Реальные

В некоторые моменты поневоле благодаришь себя за желание перестраховаться: оставленное в одной из капсул настоящее тело в целости и сохранности. Естественно, никто и не подумал обыскать громоздкий аппарат на наличие второго дна. Теперь это сыграло мне на руку. Едва придя в себя, я первым делом выбрался из капсулы и, двигаясь максимально тихо, обыскал лежащий рядом труп. У того, о чудо, в кармане оказался мобильный телефон. Набрав до боли знакомый номер, я услышал холодное «алло» и довольно добродушно сообщил, что жив, здоров и хотел бы попасть домой. Тревор оживился, уточнил, где я и умчался пробивать координаты звонка. Всю дорогу домой он не отпускал меня далеко и всё норовил схватить за руку. Но первым делом по прибытию я отправился не в больницу к Джин, а к старому знакомому, любителю бумаги и всяческих тайн. Джек оказался на месте, был рад видеть меня в добром здравии и согласился вызвать профессора из его «укрытия» за бутылку хорошего виски. Мы ударили по рукам и через час я уже жал руку вполне живому мужчине, которого, как оказалось, совершенно не знал. -Ты ничего не хочешь мне рассказать? -С чего такая фамильярность? -Не знай я правды, точно бы поверил. Хорошо играешь, видимо – много опыта наработала за эти года. Немая пауза, грозящая затянуться на час. Мужчина ёрзает, потирает ладони и, наконец, не выдерживает: -А что мне оставалось делать? Он практически сошёл с ума! Поставил эксперимент над живым человеком! -Позволь напомнить: ты поступила так же. -Я всё проверила и была готова в любой момент тебя отключить, а отец, он, даже видя по приборам, что Джерри уходит, всё равно не прекратил «вживление»! Этот человек – он умер лишь по вине безумия отца. Я бы никогда так не поступила. -Ты не можешь быть в этом уверена, дорогуша. Лучше расскажи мне, как ты всё это провернула. -Что «всё это»? -Откуда у тебя сканер и принтер? -Ах, это… в университете баловалась с 3D-принтером, пыталась заставить его печатать человеческие органы и волосы. А потом он несколько лет пылился в углу, пока не пригодился. Немного подкрутила, добавила специальный раствор – и готово. -Ты попробовала «вживление» первой? Одна? -Мне было необходимо проверить, всё ли в порядке. Умри я – отец бы выбрался и никто посторонний бы не пострадал. Всё честно. Моя жизнь во славу науке или всемирная слава, пусть и в чужом теле. -Очень необдуманно с твоей стороны. К тому же… у меня есть парочка вопросов, которые занимают меня вот уже несколько лет. Ответишь? -Попробуй. -Как так получилось, что я могу не использовать капсулу? -Ты провёл «вживление» без капсулы? -Да. -Нет, я, конечно, думала о таком, но никогда не видел вживую, чтобы человек покидал своё тело и устремлялся в новое. Возможно, дело в ежедневных «вживлениях», которые мозг воспринимал как тренировки. И в один прекрасный момент капсула просто не потребовалась. К тому же… я долгие годы искала способ сменить тело. Не временно воспользоваться искусственным, а именно сменить – окончательно и бесповоротно. И пришла к выводу, что созданная мною для контроля над телами бисеринка, которую помещают в мозг, служит совсем не для того, чтобы туда попасть. -То есть… -Тело без бисеринки будет попросту невозможно покинуть. Оно станет капканом. Поэтому я всегда так тщательно проверяла тела: агент будет совсем не рад реально погибнуть во время операции или застрять незнамо где. -Получается, что если я возьму и создам тело, полностью идентичное человеческому и перемещусь туда, то выбраться будет невозможно? -Да. А с чего вдруг такие мысли? -Джерри не погиб. Он завис между роботом и собственным телом без возможности вернуться. И, когда я в первый раз провёл «вживление», он оказался у меня в голове. Поэтому сейчас я бы хотел дать ему возможность снова пожить своей жизнью, пусть и потеряв десять лет. -Как вы это поняли? -У меня никогда не было настолько невоспитанного внутреннего голоса. Соответственно, и быть частью моего сознания он не может тоже, потому что подобных черт я за собой не замечал. Таким образом, он мог только прийти извне. А больше никто шлемом до меня не пользовался. Так что это либо Джерри, либо я схожу с ума. И, честное слово лучше пусть это будет он. Мужчина смеётся. Я улыбаюсь. Прохожие умиляются, глядя на встречу старых друзей. Круглый столик стоит на солнце и против воли хочется потянуться. -Ты ведь никому не расскажешь? -У меня есть к тебе просьба. -Это требование? -Предложение обмена. -Слушаю. -Ты не могла бы создать тело без бисеринки перебросить его в Берлин?.. Допрос – это не самая приятная часть моей работы. Не люблю допросы. Особенно – когда допрашивают меня. В комнате двое: одного я не знаю, во второй улыбчивой светловолосой женщине с трудом узнаю Миранду. Она изменилась – стала более радостной, на пальце появилось кольцо, на щеках – румянец. Неужели замужество так меняет? Или тот факт, что благодаря помощи Тревора, она, наконец, получила толчок по службе? Мужчина складывает руки на поверхности стола и раздражённо хмурит брови: он недоволен подобным соседством, но ничего сделать не может: на груди его коллеги висит новенький пропуск, извещающий всех вокруг о высшем уровне допуска. Сейчас она – босс, а он обязан подчиняться. -Вы же понимаете, почему вы здесь? У мужчины высокий противный голос и залысина на виске. Он раздражает меня самим своим фактом существования, и я не собираюсь этого скрывать. -Нет. Ведь мне до сих пор даже не зачитали мои права. Это правда – меня схватили прямо перед кабинетом и практически силой доставили сюда. Да что там «практически» - силой! Ты сопротивлялся как тигр, но против трёх охранников с шокерами голыми руками не пойдёшь! -Прекратите поясничать, вас пригласили на допрос. -«Пригласили»? -После третьего вызова служба безопасности была вынуждена применить силу. -Я был похищен. А в первый же день, когда вернулся, меня схватили перед самым кабинетом. -Вы украли капсулу из собственного кабинета. -Это был не я. -У вас есть доказательства? -Да, записи камер… -В тот день проводили диагностику, и записей нет. -В таком случае вы можете взять записи с камер из коридора и увидеть, что неизвестные вынесли меня прямо в капсуле. -Вы понимаете, что сделали? -Да что я сделал? Это начинало напоминать фарс. Видимо, у большого начальства вконец съехала крыша, и они решили повесить пропавшую капсулу на лучшего агента. Или меня решили красиво отправить в отставку. Но зачем тогда допрос? Цветов и официального письма вполне бы хватило. К тому же, не помню, чтобы я давал кому-либо повод усомниться в своей благонадежности. Разве что кто-то очень хочет меня подставить… -В чём меня обвиняют? -Сейчас… - он листает папку, внимательно просматривает и, наконец, уверенно начинает перечислять: - Кража капсулы, несанкционированная операция, которая могла привести к рассекречиванию всего отдела, взаимодействие с противозаконной организацией, которая занимается продвижением секретной информации в массы, убийство, кража нескольких тел, умышленное утаивание информации… да за вами много грешков водится, как я погляжу! Вас за это посадить надо пожизненно! -Ну, так посадите меня. -Что с вами делать, решать будет закон. Я здесь лишь для того, чтобы задавать вопросы и получать правдивые ответы. -Боюсь, тогда вы выбрали неверный тон. -Вы хотите другого следователя? -Я хочу свои вопросы. И ванну. Можете ещё крекеров принести, если вам нетрудно. -Хорошо, раз вам угодно… Миранда, не соблаговолите ли вы пройти в соседнюю комнату, чтобы проследить за качеством записи? У нас тут человек собирается признаваться. Она выходит. Вместе с ней из кабинета исчезает всё радушие. В один миг он словно превращается в глыбу льда. Глаза опускаются в лист, и он ровным тоном зачитывает: -Следуя букве закона, нами были просмотрены снятые с обнаруженных капсул записи. Аналитический центр постановил, что некоторые моменты требуют дополнительного уточнения. Вы готовы поспособствовать следствию? -Да. -Итак… Вы действительно решились на противоправные действия относительно государственного имущества? -Да. -Вы действительно использовали свои знания для того, чтобы создать прототип секретного прибора? -Да. -Вы отдавали себе отчёт, что ваши действия веду к утере статуса секретности у части информации? -Да. -И вы всё равно продолжали? -Да. -Сколько всего было капсул? -Государственных? -Всего. -Четыре. -Точно? -Нет. -Так сколько? -Пять. -Сколько «вживлений» подряд вы провели? -Пять. -Поясните. -Их было пять. Максимальное количество последовательных «вживлений» – пять. Что тут непонятного? -Вы знали о местонахождении всех тел? -Сначала – да. -А потом? -Потом их все выкрали, и я не знал точное местонахождение всех тел. -То есть, часть тел могла сохраниться? -Нет. -Вы уверены? -Да. -Опишите процесс уничтожения тел. На записи отсутствуют некоторые моменты. -Одно тело погибло под осколками в результате обстрела. Одно было застрелено. Одно взорвалось. Одно умерло от удушья. Одно от утопления. -«От утопления»? На записи был пожар… Он издевается? -Да, там был пожар. Меня тушили прямо в капсуле и… в общем, переборщили. Капсула наполнилась и я утонул. -Я правильно понимаю – вы тонули во время пожара? Мужик, я знаю, что это смешно, не надо мне напоминать без конца про собственный позор. Да, я утонул во время пожара. Но это не моя вина: я был заперт в капсуле. Вот только не надо на меня так насмешливо смотреть! -Да. -У ваших действий была цель? -Да. Я хотел убить одного из боссов Якудза. -Вам это удалось? -Да. -Каким образом. -Я напугал его до смерти. -Простите? Ну, откуда же я знал, что у человека слабое сердце? Ну, прыгнул труп с потолка, что в этом такого? Ну, поздоровался с перерезанным горлом и вырванным языком? А он белые тапочки надел… -Я напугал человека до остановки сердца. -То есть… вы напугали одного из самых жестоких людей мира до смерти? -Да. -Как? -Так получилось. Он удивлённо разводит руки. Я пожимаю плечами. Не моя вина, что в последнее время жизнь складывалась совсем не сказочно. А если и сказочно, то на добрый конец чаще всего рассчитывать не приходилось. Скорее на «и глодали его кости в лесу волки». Молчать. Из-за тебя краснеть приходится. «Да не дёргайся ты, тебя сейчас потушат!» «Давай прыгнем, не двинет же он кони сразу!». А в итоге: утонули и двинул! Что теперь делать? Снимать штаны и бежать в сторону китайской границы… Очень смешно. Прямо обхохочешься. В дверь постучали. Мужчина быстро поднялся и, бросив мне напоследок суровый взгляд, скрылся. Через стекло я успел заметить только как он недовольно взмахивает руками, словно кого-то тормозя. Потом рядом появилась Миранда. Она что-то кому-то втолковывала, совала под нос пропуск и повысила голос. Даже слой металла не скрыл от меня нотки её недовольства. Но всё было бесполезно. Спустя минуту дверь открылась, и на пороге возник мужчина в чёрном с пропуском в матовой обложке, через которую было невозможно рассмотреть имя или звание. -Он уже дал показания? -Да, но я не уверена, что… - проблеяла вошедшая следом Миранда. -Превосходно. У меня к нему разговор. Попейте пока кофе. -Но я не должна… -Две минуты. Всего две минуты. И он снова весь ваш. Она раздражённо прищурилась, но кивнула и вышла, закрывая за собой дверь. Подойдя к окну, мужчина внимательно осмотрел внутренний двор, и только потом спросил: -Вы им всё рассказали? -Смотря, что вы подразумеваете под «всё». -Вы рассказали им про «вживление» и свою методику выполнения операций? -Нет. -Отлично, они будут жить, - он медленно двинулся обратно к двери, остановившись уже вплотную к ней, - А вы с сегодняшнего дня уволены по причине смерти. Пистолет. Лоб. Холодный щелчок. Кажется, я сшиб стул, когда падал…