По воле похмельного Бога

Яннари вернулся к Элияре в указанное время, снова поглощенный гоном, опьяненный запахами степи. Кобылица встретила его радостным ржанием. К семье он не ходил, предпочтя день провести в компании юных жеребцов, а потом и вовсе попастись в степи, неподалеку от того места, где встречался с Элиярой. Днем гон не так туманил разум, так что времени поразмыслить хватило. Кобылица ему нравилась, не зря же его так сразу потянуло к ней. Нравилась и в истинном виде, и в человеческом. Конечно, за краткие минуты отдыха мнения не составишь, но он надеялся, что не разочаруется после гона и не разочарует ее. Пока что ее готовность следовать за избранником даже в чужую землю перевешивала все. — А завтра придешь? — с надеждой спросила она. — Конечно. А как у вас сватаются? — Яннари очень нравилось лежать с ней в густых травах бок о бок и вылизывать солоноватую от пота шерстку на шее. — Надо принести моим родителям мешок зерна и связку рыбы. Как знак того, что ты обещаешь мне сытую жизнь. Единорог удивленно фыркнул: — Рыбы? Почему именно ее? И где тут можно наловить рыбы? — Можно испечь хлеб в виде рыбы — пояснила Элияра. — Это еще из тех времен, когда наши предки жили в лесах, а не кочевали по степи. — Ага, испечь хлеб я могу. — Правда? Яннари весело ржанул. — Я и готовить умею, правда. — Я тоже, — похвасталась Элияра. — А твои муж и жена? Они какие? Яннари принялся рассказывать, вспоминая все свои годы супружеской жизни с самого начала. — Вот такие они. Я очень люблю их, и Арви, хоть он и не кровный мне сын. — Я очень хочу с ними познакомиться, мне кажется, у нас будет чудесная семья, — Элияра была в восторге. — Артес ревнивый, — сразу предупредил ее Яннари. — Но я надеюсь, вы все же сумеете подружиться. А еще для него сложно принять то, что по законам Медведей именуется блудом, хотя глупость же несусветная. — Мы должны уважать чужие законы, тогда будут в ответ уважать наши. Братья говорят, что со мной очень легко общаться, я надеюсь, что у нас все будет хорошо. — А крепкая семья в первую очередь на взаимоуважении и строится. И братья твои правы, ты… легкая и теплая. Я очень хочу, чтоб ты подарила мне детей. Элияра ржанула, лизнула его в шею. — Я подарю. У нас будут красивые жеребята. Хочу, чтобы они были похожи на тебя. Яннари мысленно усмехнулся: он бы предпочел, чтобы его дети унаследовали некоторые черты его отца, стали крепкими и сильными единорогами. Пусть не воинами, такой судьбы он им не хотел. Элияра снова лизнула его, отвлекая от мыслей. — Приходи завтра снова. Поскачем по степи вместе. — Завтра я хочу привести тебя в стан Черного Ветра, можно? — Думаю, что можно. Познакомишь меня со своими родичами? — Обязательно. Яннари ласково куснул ее за холку, толкнул носом, побуждая встать. Желание снова загоралось в нем, рассыпало искры по кровотоку, запах готовой к соитию кобылицы манил и дурманил. Элияра фыркнула, вскочила и помчалась, кровь разгонялась все сильнее от этой скачки. Дикие инстинкты, оставшиеся главенствовать над ними в гоне, заставляли Яннари догонять, ловить и брать еще не отошедшую от скачки, еще тяжело дышащую кобылицу, снова и снова кусать, оставляя на холке метку. — Ох, как же это прекрасно и утомительно разом, — простонала Элияра. — Ступай, Яни, придешь за мной завтра. — Провожу тебя хоть до середины пути, — не согласился единорог. — Степь, как говорил отец, место не самое безопасное. — Хорошо, идем. Но во время гона никто не осмеливается нападать — вздумай хоть какой-то зверь помешать единорогу… — Элияра рассмеялась. — Кроме зверей есть еще и люди. Яннари не зря завел этот разговор. Старшие единороги говорили о том, что видели в степи людей, вроде бы — охотников, но никто бы не поручился, что охотятся те именно на неразумных зверей. — Люди тоже вряд ли нападут, они в курсе наших обычаев. Но мне приятно, что ты заботишься обо мне. Яннари промолчал, не стал разуверять ее. Он не понаслышке знал, каково оборотню под зачарованным обручьем, а о вероломстве и коварстве людей много рассказывали отец и Алая Рина. Да и клан Черного Ветра сталкивался с людьми куда чаще, нежели Сольозерские, жившие в хорошо укрепленном против набегов городище на берегу озера. На половине пути Элияра остановилась. — Что ж, завтра увидимся. Я буду тебя очень ждать, Яннари. — Идем дальше, — единорог тревожно всфыркнул, понюхал воздух. — Я провожу тебя до самых ворот. Остальные возвращаются так же поодиночке? — Кто как, есть пары, есть одиночки, особенно парни. — Идем. Не дело это… Он все-таки не был ни воином, ни даже охотником, хотя и умел читать следы на лесных тропах и водопоях. Но здесь, в море травы, следы терялись, а ветер уносил запахи. Они подобрались неслышно, эти люди, охотники за единорожьими рогами и гривами. Когда сверху полетели сети, Элияра успела только испуганно ржануть и попытаться метнуться в сторону. Яннари сбил ее с ног, отшвыривая из-под сети в сторону, резанул запутавшуюся на своем копыте сеть рогом. И со злобным визгом налетел на охотников, не давая им развернуть и бросить еще сети или арканы. — Элияра, бегом скачи к дому! Быстрее ветра! Кобылица не стала мешкать, припустила со всех ног, вскоре скрывшись из виду. От взбесившегося жеребца люди разбегались, как тараканы, а он и не думал щадить, достал кого-то рогом, и запах крови пробудил еще более древние инстинкты. Единороги на заре веков были не ласковее хищников, и впавший в боевое безумие рогач способен растоптать врага в кровавое месиво. Ни один человек не способен убежать от единорога в степи. Яннари догнал еще одного, поддел рогом, пропарывая тело, мотнул головой, сбрасывая наземь. Что-то остро ужалило его в плечо и резануло круп, словно на всем скаку проехалась шипастая ветка, вспоров шкуру. Яннари завизжал еще злее и одним прыжком достал сразу двоих, под копытами хрустнуло-чавкнуло. Еще одна злая оса укусила-ударила под ребра, стало больно, но боль лишь больше разъярила его. Трое охотников из всего отряда сумели добежать до привязанных в балке лошадей и ринулись прочь, без жалости нахлестывая их. Яннари осмотрелся, злобно потоптался по еще живому и стонущему человеку с выпущенными кишками. Со стороны стойбища подлетели четверо жеребцов, один остался с Яннари, трое припустили по следам. — Живой? Только тогда до Яннари добралась боль в полной мере. Под ребрами засела стрела, вернее, наконечник, древко он как-то умудрился сломать. Еще одна глубоко вошла в плечо, и он, чуть отойдя от кровавого угара, захромал и болезненно ржанул. — Тихо-тихо, — перекинувшийся единорог похлопал его по шее. — Сейчас достану. Шрамы останутся, славные и боевые. Потерпи, целитель. — Терплю. Элияра в порядке? — он постарался не двигаться. — Перепугалась только. Терпи-терпи. А чтобы легче было, сейчас расскажу, как я жеребенком в степи охотился на живность. Охотник безумолчно трепался о чем-то, забалтывая Яннари, отвлекая от боли, сопровождавшей извлечение стрел. Назад в стан Черного Ветра молодого единорога никто не отпустил, его, вырезав стрелы, заставили перекинуться и забраться верхом, отвезли в Сольозеро, прямо к дому невесты. — Тут пока отлежишься, сейчас мазь нанесу на раны, — Элияра взялась ухаживать. Яннари смиренно принял ее заботу, попросив только сообщить своим, что жив и скоро будет в порядке. Разумеется, Артес тут же помчался к мужу во весь дух. Он даже не ругался, сперва пытался отдышаться, потом знакомился с родителями, аккуратно напоившими медведя отваром успокаивающих трав, потом — с будущей супругой своего непутевого мужа. И только потом его пустили в комнатку, где отлеживался перебинтованный и напоенный кроветворными и болеутоляющими снадобьями Яннари. Там он тоже ругаться не стал, занял медвежьей тушей все пространство у кровати и принялся мужа осматривать и обнюхивать, выясняя, как сильно тот пострадал. — Все со мной хорошо, — Яннари, поглаживая его по широкому носу, улыбался. Хотя плечом шевелить вообще было больно, а стрела, попавшая между ребер, только чудом не задела ничего жизненно-важного. — У-у-у, — Артес возложил башку на кровать, шумно вздохнув. — Выслежу людей — на части разорву. — Не успеешь. Их только трое и осталось, и за ними уже поскакали воины Сольозера, — тихо фыркнул Яннари. — А остальных я сам прикончил. Фу. — Ты герой, медовые ушки. Отдыхай, тебе стоит отоспаться. Я пойду, побеседую с Эль. — Эль? — Яннари приподнял брови. Артес был прав, да и травы, наконец, подействовали, нагнали сон. — Элияра. Все, спи, — его лизнули в лоб. Яннари закрыл глаза, улыбаясь. «Эль… Похоже, звезда моя золотая Аро все же пришлась по душе…» Проснулся он в компании Артеса и Элияры, которая беззастенчиво трепала медвежьи уши, пересчитывала зубы и разглядывала пасть гостя. — У него такие когти, — восторженно заметила она. — Ага-а-а, — зевнул Яннари. — И клыки, и все остальное. Вижу, вы друг на друга рычать не станете? — Я не умею, — Элияра внимательно изучила переднюю лапу Артеса. — Аро? — Яннари дернул раненым плечом, скривился, но все-таки дотянулся до круглого медвежьего уха, потянул к себе. — Мы отлично поладили, медовые ушки, — уверил медведь, пытаясь разом повернуть башку к мужу и не вывернуть лапу. Лапу ему отпустили, за второе ухо ласково потрепали. — Пойду, принесу вам обоим завтрак. — Это же не по традиции, — вздохнул Яннари. — Я должен был пирогов напечь… — Яни, мои родители тебе меня и без выкупных пирогов и мешка с зерном отдать согласны. Ты меня защитить сумел. А вот Ольху ее жених — нет, — девушка судорожно вздохнула. — Их наши воины нашли, без грив и рогов. — Надо бы людям урок преподать, — помрачнел Артес. — Совсем уже потеряли всяческий страх, хуже шакалов в пустыне. — Их много, и с каждым годом — все больше. Отец говорит, что развязать войну, не собрав все кланы оборотней под чьей-то дланью, будет самоубийственной затеей. А как их соберешь, если оборотни предпочитают селиться подальше один от другого? — Так и собрать — против общей угрозы все поднимутся. — И много ли среди оборотней воинов? — встрял очень внимательно слушавший Ринины байки Яннари. — Так все, почитай, кто не воин, тот охотник, — хмыкнул Артес. — У людей еще и маги есть. — У нас тоже найдутся, не совсем маги, конечно, но в лесах и песках порой таится очень многое, медовые ушки. — Я против войны, — вздохнув, все равно сказал единорог. — Я целитель. Но если придется… И под чьей же рукой собирать кланы? — Лучшие охотники у Волков, лучшие воины у Рысей. Но посмотрим, может быть, обойдемся и без войны. Элияра принесла им сытной каши с мясом, овечьего молока. Потом, когда оба поели, взялась перебинтовывать уже почти затянувшиеся раны. — Так быстро! — Наверное, дар Бога-Покровителя, — улыбнулся Яннари. — Надо осмотреть тела людей, — решил Артес. — Может, удастся понять, откуда они, к какому из племен принадлежат. Яннари не помнил, что сотворил с людьми, да и сольозерские, скорее всего, уже закопали падаль, чтоб заразу не разводить. — Поговори с моим отцом, это он Яни в Сольозеро привел. — Поговорю. Яни, отдыхай пока. Из стойбища не выходите. Яннари как раз собирался вернуться к деду и очень переживал за Леду и малыша Арви, но пришлось покориться мужу и остаться в Сольозере. Артес вернулся к середине дня. — Ничего выяснить не удалось. Какие-то наемники, без роду и племени. — И такое бывает, — подтвердил отец Элияры и Яснира с Заряном, такой же рыжий, как его сыновья, Огнир. — Что ж, придется быть втройне осторожнее, — подытожил Артес. — Я заберу Яни и Эль как можно скорее. — Через три дня отведем вас в храм Бога-Покровителя Двоесущных, — кивнул Огнир. — Там и обвенчаем, в его славу. — Хорошо. И потом мы уедем. — Не обижай младшую жену, Медведь, — усмехнулся единорог. — Как же ее обидишь, такую солнечную? — Артес потрепал Элияру по волосам. Внутреннее сопротивление как-то незаметно сошло на нет, и он уже не вспоминал, как молча бесился от одной только мысли о том, что где-то там, в степном травяном море, его Яни сейчас покрывает какую-то кобылицу. Все такие мысли из головы просто улетучились, стоило только узнать о случившемся, а потом и познакомиться с девушкой, трогательно ухаживавшей за своим раненым героем. Она была такой милой и простой, сразу же полезла щупать медведя, восторгаться шкурой и носом. Леде точно понравится. От нее пахло Яннари, а еще Артесу удалось мельком увидеть, коснувшись ее руки, тонконогого жеребенка, тянущегося точеной мордочкой к длинной черной гриве блаженно прикрывшего глаза Яни. И это, пожалуй, примирило его с Элиярой окончательно. — К тому же, их там уже двое, — Артес покосился на ее живот. — А ты умеешь такое видеть? — уставилась на него Элияра. — Конечно, все вожди должны уметь видеть все, что связано с деторождением, от этого зависит выживание клана. — У нас получилось? Правда, получилось? — Эль обрадованно погладила свой живот и шмыгнула носом. — Получилось, там внутри ребенок, — Артес потрепал ее по голове снова, нравилось ощущение пушистых волос. Золотистая, в самом деле — солнечная девочка. Ну, девушка. Очень-очень юная женщина и будущая мать, вот так было правильнее. К тому же, хорошая хозяйка, как уверял Огнир. Надо будет познакомить ее с Ледой и Арви, они точно друг другу понравятся. У Элияры была еще и младшая сестренка, слегка дувшаяся теперь на старшую за то, что та первой успела провести гон с Яннари. Надеяре было всего шестнадцать, и ее первый гон пока еще не пришел. Яснир, вернувшись домой после первой неудачи в Сизом Доле, очень много рассказал о сыне своего побратима и старшины, вот девчонки и влюбились в него заочно. — А я тоже хочу стать его женой, — обиженно ворчала она. — Почему все Элияре достается первой, даже красивые парни? Мужчины смеялись, но Артес всерьез присмотрелся к девчонке. Очень могло так статься, что однажды она заявится и без спросу в Западнолесье. Хотя, возможно, эта ее блажь и пройдет до первого гона. — Подрасти, найдешь себе не хуже, — ответил отец. — Я хочу Яннари или еще лучше! — Лучше точно не найдешь, — проворчал Артес, но так, чтоб девчонка его не услышала. Элияра, разумеется, принялась уговаривать сестру, что та непременно разыщет себе парня по сердцу, самого лучшего. Артес, посмеиваясь, сидел на низкой лавочке рядом с домом, наблюдая этот балаган. Из дома вышел, слегка прихрамывая, Яннари, устроился рядом. — Как Леда и Арви? — Леда волновалась, но я ее успокоил. Они прибудут к свадьбе. Готов? — Давно готов, да и к чему тут особо готовиться-то? К явлению самого Покровителя? — усмехнулся единорог. — Пусть его является, гад рогатый, хоть на сына посмотрит. — Ну не знаю. Свадьба все же… Праздник! — Угу. А я домой хочу. — Мы скоро окажемся дома, медовые ушки, — Артес обнял его. — Не сердишься на меня? — Яннари легонько поцеловал его в уголок губ. — Нет. Ты сделал то, что должен был… — Артес улыбнулся. — Храбрый маленький единорожек. — Уже не такой и маленький, — рассмеялся тот, потер ребра: ныло там, где заживали раны, а заднюю… то есть, сейчас просто ногу он, кажется, потянул в прыжке, а ведь не заметил даже. — Вернемся к черноветерским, на себе свою мазь испытаю. — Будет нелишне. Зато шрамы потом с гордостью станешь сыновьям показывать. Яннари хмыкнул. Людишки! Не удалось поймать — так застрелить хотели, твари. Не прибавило это ему к ним любви. В Сольозере они пробыли еще день, потом вернулись в стан Черного Ветра, где уже тоже готовились к свадьбам. Жаль до слез было погибших молодых единорогов, но… это жизнь. Мазь помогла — плечо и бок перестали болеть. Да и нога понемногу переставала ныть. — Вот и славно, негоже на свадьбе хромать, — заметил Артес. Дед озаботился традиционным для степи свадебным нарядом, вернее, нарядами — для всех троих. Таковы были обычаи, единорог не мог привести вторую жену или мужа к алтарю Бога-Покровителя без первых. — Немного волнуюсь, — призналась Ледана. — Я тоже. Но мы должны проводить Яни и убедиться, что все прошло так, как полагается. — Значит, говоришь, сына ему точно зачали? — Точно, — кивнул Артес. — И девочка хорошая? — Замечательнейшее солнышко, — закивал медведь. Леда успокоено выдохнула. Все-таки боялась, что Артес не примет никакой выбор Яннари, но обошлось, и это радовало. Когда она увидела Элияру, то поняла, почему муж принял этот выбор. Любил он все солнечное и теплое. Да и совсем уж чужой и незнакомой единорожка не была, за три года от ее братьев все они наслушались, какие у них сестрички умницы да красавицы. Что-то, должно быть, запало в душу, что привело Яннари к Элияре и ее к нему. Элияра медведям обрадовалась, сразу же засияла, потащила их знакомиться со своей семьей. Огнев и Тонара — ее родители — только умиленно кивали. Они уже смирились с тем, что в дом вернулись сыновья с невестками, но уедет старшая дочь. — Готова к свадьбе-то? — посмеивалась Ледана. — Готова, — Элияра закивала. Несмотря на то, что в сватовстве уже не было нужды, Яннари с поклоном преподнес родителям невесты выпеченные в непривычной для него печи и из непривычной муки пироги, правда, не с рыбой, а с мясом, перепелиными яйцами и травами. Пироги были приняты, в ответ ему из рук в руки была передана Элияра. И единороги отправились в выстроенное на берегу соленого озера капище, где всем пришлым на мгновение показалось, что они перенеслись каким-то чудом домой. Внутри храм казался гораздо больше, чем снаружи, алтарь и убранство были совершенно одинаковые. Точно таким же старым и мудрым был седой лис-жрец, словно еще один близнец тех, что остались в храме лесного края. — Они везде одинаковые? — шепотом уточнила Леда. Артес, тоже пялившийся на жреца, пожал плечами. Если б из-за каменных колонн, поддерживающих свод храма, сейчас, шаркая, выбрался бы лис-оракул, он, наверное, даже не удивился бы. Может, у Многосущного и вовсе один-разъединственный храм, один жрец и один оракул? Просто входы в них есть в каждой земле, где живут оборотни? Элияра сильно волновалась, держалась за руку Яннари и все время улыбалась, даже когда кивала, соглашаясь с добровольностью брака. Ледана заметила, что это, должно быть, нервное. Девочка не будет ныть и скулить, переживая все внутри, но от улыбки и нежелания показать, что страшно, больно или еще как, будет сводить скулы. Что ж, придется внимательно наблюдать и присматриваться. От мужчин в подобных делах толку совершенно никакого. Хотя Яннари и старался успокоить, да только и сам, как очевидно, волновался не меньше, уж она-то видела. — А вы, Ледана и Артес, без принуждения принимаете в свою семью Элияру, дочь клана Соленого Озера? Они тоже кивнули, выговорили положенные слова. — Впервые вижу, чтоб медведи согласились на более чем тройной брак, — усмехнулся жрец. — Но, коль так, руки давайте, все четверо. Кровь пролилась на алтарь, огненные кольца опоясали запястья, скрепляя нерушимость брака. Элияра всхлипнула и попыталась обнять сразу всех троих. Почему-то проявившиеся обручья были сразу темными, будто брак уже закреплен. Однако Ледана подумала, что оно и к лучшему: Артес вряд ли покусился бы на Элияру. Хотя, кто знает, какие мысли там, в мохнатой башке любимого мужа бродят. — Ахм… а я, однако, не был так уж неправ, придумывая этот союз, — пробормотал чуточку хмельной и очень знакомый Леде голос сзади и сбоку, от колонны. — Отсель и начнется единение кланов, да. Она украдкой показала кулак в сторону любовника. Тот хохотнул и исчез. «Единение кланов, значит? Ну попадись мне на узкой тропе — рога отшибу». Вслух Леда ничего говорить не стала, просто любовалась своей семьей. Счастливый, аж светящийся этим счастьем Яннари, чуть растерянно улыбающийся Артес, всхлипывающая от избытка чувств Элияра. И Арви тут же вертится у ног, дергает ее за подол: «Ты моя вторая мама, да?». Лучшее, что могло случиться в их жизни.