Реальные

Сегодня первый понедельник месяца. Вместе со мной в лифте едут весело щебечущие студенты, которые в упор не замечают пожилого седовласого мужчину, прислонившегося к стеклянной границе между лифтом и пропастью. Они пока не знают и десятой части того, что им предстоит, полны надежд на будущее и горят жаждой знаний. Именно поэтому для учёбы я выбираю одно из самых «старых» тел, моё любимое. Я среднего роста, у меня серые глаза и немного кривой рот. В отражении стекла я кажусь уродливо-правильным со своей белой рубашкой под синим вязаным жилетом. Грубая нитка. Всегда хотел так одеваться, но мне это не шло. Теперь можно. -А вот помните, как начали задавать вопросы про сексуальную ориентацию? – вдруг восклицает один. Будущий кандидат на отсев. Я мысленно ставлю на нём крест, замечая, как краснеет стоящая в углу девушка. Ей тут явно не место. Из группы к концу этой недели останется треть, а после первого задания как минимум двоих увезут в медпункт и запретят «вживление» по «психологическим причинам». Хорошо, если к концу курса останется один. Потому что это уже будет выше статистического результата в ноль целых, шесть сотых. Девушка значительно моложе своих потенциальных «коллег», она нерешительно мнётся в углу, желая вступить в разговор, но всё никак не находя нужного времени. Тем временем мы доезжаем до нужного этажа. Я выхожу из лифта последним. Девушка семенит прямо передо мной, старательно держа спину прямо и немного загребая правой ногой. Зачем она вообще сюда сунулась? -Добрый день, - говорю я ей в спину. Она оступается и роняет тетради, которые до того почти трепетно прижимает к груди. «Ребекка Листинг» Идиотка. -Что? – она оглядывается, словно в поиске неведомого собеседника, - Простите? -Говорю: доброе утро, мисс Листинг. -«Миссис», - почти машинально поправляет она. Она ещё и замужем? Тогда кто вообще её сюда пустил? -Кабинет в другой стороне, - как бы между делом говорю я и устремляюсь в нужную сторону. Она идёт за мной. Я почти врываюсь в кабинет, бросаю папку со списком на стол и замираю, потому что на моё появление никто не обратил внимание. Она заходит почти неслышно, аккуратно опускается на крайнюю парту первого ряда и открывает тетрадь. Видимо, она единственная готова к сегодняшнему занятию. Но надолго ли? -Начали, - командую я и нажимаю клавишу, скрытую в столе. Перед каждым из студентов появляется выползающий из стола монитор, и они, словно зачарованные, сразу же прилипают к нему. Короткий фильм, всего три минуты. Под конец нескольких увезут с обмороком. -Самый простой способ выяснить, насколько вы готовы к той работе, для которой вас выбрали – шоковая терапия, - начинаю я в полной тишине, - Кто может сказать, какой метод я применил? -Шоковая терапия? – раздалось откуда-то сзади. -Это вопрос? -Просто... уточнение, - захлёбываясь в собственном страхе, выдыхает паренёк, вцепляясь руками в стол. -Совершенно верно. Ролик длился всего три минуты, но за этот промежуток времени мне удалось сократить вас на троих, которые оказались морально не готовы. Чтобы не тратить силы впустую, я объявлю сразу: те из вас, кто пройдёт мой курс до конца, получат работу в нашем отделе. Остальные, при желании, могут попробовать себя в других областях работы службы безопасности. Но в наш отдел они гарантированно допущены не будут. Подсиживать друг друга или обманывать, подставлять или ябедничать бесполезно, потому что в конечном итоге всё решит финальный тест. -А обязательно так нас прессовать? -Мне абсолютно всё равно, останетесь ли по результатам этого курса в добром здравии, но я однозначно не хочу оказаться на задании плечом к плечу с человеком, который обладает нестабильной нервной системой. После завершения этого курса прошедшим предстоит долгая практика, после которой их, наконец, выпустят «в поле». В самом начале – рядом с профессионалами моего уровня, потом друг с другом в паре, после – на самостоятельные задания. -И чем таким страшным вы занимаетесь в этом своём отделе? -Мы все – высококлассные агенты немедленного реагирования, каждый из которых в любой момент времени может оказаться на краю света. Вживаться в заранее написанные легенды, изменять внешность и быть неузнанными даже своими родными – наша работа. -А если я уже сейчас уверен, что смогу? Я приспустил очки и покосился поверх них на наглого типа, что решил меня продавить. Молодой человек, явно с высшим образованием, дорогой свитер, модный платок на шее завязан узлом и спускается вниз. Широкие плечи, на руках нет отметок о тяжёлой работе. На шее, на самом краю платка, красуется засос. Вот оно… -Вы не сможете. -Почему это? -Потому что вы – гей. Гробовая тишина, нахал перебирает губами. Группа понемногу начинает шептаться. Да, солнышко, засос на затылке может быть получен лишь в одной позе – на четвереньках. И я знаю, что девушка никогда бы не подумала так изворачиваться лишь ради маленького следа. Могу поспорить, под платком спрятано ещё много таких… подарков. -Вы не можете меня выставить из группы только из-за сексуальной ориентации! Ой, да мы подкованные. -И не собираюсь. Вы сами уйдёте. Причём, скорее всего, где-то в середине курса. О, да, - я поднимаю палец вверх, - Студенты, которые пройдут и будут работать в отделе, - Взгляды группы тут же скрестились на мне, - Вам придётся видеть меня каждую неделю, потому что я провожу дополнительные курсы. Люди рядом с вами будут характеризовать вашу работу, и давать рекомендации. Каждая рекомендация – одно занятие у меня. По опыту скажу, что первые пару месяцев ко мне ходят все без исключения… -Простите, профессор! – она догоняет меня в коридоре, запыхавшаяся, красная и чрезмерно довольная собой, - Мне бы хотелось с вами поговорить, если можно. -У вас есть вопросы по теме занятия? -Да, - она начинает листать тетрадь и тыкает пальцем в какое-то определение, - Вы говорили об эйдетизме и… -Вы не поняли, что это такое? -Смотрите, - я чуть замедляюсь, чтобы ей не приходилось бежать, - Есть память и процессы закрепления в ней какой-то информации. Этот процесс, равно как и процесс извлечения информации из памяти фактов – экфория. Связывание запоминаемой информации с чем-то эмоциональным – элаборация, а эйдетизм – это когда вы в любой момент времени можете до мельчайших деталей воссоздать произошедшие с вами события. Так сказать – воскресить момент в памяти. -Разве это – не просто хорошая память? -Нет. Хорошая память – это когда вы помните телефон соседской девчонки, с которой дружили, когда вам было четыре года, какого цвета было её платье на вашем дне рождении, и что она вам подарила. Эйдетизм характеризуется способностью вспомнить то, что не отложилось в долговременную память. Например, если вы сейчас закроете глаза, то будете точно знать, какого цвета дополнительная лампочка над вашей головой. Склонность к запоминанию тоже полезна, но явно не настолько. Я замолкаю. Она комкает в руках тетрадь и явно хочет спросить что-то ещё, но не решается. А у меня нет ни сил, ни желания общаться с женщиной. Вот такой я человек – не люблю представителей противоположного пола, открыто об этом не заявляя. -Если у вас больше нет вопросов, то я пойду, у меня дела. Поворачиваюсь. Нажимаю на кнопку. Возбуждённые первым занятием студенты пошли по лестнице и мне никто не мешает. Двери распахиваются с приятным звоном. Захожу, девушка нерешительно семенит следом. Глупая. Она оказывается у самых дверей, и я отрешённо замечаю, что она обнимает себя руками, словно защищаясь от всего мира. Опускает голову, изучая пол. И что у неё на лбу появляется ярко-красная точка. Миг. Я делаю шаг вперёд, её голова отклоняется в сторону от моей пощёчины, пуля входит дверь лифта, который замирает. Как назло. Словно специально. Оставляя нас наедине со снайпером, что явно не успешного окончания курса ей решил пожелать. И у экрана в кабинете никого нет – рыжая отпросила на осмотр к какому-то женскому врачу, о котором я никогда не слышал. Я нажимаю на кнопку вызова диспетчера, вжимаю миссис Листинг в угол бёдрами, разводя ей ноги, пальцы до предела утапливают неподатливый кругляшок. Плевать на то, как это выглядит со стороны: большая часть смертельно опасных повреждений происходит именно в эту зону. Голова, шея, грудь, паховая область, внутренняя сторона бёдер – в большой части случаев попадание ведёт к сильной потере крови. Если её ранят, тело не выдержит. Про себя молюсь. Благодарю небеса за то, что она такая маленькая, что почти полностью скрывается за моими плечами. -Профессор… - испуганно выдыхает она, - Что… Пуля входит между рёбер с левой стороны. Мне больно, пусть тело и чужое, нервные окончания реагируют вполне успешно. Лицо перекашивает, девушка бледнеет. И я, словно сквозь туман, вижу, насколько она молода. Совсем девчонка. И почему за ней охотится снайпер? -Снайпер тут из-за тебя. Что ты натворила? -Я… Ничего… -Говорите, я вас слушаю, - раздаётся из динамика. -В нас стреляют, запустите лифт. -Лифт исправен. -Нет. Он замер. -Но по нашим данным… -Да в задницу ваши данные, у меня пуля в спине, и если вы сейчас же не найдёте способ нас отсюда вынуть, то на первый этаж приедет два трупа! Динамик булькает. Над головой раздаётся сигнал тревоги. Видимо, девушка на том конце поняла серьёзность ситуации. По моей спине течёт что-то липкое, капает на пол. -Так что ты натворила? -Я… Я… -Не истерии, просто скажи. -Вы будете кричать. -Да я сейчас помру, какая мне разница?! -Тогда зачем вам знать? -Чтобы те, кто потом будет тебя защищать, знали, кто и зачем за тобой охотится. Она замолкает, упрямо сжимает губы. Я прямо смотрю на неё, но потом отвожу глаза. Сила боли поставлена на полную – я не ожидал, что получу пулю или вообще попаду в какую-либо опасную ситуацию. И вообще… -Сдвинь ноги и спрячься за мной полностью, - говорю я, следя глазами за красной точкой, мелькающей перед глазами на уровне плеча. Снайпер не сдаётся, видимо, человеческие жертвы его совершенно не заботят, либо он настолько профессионален, что уверен в том, что лишний труп можно будет замять, - Быстрее! Мы едва успеваем. Пуля попадает мне в колено. Судя по ощущениям, ходить это тело больше не сможет. Кости в колене уничтожены полностью. Я судорожно прикидываю, сколько у меня осталось. Судя по времени, из тела меня выкинет минут через пять. Автовыход я настраивал сам, ассистентки, что смогла бы отключить его, нет. Через пять минут девчонка останется один на один со снайпером, от которого её сможет защитить лишь один труп. -Слушай сюда, - изо рта вырываются кровавые капли, она вздрагивает, - Я долго не протяну, у меня пуля в лёгком. Когда я умру, будешь держать меня за грудки до тех пор, пока тебя отсюда не выведут. Всё поняла? -Вы не умрёте! -Умру, - я глажу её по голове, - Всё хорошо, ничего страшного, я уже прилично пожил. К тому же, бывали случаи, когда людей и с того света доставали. А пули – это так, глупости. Но, раз уж я тут собрался кони двинуть, расскажи мне всё-таки, почему тебя пытаются убрать? -Я занималась разработкой нового устройства для контроля сознания. Бум. Сколько нужно человеку, чтобы прийти в себя после такого нервного напряжения? Через пять секунд я уже с трубкой в руках набираю знакомый номер. Тревор, старый знакомый, которого я в своё время сам рекомендовал в штурмовой отряд, а ныне выслужившийся до главы группы специального реагирования, отвечает мгновенно. Канал закрытый, так что говорить можно свободно. -Дружище, у меня просьба. -Извини, сейчас немного некогда, в учебном корпусе… -Я по поводу этого и звоню. -Говори. Сухо, быстро, по делу. Именно за это я его всегда уважал. -В лифте девчонка и тело. -Твоё? -Да. Есть просьба. Вытащите её поскорее и, когда будете вытаскивать, пусть твой боец проверит пульс тела и скажет, что он жив. -Повреждения большие? -Колено, лёгкое. Возможно, пока будут извлекать, снайпер ещё парочку хороших целей найдёт. -Сколько снайперов? -Один. Но выцеливает хорошо. Скажи ребятам сразу взять щиты. -Хорошо. -Спасибо. -Тебе спасибо. Получить новое тело всегда сложно. Тем более, если хочешь точную копию старого. Но я у начальства на хорошем счету, да и оправдание подобному требованию есть вполне внятное: студенты очень хорошо воспринимают именно этот мой вид. А в специальном кабинете телу нанесут несколько дополнительных шрамов: на спину и на колено. Теперь буду ходить с палочкой. Девчонку еле спасли: видимо, она упала в обморок, и моё тело погребло её под собой. Но совет про щиты спас как минимум две жизни: именно столько выстрелов успел сделать снайпер, пока отряд вручную открывал двери. И, да – мою просьбу выполнили. Поэтому сегодня я ехал в лифте с лёгким сердцем. -Профессор! – окликнула меня девушка, стоило выйти в коридор, - Я вас ждала. -Вижу. -Хотела сказать спасибо. Я киваю, не замедляя шага, так что ей приходится почти бежать, чтобы за мной успеть. Но мне всё равно. Я потерял тело в мирном месте, у меня осталось всего четыре. К тому же, именно в тот момент я понял, насколько, в сущности, бесполезен. Просто кусок мяса, удобный для того, чтобы закрыть умника от внезапного выстрела своей спиной. -И ещё… Я подала документы на перевод. -Логично. У вас не очень-то стабильная психика. -Прошу прощения? -Вы выдали мне информацию, а я не умер. Теперь вы под подозрением. Будьте в следующий раз осторожней. Хотя да, - останавливаюсь настолько резко, что она почти впечатывается мне носом в спину, - Следующего раза не будет. -Будет. -Ммм? – приподнимаю бровь. -Я всё равно пройду ваш курс, но буду ассистентом. -Вакансий пока нет, а со своими одногруппниками вы работать желанием не горите, как я погляжу. Замирает, обиженно поджимает губы. Ни дать ни взять – благородная дама в высочайшем негодовании. Но глаза упрямые. Из неё вышел бы неплохой агент. -Есть вакансия. Я вчера подавала бумаги, одна девушка увольнялась. -Какая? -Рыжая. Сердце в пятки. Одним ударом. Вот так это и происходит. Но нельзя подавать виду: это всё равно, что признаться, сдать себя. Она потом в любом случае узнает – как ассистент получит список тел, которые за мной закреплены. И всё поймёт. Господи, почему ты со мной так жесток? -Не обольщайся, ты можешь не пройти. К ассистентам требования такие же, как и к агентам. А иногда даже выше. -Я справлюсь. -Вчера у вас началась истерика от вида тела, истекающего кровью, - опускает глаза, стыдится, полностью соответствует тому, чего я хочу, - А я не терплю лишь двух вещей: истерящих девиц и рыжих тараканов. -Да, профессор, я запомню. И уходит. В голове набатом бухает догадка. Знает…