Проклятая королевой

I’m feeling kind of lonely No emotions for no one I’m feeling kind of seasick We’re stuck now on this journey And the plan is on the run This is not an exit Beecake – This Is Not An Exit

«Я не люблю, когда мне врут!». Кто бы мог подумать, что для Павла люди, говорящие правду, - это самые, что ни на есть вруны! Но ведь если я говорю, что мама с папой никогда не ругались, значит, это правда. А он не верит этому только потому, что будто бы люди говорят обратное. А не всё ли равно, что они говорят, главное, что родные знают правду? Вот только почему-то «людям», болтающим чёрте что, Павел верит, а мне, говорящей как есть, не верит! Почему так? Ах, ну да! Я же для него демон, исчадие ада, а, значит, на меня можно повесить все грехи рода человеческого! Да, я согласна, я могу где-то приврать, где-то не досказать, но врать в открытую – никогда! Ни при каких обстоятельствах! Даже во благо! Такие мысли меня не покидали даже тогда, когда я в пять утра вышла на улицу. Была темень, хоть глаз выколи. А ведь я в такое время одна не выхожу. Но ради Олиной новости я всё-таки решила пренебречь своим правилом. Что называется, на свой страх и риск. А что? Телефон под рукой, в любой момент могу позвонить Кате, чтобы она меня забрала. И тем более, что детская площадка в пяти минутах ходьбы. Оли на площадке не было. Подруга как всегда опаздывает, поняла я. Ещё учась в школе она так делала. Учителя ей в дневник «Опоздала!» уже не писали, потому что опоздания для Оли были обычным делом, а затем и вовсе вылились в систему. И, как показывает статистика, привычки с годами не меняются. Но считать ворон от скуки и томительного ожидания мне совершенно не хотелось. А из дома книгу взять… Что я сумасшедшая, что ли, глаза портить? Так что я надела наушники, села на качели, при этом обвив локтями брусья, и, включив музыку на телефоне, начала качаться. Наверное, любой, кто проходил бы мимо, обратил бы на меня внимание и не замедлил бы удивиться. Это для знающих людей было в порядке вещей наблюдать за тем, как взрослая восемнадцатилетняя деваха качается на качелях, словно маленький ребёнок, а для обычных людей это необычное явление. Но сейчас стрелки часов указывали на пять десять, так что люди ещё спят. Только я и играющая на телефоне группа «Beecake». В общем, сижу, жду, качаюсь и не замечаю, как начинаю подпевать. Ну, тут, как говорится, mea culpa, ничего не могу с собой поделать. А, кстати, об ожидании. Где ж тебя черти носят, Ольга, как тебя там дальше, Кулимова? Я не собираюсь здесь до шести утра сидеть тебя ждать, пусть я и знаю о твоей способности опаздывать порой даже на два часа. От мыслей о том, что я скажу Оле, как только та придёт, меня отвлекла композиция «This Is Not An Exit», которая абсолютно подходила под моё настроение. Слушая и напевая её, я временами поднимала глаза на чёрное беззвёздное небо, мысленно прокручивая в голове события последних дней. И во время проигрыша я тихонько проговорила: - Да, это, действительно, полная безнадёжность. А относительно моей ситуации выход из неё вряд ли когда-нибудь будет найден. Я даже задалась вопросом, каким задаётся мама после очередного скандала, «Где же это я нагрешила?». Была, конечно, догадка, но сейчас мне не хотелось бы об этом думать, и теперь просто закрываю глаза и продолжаю напевать. Есть у меня недостаток: если я начинаю тихо говорить, читать или петь, то потом забываюсь и перехожу на громкость. Так случилось и теперь. Последние куплеты песни я уже напевала в полный голос. Вернее, в полное отсутствие такового… В тот момент мне было всё равно, что кругом люди спят, что на часах уже пять двадцать, главное, нужно выплеснуть этот крик души! Я настолько увлеклась, что не заметила, как ко мне кто-то подошёл, остановил качели, затем чья-то рука вынула из моего правого уха «капельку», после чего задорный голос Оли проорал мне в это моё самое злосчастное ухо: - Чего это ты, мать, надрываешься на всю ивановскую?! - Фу ты, Господи! – выкрикнула я, - где тебя носило? Проспала, что ли? - Да я, честно, сегодня будильник ставила. Но, видимо, я не услышала, потому что просыпаюсь, на часы смотрю, - мать родная! – начало шестого! Ну, я быстренько собралась и вот я здесь. - Ты одна приехала? – удивляюсь я. На Олю не похоже. Её только, например, в магазин зимним вечером отправь, так она орать начнёт: «Меня же могут съесть волки!». А сейчас откуда такая смелость? А вот, собственно говоря, и ответ: - Так меня Кешка привёз. - А он тут каким боком? – продолжаю удивляться. Оля вместо ответа кивает головой в его сторону. Кеша как раз вышел из машины, подошёл к нам и смачно поцеловал меня в щёку, показывая, как сильно рад он меня видеть после четырёх лет разлуки. И он, пожалуй, единственный парень, с которым я могу общаться очень даже свободно, и только ему я позволяла до себя дотрагиваться в то время, как прикосновения других парней вызывали у меня отвращение. - Вот ты представляешь, Сашка, - без предисловий начал Кеша, - эта красавица подняла меня в пять десять утра и говорит, мол, довези меня до посёлка, я Сашке встречу назначила, новость хочу рассказать. Я ей говорю, а по телефону рассказать, слабо, что ли? - Так что за новость такая? Я со вчерашнего вечера заинтригована, - с нотками любопытства в голосе проговорила я. Оля обняла меня и сказала: - Я выхожу замуж! Оля? Замуж? Вот это да! - Поздравляю! – произнесла я, - а кто счастливец? - Я, - выпаливает Кеша. Оборачиваюсь к нему с выражением лица «я не ослышалась?». Но нет, Кешка был серьёзным, что ему было никак не свойственно. - Нет, - наконец, произношу я. - Да, - ответил друг. - Ты обалдел… - Ничуть не бывало. Я уже и не знала радоваться ли такому «геройству» со стороны Кеши или нет. Потому что Оля при всей её весёлости обладала взрывным характером. Непонятно, как они уживаться будут. - Кстати, Сашка, можешь меня убить, но ты – свидетельница, - заявила Оля. - А когда свадьба? – интересуюсь я. - Сегодня в четыре, - ответила Оля, - а гуляем до полдвенадцатого. - До полдвенадцатого? Вот это размах…Но, если предположить, что они тихо-мирно распишутся, то остальное время что они будут делать? Гулять по Калинковичам, пока ноги в кровь не сотрут? - Обычно тебя это не смущает, - Кеша, видимо, по-своему истолковал моё смятение. Нет, меня это не смущало. Я – полуночница со времён школьной скамьи. Засиживалась допоздна за компьютером, смотрела фильмы и читала книги. Но смущало меня другое. Меня могли и не отпустить так надолго, учитывая положение вещей. Вдруг что да случится в моё отсутствие? Так что лучше не рисковать. - Простите, ребята, - развожу я руками, - но я не смогу. Если Кеша уже готов смириться с отказом, то Оля… О, это надо видеть… Передо мной стояло живое воплощение королевы Юберты из мультфильма «Принцесса-лебедь». Она так же дула губы, как сейчас Оля. Причём подруга издавала звуки, похожие на скулёж. - Оля, - закатил глаза Кеша, - я тебя прошу: не начинай опять с этого. Хотя это со стороны выглядело довольно комично, но мы с Кешей прекрасно понимали, что это чистой воды манипуляция. Но, с другой стороны, у меня в жизни и так ничего хорошего не было после того, как бабушка уехала. И мне так хотелось своими глазами хоть раз увидеть свадьбу, что я сдалась. - Ладно, я попробую упросить, чтобы меня отпустили. Оля расплылась в улыбке и сказала: - Денисьева, ты мой идол! - Только хотя бы собственную свадьбу в балаган не превращай, - предупреждаю я. - Нет-нет-нет, будут только самые близкие люди, - заверила меня подруга, чем подтвердила своё сходство с Юбертой. Я встала с качелей и начала спешно прощаться с друзьями, поскольку боялась, что меня могли хватиться. А уходя, услышала голос Оли: - Саш, главное, не кисни. Вот увидишь, скоро и на твоей свадьбе гулять будем. - Вот зачем ты это сказала? – оборачиваюсь я, - ты же прекрасно знаешь, я не глазливая. Оля в ответ развела руками, а я направилась домой. На моё частичное счастье, мама и Павел до сих пор спали. А вот Катя уже была на ногах и теперь с кем-то разговаривала по телефону. Хотя подслушивать телефонные разговоры было не в моих правилах, но взволнованный голос Кати заставил меня остановиться в дверях кухни. - Бабушка, я тебя прошу: забери нас с Сашкой! Потому что я так больше не могу! – пауза, - ну что случилось? Скандал случился буквально не из-за чего! И как всегда Павел спровоцировал! - пауза, - хо-хо, как будто я знала, что Павел тот ещё провокатор… Это Сашка у нас плохих людей за версту чует! – пауза, - да в том-то и беда, что это уже не в первый раз. Скандалы чуть ли не каждый день, вон Сашка – свидетельница! – пауза, - ой, да даже ей достаётся по первое число. Павел ей гадостей наговорит, она закроется в комнате, ревёт и на кухню нос не кажет и то до тех пор, пока поесть не приспичит, - пауза, - ой, бабушка, ну то, что он на нас с мамой, как на бешеных собак, бросается, сюжет не нов, но Сашку как он только ни обзывает! Ты представляешь, Сашка для него злобная лживая с**а! – пауза, - ага! Для Павла ребёнок не целованный, никем не тронутый, злобная лживая с**а! Вот такие вот дела! Поэтому я и прошу: забери нас, пожалуйста! Ой, извини, Сашка пришла, я тебе потом перезвоню, - заметив меня, Катя положила трубку. - Бабушке звонила? – разувшись, поинтересовалась я. Катя молча кивает, а потом достаёт из закромов бутылку водки, с минуту на неё смотрит, а потом прячет обратно со словом: - К чёрту! Я захожу на кухню и сажусь рядом с сестрой. Катя обнимает меня и говорит: - Лучше бы мы сюда не приезжали. Мама даже ему говорит, что она не хотела жить здесь. - Думаешь, мне хотелось уезжать? – отозвалась я. - Да никому не хотелось. Я уже бабушку просить начала, чтобы она забрала нас. Она, конечно, ничего не обещает, но постарается сделать всё возможное. - Будем надеяться. - Знаешь, что я тебе скажу: если ты видишь, что человек, без которого, как тебе кажется, не можешь жить, полон гнили, то беги от него как можно дальше. Это мой тебе совет. - Расскажи это маме, - горько качаю головой, - она его любит. - Любит?! Да я такую любовь в гробу и в белых тапочках видела, - усмехается Катя, чем подтверждает моё подозрение относительно того, что у Павла к маме не любовь, а холодный расчёт. Не думала, что скажу это, но сейчас я согласна с сестрой. - Кстати, ты куда это уходила? – вдруг спрашивает Катя. - Да Оля Кулимова приезжала, на свадьбу меня пригласила. За Кешку замуж выходит. - Ну, что сказать в таком случае, совет им да любовь, пока драка за место повара не разлучит их, - смеётся Катя, вспоминая, как Кеша и Оля, будучи у нас в гостях, чуть драку не устроили из-за того, кому на обед суп варить. Мне стало немного легче. А потом Катя спросила: - И что, хочешь пойти? - Да, но свадьба до полдвенадцатого. А само мероприятие в четыре начинается. - До полдвенадцатого это самое позднее. И даже если учесть, что до темноты ты не задерживаешься нигде, то тебя вряд ли отпустят. Ладно, к четырём придумаем что-нибудь. Я как можно крепче обнимаю сестру и говорю: - Спасибо, Катя. Я с нетерпением ждала, когда стрелки приблизятся к четырем вечера. И чтобы как-то скоротать время снова схватилась за «Код да Винчи». Буквально в половине первого в мою комнату вошла Катя с тарелкой жареной колбасы и без предисловий выпалила: - Перекуси, пока цербер не проснулся и не поднял крик, будто бы мы без его разрешения не имеем право трогать что-либо из продуктов. Я уже хотела отказаться, но предательское урчание заставило меня взять у сестры тарелку. Катя ушла, а я приступила к трапезе. И надо заметить, в этот раз меня не подташнивало, всё же на душе уже было не так погано, как вчера. Расправившись с обедом, я вышла из комнаты и свернула на кухню, чтобы помыть тарелку. Там я увидела такую картину: Катя уже сидела с мамой и уговаривала её поесть. Нет, когда сестра трезвая, она более человечная. - Мам, - начала она, видно, вспомнив наш разговор, - тут такое дело. Сашкина подруга замуж выходит, и она хочет там присутствовать. А гулять будут до полдвенадцатого. - Никакой свадьбы! – заявила мама, - пусть дома сидит. - А если мы так поступим? Я отвожу Сашку в Калинковичи, сама приезжаю домой, а потом где-то в районе семи Сашка звонит мне, и я её забираю. Как ты считаешь? Мама только рукой махнула и сказала: - Делайте, что хотите. Только меня в покое оставьте. Я слушала этот разговор до тех пор, пока Катя не посмотрела на меня взглядом: «Дело улажено». Не знаю, может, у кого-то в детстве старшая сестра – самый злой человек, но моя сестра – настоящий друг. Позже я начала собираться, вот только я пока не знала, в чём пойду. Наконец, из общей кучи вещей выудила коричневое шерстяное вязанное платье. Не надевала его долго из-за мамы: она это платье терпеть не может, только потому что его вязала моя бабушка по папиной линии. При этом бабушка ясно дала понять, что под это платье лифчик не надевают. Хорошая новость для спины, поскольку это причиняло дискомфорт. Да и мне было неудобно в столь, на мой взгляд, неудобной детали женского гардероба. Но больше всего меня бесит то, что иногда контуры отсвечивают, а это мало того, что некрасиво, так ещё и складывается ощущение, что как будто по улице голая ходишь. Я даже по дому без лифа ходила. Надев платье, а под него чёрные штаны, я уже была готова. Катя зашла в мою комнату так же готовая к выходу. Она в первую очередь критически меня осмотрела, потом её взгляд упал на мою грудь. - Я так понимаю, просить бесполезно, - заметила сестра, качая головой. - Да, - отвечаю я. - Чего стоишь? Обувайся. Дважды повторять ей не пришлось. И уже в следующие минуты мы сидели в машине – Катя за рулём, я на заднем сидении. Но если бы я знала, чем всё это для меня закончится, то ни за какие коврижки не пошла бы на свадьбу. Сидела бы дома в тепле и... глотала бы новую порцию горючих слёз…