезают яйца. - Это очень больно? – Дрожь пробежала по моему телу. - Боже. Мальчик, у тебя когда-нибудь была женщина? - Э-э… нет… вроде. Воин, тяжело вздохнув, начал снова ходить туда–сюда. Несколько минут он молчал, но его хмурое лицо выдавало напряженную работу мыслей. - Все, что я могу для тебя сделать, - начал он, - это отложить наказание до возвращения барона. Мера заявляет, что принесла свежее белье, а ты накинулся на нее, и я не вижу причины, по которой мог бы допустить, что она врет. Я Меру знаю с рождения, а ты только появился в замке, неизвестно кто и неизвестно откуда, так что извини. - Она врет, правда. - Это будет решать хозяин, а пока пошли. - Куда? Мне господин барон запретил без его разрешения покидать его покои. - Ничего, я возьму всю ответственность за твое ослушание на себя. Так я снова оказался в камере. От моей первой, той в которой я проснулся когда-то, эта отличалась только наличием матраца на полу, вместо кучи гнилой соломы. Впрочем, судя по запаху, внутри этого матраца была все та же солома. Видя, как я зябко поежился, воин принес мне старое и потертое одеяло. - Что-нибудь еще надо? - Нет, спасибо, – ответил я. – Простите, господин, а как Вас зовут? - Господином называть меня не надо. Я сэр Брендан, капитан замковой стражи. В отсутствии барона слежу за порядком на его землях и в замке. С этими словами воин ушел, а я остался в темнице, дожидаться приезда хозяина. Не знаю, сколько я провел там времени. Еду мне приносили два раза, просовывая в оконце внизу двери. Черствый хлеб и вода мало способствовали утолению голода, но все же это лучше, чем ничего. Пару раз я проваливался в дремоту, но меня будили тяжелые шаги за дверью. Каждый раз я вставал в надежде, что это за мной, но шаги удалялись, а я оставался. Наконец, замок щелкнул и в камеру вошел хмурый Брендан, с факелом в руке. - Извини, парень. Барон приехал явно не в духе, и не пожелал меня выслушать. Велел поступать согласно законам, и не приставать к нему со всякой ерундой. Ноги мои подкосились, и я сполз по стене вниз. Такого я не ожидал. На глаза тут же набежали слезы, горло перехватило рыданиями. Все, что я мог внятно произнести в промежутках между всхлипываниями: - За что?.. За что? Барон Демсей. Банду разбойников мы перехватили ближе к вечеру на самой границе. Некоторых перебили, некоторых захватили, но небольшой части бандитов удалось уйти. Утешало одно – награбленное они бросили, убегая, и мне удастся вернуть имущество законным владельцам. Захваченных живыми разбойников я приказал повесить вдоль дороги, в назидание остальным. Потом нужно было заняться раненными и похоронить убитых, так что когда все было кончено, наступила глубокая ночь. Возвращаться в темноте не имело смысла, и я отдал распоряжение разбить лагерь на ночь. В палатке я промучился полночи, но заснуть так и не смог. Все думал, как там мальчишка, не забыли ли его покормить, и, представляя себе, как он купается в моей ванне. Так что утро я встретил не выспавшийся и злой. Утром мы отправились с обозом награбленного в ближайшую деревню. Я решил поручить старосте отправить вещи их хозяевам, а заодно и навестить вдовушку, содержащую в той деревне трактир, доставшийся ей после смерти мужа, чтобы избавиться от наваждения по имени Калан. Вдова обрадовалась моему визиту. Всем воинам налила эля и, оставив трактир на попечение слуги, проводила меня в комнату наверху, так что в обратный путь мы двинулись далеко за полдень, отдохнувшие и сытые, а в замок въехали на закате. Пока отдавались распоряжения на завтра, окончательно стемнело. Я спешил скорее увидеть мальчишку, просидевшего взаперти в моих комнатах почти двое суток. Шел и думал о том, лег ли он уже спать или встретит меня в дверях. И что будет на его мордашке: упрек - оставил, мол, на два дня, - или радость что вернулся. В общем зале меня перехватил Брендан, и начал что-то говорить про Меру и попытку изнасилования, но я не стал слушать. - Брендан, ты знаешь наши законы, знаешь, что полагается насильнику, вот иди и выполняй. Я тебя оставляю старшим не для того, чтобы ты встречал меня и докладывал о всякой ерунде. - Но, господин барон, это… - Все, Брендан, не хочу ничего слышать. Я устал и иду спать. Не слушая, что там еще пытался сказать мне начальник стражи, я бегом устремился вверх по лестнице в свои покои. Стражников в дверях не оказалось. Я разозлился. Ведь оставлял же четкие указания поставить двух стражей у дверей. Ладно, разберусь с Бренданом утром. Вместо того, чтобы выполнять мои приказы, он насильников ловит. Нет, дело конечно нужное. Я сам ужесточил наказание для насильников в своих землях, но это не значит, что можно пренебречь своими прямыми обязанностями. С этими мыслями я вошел внутрь. В моей спальне все было готово к моему приходу, но мальчишки здесь не оказалось. Я прошел в каморку за зеркалом, но и там было пусто. И главное, постель оказалась заправлена, словно на ней давно никто не спал. - Сбежал паршивец, – я выскочил из комнаты, пылая праведным гневом. Попадись мне в эту минуту Брендан, порвал бы голыми руками. Через секунду я был уже в зале. Перехватил слугу и спросил, где сейчас капитан стражи. Перепуганный слуга, заикаясь, ответил, что сэр Брендан спустился вниз к заключенному. Я бросился вниз, обещая себе, что посажу Брендана в соседнюю камеру, а спустившись, вдруг услышал плач моего мальчишки. Я устремился на звук и увидел Калана, рыдающего в углу камеры. - Что здесь происходит? ГЛАВА 5 - Что здесь происходит? – вопрос был задан громовым голосом барона. Я попытался сдержать рыдания, помня о том, что слез барон не любит, но ничего не получилось. Теперь к всхлипам и слезам добавилось икание. - Господин барон, - начал Брендан, - утром Мера зашла в вашу комнату перестелить постель. Через несколько минут оттуда послышались ее крики о помощи. Оба стражника ворвавшись внутрь, застали Меру, лежащую на постели в разорванном платье и отбивающуюся от него, – Брендан кивнул на меня. - Она утверждала, что он набросился на нее и пытался изнасиловать. - Изнасиловать Меру? Да она сама вешается на шею любому, у кого есть что-то в штанах и в кошельке, – голос барона был полон раздражения, а глаза метали молнии. - Тем не менее, я вынужден был принять меры и поместил парнишку сюда до дальнейших Ваших распоряжений. Калан утверждает, что все было не так, впрочем, думаю, он сам Вам все расскажет. Я открыл рот, чтобы начать говорить, но вместо слов у меня получилось очень громкое: «Ик». Барон взглянул на меня, и я зажал рот ладонями, чтобы не опозориться еще больше. - Ты все правильно сделал, Брендан. Прости, что не выслушал тебя с самого начала. Я разберу это дело завтра с утра. Объяви всем об этом и отправляйся спать. Я сам дальше позабочусь о Калане. Капитан стражи поклонился и, оставив факел в держателе, вышел. Барон подошел ко мне и, присев на корточки, спросил: - Что там произошло? Только правду говори. Если я узнаю, что ты солгал, жалеть об этом ты будешь очень долго. Я рассказал, как все было. Иногда мой рассказ перебивался икотой, мне было очень стыдно, но сделать я ничего не мог. Когда я договорил, барон потрепал меня по голове и пообещал, что все будет хорошо. - А сейчас идем спать, – с этими словами барон подхватил меня на руки и понес на выход, остановившись под факелом. - Факел захвати. Руки у меня заняты, а на лестнице уже темно. Так мы и добрались до покоев барона. Дверь, ведущая внутрь, к счастью, оказалась открытой. Барон, не останавливаясь, прошел в купальню. От мысли, что придется еще купать его, я чуть не застонал. Но барон, велев мне сбросить вонючие тряпки, вымыться и идти спать, вышел. Когда я, выполнив приказ, вышел и огляделся, хозяина нигде не было. Не задерживаясь, я побежал к себе и забрался в постель. Заснул я почти сразу и, как ни странно, без сновидений. Утром меня разбудил барон. Протянул мне новую одежду и приказал выходить, как только я буду готов. Новая одежда не отличалась от прежней, и мне снова пришлось проделать в штанах дырку для хвоста. Когда я вышел, барон стоял боком ко мне и держал в руке прозрачный магический шар, который раньше висел под потолком. - Готов? – барон повернулся ко мне и тут же, нахмурив лицо, поинтересовался: – Кто это сделал? - Что, господин барон? Вместо ответа барон шагнул ко мне и, приподняв пальцами за подбородок, повернул меня лицом к окну. Я понял, о чем речь. С утра на лице переливался всеми цветами синевы огромный синяк, а к нему добавилась боль из разбитых губ. Вчера за всеми переживаниями я их не замечал, зато сегодня они напомнили о себе. - Это пустяки, господин барон, уже не болит. - Врешь, но ладно, после разберемся. Пошли. Нас ждут. В зале собралось намного больше народа, чем тогда на ужине. Сейчас никто не сидел. Все стояли полукругом перед возвышением, на котором одиноко стоял стул барона с высокой спинкой. Подойдя к нему, барон сел, знаком указав мне мое место, а когда я встал там произнес: - Мера, выйди вперед и расскажи, в чем ты обвиняешь моего пажа Калана. - Господин барон, - с ходу начала она голосить, - я честная женщина, а этот, - она ткнула в меня пальцем, - покушался на мою честь. И Мера начала рассказывать, как я набросился на нее, и если бы не стража у дверей, я не только изнасиловал бы ее, но и убил бы. Все это перемешивалось со слезами и стонами. Я спиной чувствовал нарастающую в зале ненависть ко мне, а когда вперед вышли оба стражника и подтвердили рассказ пострадавшей, в зале поднялся ропот и послышались голоса, требующие немедленной расправы. - Тише, – барон поднял руку, призывая всех замолчать. – В суде принято выслушивать обе стороны. Говори, Калан. Я начал рассказывать, но судя по усиливающемуся гомону и выкрикам, мне никто не верил. Когда я закончил, барон встал. - Много лет мой род держит эти земли, и вершит на них праведный суд. Поэтому я хочу выслушать еще одного свидетеля, – с этими словами барон поднял вверх магический шар и произнес какие-то слова. По залу словно пронесся ледяной ветер. Я передернул плечами от холода. Шар засветился и, взлетев вверх, начал словно разрастаться. Увеличившись в три раза, он замер, а потом показал комнату барона сверху. Вот я сижу в кресле, поджав колени, вот входит служанка, кладет стопку белья и начинает оглядываться по сторонам. Замечает открытый замок, подходит, снимает замок и открывает крышку. Я шевелюсь, просыпаясь, и оборачиваюсь, а дальше все, как я и рассказывал. Звука шар не давал, но все происходящее было понятно и так. Когда на картинке один из стражников начал меня бить, барон тихо зарычал, и этот стражник отшатнулся, побледнев. Мера, когда поняла, чем все закончится, попыталась сбежать, но ее задержали возмущенные слуги. В это время шар начал бледнеть и растворяться в воздухе. Вместе с ним ушел и холод, донимающий меня. - Теперь все видят, на чьей стороне правда, – гневное лицо барона не предвещало ничего хорошего для нарушителей спокойствия. - Мера за ложное обвинение ты приговариваешься к десяти ударам плетью. Уведите. Когда визжащую и сопротивляющуюся женщину выволокли из замка, барон продолжил. - Суд состоялся, виновные наказаны. Все могут вернуться к своим повседневным обязанностям. Калан, идем со мной. Мы поедим в моих покоях. - Вот ревнивая сучка. Вообразила, что ты мой любовник, и если тебя убрать, я в качестве утешения позову ее в свою постель, – барон говорил это, глядя, как я расправляюсь с мясным пирогом, сидя на шкуре перед горящим камином. Огонь разжег сам хозяин, видя, что я еще вздрагиваю, после магического показа произошедшего. - А разве мужчины могут быть любовниками? - Что ты вообще знаешь об этом? – барон рассмеялся. - Знаю, что от этого у женщин рождаются дети, а как же тогда с мужчиной? Он же не сможет иметь детей. - Не сможет, – барон как-то странно посмотрел на меня, а его глаза потемнели. Потом он вдруг заторопился, вспомнив, что давно не проводил воинские тренировки. Уходя, велел мне сидеть в его комнатах, еду мне опять принесут сюда, и быстро ушел. Барон Демсей. Помня о том, что мальчишка ощущает нашу магию как холод, я разжег камин и, усадив его на шкуру медведя, лежащую перед ним, подал кусок пирога. Калан был явно голоден, но все равно ел очень аккуратно. Помню, как это поразило меня, на нашем первом совместном ужине. Н-да, парнишка явно из благородных. Даже сейчас он, откусывая кусок, держит снизу ладонь, чтобы не ронять крошки. Руки тонкие, с длинными пальцами, явно не приспособлены ни меч держать, ни тяжелую работу выполнять. Ступни мягкие. Пока босиком ходил по коврам ничего, а как только в коридор вышел, сразу заойкал. И плачет все время, как дева утонченная. Не удивительно, что Мера приняла его за моего любовника. А вот говорить ему об этом не стоило. Калан сразу начал задавать вопросы, а я так живо представил его на коленях спиной ко мне, и этот его хвост…В общем, пришлось быстро уходить. Погоняю воинов с мечом. Остыну. А потом можно будет снова вернуться в его общество. Перед ужином барон принял ванну сам, без меня. Я даже немного расстроился. Но на ужин мы спускались вместе, и я снова сидел рядом с ним. Люди в зале тихо перешептывались, поглядывая на нас, но барон не обращал на них внимания, и я тоже старался делать вид, что все в порядке. Только я заметил, что движения барона немного скованы, и плечами он двигает, словно они болят. Когда мы вернулись в комнату, я спросил об этом. - Немного перестарался на тренировке. Пройдет, – барон хотел равнодушно пожать плечами, но вышло неубедительно. - Я могу растереть, – предложение само сорвалось с моих губ. Барон с сомнением поглядел на меня и ответил: - Ну, попробуй. Масло в купальне. Черный флакон с узким горлом. Я быстро сбегал за ним, а когда вернулся, барон лежал на краю кровати, ниже пояса прикрывшись одеялом. Я, встав рядом, налил немного душистого масла на ладонь, и начал аккуратно растирать его плечи. Сначала барон был напряжен, но постепенно масло делало свое дело, мышцы разогрелись и начали расслабляться. Я усилил нажим, постепенно переходя на спину, разминая и растирая уставшие мышцы. Пока я занимался спиной, одеяло сползло в сторону, и я увидел, что барон раздет. Поскольку никаких приказов от господина не поступало, я накинул угол одеяла на… в общем, чуть ниже спины, и занялся мышцами ног. Когда я закончил, барон равномерно дышал и не шевелился. Решив, что он заснул, я укрыл его одеялом, и тихо удалился к себе. Барон Демсей. Что этот мальчишка со мной творит, я не могу передать словами. Его растирания оказались выше всяких похвал, вот только после этого мне срочно нужно окунуться в холодную воду. Слава создателю, он ушел, и я могу вздохнуть спокойно. Нет, надо срочно что-то с этим делать. Решено. Завтра возьму его на конную прогулку, он наверняка не умеет ездить верхом. Доедем до озера, а там я с ним поговорю.