Suga AU. 0903

Тогда, когда они сбежали из комплекса, тогда, когда многие покинули свою темницу, Тэхен потерялся в том, как жить дальше. Они разрушили то место, которое сдерживало, но освободило ли это их самих? Они заточены сами в себе, друг в друге; они насквозь пропитаны отчаянием от этих стен, они навсегда остались запечатаны там, в этих стенах, воспоминаниями. Это было так сложно — выживать. Пытаться скрыться, обуздать силу, но они не могли. Они рассыпались по одному, по двое в разных городах страны, трясясь и боясь, что найдут. Они не могли жить нормально, так и не найдя ответы на свои вопросы. Тэхен постоянно возвращался к своим воспоминаниям, вздрагивая при фантомной боли в теле, когда вспоминал пытки. Вздрагивая, когда вспоминал лицо 0903 так близко. Взгляд исподлобья дикий; спутанные волосы закрывали брови. На лице каплями блестевшими новыми поверх старых — чужая кровь, кровь многих. Тэхен ведь желал помочь, когда пытался поддержать. А когда столкнулись лицом к лицу… Он мог помочь только сбежать, отступив. Теперь… Он хочет помочь справиться с силой, чтобы жил лучше. Кому он желал помочь? Помочь ему, Юнги, или же помочь себе? Все люди в первую очередь думают о себе. Это нормальный эгоизм, ведь никто о тебе не позаботится лучше, чем ты сам. Тэхен всегда, поначалу не признавая этого, был рад, что его место занял Юнги, и ощущал вину за это. Всегда понимал, что если 0903 не станет, его место займет он, 3012. И ничто его не спасет. Даже Намджун, который всегда был на его стороне. Когда они с Намджуном пробрались в опустевший комплекс, они желали найти ответы, что-то еще, что помогло бы им помочь понять. Но в нем уже были еще двое, давно обосновавшиеся там — Чонгук и Чимин, которые так же, как и они сами, искали ответы. Искали информацию, объединяли ее. И получали ответ на вопрос «зачем». Ученые проявили инициативу, когда вместо просто изучения решили проследить за перспективным ростом силы детей, которых после можно было бы использовать либо все так же, как лабораторных крыс, либо как оружие. Мы хотим закончить эти опыты. Хотим получить ответ на вопрос: «На сколько может увеличиться биотическая сила человека, каков ее предел?» Достичь предела можно лишь, продолжая ломать барьеры разума болью. Тэхен оказался на месте 0903 вновь тогда на годы, потому что ответ на вопрос Чонгука и Чимина интересовал и правительство, которое допустило продолжение эксперимента. На теле Тэхена — еще больше шрамов, чем он получил в детстве. И пытаясь пережить все финальные стадии, крича до хрипоты, он пытался не забыть, кем он был после побега — обычным, кем и желал быть, живя вместе с Намджуном, ставшим старшим братом. Они все, все дети, жившие здесь, психически и физически искалечены. Все для Тэхена закончилось тогда, когда Намджун добился, наконец, чтобы главным проектом стал 0903, которого нужно было поймать. Сила Тэхена, возросшая, оказалась под наблюдением, сдерживаемая. «0903 никогда не станет работать на нас. Так что его нужно нейтрализовать. Нужно понять, как совладать с его силой. Понять, как увеличивать силу тех, кто желает вступить в ряды армии правительства, и усмирить тех, кто для него представляет угрозу.» Тэхен хотел не отомстить, в отличие от Чонгука и Чимина. Тэхен хотел помочь Юнги, иногда маячившему на горизонте, но поймать его было так сложно. Пока не объявился один со способностями после того, как узнал про имплант шестого поколения, созданный на основе данных, полученных при опытах над Тэхеном. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Енгук долго решался отдать Юнги туда, откуда тот вырвался с таким трудом, чтобы ему помогли. Чтобы нашли предел, и чтобы обуздали всю разрушительную мощь. Я знаю, что он не вернется ко мне. А если и вернется, то убьет. Пусть, если ему станет легче. Тэхен часто повторял слова того парня, шевеля губами. Юнги, если вырвется наружу, наверняка убьет Тэхена. Пусть, если тому станет легче. Кажется, так называемая помощь Юнги стала навязчивой идеей, нашептываемой голосами в голове. Помощь и себе, потому что после и Тэхен смог бы уничтожить свою силу. Чтобы жить обычно, чтобы не дать им еще один шанс воспользоваться им. — 0903 решил разнести свою комнату. Не так: вашу. Тэхен обернулся на голос Чонгука. Они не являлись друзьями. Невозможно ведь подружиться мучителю и его подопытной крысе. — Нужно его изолировать в той камере. Он может снова вырваться. — Как тогда, когда взбунтовались все дети и побежали искать его, чтобы найти защиту? Тэхен промолчал. __________ — Привет, Юнги. Пошел к черту. Сидя в той же камере с прозрачными стенами, закрыв глаза, Юнги слушал хриплый низкий голос. — Давай поговорим. Расскажи, как ты сбежал. Он, наверное, издевался. Этот красноволосый ведь сам пропустил его. Молчание. Заключенный не пытался поговорить, он даже не смотрел на своего гостя, так показательно отказываясь это делать. Как по-детски. — Кстати, мое имя — Тэхен. Что ж. У них время — вечность. Несколько часов в тишине; будто позволял Юнги привыкнуть к себе, к звучанию своего голоса, ощущению совсем рядом. У них время — вечность. Они обязательно поговорят. Даже если Юнги не хочет. Даже если Тэхен слишком желает этого. Но ведь разговор — то, в чем участвуют как минимум двое. Юнги не желал говорить. И Тэхен выжидал. Отправлял Юнги в капсулу, в которой их объект усыпляли, сдерживали, не позволяя вырваться. — Давай поговорим, Юнги. Тот только молчал, опустив взгляд вниз, к полу. Связанный, закрепленный металлом… После каждого разговора он засыпал, потому что его погружали в стазис. И поддерживали в таком состоянии, в клетке столь малой. — Пока мы не разберемся, ты не покинешь это место. Даже эту камеру — нет, потому что после включения она уже не может пустовать. Опыты продолжатся. А разрушить ты ее не сможешь — невозможно ни снаружи, ни изнутри. Молчание. — Тогда я поговорю с тобой. Когда прозвучали первые взрывы, ты был в одной из лабораторий. Стена осыпалась, путь на волю был свободен. Ты мог просто уйти, но ты убил тех детей. Как думаешь, они желали тебе зла? Склонил голову, наблюдая за реакцией. Этого мало. — Ты ненавидел тех детей, у которых было больше свободы, тех детей, кто не желал тебе помочь, — говорил на основе своих же чувств. Никто не поймет лучше, чем тот, кто пережил то же самое, даже больше. — Но у тебя не было оснований для ненависти. А у них были. Юнги усмехнулся. С чего вдруг? — Если бы тебя здесь не было, над ними бы не проводили опыты. Они жили для того, чтобы обеспечить твою безопасность. Если вследствие каких-либо опытов дети умирали, эти опыты не применяли на объекте 0903. Замолчал, давая время осознать. Юнги поднял, наконец, взгляд, в котором читалось недоверие. — Мы жили и умирали для того, чтобы ты был жив, — четко и жестко, поднимаясь со стула. — Потому они желали тебе больше страданий при опытах над тобой. Этот Юнги ничего не знал. Не знал о том, что здесь происходило, думая лишь о себе. — Те дети, которых ты убил, бежали к тебе, чтобы обезопасить себя. Ведь они — разменная монета. А тебя убивать было запрещено. Они думали, что останутся живы, если помогут тебе, если окажутся слишком близко к тебе. А ты убил их. Молчание такое тяжелое. Сдавливало легкие. Слишком долго тянулось время, но Тэхен терпел, смотря внимательно на Юнги, который все же после вновь поднял взгляд. Что внутри него? Внутри истязало осознание неприятной и липкой реальности того, о чем не знал. Он тогда настолько обезумел, настолько сильно рвался вперед, на свободу, что после почти ничего не помнил. Кроме того шага назад. — Почему ты пропустил меня? Тэхен скривился. — Я хотел помочь тебе сбежать и стать обычным. И до сих пор хочу. — Но мы не станем обычными. Мы такие, какие есть. Мы же не справимся… Потому что подобная жизнь не для них. Тэхен не ответил. Возможно, что и не для них. Ну же, Юнги, борись. Борись за свободу. Где твое желание вырваться и жить, жить, жить? Все же сдался? Тэхен разочарован. Но Юнги ему ничего не должен. Когда не было разговоров, Юнги вытаскивали на поверхность, из сна, ради новых порций боли. Намного сильнее, чем обычно; вновь та желто-алая жидкость попадала в организм, и он кричал, потому что внутренности жгло, потому что голова раскалывалась. Голоса вопили, и он им вторил, жмурясь, истекая кровью. Выплевывая сгустки на пол. День за днем, раз за разом. Теперь у Юнги не оставалось времени на то, чтобы прийти в себя. Либо пытка, либо разговор с Тэхеном. С человеком, о котором вспоминал когда-то, теперь же желал забыть. Раньше ему ничего не нужно было от него, Юнги. Что он хотел получить теперь? — Как так вышло, что тебя все же поймали? — Доверял сильнее, чем нужно было. — А мне ты веришь? Юнги усмехнулся, подняв насмешливый взгляд. — Ты хочешь уничтожить меня, мой щит, то, с помощью чего я выживал. Ты предал меня одним лишь присутствием здесь, но по другую сторону. — Я хочу помочь… — Но я не хочу этого. И внутри Тэхена осколками — то разрушенное, что он построил внутри себя. Он-то хотел стать обычным. Жить. Жить, подарить и такую же обычную жизнь Юнги, разрушенному благодаря всему тому, что происходило в этом комплексе. — А чего ты хочешь?.. — тихо и так робко, поймав взгляд Юнги, на чьем теле столько шрамов, столько рисунков, внутри которого столько разбитых надежд и сплошное море отчаяния. Юнги смотрел в эти глаза. Долго, внимательно. Он жил прошлые годы на поддержке от корявых посланий, на воспоминании об улыбке прямоугольной. Он бы хотел никогда больше не попадать сюда, не узнавать то, о чем пожалел — о том, что убил других детей ни за что. Он бы хотел никогда не видеть это лицо перед собой, от созерцания которого больно, так больно. Юнги скользил по открытым участкам кожи этого Тэхена. Он видел, или даже чувствовал, что у того шрамов не меньше, если не больше. Шрамов на теле, и внутри, в душе. Но он… Заглядывая в темные глаза, пронизывавшие насквозь, Юнги понял, что внутри — душа ребенка. Еще жива. А внутри него самого, Юнги? Что-то тлеющим угольком. Когда-то он хотел быть тем человеком, обычным. И Енгук видел его таким. Но теперь тот человек мертв. Юнги никогда не стать обычным, когда он соткан из боли, отчаяния, предательства других, и понимания, что не сможет измениться. Не в силах Юнги не убивать. — Быть свободным, — коротко и так же тихо. Свое желание озвучить можно. Это мечты вслух говорить, другим, нельзя. Потому что тогда мечта, это хрупкое создание, погибнет. Мечта существует лишь для того, чтобы существовать, а не чтобы ее исполнять. Юнги мечтал стать обычным. Но не станет. — Просто свободным. Подальше отсюда. Тэхен молчал, слушая. Кажется, он, наконец, понял. — До следующего разговора, Юнги. Юнги прикрыл глаза, сжимая с силой зубы. Ему так больно. Он так устал.