Полёт Бога Крови

— Срань господня, — выругался Хидан, глядя на затянутое тучами небо. – И как мы теперь кошака твоего жарить будем? Черный кот, устроившийся на плече хозяина, окинул человека в плаще испепеляющим взглядом. Несколько мгновений спустя дождь нещадно забарабанил по земле, на которую усталые путники только присели, даже не успев разбить лагерь. Увы, даже несколько деревьев, ветви которых сомкнулись над головами членов кровавого культа, ничем не помогали из-за весьма скудной листвы, которую как будто кто-то оборвал, чтобы сделать путешественникам пакость и позабавиться, наблюдая за их действиями. — Давай, шкет, настало твоё время, — скомандовал мужчина с волосами пепельного цвета, вооружаясь зажигалкой и собирая уже успевший отсыреть хворост в одну кучу. – Покажи, что умеешь, сражайся с гребанным дождем аки самурай! Позволив Бенто перепрыгнуть с плеча на сук дерева, Наруто потянулся за спину, где в специальной петле покоилось грозное оружие. Чудо-ложка и лопата давно канули в прошлое. Теперь джинчурики был удостоен чего-то более внушительного. Двухлезвийный меч со слегка изогнутыми клинками оказался в руках юного Узумаки, и тот приступил к воплощению в жизнь притчи о самурае, который отбивал все капли дождя собственным мечом. Приступить Наруто смог, но сделать всё по канону оказалось сложнее, и наставник оказался недоволен результатом. Раскручивая оружие над головой, он посмотрел на Хидана, который усердно чиркал зажигалкой и раздувал быстро гаснувшие искры. — Хуёвый из тебя самурай с твоим спиннером, — раздосадовано пробормотал Хидан, бросая зажигалку куда подальше. – Смотри, пиздюк, как надо костры разжигать. Зная, что после таких заявлений лучше находиться от учителя подальше, мальчик оторвался от своего занятия и, ловким движением убрав меч обратно в петлю, отскочил назад. С безумной улыбкой Хидан сунул руку за пазуху и, достав из внутреннего кармана плаща взрывную печать, скомкал ее, впихнув под кучу сырых дров. Встав, потерев руки и сделав несколько шагов назад, он сложил печать концентрации, после чего вечернюю мглу разрядил яркий взрыв, разбросавший охваченные пламенем ветки во все стороны. Удовлетворенно посмотрев на кратер, в котором на том, что осталось от дров, плясало пламя, Хидан даже не заметил, как за его спиной затрещало дерево. Бенто, почувствовав неладное, спрыгнул с сука и, сиганув прямо на Хидана, вцепился ему в спину. В следующий момент дерево рухнуло, заставив землю подскочить, а кота – еще глубже вонзить свои когти. Пока Узумаки распаковывал зефирки, единственное из продуктов, что удалось взять, следуя обычаям сквернословящего жреца путешествовать налегке, его учитель, не скупясь на выражения, носился туда-сюда. Наконец, кот отпустил его и с торжествующим видом приземлился на мокрую землю. Он брезгливо потоптался на месте, после чего уселся и стал вылизываться, не замечая, что дождь сводит все результаты его усердной работы на нет. — Вот гнида, делает вид, что ничего не натворил. Прямо как Рикото, когда она выходит из запоя, — процедил Хидан, замахнувшись ногой, но передумав обижать кота, который уже оставил все их разногласия в прошлом и полностью игнорировал нависшего над ним священника. Наруто протянул ему палку с нанизанными на нее уже почти обуглившимися зефирами, уж слишком он увлекся созерцанием носящегося взад и вперед учителя, хотя знал, что заканчивается это всё одинаково. — Спасибо, — Хидан не был привередлив к еде, поэтому даже не стал осыпать нерадивого повара трехэтажным матом. — Так куда мы держим путь? — поинтересовался Наруто. — Мы шли на север, теперь, если я не ошибаюсь, движемся на восток. Из Страны Горячих Источников мы вышли в первый же день, правильно? Позади остались леса, которыми славится Страна Огня. А дальше... — Охуенный анализ маршрута, — усмехнулся Хидан. — А Юкимура-сама не зря тебя географией доебывал. Не заблудишься. Все верно. Сейчас мы, считай, в Стране Волн. Помнишь, сколько рек осталось позади? Вся эта хуйня, по которой мы бредем сегодня, считай, острова, из которых состоит это недогосударство. — Недогосударство? — переспросил Узумаки. — Инфраструктуры никакой, население бедное, куча беспризорников и алкашей, преступность на пиздецки высоком уровне. Надо тут филиал открыть, чтоб Джашин-сама испил местной кровушки. Того и гляди дела наши в гору пойдут, — отозвался Хидан, съев последний зефир и бросив палку в костер, который недовольно выстрелил искрами. — И зачем мы здесь? — Мы здесь проездом, — усмехнулся Хидан. — Дальше за этой ебаной дырой будет Страна Воды. Точнее, сначала море, а потом Страна Воды. Вот туда нам и надо. — Зачем? — вновь задал вопрос юный джинчурики. — Чтоб спиннер твой прокачать. Ты же в курсе, что Юкимура-сама не простую железку в сарае нашел? Это артефакт, который родом из Кири, ну или из ее окрестностей. Юкимура-сама настолько стар, что уже и позабыл, где точно откопал эту фиговину. Где-то там есть храм, спрятанный в тумане, где были выкованы семь великих мечей. Вернее, восемь. — Всё ради моего меча... — пробормотал Узумаки, задумавшись. — Постой. Семь мечей. Ты это о Семи Мечниках Тумана? — Вижу, на историю ты тоже хуй не клал, — одобрительно кивнул учитель. — Да, о них самых. Их было бы восемь, если бы Юкимура-сама в детстве эту хуйню не спиздил. Вот так, пиздюк, можно оставить свой отпечаток в истории. Выкинешь какую-то хуйню, а спустя века люди и не будут знать, что великих артефактов Тумана было не семь, а восемь. Узумаки улыбнулся. — Надо будет поблагодарить старика, когда вернемся, — произнес он. — Подобрал мне оружие что надо! — Естественно. Избраннику Кровавого Бога и оружие надо соответствующее дать. Ишь ты. Гордость бьет из всех дыр. Только не надо теперь выебываться, что ты Восьмой Мечник Тумана, — священник закатил глаза. — Ты даже с дождем сражаться не умеешь. — Скорее Первый Мечник Горячих Источников, — Узумаки так и засветился от осознания собственной значимости. — Звучит убого, завязывай с этой хуйней, — разочаровал его Хидан. — Ладно, — вздохнул Наруто несколько расстроено и зевнул, прикрыв ладонью рот. — Я лягу, наверное. — Хорошая мысль. Пиздюхать нам завтра еще порядочно. Я бы тебя закопал, чтоб волки ночью не обгрызли, да только ты уже взрослый, — одобряюще кивнул учитель и, громко известив джинчурики о том, что ему надо уединиться, отдавшись зову природы, удалился, оставив того сидеть у костра. "Курама, что думаешь?" — мысленно обратился Узумаки к демону внутри себя, заметив, что сегодня он какой-то подозрительно молчаливый. "Богатая история у последователей вашего храма. А ведь и правда ни ты, ни я никогда не задавались вопросом, насколько стар Юкимура... Ну а обо всем остальном — не расслабляй булки. Волков-то тут, может быть, и нет, а вот подонков всяких навалом", — прорычал Лис. "Да что мне сделается? Джашин-сама сохранит меня в целости и сохранности, что бы ни случилось. Ладно, спокойной ночи", — равнодушно отозвался джинчурики, зная на собственном опыте, что битвы с бессмертными — дело непростое. А он все же был одним из них, причем уже далеко не тем неумехой, каким был пять лет назад. Лис, как успел заметить Наруто за эти годы, не отличался учтивостью, поэтому ответного пожелания от него было ждать глупо. Впрочем, оно и неудивительно после всего, что случилось. Их отношения нельзя было назвать простыми. Усталость взяла свое, и ни дождь, ни кот, с воинственными звуками охотящийся на комаров, не могли помешать Наруто заснуть. Очень скоро Узумаки утянуло в объятия Морфея. *** Два года назад одним солнечным днем главный священник храма вызвал юного Узумаки к себе. Еще в коридоре молодой член кровавого культа учуял едкие ароматы, а когда открыл большую железную дверь и оказался в прокумаренном кабинете, где старик хихикал, перечитывая наощупь исторические трактаты о кровопролитных войнах, в очередной раз убедился, что у того и правда нездоровое пристрастие к растущим в местных краях травам. Служители храма знали о том, чем занимается Юкимура-сама в свободное от служб время, но не считали это чем-то постыдным, принимая во внимание возраст и статус старца, а также его слепоту, которая, впрочем, ничуть не мешала тому вести полноценную, насколько это возможно для бессмертного старикашки, жизнь. Услышав, как чьи-то маленькие стопы шагают по роскошным кроваво-красным коврам и догадавшись, что это Узумаки пробирается к нему сквозь клубы дыма, главный жрец перестал хихикать и отложил все лишнее, повернувшись к гостю. — Здравствуй, мой дорогой мальчик, — улыбнулся он, щуря невидящие глаза. — Твоя вчерашняя жертва была радостью для меня. И Джашин-сама оценил ее по достоинству. Наруто улыбнулся, вспомнив о вчерашней разборке с негодяями, напавшими на торговый караван. Как удачно сложилось, что они с Хиданом в этот момент как раз возвращались из Деревни Горячих Источников. И как жаль было, что прибыли они уже в тот момент, когда разбойники, перебив торговцев и неумелую стражу, пытались смыться с драгоценным грузом. Как верно заметил Курама, на том самом месте можно было основать новое кладбище. Собственно, именно оттуда и были пополнившие коллекцию старца свитки и книги, по удачному совпадению предназначенные именно для слепых, продукты, распределенные между служителями храма, а так же ковры, которыми либеральный Юкимура разрешил укрыть холодные полы, считая, что красный цвет, устлавший каменные плиты, — это не осквернение, а хорошая реновация с учетом пришедших похолоданий. — Неужели Джашин-сама готов ко встрече со мной? — просиял Узумаки, которого от всех служителей кровавого культа отличало то, что он еще не начал слышать голос бога, обитающего в этих стенах. По словам Хидана, это было обычным делом, и он сам обрел связь с Джашином не сразу. После формального посвящения, которое Наруто уже прошел, обретя бессмертие и почувствовав прикосновение Бога Крови, нужно было пройти испытательный срок, доказать свою верность, независимо оттого, избран ли ты божеством или явился к нему во служение сам. Когда жрец становился достойным в глазах Джашина, тот позволял ему себя слышать. — Сегодня ты услышишь его голос, — пообещал Юкимура. — Как успехи с тренировками? — Шинджи-сан и Рикото-сан говорят, я делаю успехи в освоении техник. Ну а Хидан... Он как всегда мной недоволен. Кстати, оказывается, у меня Стихия Молнии, — сообщил Наруто. — Прекрасно, — кивнул старец. — Как и у твоего отца. Тогда я не сомневаюсь, что весь его свиток окажется тебе по зубам. — Вообще-то, я в этом не уверен, — замялся Узумаки. — Хидан оказался прав, многие техники слишком сложны. Юкимура усмехнулся. — Рано опускать руки. Всё придет со временем. Думаешь, я сразу всему научился? Нет, мой мальчик, все это далось мне тяжким трудом, — пробормотал старик. — А тебе, вдобавок ко всему, предстоит обуздать внутреннюю силу. Ты готов к этому? Узумаки уверенно кивнул. — Я готов. — Что ж, — главный жрец с усилием поднялся и жестом приказал джинчурики следовать за ним. Священный зал, в котором проходили главным образом все обряды, был подготовлен к новому ритуалу. По периметру горели факелы и лампы, еще один круг огней опоясывал алтарь, на котором висела жертва, голый мужчина, прикованный веревками и цепями. Он был без сознания, видимо, предпочел дожить последние минуты в омуте беспамятства. Что ж, это был его выбор. Кроме Наруто, главного жреца и жертвы в зале не было никого. На сей раз служители не участвовали в ритуале. Юкимура вручил юному Узумаки ритуальный нож и кивнул на алтарь. — Действуй, покажи, чему Хидан тебя научил. Узумаки принял оружие и медленно двинулся к алтарю, попадая в непостоянные лучи света огней. Очень красивым при таком освящении был символ на его груди, метка Джашина, вытатуированная техникой Юкимуры. Поднявшись по ступеням к плите, на которой на цепях и веревках висел бедняга, доживающий последние мгновения, джинчурики перехватил нож поудобнее и полоснул им два раза, нанеся продольные раны на запястья жертвы, из которых на пол закапала кровь. Взгляд джинчурики не выражал сожаления. Отступив на шаг и вновь оказавшись на полу, юный последователь кровавого культа опустил глаза, глядя, как лужа крови увеличивается и начинает стекать вниз, следуя за ним. Наконец, он поднял босую ногу, наступил ею на притекшую со ступеней красную жидкость и, ловко обернувшись вокруг своей оси, нарисовал круг, после чего еще несколькими движениями ноги прочертил треугольник внутри. Юкимура молча следил за действиями ученика. Когда рисунок был завершен, Узумаки медленно поднес окровавленное оружие к лицу и, глядя на жертву, продолжавшую истекать кровью, слизнул красную жидкость с кончика лезвия. Он ловким движением сорвал с себя плащ и отбросил его в сторону, подставив оголенный торс свету языков пламени. Медленно кожа джинчурики начала темнеть. Сначала могло показаться, что потухли факелы и лампы, и свет гаснет, отчего юный жрец начинает выглядеть иначе. Но нет, изменения происходили не с окружающей средой, а с тем, кто испил крови жертвы. Наконец, кожа джинчурики полностью почернела, после чего на ней высветились белые узоры, напоминающие кости. На лице возник рисунок-череп. А татуировка на груди удивительным образом побелела. Теперь о Наруто напоминали только его светло-желтые волосы и голубые глаза. Остальным он напоминал нежить, вырвавшуюся из заточения земли. Узумаки закрыл глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. "У-у-у. Я Джашин-сама! Трепещи, мой бессмертный слуга!" — прорычал Курама в подсознании, хохотнув в конце. Джинчурики поморщился, оценив чувство юмора Лиса, которым тот мог блеснуть, но нечасто, но боясь потерять концентрацию в столь важный момент. "Похоже, не в этот раз", — усмехнулся демон, глядя из своей клетки на виднеющиеся вдали, в отсутствующей стене зала, море и небо. В ту же секунду темно-синий купол подсознания Узумаки рассекла кроваво-красная молния, и будто гром грянул голос: "Явится тот, от кого будет зависеть всё. Мир либо утонет в крови, либо будет ею спасён!" — Джашин-сама... — прошептал Узумаки, понимая, что этот голос никак не может принадлежать Лису. Он открыл глаза, но в зале по-прежнему никого не было кроме истекшей кровью жертвы и Юкимуры, опустившего голову в знак почтения к неосязаемому божеству. "Ты верен клятве, которую дал, мой избранник. Ты идешь по верному пути, чем приближаешь день, когда спасешь мир или сокрушишь его", — прозвучал голос Джашина вновь. — Я? Правда? — выдавил джинчурики. "Тебе предстоят непростые испытания жизни, но оставайся сильным и верным крови. Обуздай силу демона, выпив его кровь. Используй мою печать, чтобы совладать с чакрой Биджу", — продолжил Кровавый Бог. Узумаки опустил взгляд на свою грудь, где белым цветом был вытатуирован треугольник в круге. Когда он поднял взгляд, то оказался уже в своем подсознании перед огромной клеткой, где был Девятихвостый, встревожено уставившийся на врата, которые задрожали. Наруто протянул руку вперед, чтобы прикоснуться к дрожащим решеткам, но вместо этого кончики его пальцев засветились. В следующий миг Девятихвостый в клетке стиснул зубы и зарычал, поскольку на его огромном теле разом открылось множество мелких ран, из которых вырвались капельки или даже целые ручейки крови, которые облаком перетекли по воздуху к вратам и, пройдя через решетку , устремились к руке Наруто, всасываясь в кончики его пальцев. Узумаки стиснул зубы, и в следующий миг началась его трансформация в зверя. Юкимура встревожено вздрогнул, когда почувствовал демоническую чакру, которая начала пузыриться вокруг Наруто в виде покрова. Он не видел, что красная чакра уже покрыла все тело мальчика, а сам он уже превратился в мини-копию Девятихвостого. "Следуй своей судьбе, и найдешь ее. Она будет твоей кровью", — прозвучало в голове Наруто, прежде чем покров Девятихвостого мгновенно растворился, вернув ему человеческое обличие. Он стоял на коленях в луже крови, то ли собственной, то ли жертвы. — Кого ее? — прошептал он, но Джашин уже не ответил. — Джашин-сама любит метафоры, — пробормотал Юкимура. Похоже, канал связи был доступен и ему. — Его пророчества можно трактовать по-разному. Кожа Наруто вернула себе естественный цвет. Узумаки встал на ноги, поняв, что обряд закончен. В его груди еще бешено колотилось сердце. Он поверить не мог, что только что слышал голос бога. Старик же почесал бороду, задумавшись над тем, что Бог Крови ничего не говорит просто так. — Мне нужно хорошенько все обдумать.