Зима за окном

Саману Мой брат сидит, обхватив лицо руками, думает, и я даже ничего не смею сказать. То, что мы близнецы, и он старше меня всего лишь на час ничего не меняет. Ему не повезло, и он теперь глава рода. - Саману, вспоминай, когда и что ты успел сотворить? Ты же понимаешь, что как оскорбленный, он может тебя и убить? - Я ничем перед Салиаем не провинился. - Может, давно? Может, сам не помнишь? - Нет, Отино, я уверен. - И что предлагаешь теперь делать? Вереса не упокоится просто так, да и вызов уже не отменить, - брат поднял лицо, посмотрел умоляюще. – Он во всеуслышание объявил поединок до смерти? - Дословно: «Сам примешь вызов или отправишь на смерть своего братца, главу рода?» Это считается? - Да, к сожалению. - Тогда мы ничего делать не будем. Я его убить не смогу. - Ты его убьешь, придурок, если у тебя появится шанс. Или я, как глава рода, заменю тебя, и тогда убьют меня. - Не надо… Пожалуйста, - цепляюсь за руки брата, прошу. - Так с чего ты взял, что я легко смирюсь с потерей тебя. Ладно, иди спать, с завтрашнего дня у тебя будут тренировки каждый день. Я найду лучшего мастера, а пока пороюсь в старых книгах. Возможно, есть и другой выход, о котором уже все забыли. Саману, Саману…. Ведь знал же, что все это до добра не доведет. Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату вошел брат, в руках у него были три свитка и подсвечник с зажженными свечами. - Проснулся? Отлично, слушай сюда. Если нам удастся поговорить с мальчишкой и тот согласится придержать своего бешеного папашу на поводке, можно будет провернуть одну аферу. Вот только этот выход мне не нравится и я не уверен, что он устроит и тебя. Да ладно, хоть жив будешь, полудурок мой любимый. - И что ты нашел? - Смотри, по Своду дуэльных законов, в случае если аристократ вызывает аристократа на поединок до смерти, выхода нет. Но, смотри сюда, - братец разворачивает пыльный устав нашего рода. – Если глава рода и все старшие родственники примут решение, любой из рода может быть из него изгнан. - Не думаю, что нам удастся собрать всех родственников за столь короткий срок. - Не перебивай. Но если сам изгоняемый, осознавая свою вину, согласен, то изгнан он может быть и единоличным решением главы рода. Итак, если ты станешь безродным, смердом, то в Своде дуэльных законов появляется лазейка. Вот тут. Брат ткнул пальцем в нужный пункт. - Если дворянин вызвал на поединок до смерти смерда, то в случае проигрыша аристократа, все опять заканчивается смертью. Но если дворянин выиграет, но не захочет убивать проигравшего он может принять его в свой род. Правда, посредством мезальянса. - Посредством чего? - недоверчиво спрашиваю я. - Посредствам неравного брака. Только не радуйся раньше времени. Кто достанется тебе в мужья из холостых родственников, решать будет Вереса. - Но в его роду только он и Салиай. - Да, не думаю, что он решится навязать брак своему только что вернувшемуся сыну. Вот только подобный мезальянс накладывает на тебя множество ограничений и табу. Вплоть до того, что твой муж, уличив тебя в измене, или просто заподозрив в подобном, волен тебя убить. Учти, если он захочет, то сможет устроить тебе ад на земле. Готов ты таким образом получить его? Думай. Вот держи, - вручает мне третий свиток. - Ознакомься со своей будущей жизнью. Я беру пыльный свиток, и Отино уходит, оставив мне свечи. Отино стоит на шаг впереди, я молча, склонив голову, слушаю. Сердце бешено бьется, сейчас решится, что ждет меня в дальнейшем: смерть или брак с недоступным любимым. - Ну что ж, идем в сад, думаю, там будет удобнее проводить дуэль, чем в моем кабинете. - Вереса, из рода Охраняющих грань, я прошу у вас разрешения для моего брата извиниться перед Салиаем, из рода Охраняющих грань, - брат говорит спокойно, пряча весь свой страх. Мы пытались проникнуть в дом Вересы все три дня, но глава Школы боевых магов предусмотрел все. - Не понимаю, зачем? Это ничего не изменит и я не намерен беспокоить сына. - Вы обязаны дать возможность обидчику извиниться перед жертвой, так гласит Свод. - Хорошо, - затем уже мне, злобно. – Но и за это ты ответишь, Саману. Слуги приводят заспанного, толком еще не проснувшегося мальчишку. Еще бы, солнце только начало всходить. Салиай одевался наспех, и остренькое костлявое плечико выглядывает из слишком большой рубашки. Я знаю, что не смог бы обидеть подобное, беспомощное существо. Брат вздыхает, явно не ждал, что у Вересы будет настолько миниатюрный сын. - Салиай, - кланяюсь, - разрешите принести мне свои извинения. Вот и все, теперь моя жизнь у него в руках. - За что? – удивление и любопытство. - Он же посмел поднять на тебя хлыст, - металл в голосе главы школы. Ловлю на себе пренебрежительный взгляд брата и уже открываю рот, в надежде оправдаться. - Да не он это был, а тот, второй, что вышел следом за ним. - Но Саману выходил последним! - Извините, Вереса, в самом деле, я шел первым, но любопытство заставило меня задержаться в дверях. Глава Школы смотрит на меня пораженно, затем, словно решившись, просит сына: - Иди наверх, в спальню, еще очень рано. - Что вообще происходит? - Ничего, милый, тебе потом объяснят, - мягко выталкивает его из кабинета, передав заботам пожилого слуги. - Саману, я прошу меня извинить. Думаю, не имеет смысла выходить в сад. Все можно окончить тут, я не буду сражаться, - выдает высокомерный ублюдок. - Саману, из рода Огненных мечей, помнишь ли ты, как украл семнадцать лет назад мое седло? - Да, - интересно, а получше братец ничего придумать не мог? - Признаешь ли ты, что я как глава рода имею право изгнать тебя за этот проступок? - Да. - Отлично! – Отино поворачивается к Вересе и быстро обрисовывает ситуацию. - А по-другому никак? - По-другому кто-то из вас должен умереть. Я люблю своего брата и не хочу терять, у вас же сын несовершеннолетний, не готовый жить самостоятельно. Вы не имеете права оставлять его одного в этом мире, но я умоляю вас, не лишайте меня брата. Мы и так слишком рано потеряли отцов. - Отино, вы правы. Мы скрещиваем мечи только один раз, и я тут же сдаюсь, кладя оружие к его ногам. Вереса поднимает мой меч. Весь фарс заканчивается, едва начавшись, Отино обнимает меня, прощаясь, молча. Пока я изгнанник из собственного рода, он не имеет права со мной говорить. - Вереса, пожалуйста, будьте к нему снисходительны. Мы остаемся наедине, и я робею, не смею даже взглянуть на своего жениха.