Suga AU. 0903

Все, что происходило с ним, смешалось в один клубок, в один ком. Пытался осознать реальность, не теряться в ней, но — так сложно. Так сложно, когда из всего, что делал, пока находился в сознании — кричал от боли, или терпел, кусая губы в кровь, или слушал Тэхена. Или Намджуна. Только эти приходили к нему и давали что-то… Человеческое. Человеческое отношение. Юнги путался. Он не успевал осознавать ту ответственность, что возложил на него Тэхен за убийства детей. Не успевал почувствовать себя, свое тело, вне этой клетки на одного. Силы истощались. Он не успевал сформировать свои желания, теряясь в темноте, когда крышка его клетки захлопывалась, чтобы после опуститься вниз, под пол, скрытая ото всех. Юнги боялся не проснуться однажды. Не потому, что это действительно пугало, а потому, что не желал умирать вот так. Он не успевал обдумывать, зато успевал Тэхен. Он следил за жизненными показателями и молчал, хотя пытливый взгляд Намджуна ощущал кожей. — Ты задумал что-то, Тэхен? — тихо. Тот, подумав, кивнул. — Давай сбежим, Намджун? — улыбка на этих губах, склоненная голова. Хитрый блеск в глазах. Сказанное — беззвучно, лишь по губам. — Я не могу помочь тому, кто не хочет, чтобы ему помогли. Как бы я ни старался — это невозможно, если он сам не хочет. Мы сделали достаточно. Намджун не верил. У Тэхена ведь идея фикс — помочь Юнги, помогать ему всегда. Он не мог его бросить так просто. Это уже установка мозга такая, созданная в океане боли и море вины, которую не выжечь ничем. Но ведь это не он виноват. Намджун даже почти забыл о просьбе Тэхена, потому что более тот не напоминал о ней. Но на прямую спину друга поглядывал, хмурясь. Потому что очень давно он не улыбался так — мягко, будто всепонимающе, и будто… Смирившись? Джун мотал головой, отгоняя наваждение, и, как в детстве, ласково звал младшего по имени, после прижимая к себе. Звал, чтобы вытащить из глубин; обнимал, чтобы чувствовал тепло и знал, что он не одинок. Намджун всегда на стороне Тэхена, искалеченного внутри даже больше, чем этот Юнги. — Давай сбежим, Намджун. Вновь — повторение того самого дикого предложения. Заслышав шелест шепота за спиной, Намджун повернулся в постели, чтобы поймать взглядом это детское лицо. Протянул ладонь, чтобы убрать красные прядки волос с глаз; едва ощутимо щелкнул кончиком пальца по носу, где родинка. Тэхен улыбался. А внутри Намджуна — горечь, осевшая на кончике языка. У Тэхена уже все готово, осталось только исполнить, претворить в жизнь этот странный и безумный план. Когда включится аварийное питание, нужно бежать со всех ног в ангар. К аэрокарам. У Намджуна будет очень мало времени, за которое он должен успеть. Намджун хватался за руки Тэхена, который ускользал от него, улыбаясь даже глазами так умиротворенно. Просил остаться. Они ведь неплохо справлялись здесь, хоть и под охраной правительства, почти такие же заключенные, только с большими правами на свободу. Но хотя бы… Хотя бы опытов больше не было. — Ты достаточно настрадался, Намджун. Как и я. Пожалуйста… Давай сбежим. Тэхен вырвался так плавно, скрываясь после в одном из коридоров. Чтобы добраться до камеры, где Юнги, подождать, пока эта клетка на одного появится, поднявшись из-под пола, и откроется, вновь выпуская из темноты сна своего пленника. В то время как Юнги не мог осознать реальность и терялся в ней, Тэхен же успел обдумать все. Он желал помочь, вот только ошибся, как же он ошибся, когда думал, что уничтожение силы — то, что нужно. Он желал помочь и думал, что Юнги сдался, но как же он ошибся. Может, Юнги отрекся от прошлой жизни и прошлых воспоминаний, но он так отчаянно хотел жить. Это Тэхен давно сдался, забыв о свободе. Не Юнги. Тэхен улыбнулся так ярко, когда Юнги раскрыл глаза и поднял усталый взгляд с пеленой перед глазами. — Привет, — выдох. Так ярко, и так давно Юнги не видел эту улыбку, что растерялся, прошелестев ответ. И — тишина. Тэхен так близко, как никогда не подходил. Руки Юнги — скреплены, он полностью скован в этой капсуле, которую ничем не пробить, не уничтожить внешне. Так близко. Настолько, что Тэхен поднял руку и прикоснулся пальцами к бледной коже щеки. И не встретил ни грамма сопротивления. — Я видел тату за твоими ушами. Что они значат? — поглаживал щеку, надавливая на косточку скулы. Юнги следил внимательно, задерживая дыхание. Что-то было сегодня не так. — Признал прошлое. — А это? — ниже по коже, надавливая. Обвел подушечкой пальца линию челюсти, замирая на красной линии, что полумесяцем на шее. Юнги приподнял уголок губ. — Один глупый мальчишка подарил мне свободу, когда пропустил вперед, подсказав, что делать дальше. Тэхен растянул губы в улыбке, щуря глаза. Склонил голову. — Один глупый мальчишка писал мне послания на стекле. Юнги не имел права злиться на Тэхена за то, что тот остался здесь. И не он ведь пытал, а другой. — Один глупый мальчишка слишком хотел мне помочь, но мне не нужна его помощь. — А если этот глупый мальчишка подарит тебе вновь свободу, исполнив твое желание? — выдох с шепотом так близко к уху, чтобы не увидел на камерах никто по губам, не услышал лишнее. Щелчок. Пол и стены сотряслись от взрывов, сирена разразилась по комплексу. Свет потух; клетка ослабила свои путы, отпуская из своих объятий заключенного. Тэхен действовал четко, расстегивая манжеты, снимая ограничения с наручей Юнги. И тот сделал шаг вперед, в этой своей камере, отходя прочь от ненавистной клетки-капсулы. Чуть дальше от Тэхена, смотря с легким непониманием. Желал помочь? Освободить? Искренен? Нет? Может быть. — Пойдешь по указателям к ангарам — там аэрокары. Разберешься. Хриплый и низкий голос. Кажется, когда-то это уже происходило. Юнги смотрел неверяще. Так просто. Так просто не могло ведь быть. Долго смотрел на Тэхена, не мигая, думая, и сделал шаг к нему. — Пойдем со мной?.. Тэхен улыбнулся, качая головой, и отступил сам назад, снова пропуская. В тот раз он хотел пойти вместе с ним. В этот раз — не хотел. А Юнги звал. Звал неуверенно. Потому что Тэхен говорил, что хотел помочь. И он помог так, как желал Юнги. — Я не могу. Камера не может пустовать. Одна сторона, созданная для продолжения опытов. Другая сторона, созданная, чтобы свести силу на нет и заточить столь опасное существо, как 0903, в камере стазиса навсегда. Камера не может пустовать. Если она окажется пустой, если в ней не будет существо столь сильное, как 0903, всем в этом комплексе — смерть. Потому что комплекс взорвется. — Иди, Юнги. У тебя мало времени. Последний взгляд назад, на Тэхена. Размяв шею, размяв и руки, вышиб с легкостью дверь, сорвав ее с петель, и рванул вперед, к свободе, которую ему подарили. К свободе через трупы. Они ведь не созданы для простой жизни. — Никогда не возвращайся назад, Юнги, — выдох с улыбкой. Тэхен шагнул к капсуле, которая вновь приняла в свои объятья, опутав. Здесь его ждали темнота и спокойствие, умиротворение. До вывода из стазиса, правда, для последующих опытов… Он решил занять это место добровольно, и так — намного легче. Он вытерпит. Щелчок. Камера закрылась, исчезнув после под полом. А Юнги бежал, бежал, задыхаясь, почти падая, теряя равновесие на поворотах, остановившись после перед дверьми ангара в замешательстве. Полумрак, сирена выла, дышал загнано, потому что слаб после освобождения, а путь прокладывать пришлось. Кулаком по кнопке, чтобы открыть дверь… Так мало аэрокаров. И дверь одного открылась. На переднем сидении — Намджун, который смерил взглядом молчаливым, замерев сначала. Рванул к нему, но замер и развернулся резко, отрывая металлические балки и останавливая их так близко к шеям двоих. Чонгук и Чимин. Юнги метнулся взглядом к наручам, сковывавшим их силу. — Вы ничего мне не сделаете. Верно. Как не сделал им ничего и Юнги, откинув прочь свое оружие. Кажется, Чонгук кричал, когда ворота в ангар с лязгом разошлись, и аэрокар вырвался наружу. А Юнги молчал, обернувшись к комплексу, от которого валил дым, молчал и Намджун, поджав губы. «Мы сделали достаточно. Давай сбежим, Намджун.» Тэхен соврал, а Намджун повелся. Повелся, как идиот, увозя теперь прочь того, из-за которого Тэхену пришлось столько страдать, но Намджун почти не злился. Почти, черт подери, ведь это Тэхен остался там, внутри. — Он не выдержит там. — Я знаю. И — молчание. Всю дорогу до города — молчание, а Юнги изнутри трясло. Он все еще не верил в то, что он вновь на свободе. Не верил и в то, что кто-то решил ему помочь. Когда аэрокар остановился у границы города, Юнги вылез неуклюже наружу, смотря не на огни города столь огромного, а на рассвет, который разливался красками по небу, меняя их каждую минуту на разные оттенки. Солнце вставало, начинался новый день, как начиналась и новая жизнь Юнги. Дернувшись, когда услышал хлопок, обернулся. — Намджун. — Юнги. Молчание. Юнги прижался спиной к горячему боку аэрокара, запрокинув голову назад и закричав, закричав на свободе не от боли, как раньше, а чтобы выплеснуть эмоции. Рядом — запах горелого; Намджун нервно курил, хмурясь. Юнги хмыкнул, склонив голову, когда зажигалка и пачка сигарет выпали из дрожавших рук. — Мне нужно вернуть одному глупому мальчишке долг, так что смотри, будь в состоянии мне помочь. Долгий взгляд на Юнги, улыбавшегося так ярко какой-то прямоугольной будто улыбкой, почти обнажая десны. Он обязательно взорвет этот комплекс. Подорвет его, уничтожит, потому что теперь он не боялся. Больше не было страха, внутри — лишь решимость. Ему плевать, сколько пострадает людей по их же собственной вине. Он уничтожит этот комплекс, разрушит его до основания, а потом заберет ту капсулу и откроет ее, чтобы вытащить Тэхена. Вытащить из той темноты так же, как тот вытащил из болота одиночества его самого, Юнги. Смех, прикрыв глаза и запрокинув голову, зарывшись пальцами в бирюзовые волосы. Они такие похожие. «Ты не один».

« — Привет, Юнги.»