Прерванная жизнь

      Карл Галлагер никогда не отличался особой чувствительностью. Он был занозой в заднице директора и учителей в старшей школе, он был сорвиголовой. Иногда, Карл казался совершенно бесчувственным. Единственное, что могло вызвать в нем хоть какие-то эмоции — это взрывы, фейерверки, выпущенные наружу кишки или жесткие, кровавые драки.       В отличие от своей семьи, Карл редко думал о будущем. Он жил одним днем, полагаясь лишь на себя и волю случая. Галлагер редко привязывался к кому-то, исключением была лишь его семья. Он не заводил себе друзей, потому что никогда не нуждался в них. Однажды Лип спросил его об этом, но Карл лишь отмахнулся, продолжив смотреть телевизор. Правда была в том, что у него была семья и ему этого хватало. Карлу нравилось зависать с Дебби, потому что у неё были клевые подруги; он любил приезжать в гости к Липу и тусить в общежитии: напиваться и накуриваться; ему нравилось бегать по утрам с Йеном или заниматься с ним в тренажерном зале, который они соорудили в своем подвале; он приходил к Фионе, чтобы пообедать и поговорить о ерунде; он был не против нянчиться с Лиамом, потому что всем горячим цыпочкам в их районе нравились парни, заботящиеся о детях.       Карл был доволен своей жизнью и не понимал, как можно жить по-другому. Его не заботило ничто, кроме его семьи. Его родные были его единственной слабостью. Сердце парня обливалось кровью, когда он слышал, как ночью плачет Фиона, и, совершенно неважно, плакала она из-за очередного парня, или же из-за проблем на работе. Его кулаки сжимались от злости каждый раз, когда кто-то осмеливался оскорбить Дебби. Карл хотел поджечь дом или машину каждого, кто хоть как-то заикался об ориентации Йена. Его кровь закипала, как только хоть один мудак высмеивал проблемы Липа с алкоголем. Он крошил носы тем, кто издевался над Лиамом и его небольшими отклонениями в развитии.       Карл не щадил себя, как только речь заходила о благополучии его семьи. Парень не жалел сил, не жалел своего времени, если хоть кому-то из его братьев и сестер была нужна помощь. Но он никогда не просил ничего взамен. Галлагер никогда не нуждался в жалости или снисходительности, а если и нуждался, то никогда этого не показывал. Не потому, что он не хотел выглядеть слабым и беззащитным в глазах своей семьи. Карл просто не хотел заставлять их волноваться о нем.       Сегодня был обычный субботний вечер. Карл и Лип сидели в гостиной, сосредоточившись на просмотре какого-то глупого шоу. Фиона ушла с Ви за покупками, но их вечер закончится в баре за распитием пива. Дебби готовила обед на кухне, пытаясь выглядеть взрослой и ответственной. Йен со своим парнем Калебом были наверху, занимаясь своими делами.       Дебби вошла в гостиную, остановившись за диваном. В руках она держала миску, взбивая яичный белок венчиком. Девушка уставилась в экран телевизора на несколько минут, когда сверху донесся грохот и крики.       — Как думаете, чем они занимаются? — спросила Дебби, кивая головой в сторону лестницы, не отрывая взгляда от телевизора.       — Трахаются, — уверено сказал Лип, так же, не отрываясь от просмотра шоу, где девушка вращала барабан, в надежде выиграть мультиварку или еще какую-то хрень для кухни.       — Ссорятся, — ответил Карл, закидывая ноги на журнальный столик.       Они услышали новый грохот, а затем еще несколько. Все трое переглянулись между собой, заметно напрягаясь. Спустя несколько секунд тишины, нарушаемой лишь звуками телевизора, сверху донеслись характерные, но слишком громкие стоны. Дебби, Карл и Лип снова переглянулись и пожали плечами.       — Обед будет готов через 20 минут, — сказала Дебби, возвращаясь на кухню.       Парни в один голос крикнули «ага», отворачиваясь к телевизору. Шоу подходило к концу, счастливая обладательница нового холодильника уже вовсю обнималась с ведущим, визжа от радости. Дебби гремела посудой на кухне, пока Лиам вертелся у неё под ногами.       — Как там Сиерра? — спросил Карл, пытаясь завязать разговор с братом.       — Не знаю, — ответил Лип, бросив взгляд на Карла, — мы расстались.       — То есть, ты теперь холостяк? — спросил Карл, вскидывая брови. Лип бросил в него подушкой.       — Иди в жопу, — буркнул Лип. Карл отбросил подушку обратно, задорно смеясь. Лип усмехнулся, рассматривая брата.       — А что с твоей личной жизнью? — спросил Филип, складывая руки на груди.       — Никак, — коротко ответил Карл, встречаясь с Липом взглядом. Он совершенно не хотел об это разговаривать. Ведь, зачем говорить о том, чего нет?       — Ты все еще девственник? — Лип не собирался отступать, задавая вопросы личного характера.       — Иди нахуй, — Карл выставил вперед средний палец, — не твое сраное дело.       — Ладно, ладно, — Лип поднял обе руки вверх, — я понял.       Парни собирались вернуться к просмотру телевизора, однако ведущий уже попрощался со зрителями, камера отъезжала назад, захватывая большую часть павильона, где проходили съемки. Лип потянулся за пультом, чтобы переключить канал, когда Дебби позвала их из кухни. Братья, наперегонки, побежали туда, где вкусно пахло лазаньей и блинчиками. Лиам уже сидел на своем месте, Карл и Лип сели прямо напротив него. Младший Галлагер с огромным интересом рассматривал их, а затем бросил ложку на пол, смеясь. Дебби покачала головой и поставила перед ним тарелку.       — Малыш, нельзя разбрасываться приборами, — она подняла ложку и подошла к умывальнику, чтобы ополоснуть её, — ими едят.       Дебби вручила Лиаму чистую ложку и легко поцеловала брата в макушку. С тяжелым вздохом она вернулась к плите, чтобы положить лазанью в тарелки своим братьям. Лип и Карл благодарно улыбнулись, когда Дебби поставила перед ними тарелки с обедом. Девушка села во главе стола.       — Приятного аппетита, семейство, — сказал Лип, отправляя первую ложку в рот. Он смачно причмокивал, и это служило высшей степенью похвалы. Дебби смущенно улыбнулась. Краем глаза она заметила, что Лиам не ест, но всматривается в свою тарелку. Карл отложил свою ложку, ожидая следующих действий Лиама.       Лиам нахмурил брови и сжал кулаки. Карл поднялся со своего места и сел возле Лиама, притягивая свою тарелку к себе. Лип внимательно наблюдал за руками братца. Дебби поставила одну руку на край стола, чтобы в случае нового приступа гнева, поймать тарелку или самого Лиама.       Однако ничего не происходило в течение нескольких минут, поэтому напряжение на кухне слегка спало. Каждый принялся поглощать свою еду. Даже Лиам расслабился и начал есть, разбрасывая вокруг себя кусочки сыра. Остаток обеда прошел в абсолютной тишине, нарушаемой только стуком ложек об тарелки. Карл собрал посуду со стола и положил её в раковину.       — Чур не я! — крикнула Дебби и, схватив Лиама за руку выбежала на задний двор. Лип и Карл переглянулись.       — Давай решим это по-мужски, — предложил Лип. Карл кивнул. Каждый выставил вперед ладонь, а вторую руку сжал в кулак.       — Камень, ножницы, бумага, — сказал Карл, выставляя указательный и средний палец из кулака. Лип посмотрел на свою раскрытую ладонь и выругался. Карл рассмеялся и похлопал брата по плечу.       Лип открыл кран, принимаясь за мытье посуды. Карл решил выйти к Дебби и Лиаму на улицу. Со второго этажа донеслись тяжелые шаги, и на кухню вышел Йен. Его волосы были растрепаны, губы опухли и покраснели, щеки горели румянцем. Йен выглядел слегка дико. Он посмотрел на братьев и широко улыбнулся, пытаясь делать вид, что последние полчаса не ругался и не трахался со своим парнем.       — Слишком громко, Йен, — сказал Карл, изогнув бровь. Улыбка тут же сползла с лица рыжего. Он смущенно уставился в пол. Лип рассмеялся, после чего Йен расслабился и налил себе воды в стакан, жадно поглощая её.       — Завязывай чувак, мы тоже тут живем, — сказал Карл, хлопая Йена по спине. Он обошел брата и прошел к выходу на задний двор. Дебби раскатывала Лиама на качели и Карл направился прямиком к ним.       В следующее мгновенье произошло 3 вещи одновременно. Лиам громко закричал, Дебби сорвалась со своего места и помчалась к Карлу, прозвучал выстрел из пистолета. Карл смотрел на сестру, которая что-то кричала, но не слышал ни звука. Все его чувства притупились. Вдруг он почувствовал острую боль в районе живота. Инстинктивно он накрыл руками живот и почувствовал, как ноги становятся ватными. Вместо тишины он теперь слышал странный звон в ушах. Парень перевел глаза на Лиама, но сфокусироваться на нем было сложно. Он заметил полицейскую машину, которая пронеслась вниз по их улице. Карл попытался снова сфокусировать свой взгляд на Лиаме, но его уже не было на качели.       Карл почувствовал тупой удар сзади и завертел головой, пытаясь найти своего обидчика. Он увидел испуганное лицо сестры, которая продолжала что-то говорить, судорожно набирая что-то в своем телефоне. Карл сжал свою футболку и ощутил неприятную влагу на пальцах. Он посмотрел на свою руку, которая была красного цвета. Парень заморгал, пытаясь избавиться от непонятной галлюцинации. Наверное, это все из-за удара сзади. Еще через секунду, он понял, что никакого удара и не было. Было лишь падение на холодную землю.       — Карл!       Парень попытался подняться, но сильные руки удержали его в полулежащем положении. Карл запрокинул голову и увидел лицо Липа, измазанное той же красной краской или что это вообще было. Галлагер не понимал, что происходит и почему все столпились вокруг него. Он не понимал, почему живот так жжет, а ладони мокрые. Он повернул голову и увидел Йена, который выхватил телефон у Дебби, которая хватала ртом воздух. Лиам выглядывал из-за её спины. Его глаза расширились, в них читался ужас.       — Кровь, — сказал Лиам, указывая пальцем на живот Карла.       — Держись, брат, — откуда-то сверху послышался голос Липа. Его руки сильнее сжимали плечи Карла. Дебби накрыла своими руками ладони Карла, прижимая их к животу парня. Карлу хотелось накричать на неё, чтобы она убрала от него свои дрожащие руки. Ему и так было больно, а от её действий лучше не становилось. Он открыл рот, но так и не смог выдавить из себя ни слова.       — Скорая уже едет, — сказал Йен, присаживаясь с другой стороны. Он обхватил руками лицо Карла, заставляя его сосредоточиться на нем, — не отключайся, Карл. Все будет хорошо.       Зрение начало подводить Карла. Ему казалось, что кто-то накинул на него тонкую полупрозрачную ткань. Стало трудно разобрать хоть что-то. Его взгляд стал затуманенным. Все слова смешались в нечто, что было абсолютно невозможно понять. Он хотел тишины. А еще ему ужасно захотелось спать. Карл прикрыл глаза, но Йен легенько шлепнул его по щеке, заставляя открыть глаза. Веки словно налились свинцом, и с каждым разом было сложнее их поднять.       Боль становилась совершенно невыносимой, будто его бьют в живот, а затем режут, а затем снова бьют. И так по кругу, бесчисленное количество раз. Рука сползла вниз, ударившись об землю. Сил больше не оставалось. Но он все еще не понимал, что с ним происходит. Карл собрался и из последних сил закричал, давая всем понять, что ему больно. И ему, мать вашу, впервые в жизни нужна их помощь. Дебби содрогнулась от крика брата, и лишь сильнее прижимала руку к его животу.       Карл попытался вдохнуть больше воздуха, но не смог. Складывалось впечатление, что кто-то высосал весь кислород, и он сейчас просто задохнется. Карл отдалено услышал что-то похожее на звук сирены. Он даже не пытался разобраться, откуда это доносится. Он был измотан. Он просто хотел тишины и покоя. Поэтому Карл просто закрыл глаза, погружаясь в темноту. Он не собирался ни на что реагировать. Он просто позволял себе забыться и провалиться в такую желанную темноту, где не было ни боли, ни этих испуганных лиц его семьи, где не было ничего, что хоть как-то могло зацепить его.       Карл Галлагер никогда ни к чему не привязывался, кроме своей семьи. Но сейчас, даже они не могли удержать его. Он просто сделал то, что хотел. Он сделал то, что было ему необходимо. Просто потому что он, блять, долбанный Галлагер и может делать все, что ему вздумается.