Реальные

Она знает. Работала над системой контроля сознания, а значит – ей знакома суть связи между агентом и управляемым телом. До конечного вывода рукой подать. И, как назло, разбирательство по поводу слива информации всё ещё идёт. Как и эксперименты Якудза, со странной регулярностью отлавливающих наших агентов. Семеро. И это только за последний месяц. Вроде бы у них есть какой-то спец, который может уловить в мимике черты «вживления». Разведка стоит на ушах. Служба безопасности трясёт всех подряд. Я учу студентов. -И таким образом, мы видим, что при наличии возможности выжить, больше половины людей выбрали убежать, а не ввязываться в конфликт, чтобы спасти девушку. Я прогуливаюсь вдоль доски, перед каждым из студентов снова экран, они смотрят очередное видео. Статистические вероятности. Иногда приходится пройти мимо того, кто взывает о помощи, ради выполнения конечной миссии. И, как бы ни хотелось вернуться и наподдать, других вариантов, кроме как банально выбросить из памяти, нет. -Какие реакции мы наблюдаем чаще всего? Студенты мнутся, переглядываются. За прошедшие две недели от прошлого состава осталась только треть. Многие не выдержали и ушли сами. Красавчик вылетел после первой же проверки. А Ребекка здесь. Даже странно про себя называть её по имени. -Миссис Листинг, - киваю в ответ на её поднятую руку. -Побег от реальности, помощь и попытки воззвать к окружающим. -Правильно. Умница. Кадры меняются. Она всегда всё знает и правильно формулирует свои мысли. Но ни за что, ни при каких обстоятельствах, я не пущу её на «вживление». Потому что нельзя. Это здесь, чувствуя землю под ногами, она такая сильная и смелая, а, стоит отнять у неё пол, возраст, голос, запах, гражданство, мораль и прочие атрибуты страны… Она сломается. И я никогда себе этого не прощу. Что это в тебе за проблески человечности? Спасителем решил заделаться? Улыбаюсь. Студенты в первых рядах вздрагивают. Правильно. Улыбаюсь я только перед тестом. До конца осталось всего пять дней, сейчас за любую ошибку можно оказаться в самом конце списка. А отстающие среди агентов никому не нужны. Потому что ошибок в работе хватает, даже профессионалы от них не застрахованы. -Итак, вы обнаружены на складе в середине ночи. Вы – белый мужчина средних лет в сером костюме. Вас обнаружила охрана. Легенда? Снова начинаю двигаться. Поворот. Поворот. Ещё один. -Стоп. Ребекка. -Мужчина пришёл проверить охранную систему. Днём не было времени, а хозяин склада очень просил всё проверить до утра. -Неплохо. Кайл. -Мужчина проверяет работу охраны. Он из специальной инспекции и его направили именно в их смену. -Нехватка информации, но, в принципе, пойдёт. Джона. -Простите профессор, но у меня было мало времени. -Мало? Десять секунд и потом ещё почти пятнадцать, пока ваши товарищи отвечали. В реальной жизни вам дадут две, максимум – три. А потом рискуете схлопотать пулю. -В реальной жизни я бы никогда не оказался в такой ситуации. -Из-за цвета кожи? Он улыбается. Я не имею права это сказать. Иначе можно будет спокойно обвинить службу безопасности в расовой дискриминации, и тогда мы просто обязаны будем взять его, пусть он и не годится. Но, про себя, глубоко в голове, пока этого никто не слышит, я могу сказать то, что так и рвётся наружу. Проклятый негр. Расплодились и теперь требуют особых прав. Нет бы нормально учиться, работать и принимать всех как равных, так нет – им теперь надо особое отношения. У меня особые права потому, что я тружусь, а не потому, что у меня другой цвет кожи! Я снова растягиваю губы в улыбке, но он просто так не отстанет. Едкий по натуре своей и очень нахальный, он стал моей главной проблемой после устранения Красавчика. -Или, может, вы и меня обвините в гомосексуализме? Ах, ты так хочешь? -Нет, что вы, никогда. Не с вашим геморроем заниматься подобными вещами. К тому же, лицо несимметрично, да и брови искривлены. Не годитесь вы для подобной миссии. А о том, что вы могли бы быть сверху, я вообще молчу, потому что… -Как, говорите, это случилось? Медсестра смотрит на меня укоризненно. Правильно. Никогда ещё ей не приходилось прикладывать лёд к лицу седовласого профессора, которого прямо на занятии приложил его же ученик. -Говорю же: он вдруг сошёл с ума, я не успел ничего толком сделать. -А остальные студенты говорят, что вы успели-таки кое-что… «толком сделать», - она вчитывается в карту, - Причём настолько качественно, что у него ещё долго не возникнет желания поднимать руку на человека. -Прошу вас, это вышло случайно. Вы же не верите в то, что пожилой слабый мужчина… -…с тридцатилетним стажем агента, - закончила она за меня, - Вы будете удивлены, но – да, охотно верю. У парня сломаны рёбра, так что на финальный экзамен он не явится. Можете смело вычёркивать ещё одно имя из списка, - она делает пометку у себя в бумагах и поднимает глаза, - Кроме синяка что-то беспокоит? -Знаете, меня беспокоит повышение цен на лекарства от давления и глазные капли. А ещё у соседей всю ночь музыка играла. Поможете мне? -Значит, скидочный рецепт на лекарства и беруши есть. Ещё пожелания? -Да какие могут быть пожелания, - улыбаюсь и встаю, потирая поясницу, - Ох, выжил и слава богу. -Этому сейчас должны не вы радоваться, а ваш противник. -Ну, вы – врач, вам виднее… Я играю. Снова, мать его, притворяюсь, будто ничего не случилось. После того японского задания психологи посоветовали мне не лезть на рожон и не подвергать свою нервную систему риску. Проще говоря – ничего не делать, пока уровень гормонов в крови не наладится, а ответы не станут больше похожи на нормальные. Но я всё равно каждую неделю хожу на осмотр, словно всё ещё в строю. Просто для того, чтобы доказать – я в порядке. -Вы не в порядке, - снова кивает на результаты врач и тоскливо качает головой, - Мне жаль, но ещё неделю провести в облегчённом режиме вам придётся. Слышал, недавно кто-то попал под пулю, но при этом выжил. Почти шестьдесят мужчине, а спустя сутки уже бегал. Эх, вам бы так. -Не волнуйтесь, я отлично себя чувствую. Молчаливо скрестили взгляды. Он что-то помечает в моей карте и выписывает талон на следующую среду. Молчание. Как же я ненавижу подобное молчание. Словно весь мир смотрит мне через плечо. -Что мне нужно сделать, чтобы получить допуск к боевым заданиям? -Получить мою подпись и печать в карту, - он разводит руками, - Но, к сожалению, я не могу ничего сделать. Вы не способны себя контролировать и я против того, чтобы вы брали в руки оружие. -Но я не беру в руки… -Тем более, - обрубает он и протягивает мне карту через стол, - Вы – шпион и ваша задача – не уронить честь своей страны. Соединённые Штаты Америки нуждаются в вас и вашем самоконтроле. Будьте упорны и вы достигнете нужных результатов. Ну, просто огонь. Я трясу головой. Навязчивый голос в ней затихает. Видимо, отголоски долгого «вживания», так иногда бывает. И я никогда, никогда не говорю об этом врачам. Чтобы не получить клейма «шизофрения», после которого даже ассистентом работать не смогу. С этим как раз на службе строго: психически неуравновешенные личности долго не держатся. -Вам самому не противно этого говорить? Он кривит губы. -А вам не противно пренебрегать безопасностью своей страны? Ваша задача – получить сведения, и не важно – каким путём. Все достижения науки и техники работают на вас, а вы яйца в кулак собрать не можете. -Вы даже представить себе не можете, как сложна моя работа. -Вы правы. Не могу. До свидания… Интересно, знает ли он, чем я занимаюсь на самом деле? И что бы сказал, узнай, что десять часов в сутки я провожу в чужих телах, модифицируя их или работая: преподавателем, инженером, курьером? Моя маленькая страсть – играть человека, создавать ему настоящую жизнь, имитировать радость или горе, обманывая всех вокруг. На службе это называется «тренировка сознания» и служит некоторой медитацией. Кто-то создаёт изящное тело и ходит медитировать, кто-то – в женском обличье служит музой художнику, кто-то становится героиновым наркоманом. Каждый лечится тем, что на него действует. И мы никогда никому не говорим об этом. Даже наши ассистенты знают лишь поверхностные данные. Потому что ни один человек в здравом уме и трезвой памяти, не захочет делиться своими ощущениями от того ужаса, что на несколько секунд охватывает после «вживления», когда мозг сопротивляется и отказывается принимать чужие руки. В такие моменты самое страшное – увидеть себя в лицо. Ведь это чистая, самозабвенная паника. Мы все странные. Поднимаю глаза к потолку и представляю себя птицей в небе. Мне так легко, я покоряю бескрайнее синее небо и свободно перемещаюсь по миру. Ни одна клетка не в силах сдержать мою волю. Я – птица, у меня белоснежные перья и острый клюв, несущий смерть всем, кого я посчитаю добычей. Я могу отразить любую атаку и никого не боюсь. Медитационные фразы пытаются охватить сознание, гася нервное напряжение, я свожу руки на груди и закрываю глаза. Если представить, что я лечу, получится. Должно получиться. Должно сработать. Не работает. Когда это вообще в последний раз работало? Ты, да, ты, там, в голове! Когда ты в последний раз нормально отдыхал? Может, плюнем на всё и возьмём отпуск? Я был бы не против прогуляться по пляжу, по щиколотку утопая в песке… И голубая волна набегает… Так здорово… Я схожу с ума и мне срочно нужен отпуск. Даже внутренний голос со мной согласен… Я стою на берегу и смотрю в теряющуюся в тумане даль, где сходятся, соединяясь в вечном танце, небо и земля. И плевать, что с погодой не повезло, что ледяной ветер выдувает меня из куртки и что вот-вот начнётся мерзкий мелкий дождь, сейчас уже редкими каплями падающий мне на не скрытый капюшоном воротник. Это приятно холодит и даже, кажется, помогает прийти в себя. Совсем немного, но этого хватает, чтобы понять, насколько сильно я боюсь потеряться в вечном калейдоскопе сменяющихся тел. Вот моя рука. Моя рука. Я чувствую её, вижу, я с ней родился и вырос. И, сколько бы рук я ни увидел, всегда узнаю свою. Просто потому что. Дождь льёт всё сильнее, поэтому я накрываю голову капюшоном и направляюсь к ближайшему кафе. Наверно, я единственный турист, который решил выбраться на побережье в подобную погоду. Так что там не должно быть много народу. Так и есть. В полутёмном зале тихо гудит телевизор, перед ним, склонив голову на грудь, в кресле расположился мужчина. Видимо, хозяин. Рядом с ним, за барной стойкой, медленно и вдумчиво протирает стаканы бармен. Захожу, стряхивая с куртки тяжёлые капли, сажусь за столик, почти машинально смотрю на часы. У меня ещё почти сорок минут до автобуса, есть время попить кофе и поесть пирога. Интересно, тут готовят пирог? -Извините? Мужчина за стойкой поворачивается, отвлекаясь от какого-то самого-важного-в-мире-матча и лениво оглядывает меня. Потом машет рукой, подзывая к себе. У них самообслуживание? Или просто хочет побыстрее отделаться? -Мне бы кофе. -Кофе… - задумчиво повторяет он, смотря мне в лицо, - Кофе… -Да, погорячее. -А не обожжётесь? -Думаю, нет. Я привычный. Повисшая тишина могла бы быть в фильме ужасов. Я замираю перед барной стойкой, чуть склонившись, чтобы было удобно говорить. Он осматривает меня, яростно сражаясь с мыслью послать куда подальше неожиданного посетителя. -Хорошо, - медленно произносит он, видимо, смирившись, - Садитесь, вам принесут. Я опускаюсь за ближайший стол и осматриваюсь. А заведение больше, чем мне показалось сначала. За дверью, видимо, скрывается бильярдная, потому что оттуда раздаётся приглушённый мужской смех и звуки ударов. Интересно, а возьмут на одну партию? Странно представлять себя за партией в бильярд с обычными, ничем не примечательными людьми. Вот мы смеёмся, вот я замахиваюсь и промазываю. Один из противников успокаивающе хлопает меня по плечу. Вот я проигрываю и угощаю всех пивом… -Ваш заказ, - мужчина ставит чашку на стол, заставляя меня оторваться от мыслей, - Заплатите, когда будете уходить? -Да, спасибо, было бы неплохо. Кто-то подходит со спины и я замираю с чашкой в руках. Такие тихие шаги… Подкрадывается? Но, зачем? Полуоборачиваюсь и вижу хозяина, с интересом изучающего мою спину, а точнее – затылок. -Таким, как ты, не место на этой земле, - произносит он раздражённо, - Лишь живым людям позволено ходить среди нас. -Простите? – зачем-то уточняю я, внутренне пугаясь, - Я не совсем понимаю… -Всё ты понимаешь. Вы – демоны в человеческом обличье и даже долгие годы тренировок не смогут вас спрятать. -Я не понимаю, о чём вы… Мне не дают закончить. Что-то упирает в спину и всё тело прошибает током. Шокер. Этот урод давит меня шокером, словно пытаясь вытеснить из тела. Только вот… Мне не нужно умирать, чтобы уйти… -Итак, что мы имеем? – Тревор опирается на стол с развёрнутой на нём картой, - В море пусто, хотя в таком тумане ты мог и не заметить. Мои специалисты сейчас проверяют запись, так что можешь не беспокоиться, мы во всём разберёмся. -Хотелось бы, - я кутаюсь в плед, поджимая ноги к животу и обнимая себя руками, - Знаешь, мне кажется – врач прав, мне не стоит выходить на боевые задания. И вся эта затея… Была не лучшим решением. -Брось, ни один из прошлых заходов не принёс столько ценных данных сразу, мгновенно. Я похоронил троих до того, как сообразил, что с этим делом что-то нечисто. Надо было раньше понять, что отправлять живых людей на разведку нелогично и затратно в плане нервов. -Этим мы и отличаемся. -Чем? – он отрывает глаза от карты и с удивлением рассматривает меня, - Здравомыслием? -Жестокостью. Мы с тобой чрезвычайно циничны в плане смерти. Возможно, потому, что где-то внутри себя пережили её несколько раз, причём вынуждены были держать лицо. Это так странно. Меня били током, а я умирал и чувствовал всё так, словно это был я. Настоящий я. И я боялся смерти, у меня всё внутри тряслось. И теперь… это словно наваждение. Нет, всё-таки надо было слушаться врача. -Эй, дружище, - большая тёплая рука опустилась мне на плечо, словно подбадривая, - Сегодня наша группа видела, как работает профессионал. Мы наблюдали за тобой с помощью беспилотника и, честное словно, даже знай я, что ты играешь – никогда бы не поверил. К тому же… - он замолк, словно решая говорить или нет, - Обычно у тебя сколько процентов совпадения сознания? -Семьдесят. -Ого, - одобрительно улыбается боец, - Я слышал, что и шестьдесят не у всех бывает. Вот почему они тебя так берегут. -Берегут? -Да. Я говорил с врачами сразу же, как тебя отстранили, пытался выяснить причину. Но начальство запретило мне в это лезть, ответив, что они не могут потерять настолько совершенного специалиста. У тебя из сотни операций всего несколько сравнительно неудачных, а остальные – идеальные, причём ты почти всегда сохраняешь тела, словно оберегаешь их. Потом место может занять не слишком хороший агент, у него уже будет проработанная легенда, проработанная тобой. -Мне ничего подобного не сообщили. Просто запретили и всё. -Ты слишком хорош, чтобы сидеть без дела. И ты не так давно это доказал, - и, словно напоминая, добавил, - Тогда, в лифте. Ребекка Листинг – дочка профессора Листинга, ты с ним работал над основами всей технологии вживления. -У него была дочь? -Как оказалось – да. Удивительно, да? – он взял карандаш и провёл полосу по прибрежной зоне, - Мы установили, что примерно тут через пару дней должен появиться японский круизный лайнер. Скорее всего, тогда и произойдёт обмен секретной информации на деньги. Есть шанс взять специалиста тёпленьким. И… -Ты хочешь, чтобы я пошёл? – спросил я, видя его умоляющий взгляд, - Но я не могу, врачи запретили мне… -Да что понимают медики, если речь идёт о спасении мира?! Я позвоню одному парню, он мне должен, посетишь, и пусть выпишет тебе справку, что здоров. Нечего на заднице неделями просиживать, со студентами заниматься. Ты – лучший, прятать тебя – ужасная ошибка. Кстати, это… - он вдруг замялся, и в исполнении почти двухметрового агента это выглядело немного нелепо, - Спасибо, что согласился отправиться незнамо куда в теле, которое даже на тебя не записано. Ведь мы почти наверняка знали, что тебя там прикончат. Но ты всё равно пошёл. -У тебя было свободное тело, я а давно не работал нормально, так что это тебе спасибо. За возможность снова почувствовать себя в струе. Я подхватил сумку. Сегодня ещё зачёт принимать, нельзя терять время зря, без хорошей ассистентки «вживление» проходит не слишком гладко, нужно больше времени, чтобы освоиться. В дверях я почему-то замер. -Тревор. -Чего? – отвлёкся от своих записей тот. -Почему ты вдруг заговорил о совпадении? -Потому что ты показал девяносто. Мои парни никогда такого не видели, были просто в шоке. Теперь хотят работать только с тобой…