-Гинпачи-сенсей, я вас ненавижу!

      Старшая школа «Гинтама».       После уроков. Шинске зашёл в кабинет Гинпачи-сенсея, даже не постучав, на что Гинпачи озлобленно спросил: — Такасуги-кун, тебя стучать не учили прежде, чем входить? — А Вы что-то скрываете здесь? — Шинске задал ответный вопрос. — Скоро буду… твой труп… — Гинпачи-сенсей ухмыльнувшись от такой радостной мысли, продолжил заполнять журнал. — Страшный Вы человек, сенсей. Так жестоко меня проучили. А теперь ещё и издеваетесь, — сказал Шинске, приближаясь к нему. — До тебя мне ещё далеко. Ты опять пришёл домогаться до меня? — напрягся сенсей, когда Шинске уже стоял около его учительского стола. — Было бы не плохо… — задумался Такасуги, — но нет. Я пришёл узнать, почему Вы вчера напились до такого состояния. — Не твоё дело. И прикрой свои засосы. Ты все-таки в школе. Ходишь, как не пойми кто, — спокойно отвечал сенсей. — Оу, сенсей, так Вы ревнуете? — улыбнулся Такасуги. — Идиот, это правила школы. И раз уж ты здесь учишься, то будь добр соблюдать их, — раздраженно ответил Гинпачи.       Шинске обошел учительский стол и встал позади сенсея. Опустил руки ему на грудь и потихоньку начал расстегивать его рубашку, ласково шепча на ухо: — Сенсей, хотите я Вам такие же сделаю? — и не дожидаясь ответа, губами прильнул к его шее. Гинпачи дернулся, когда Шинске провёл мокрую дорожку языком по его шее. Уши сенсея покраснели. Шинске слегка покусывал плоть на шее, засасывая кожу. После этого оставались маленькие красные пятнышки. Руками Такасуги гладил грудь Гинпачи, и, взяв его свисавший с шеи галстук, он потянул на себя, тем самым перекрыв кислород сенсею. Подержав так немного, он отпустил. Была видна полоса вокруг шеи. Шинске закусил свою губу до крови и облизнулся. — Ну как, сенсей, Вам нравится? Теперь моя очередь издеваться над Вами, — с безумным взглядом произнёс Такасуги. Гинпачи был в смятении. Почему-то он чувствовал вину перед Шинске, хотя вроде и ничего такого не совершал. — Эй, сенсей, почему Вы молчите? — прошептал Шинске, обхватив подбородок Гинпачи-сенсея одной рукой. Другой рукой он схватил его за волосы, потянул голову учителя на себя и заглянул ему в глаза, безумно улыбнулся и проговорил: — Руки так и тянутся свернуть Вам шею, — Шинске тяжело вздохнул и продолжил, — не находите это забавным? И Вы не думали, что я мог сделать с Вами что-нибудь пока Вы спали? Было трудно затащить такую тушку на второй этаж. И что я получил взамен? Унижение? Я не удовлетворен таким результатом. Даже Ваша реакция была не столь восхитительна, как я ожидал. — Прекрати, — с серьёзным лицом сказал сенсей. На что Шинске лишь сильнее сжал волосы Гинпачи. Сенсей, в свою очередь, искривил лицо болью и оскалил зубы. — Хотите, чтобы я отстал? Тогда, что я получу взамен? — задумчиво поинтересовался Шинске. — Ты хотя бы останешься в живых, — дерзко ответил сенсей и плюнул в лицо Шинске.       От такого неожиданного действия, Шинске отпустил Гинпачи, отошёл назад и начал вытирать лицо рукавом, проклиная сенсея. В это время, Гинпачи встал со своего места. Рубашка была распахнута до того места, где была заправлена в брюки. След от удушья и засосы виднелись у него на шее. Когда Такасуги открыл глаз, перед ним стоял Гинпачи в гневе. Сейчас он уже не контролировал себя. Он мог сделать с Шинске все что угодно. Только Такасуги хотел занять выгодную для себя позицию, так его прервал сенсей, схватив за руку, не пуская никуда. Он долго смотрел ему в лицо, раздумывая что бы сделать с ним. Сломать руку? Выдавить единственный глаз? Или же дать ему желаемое и изнасиловать? Последний вариант казался более гуманным. Но непедагогичным. Как и все остальные. Поэтому как учитель, он не может ничего сделать с ним. Если бы только не было этих ограничений, Гинпачи бы сделал с ним все перечисленное. В душе он был ещё тем садистом. Похлеще Окиты будет. Такасуги запаниковал, увидев взгляд сенсея, который его одновременно и пугал и заводил ещё больше. — Ладно, что тебе надо от меня? Почему ты преследуешь меня? — выдохнул и, успокоившись, спросил сенсей. — Что я хочу? Мне и самому любопытно это узнать. Я ненавижу Вас. Но при этом чувствую некое влечение к Вам. Нельзя назвать это любовью точно, скорее желание досадить и разозлить, выбесить и увидеть порочного сенсея. Или даже сделать своим. Мне просто забавно наблюдать за Вашей реакцией. Как будто Вы моя игрушка. — Сверху ты все равно не будешь, — сенсей перебил пафосную речь Такасуги и отвел взгляд, делая невинный вид. — Черт, Вы испортили мою речь. Я так долго её готовил… — Такасуги помрачнел.       Гинпачи безразлично посмотрел на Такасуги. Шинске безразлично посмотрел на сенсея. И каждый разошелся по своим делам. Гинпачи, застегнув рубашку, снова сел за журналы. А Такасуги, расстроившись, вышел из кабинета и направился вдоль по коридору.