Часть 5
6 апреля 2017 г. в 22:25
***
— Я смотрю, ты поумерил свою прыть, голубоглазый?
Роджерс с трудом разлепил глаза. Перед ним все качалось и плыло, как в тумане, но он смог рассмотреть, что в проеме двери, в лучах заходящего солнца стоял Лис.
— Лейтенант Роджерс, — прохрипел Стивен заплетающимся языком, — запомни это, грязный ублюдок!
— Придержи свой язык! — Лис переступил порог. — Я — Огненный Лис и ты играешь с огнем!
— Я знаю, кто ты, — опираясь о стену связанными за спиной руками, Стивен из последних сил поднялся на ноги, чтобы смотреть Лису прямо в глаза . — Ты убийца и насильник. И я клянусь, ты за это заплатишь.
Он хотел сделать шаг вперед, но пошатнулся и, съехав по стене, рухнул Лису под ноги.
— Черт, что за хрень, — выругался Лис, — не нужно так торопиться, красавчик. Ты всегда успеешь упасть к моим ногам!
Он вздернул Стивена за плечи и усадил, привалив к стене.
Роджерс тяжело дышал, откинув голову назад, и губы на бледном лице были соблазнительно приоткрыты. Лис не удержался и провел по ним большим пальцем, но Роджерс дернул головой, уходя от похотливой ласки.
— Лейтенант Стивен Роджерс, хмм… — Лис рассматривал своего пленника с интересом, — кажется, самое время оттянуться!
— Убери от меня руки, я… — он хотел еще что-то сказать, но тело обмякло, и Стивен завалился набок, лишившись сознания.
Лис пнул его ногой, но никакой реакции не последовало. Тогда он задрал рубаху, чтобы осмотреть рану, из которой сочилась кровь.
Рана оказалась серьезной, ее следовало перевязать, чтобы его пленник не изошел кровью раньше, чем он сможет насладиться его компанией.
Лис чертыхнулся и приказал отнести Стивена в каюту лекаря.
***
Среди команды пиратского корабля можно найти кого угодно, от дикого буканьера до бывшего почтового служки.
Судьба не щадит никого и вчерашние добропорядочные граждане, лишенные средств к существованию по самым разным причинам, могут выбрать последнее, что предлагает им фортуна. Поэтому неудивительно, что среди пестрой толпы на борту «Черного призрака» оказался лекарь, больше похожий на шамана племени затерянного где-нибудь в джунглях Амазонки.
Никто не помнил, когда он прибился к команде. Беглый раб, большая часть жизни которого прошла на сахарной плантации, он хорошо разбирался в травах, порошках и притираниях, которые не один раз спасали пиратские жизни.
Черный как ночь, он мог пробраться на любой корабль незамеченным и убрать с пути охрану, а во время бури и сильной качки гибкий и цепкий как кошка — запросто взбирался на самую высокую мачту.
В его руки и попал Роджерс.
Он провалялся в бреду больше десяти суток и остался жив, только благодаря приказу Огненного, неустанным заботам лекаря и его тайных эликсиров.
Т’Чалла — так звали корабельного лекаря — колдовал над тяжелой раной, когда пришел Лис.
Он вошел совсем тихо, но Т’Чалла услышал его.
— Хочешь узнать, как твой пленник? — спросил он, не оборачиваясь.
— Вижу, что жив твоими стараниями, Т’Чалла.
— А больше ничего не видишь?
— О чем ты?
— Ты приходишь смотреть на него каждый вечер, остаешься с ним до утра и не видишь?
— Меня влечет к нему, но кажется ты не об этом?
— Он меченый, как и ты.
— Как ты узнал?
— В лихорадке он весь горел, и часть метки проступила.
— Я не верю в эти бредни…
— Тогда почему ты здесь?
— Что может быть лучше, чем брать податливое тело.
— Сегодня я не давал ему сонные порошки. — Т’Чалла, наконец, обернулся и посмотрел на Лиса. — Будь осторожен, хозяин.
— Я тебе не хозяин, — Лис поморщился, — я уже говорил. Если ты захочешь когда-нибудь уйти, ты свободен.
— Кто будет варить для тебя твой напиток, Лис?
— Я все еще кричу по ночам?
— Последние дни ты засыпаешь спокойно.
— Какая ирония судьбы. Я сплю, как младенец, только в объятиях человека, который убьет меня при первой же возможности. Почему это так?
— Его сила больше твоей, и твои демоны отступают.
— Может быть и так.
***
В первый же день Т’Чалла снял с Роджерса всю грязную одежду, обмыл тело. Обработал и перевязал кровоточащую рану, укрыл легким покрывалом. Но мечущийся в горячке Стивен постоянно сбрасывал легкую ткань, и когда Лис пришел через несколько дней посмотреть на своего пленника, его взору предстала соблазнительная картина.
Горящий огнем обнаженный торс, красоту которого не могли скрыть даже обмотанные вокруг раны полосы ткани, пропитанные кровью.
Сильные руки, мощные бедра и впечатляющий своими размерами член, который в горячечной лихорадке налился кровью и выглядел так, словно его хозяин был крайне возбужден. От такого кто угодно сошел бы с ума, и Лис не мог отвести глаза.
До метки ли ему было...
Он повидал за свою жизнь немало красивых тел, но сейчас та сила и беспомощность, суровость и незащищенность, которые соединялись в единое целое, действовали на Лиса, как гремучая смесь из крепких напитков.
Дыхание Лиса участилось, а тягучая сладкая волна поднялась из глубин и растеклась по всему телу. Дикое, неуемное желание почувствовать на языке напряженную бархатистую плоть овладело им впервые в жизни. Еще секунда, и он опустился бы на колени и, наплевав на собственные привычки, взял в рот, но Т’Чалла принес успокаивающий настой на травах и принялся за работу.
Он обмакивал кусок ткани в деревянную плошку и обтирал тело. Стивен затихал, начинал дышать ровнее, его губы смыкались, и он переставал метаться и стонать.
Лис протянул руку и отобрал у Т’Чаллы плошку с темной жидкостью.
— Я хочу сам…
И хотя шаман почти закончил свои манипуляции, он безропотно отдал плошку в руки Лису, прикрыл склянки с порошками и жидкостями на низком столике и вышел, оставив Лиса наедине со своим пленником.
Лис отбросил кусок ткани, которым лекарь обтирал горячее тело и, обмакнув руку, провел раскрытой ладонью по обнаженному участку кожи. Коснулся лба, горящих огнем щек, шеи и спустился ниже. Накрыл сосок и долго кружил, лаская, наслаждаясь тем, как он твердеет, упираясь в ладонь. Огладил плечи, провел пальцами по бедру, очертил рисунок колена и отдернул руку, потому что Стивен вдруг застонал и повернулся набок.
Лучше бы он этого не делал. Потому что напряженный член скрылся от взгляда Лиса, но упругая задница, которая оказалась прямо перед ним, не уменьшила вожделения, а наоборот — обострила все чувства, и жгучее желание взять ее немедленно затмило собой все.
Лис отыскал на столе у Т’Чаллы пузырек с маслом и вылил себе на ладонь. Раздвинул ягодицы, щедро растирая масло вдоль промежности, лаская и дразня розовое, соблазнительное колечко мышц.
Болезненное состояние и слабость сделали свое дело — мышцы Стивена не были напряжены, и Лис чувствовал, как легко они поддаются, как принимают в себя один за другим его пальцы.
Лис надавливал, раскрывал, растягивая в стороны, предвкушая, как будет вбиваться в это горячее податливое тело — и не поверил, когда Стивен вдруг дернулся и насадился сам. Застонал, заметался, подался назад сильнее.
Лис завороженно смотрел, как пленник в сладком неведении трахает себя его пальцами, насаживаясь все глубже. Тогда он согнул первые фаланги, насколько мог, и с губ Стивена сорвался такой сладостный стон, что Лис перехватил свой член у основания, боясь, что кончит только от одного этого звука.
Он и кончил, прямо в штаны, как глупый юнец, спустя несколько ритмичных движений упругой задницы и сладостных стонов, которые беспрерывно слетали с уст пленника. Тело ослабело, и Лис опустился на лежанку рядом со Стивеном.
Ткнулся лицом в широкую спину. Прижался, вдыхая запах чужого горячечного пота, перемешанного с ароматами настоек и масел, которые только что щедро втирал в его кожу. И затих.
От Стивена шло такое тепло и спокойствие, что Лис не заметил, как провалился в глубокий сон.
Он ушел на рассвете, как только солнце окрасило кромку горизонта, но вернулся следующей ночью, чтобы снова увидеть, как разомлевшее тело примет сначала его пальцы, а потом, раскрытое и растянутое до предела, и его самого.
Он возвращался сюда снова и снова, ночь за ночью, зная, что не получит сопротивления, которое обычно только сильнее разжигало его страсть, но отказать себе в удовольствии владеть этим восхитительным телом не мог.
Он брал своего пленника то нежно, то неистово. Целовал спину и плечи. Вбивался в его задницу до полного изнеможения, чтобы, наконец, провалиться в глубокое беспамятство, без сновидений и кошмаров. Оставаясь рядом со своим пленником до самого утра.
***
Но сегодня Лис не торопился, хотя слова Т’Чаллы о том, что Стивен может очнуться в любой момент, подогревали его похоть и желание. Член стоял как каменный, и он сбросил с себя одежду. Лег, обхватив руками и ногами свою жертву, упираясь стояком в упругую задницу. Раздвинул ягодицы, и, направляя себя, вошел, медленно проталкиваясь внутрь. Туда, где было горячо и сладко. Где после нескольких резких движений мышцы начинали ритмично сжиматься, а его пленник выгибал спину, подставляясь и принимая возбужденную плоть Лиса.
Прежде Лис мало заботился о том, кончает ли его пленник, получает ли хоть каплю того удовольствия, которое испытывал он сам, или его член опадает, так и не достигнув вожделенной разрядки. Но сегодня Лис хотел большего.
Он готов был на что угодно, только чтобы его пленник очнулся, а не лежал безвольной куклой. Чтобы отвечал, сжимал железной хваткой, трахался с ним до потери сознания, выдаивая его и себя до капли.
А еще лучше — сопротивлялся, впиваясь зубами. Стонал, изрыгая проклятья и, в конце концов, сдался на милость победителя, как сдавались все его жертвы, скуля и жалобно вымаливая еще хоть один поцелуй или жесткое движение ладони.
Поэтому Лис попеременно мял в ладони его яйца. Скользил ладонью по всей длине, то ласкал головку, то ритмично надрачивая член своего пленника до тех пор, пока член его не вырос и не окреп.
С каким бы удовольствием он принял его в себя и насаживался до звездочек в глазах!
Лис гнал эти мысли, которые владели им уже давно и он не мог повериить, что хочет этого, но они снова и снова неотступно преследовали его.
Огненный всегда только брал своих любовников, но никогда чужой стояк не таранил его задницу. А сейчас, видя, как извивается на его члене Стивен, как стонет и оттопыривает зад, он изнывал от желания принять его в себя, почувствовать, каково это — иметь внутри такой большой и твердый.
Лис пропустил момент, когда Стивен сжался, задрожал всем телом и, хватая ртом воздух, застонал, заохал громче обычного и сжал ягодицы.
Лис зарычал от удовольствия, полосуя ногтями его спину, не переставая двигаться до тех пор, пока сперма не переполнила задницу Стивена и не начала вытекать, пачкая лежанку.
Стивен открыл глаза. Он не мог понять, где находится. Отголоски наслаждения бродили по телу, но саднящая боль в заднице сбивала с толку. Он откинулся на спину и почувствовал позади себя упругое тело.
Кто-то оглаживал его бедра и живот, вздрагивающий от малейшего прикосновения член, целовал плечи. Он перехватил ласкающую его руку и повернул голову.
Это было похоже на страшный сон. Карие глаза Огненного Лиса лучились удовольствием, а блаженная улыбка застыла на ярких, искусанных губах. Стивен дернулся, не веря своим глазам.
Абсолютно голый, неприкрытый ничем, Лис глядел на Стивена в упор, и ни одна мышца не дрогнула на его лице. Он лежал в объятиях Огненного Лиса, а его рука, кажется, только что ласкала его соски.
Стивен задохнулся от ужаса и стыда.
Он не спал, и это был вовсе не сон. И, кажется, только что он испытал настоящее блаженство в руках того, кого ненавидел.
Лис еще раз провел ладонью по животу Стивена и с сожалением убрал руку. Он спихнул с себя Стивена и встал в поисках того, чем мог бы обтереть себя.
— Когда я кончаю своим любовникам в глотку, — Лис вытер остатки спермы и отбросил испачканную ткань в сторону, — со мной не случается таких неприятностей.
— Грязная свинья! — Роджерс вскочил с постели и бросился на Лиса, чтобы свернуть мерзавцу шею, но от слабости, охватившей тело, просто рухнул, подмяв его под себя.
Не чувствуя силы в руках, он все равно вцепился ему в горло, но Лис только рассмеялся.
— Какой горячий! — Он ухватил Стивена за задницу и дернул на себя так, чтобы тот почувствовал его возбуждение, которое вернулось только от одного вида разъяренного Стивена. — Хочешь еще?
Он глядел на Стивена в упор, и ни одна мышца не дрогнула на его лице.
Похотливый мерзавец!
Стивен подался вперед, чтобы снова ухватить Лиса за горло, но его член проехался по животу Лиса. Он почувствовал под собой обнаженное тело, без единого намека хоть на какой-нибудь кусок ткани, который бы разделял их.
Стивену не раз приходилось участвовать в драке, но, наваливаясь на своего противника, он никогда не задумывался, что прижимается к мужскому телу. Он просто бил или отбивался от врага, но сейчас, чувствуя под собой обнаженное мускулистое тело, сильные руки, мощные бедра, он почти с наслаждением вдыхал тяжелый запах пота и похоти, горячего солнца и соленой морской воды, которыми пропиталась кожа Лиса.
Эта неожиданная близость мутила разум, горящий взгляд карих глаз ненавистного противника утягивал в омут, а приоткрытые губы — манили сладким обещанием. И, не помня себя, Стивен потянулся и жарко лизнул, оставляя влажную дорожку на шее Лиса. А Лис только улыбался, покусывая от удовольствия губы, и оглаживал задницу своего пленника, дергал ягодицами, притираясь возбужденным членом сильнее.
И у Стивена все поплыло перед глазами. Жгучее желание затмило разум. Сладкая волна ударила в пах, потянула, разлилась в пояснице, заставляя его выгнуться и застонать. Раздвинуть ноги и, почти оседлав Лиса, сжать его бедрами из последних сил.
Лис не сопротивлялся, он раскинул руки в стороны и только смотрел на него своими невозможными глазами и соблазнительно облизывал губы.
И тогда, чтобы выдернуть себя из сладкого марева, Стивен дернулся и сомкнул ослабевшие руки у него на горле.
— Убей меня! — хрипел Лис. — Ну же! Заверши, что начал.
Тонкие губы искривились в презрительной насмешке, обнажив ряд ровных, почти идеальных зубов. Слабый отблеск радужного осколка, вкрапленного в левый клык, как маяк в ночи, блеснул и погас. И Роджерс обезумел совсем.
Не помня себя, подчиняясь какой-то неведомой силе, потянулся за этим призывным светом, склонился ближе и почувствовал, как горячее дыхание опалило его губы. Но целовать не торопился.
Стивен смотрел на него и не верил своим глазам. Он абсолютно точно знал этого человека. Знал давно. Знал его глаза, каждую родинку на обветренной коже. И губы. Не эти: потрескавшиеся, иссушенные морскими ветрами, а совсем другие такие нежные… Юношеские...
И Роджерс коснулся, сначала неуверенно, вбирая в себя тягучий стон, который слетел с них. Сцеловал его нежно, а затем жарко. Слизал языком и обхватил своими губами полностью.
И пропал!
Растворился в ответной страсти. Ухнул в пропасть с головой, забывая обо всем на свете. Целовал жадно и умело, как будто только и делал, что целовал мужские губы. Он лизал и трахал этот рот языком, пил сладкий яд его губ и не мог оторваться. И когда только успел научиться? Но теперь казалось, что умел всю жизнь.
А между ног уже пылало. Ноги разъезжались и он притирался вставшим членом все сильнее. Невозможно тягучее и сладкое тянуло в паху, разливалось по телу единственным желанием, чтобы его ласкали и растягивали, а потом взяли. Присвоили, и никуда больше не отпускали.
Никогда прежде такие желания не были такими яркими и осознанными. Ничего другого, только это. И никто другой. Только человек, который стонал и извивался под тяжестью его тела. Сейчас! Немедленно!
— Хочу тебя! — прорычал Стивен и не поверил, что произнес это.
Он взвыл от стыда и бессилия, но не смог побороть свое желание. От всепоглощающей жажды получить наслаждение хотя бы раз. От мутившего разум вожделения получить в себя твердый и большой, упасть в забытье, качаясь на волнах страсти.
— Ненавижу! — только и смог прошептать он и не в силах больше переносить это жажду, впился пальцами в шею, дернул Лиса на себя и из последних сил приложил его головой об пол.
«Я проклят!»
И старуха-испанка была права. Он будет гореть! В аду! И имя этому аду — Огненный Лис!
Стивен хотел его. И, наверное, получил бы, но тяжелый кулак опустился ему на голову и свет перед глазами померк.