***
— Да уж, умеете вы в переплёт попасть… — хмыкнул Меч-кладенец. — Лошары малолетние, — выразила своё глубочайшее сочувствие Скатерть-самобранка. — Как теперь Саню вызволять будете? — Мы, собственно, поэтому вас и собрали, — ответила я. — Совета спросить хотим. — Хотеть не вредно, — хмыкнул ковёр. — Только вот на помощь нашу вы зря рассчитываете. — Да чего вам стоит, ребят, в общих интересах же! — попыталась воззвать к их совести я. — Да мы сами не ***м, чё делать! — воскликнула Самобранка. — Мы, знаете ли, тоже за сп****нными товарищами в неведомые ***ня каждый день не ходим! — А почему вы так сильно паникуете по этому поводу? — спросил меч. — Поросёнок у того, для кого он и предназначен, на случай, если наш новый друг не придумал никакой объективной причины, по которой его товарищу по одноглазости нужно проникнуть в разум этого создания, рядом есть Саша, который что-нибудь сочинит — более чем идеальный расклад! А что до Правого, так за его благополучие переживать вообще не вижу смысла — он сам кому угодно навредить может, или я его не знаю. — Н-но как же я б-без н-него? — робко подал голос Левый. — Я как-то н-неуютно себя ч-чувствую, когда Правого нет рядом… — А с ним ты, ***ть, как у Бога за пазухой! — фыркнула скатерть. — Тебе радоваться бы, что некому тебя тиранить, а ты нюни распустил… — Н-но мы же братья, он нужен м-мне, а я — ему, пускай д-даже он этого н-не понимает… — Да уж, по сравнению с тобой Самокат прям волевой мужик… — протянула Самобранка. — Даже, ***ть, не думай, скорее у меня **й вырастет, чем мы снова вместе будем! — тут же одёрнула она встрепенувшийся уже было ковёр. — Так всё-таки, что делать? — вернула разговор в первоначальное русло Алька. — Успокоиться и подождать, — невозмутимо отозвался меч. — Поддерживаю, — почти в один голос поддакнули Самокат и Самобранка. — Согласен, — высказались в свою очередь Гусли-самодуры. — А я против, — возразила я. — Я за них переживаю. — Тогда давайте пошлём за ними, вон, её, — скатерть указала на Чару. — Да! — напомнила о себе она, уже вызывавшаяся на это дело. — Дайте мне две минуты, и я всё проверну в лучшем виде, да так быстро, что Билли и ахнуть не успеет! Я взглянула на неё. Поводов она, конечно, до сего момента не давала, но что-то мне ей не доверялось… — Одну — точно нет, — заявила я. — А спутник будет только мешать, — парировала она. — Для твоего спокойствия я могу отправиться с ней, — предложил Кладенец. — Мы составляем превосходный дуэт, — оба отлично знаем все уголки Страхоромиды, достаточно ловки и быстры и уже хорошо сработались — и при этом я могу сохранять трезвость суждений в любой ситуации, так что не допущу опрометчивых действий со стороны моей подопечной. Возразить мне было нечего. Но очень хотелось. — Всё равно… — Признай, ты просто хочешь побегать и посражаться с врагами, — прервал меня ковёр. — Нет, — возразила я, но потом добавила: — Вернее, не только в этом дело… Ладно, да, но не говорите, что вы не хотите! — Честно? Как-то не особо, — заметила Алина. — Да мы только и делаем, что препираемся с Биллом и его подкалываем! — возмутилась я. — От врагов ещё убегаем иногда… Что это за борьба со злом такая? Какая это вообще борьба, если не было ни единой, даже самой малюсенькой потасовочки? — Это модель борьбы, к которой всем стоит стремиться, — сообщил Меч-кладенец. — Победа без битвы — эталон победы… — Он, кстати, дело говорит, — заметил ковёр. — Насколько я понял из объяснений Алины, Билл довольно опасный соперник, нам будет очень сложно справиться с ним в бою, если, конечно, вообще возможно… Я надулась. — Мало того что никто даже не узнает, что мы мир спасли, так мы ещё и сделать это так, как нам хочется, не можем… — А ты участвуешь во всём этом только ради славы? — спросил Меч-кладенец. — Да нет, больше за компанию, — ответила я. — Так-то я и сама не прочь в корне поменять нынешнее устройство общества и сократить количество людей на планете, но бороться вместе с вами весело. — Вот как? — Алька сложила руки на груди. — С нами просто весело? А может, не в этом дело? Может, ты тут собираешь информацию о наших действиях и передаёшь её отцу? — И ты туда же? — удивилась я. — Сама же осуждала Сашку за дурацкие теории! — А я не строю дурацкие теории, я говорю, что вижу, а вижу я, что ты ищешь предлог отправиться в Страхоромиду и не дать Биллу пойти по нужному нам сценарию! И, быть может, заодно и нас ему сдать! — Всё не так, — вступились за меня Гусли-самодуры. — Она на нашей стороне! — Если вы действительно так считаете, то точно ли вы знаете о ней всё? — продолжала упорствовать она. — Аль, серьёзно, хорош, реально же по Саниному примеру самозабвенно ***ню несёшь, — отметила и Самобранка. — А на что, по-твоему, это её рвение похоже? — поинтересовалась Алина. — На подверженность романтическим фантазиям, — ответил за скатерть Кладенец. — Настя считает, что тут всё, как в мультиках: никак нельзя обойтись без эпичной битвы с главным злодеем, в которой победа будет на стороне добра, а поверженного соперника высокоморальные герои не станут добивать, дав шанс на исправление, — слышать это было обидно, но это, надо признать, походило на правду. Продолжить спор не вышло. — Ловите сапог! — раздался голос Чары, и в нас полетел, бранясь нехорошими словами, Правый. — Меняю его на тазик! — На какой ещё к чёрту тазик?! — резко поворачиваясь в направлении говорящей, одновременно спросили мы. Чара непринуждённо опиралась о край портала в человеческий рост, по другую сторону которого виднелись очертания комнаты, в принципе, вполне походящей на внутренность Страхоромиды, где суетился Сашка. Откуда-то из глубины доносились неразборчивые команды Гляделкинса и выстрелы бластеров. — Любой, только желательно не пластиковый! — сказала она. — Зачем? — спросила я. — Да нафиг тот тазик, давай быстрее! — проорал Сашка, наваливаясь на что-то. — Меньше слов, больше тазика, — отрезала Чара, глядя на меня. — По ходу увидишь. В тот момент, когда я, решив не спорить, побежала в ванную за тазиком, раздался стук в дверь. — Ну, главное — вовремя! — прошипела я, тут же сменив маршрут. — Ты меня, конечно, извини, но у нас тут что-то очень безотлагательное, так что с сумками помочь не могу, — протараторила я маме, вытряхивая грязное бельё из тазика в ванну. — А вам чистый нужен? — как всегда, дельная мысль задать этот вопрос пришла в голову в самый последний момент. — Мы уже нашли, не надо! — крикнул Санька. Я закатила глаза, мол, и чего было меня гонять, и вернулась в комнату. Сюда перебрались уже Сашка, который связывал чем-то ноги Фунтика, видимо, пребывающего без сознания, и трамбовал его в какую-то непонятную посудину, и мама, которая бросила сумки в коридоре. По ту сторону портала, выстроившись в затылок, по очереди прыгали в другой портал дозоры. Рядом суетились какие-то непонятные люди, таскающие тела, по-видимому, приспешников Сайфера, куда-то за пределы обозримого сквозь портал пространства. Проворно проскользнув среди них, откуда-то вынырнула Чара, что-то шепнула замыкающему очередь из дозоров Гляделкинску, и они вместе подбежали к выходу в комнату. — Ну, думаю, теперь вы уже справитесь сами, — сказал дозор, остановившись у края, в то время как его спутница вылезла к нам. — С вами было приятно работать. Удачи! — он отсалютовал. — Спасибо! — мы отсалютовали в ответ, и портал закрылся. — Ну, а теперь убедительная просьба всем особо впечатлительным отвернуться: мы будем резать свинью! — объявил Сашка. — А вы пигалицу когда в последний раз кормили? — услышала я, как поинтересовалась маман, когда мы с Алькой, переглянувшись, направились в другую комнату. — А кто ж его упомнит? — отозвалась я. — Утром… вроде бы. А может, и нет. Да какая, собственно, разница? — Это важно! — воскикнула мама. — За двенадцать часов до убоя свинье надо давать только воду, чтобы у неё очистился кишечник и было более качественное мясо. — Давайте ещё подождём, пока у него сало нарастёт, а то нам же спешить некуда! — раздражённо процедил Санёк. — Саш, ты чего такой нервный? — Да ничего, просто я тут, видимо, единственный понимаю, что, пока мы тут треплемся, Билл может элементарно подслушать, что мы планируем сделать, и свалить, если ещё не свалил! Давай, короче, режь. — С удовольствием! — отозвалась Чара. К звукам мы особо не прислушивались, тем более, что Самодуры заглушив их, громко заиграли: — Это настоящий пра-аздник казни, казни, казни, ка-азни! — Через сонную артерию? Жестокая ты, конечно, это ж медленная смерть, — отметила мама. — … крови, крови, крови, кро-ови! — Зато мясо качественней будет! — весело отозвалась Чара. — И кровь сердцем откачается быстрее. — … но справедлив приговор: зуб за зуб, за око око!.. — Ну, кажись, всё! — спустя некоторое время подытожила Чара, а затем раздалось громкое сёрбанье. — Боги, как же давно я в последний раз это делала…***
Разделать свинью, пусть и небольшую — это не полчаса и даже не час. Не стоит также забывать и о том, что после всей процедуры помещение надо отмыть, а дальше у нас шёл процесс приготовления блюд для празднования победы, коих моя экономная маман спроектировала немало, подобрав отдельный рецепт почти для каждой части тела поросёнка… В общем, итого на всю эту обработку трупа Фунтика ушло полдня. Мы с Алькой, прихватив себе в подмогу Сашку, бо́льшую часть этого времени провели, бегая по магазинам (впрочем, когда пришло время вымывать кровищу, мы уже купили всё, что могли, и отвертеться не вышло — пришлось нам, а в основном мне, драить ванную). Пока мы готовили, Сашка с Чарой куда-то пропали, но сие дезертирство было им прощено, когда они по возвращении притащили два ведра мороженого и двухэтажный торт (где они его взяли, правда, они так и не признались). Одним словом, стол был накрыт так, будто помимо нас пятерых на это торжество должны были съехаться все наши родственники, включая шестиюродных тёток и зятьёв их внучатых племянников. — Чёт я объелся, — прокряхтел Сашка, откидываясь на спинку табуретки. Равновесие он поймал с трудом и с нытьём о том, что от таких нагрузок на пресс его и стошнить может. — Слабак, — беря себе очередной кусок свинины в сырной корочке к изрядной порции пюрешки, хмыкнула я. — И куда в тебя столько лезет? — завистливо вздохнул он. — Десерт, пожалуй, оставим на завтра, — резюмировала Алина. — Не свадьба вроде, чтоб два дня гулять, — не смогла не прокомментировать мама. — Тем более, как знать, может, этот треугольный циклоп всё-таки успел сбежать. — Да не успел, это подтверждённая информация! — возразил Саня. — Подтверждённая кем? — я бросила на него хитрый взгляд. — Ну, кем… самым достоверным источником! — нашёлся он. — Иудейчиком. Я к нему подбегаю и кричу: «Жидя, беда, Билл Шифер мир захватывает!» А он ухом дёрнул и, не просыпаясь, перевернулся на другой бок. Значит, бояться нечего! — и тут же он сменил тему: — Но завтра мы уже не победу будем отмечать, а проводы каникул устраивать. До сентября-то осталась всего неделя, а до переклички — и того меньше… — Блин! — хлопнула себя по лбу я. — До сентября всего неделя! А я к фортепиано так и не притронулась! И к заданиям для подготовки к олимпиадам — тоже… — Блин, и я! — и Сашка одновременно со мной бросил взгляд на довольную Альку, которая и не должна была этим заниматься. — Ну, что ж, первого числа пойдём получать люлей вместе, — он подмигнул мне. — А вы теперь что делать будете? — спросила мама, посмотрев на артефакты. — Вернёмся туда, откуда пришли, — ответил меч. — Предварительно, может быть, оплачем Декстера и Синистера… — Да пошли они на***! — фыркнула Самобранка. — Помянем — ещё вернутся… — А что случилось со Скороходами? — спросила я. — Да Правый нашёл там, у Билла, какого-то колдуна и попросил его лишить их с братом той силы, которая делала их живыми, — объяснил Самокат. — Надоела им такая жизнь, говорят. Ну, он их и лишил… Так что теперь это просто обычные сапоги, а нас отныне официально четверо. — Носи, носи, не марай! — подытожили гусли. — А я-то думала, у нас останется хоть какое-то напоминание о вас… — вздохнула я. — Хватит с вас «Луча добра», — хмыкнул меч. — К тому же, Декстер — не лучший сосед. — И с чего это вы ставите на нас крест? — спросил ковёр. — Как знать, может, мы ещё выберемся вас навестить! — Не обнадёживай малышню, Самокат, **й нам разрешат такое провернуть! — тут же одёрнула его скатерть. — А давно ли ты, дорогая подруга, стала такой послушной? — спросил Кладенец. — Да когда ж ты научишься заваливать ***ло, когда я пытаюсь съехать с неудобных тем? — взвыла она. — Может, я их больше видеть не хочу! — Кого ты обманываешь! — хмыкнул тот. — Сама же говорила, что в кои-то веки тебе не скучно было сопровождать спутника! — Да, это было весёленькое приключение, — согласилась я. — Жаль, не расскажешь никому… — Ой, не прибедняйся! — фыркнула маман. — Ты ж у нас писательница? Вот и напиши об этом повесть! — А ведь и правда… — произнесла я, кивая своим мыслям. — Ну, не знаю, как вы, а я бы второй раз на такое не согласилась, — заметила Алина. — Особенно если вдруг не вот так, на каникулах, а посреди учебного года. И так непросто было всё успевать… — Захочешь — успеешь, — хмыкнул Сашка. — Ну, знаешь, — возразила ей Самобранка, — всякий ***дец посылается на наши головы с какой-то целью. Поглумиться над смертными — тоже цель, хоть и не особо благородная. Но, в конце концов, если жизнь тебя ***т — значит, у неё встаёт, значит, ты ей нравишься — **й ли тогда ты паришься? — Чему ты детей учишь? — возмутился Меч-кладенец. — Я же перевёл это стихотворение на литературный язык! — он зачем-то прокашлялся. — Коль живётся вам несладко, знайте — жизнь как мы в повадках: только тех она сношает, кого любит и желает. Я не поленилась сбегать за блокнотом и ручкой и попросить повторить помедленней.***
Сегодня был очень красивый закат, и созерцать его с верхушки холма было ни с чем не сравнимым удовольствием. Этот закат был нашим спасением: говорить как-то не хотелось, ведь по окончании разговора придётся прощаться. С другой стороны, мы все прекрасно понимали, что прощаться придётся в любом случае… — Ну вот и всё, ну вот и всё, ну вот и всё… — Самодуры сделали паузу. Я поморщилась, но подпела: — Я ухожу из твоей жизни… — Что вы сопли жуёте? — фыркнула Самобранка. — Спойте нормальное что-нибудь, там, «Ленинград», не знаю… — Ситуация позволяет некоторые сантименты, — возразил Меч-кладенец. — А не мог бы ты повторить это, особо выделив слово «некоторые», для Самоката? Он уже за***л реветь! — В-вовсе я не плачу! — проныл ковёр, свернувшийся на руках у Альки, и всхлипнул, опять уткнувшись в неё. — Темнеет, — изрёк Сашка, не сводя с неба задумчивого взгляда. — Спасибо большое, Капитан Очевидность, так бы не заметили, — хмыкнула я. — Я к тому, что нам ещё домой добираться, — безэмоционально отозвался он, а затем, вздохнув, встал и посмотрел на нас. — Надо либо прощаться, либо звонить родителям и говорить, что мы тут ночуем. — Что ж, — я улыбнулась, — вы официально самая крутая компания, с которой я когда-либо имела дело. — Как будто тебе прямо есть с чем сравнивать, — Санька пихнул меня локтем. — С вами тоже было о***нно, — отозвалась Самобранка, — я как будто вернулась во времена, когда первую тыщу лет ещё не разменяла! Я обняла гусли. — Я не забуду, — пообещали они. — И я тоже, — улыбнулась я. — Буду помнить о вас всегда. — Ну, что хотелось бы сказать на прощание, детвора, — начала скатерть. — Не ревите и не убивайтесь, авось таки ещё свидимся — в конце концов, этот Билл не один такой умный, что вами править захотел. А если будете всё же реветь — ради всего святого, сморкайтесь в предназначенные для этого предметы, а не в кота или… в ножку табуретки! — на последних словах она повернулась к Саше. — Прощания — это явно не твоё, — отметила я. — Она просто пытается скрыть свои истинные чувства, — добродушно оправдал её Кладенец. — А теперь попрошу оставить нас одних. Прощайте. — Прощайте! — мы отвернулись и стали спускаться. — А с тобой теперь что будет? — спросила я шедшую рядом Чару. — Да что я, себе места не найду, думаешь? — хохотнула она. — Стану супергероиней и буду оберегать этот город от зла. — Благородно, — признала я. Где-то позади Сашка, не углядев чего-то под ногами, навернулся в темноте. Жизнь возвращалась на круги своя.