Приручи его

Каждый день моей жизни был наполнен болью и слезами. Но я выросла. Теперь я могу дать отпор насилию моего отца. Ведь невозможно терпеть всю ту причиняемую им боль, и душевную, и физическую. С момента смерти моей матери у меня было много мачех, но срывался отец именно на мне. Можно было бы сказать, что таким образом он готовил меня к жизни, учил меня всему, и за каждую малейшую ошибку следовало наказание. Шрамы, которые оставались у меня на теле доказательства тому, насколько глупой я была. Так говорил мне отец. Он всегда думал, что если мне не вправлять мозги, то я всегда буду его подводить и позорить. Поэтому именно с рождения он таким образом учил меня. Но я всегда позорила и подводила его. А он наказывал. Наказывал даже за хорошие отметки в школе. - Встать на колени! - Приказал мне отец однажды. - Я сказал, стать на колени! Ты меня что, не слышишь? Я на дрожащих от страха ногах становилась на колени и терпела, казавшиеся мне часовыми, пытки плетью. Я всегда думала, как за семнадцать лет можно было не привыкнуть к пыткам. А вот так. Когда ты уже какую-то ночь по счету не спишь от того, что боишься, что войдет твой отец и накажет тебя даже за то, что ты не так дышишь, страх просто пропитывает тебя насквозь и больше не отпускает. Я всегда мечтала быть психологом. Говорят, что психологами становятся те, кому нужно разобраться с собой. Вот, что толкает человека заниматься психологией. Я же хотела понять причины, почему мой отец стал настолько жестоким. И я, тайно от отца, начала заниматься психологией. Сначала книги из библиотеки, потом курсы, деньги на которые я зарабатывала на работе, которую предоставил мне отец, чтобы я набиралась опыта. Он до некоторых пор не спрашивал, куда я трачу деньги. Но с одного случая начался тотальный контроль. Однажды я познакомилась с женщиной, которая занималась теми, у кого были проблемы с психикой. - Ты такая зажатая. В чем дело? - Просто характер такой. - У тебя проблемы дома? - Нет. Я всего лишь так воспитана. - У тебя много друзей? - А это показатель чего-то? - Это показатель твоего приспособления к жизни. Я промолчала. Когда мне с кем-то дружить, если сейчас я почти всегда работаю в перерыве между учебой, а потом прихожу к ней и занимаюсь интересными случаями в психологии. Но думаю, она догадывается о некоторых проблемах дома. - Звонил твой отец. Он не знает, чем ты занимаешься помимо той работы? В моих глазах она, уверена, смогла прочесть смесь страха и злости. - У тебя проблемы с отцом. Определенно. - Как он узнал, что я у вас? - Видимо, проследил. Тотальный контроль. Любит тебя контролировать? - Боится, что я опозорю его. - Я замечала на твоих запястьях следы от наручников. Он долго держит тебя взаперти? - Когда как. Смотря на степень моей ошибки. Если как в прошлый раз, - я потерла запястья, - то дня три. - Тебе нужен друг. - Нет, не хочу подвергать его опасности. Я хоть и боюсь своего отца, никогда слушать его не буду. Он хочет, чтобы я выучилась на юриста, а я хочу быть психологом. Он не заставит меня быть тем, кем я не хочу. - Сопротивление... - Я делаю вид, что во всем слушаю его, но на самом деле... Нет. Он мне не указ. - Ты сильная, - сказала она. - Что ж, - она отвела взгляд в сторону, - теперь займемся азами психологии, которые ты так не любишь... В тот день я уже знала, что ждет меня дома. И я была готова к этому. - Как ты посмела заниматься этой психологией? - Каждое его слово сопровождалось ударом плети, и на моем теле возникали новые шрамы, которые я всегда прятала от чужих глаз. Мой отец был слишком влиятельным, чтобы жаловаться на него. Однажды я попыталась пожаловаться, но мне никто не поверил, а я подверглась такому наказанию, что неделю отходила в больнице. Отец сказал, что избили меня на улице. И ему, как и всегда, все поверили. С того момента, когда отец узнал, что занимаюсь психологией, я стала находиться под тотальным контролем. В последнем классе у меня появился друг. Друг, которому не суждено было стать другом навеки. Мой отец сделал так, чтобы мы поссорились, запретил мне общаться с ним, да и вообще с любыми парнями. Он считал, что если я буду стоять рядом с каким-то парнем, то уже этим позорить его буду, что если увидят это его знакомые, то будут считать меня, его дочку, девушкой легкого поведения. В общем, мне запрещалось даже смотреть в сторону противоположного пола. И с этим я смирилась. Привыкла. А видел бы кто мою комнату в детстве. Ничего лишнего, ни одной куклы или мягкой игрушки. Обычная кровать, холодные оттенки стен, письменный стол, компьютер и много-много книг. Мой отец очень любил юриспруденцию и видел меня только в этой отрасли. Прочитав все книги, которые были у отца в кабинете, теперь я знала, как убедить его, что занятия психологией мне только на пользу. Через неделю после того, как о моих занятиях психологией узнал отец, я пришла к нему в кабинет с решительным настроем поговорить о том, что все-таки следует знать хотя бы азы психологии в моей будущей профессии. - Эбигейл, - вздохнул прерывисто отец, - ты хочешь, чтобы я тебя наказал? - Нет, отец, но мои занятия психологией дадут мне уверенность в себе, я смогу отличать плохого человека от хорошего, разберусь в себе и стану более успешной в юриспруденции. Отец поднял на меня строгий взгляд. Он не любил, когда я отвлекала его от важных дел. - Ты так считаешь? - Он приподнял одну бровь. - Да, отец. - Я звонил в колледж. - Он положил книгу на стол и сплел пальцы в замок. Он всегда так делал, когда хотел или меня наказать, или серьезно поговорить со мной. - Спрашивал, как у тебя там дела. Как учеба. Преподаватель по психологии тебя хвалила, конечно. Но не забывай. Психология - это всего лишь частичка. Ничто. Делай основной упор на юридические науки. - Я поняла, отец, исправлюсь. Но можно ли мне продолжать мои занятия с Карэн Флетчер? - Карэн Флетчер, говоришь. Я подумаю. - Но отец... Пожалуйста. - Я подумаю, - с ноткой злости ответил отец и я вновь осталась ни с чем. И еще через неделю отец все-таки дал свое разрешение на занятия с доктором Флетчер. - Тебя давно не было. Проблемы в семье? - Были некоторые. Отец решал заниматься мне психологией с Вами или же нет. Интересно, что же толкнуло его на этот шаг. - Возможно ты узнаешь об этом, если разберешься в том, что тебе пока не ясно. Кстати, я спросила у твоего отца, есть ли у тебя возможность с кем-то дружить. Он разрешил. - Мой отец? Разрешил? - я опешила. Кто-кто, а мой отец никогда не меняет своих решений и мнений. - Да, только если под моим контролем. И не мальчик. Я бы могла поклясться, что в ее голосе услышала смешок. Видимо, доктор Флетчер была настолько опытная, что ее фишки работали даже на моем отце. - Я думаю, мы начнем наше знакомство с пациентом номер один, Элизабет Эйбрамсон. Она очень хорошая девочка. У нее биполярное аффективное расстройство. У меня округлились глаза. То ли от того, насколько спокойно она об этом говорила, то ли от того, что она именно ее советовала мне в друзья. - Ты так удивлена? - Биполярность, кхм, как сказать... - Считаешь, что с ней тебе не сдружиться? Или что она не достойна твоей дружбы? - Нет, что Вы. Я так не считаю. - Нет, именно так ты и считаешь. Переступи через это, и откроешь возможности дружбы со всеми. Ты должна понимать, что биполярность - это не помеха дружбе. Ты должна найти к ней подход. Это первое задание. Тогда я ей ничего не ответила и лишь смирилась с тем, что мне предстояло. Но мы быстро сошлись с Лиззи на почве сериалов и любви к психологии. И еще через несколько месяцев она стала для меня лучшим другом. Но потом появился мальчик. Лиззи он нравился уже давно. Она по секрету мне рассказала, что писала ему письма, в которых посвящала ему стихотворения. Скажу, у нее был талант писать стихи. Но в один прекрасный день, когда мы с ней гуляли, навстречу нам шли толпой парни, в которой оказался и Питер. Ничего не сказав парням, он отделился от них и направился в нашу сторону. Я подумала, что он идет именно к Лиззи, да и она расцвела на глазах. Но нет. Он быстро подошел ко мне, засосал в губы (да-да, именно засосал!) и, улыбнувшись Лиззи, ушел обратно к своей компании. Лиззи была в шоке, да и я стояла не менее шокирована. С того самого момента мы с ней стали злейшими врагами. Как я ей не пыталась доказать, что между мной и Питером ничего нет, но внезапное внимание Питера в мою сторону всему помешало. Его бесконечные цветы, мелкие маленькие мягкие игрушки, открытки, конфеты - и в один момент все это прекратилось. Я все его подарки выкидывала ибо знала, что он нравится моей, хоть и бывшей, но подруге. Тогда я задалась вопросом, почему уже третий день от него нет подарков. Неужели разлюбил? Но потом весь город был шокирован новостью: Питер Саливан был убит по дороге домой неизвестными. Все, что нашли тогда полицейские - его письмо мне, где он просил не отвергать его, а хотя бы погулять с ним. Подозрения пали на меня. Дочку известного адвоката. Что же ждало меня дома. Крики мачехи, злобный взгляд отца и последующие наказания плетью. Тогда он впервые пристегнул меня к батарее в подвале и я просидела там без еды и воды почти целый день. Но затем обвинения в мою сторону просто исчезли. Меня больше никто не беспокоил. А убийцу так и не нашли. Потому что мой отец сам нашел его. Точнее ее. Элизабет Эйбрамсон. И она тоже куда-то исчезла. Мои занятия с доктором Флэтчером прекратились на некоторое время, но потом она уговорила моего отца возобновить сеансы, ибо, как ей казалось, я была слишком зажата и это бы помешало мне в моей будущей профессии. Я снова начала заниматься с ней. Теперь мы были более осторожны. Этого парня я приметила сразу, как только он пришел к доктору Флэтчеру. У него, как и у меня, были проблемы в общении. Он был чуть старше меня и смахивал чем-то на Курта Кобейна. Это я потом узнала, что он был гитаристом и писал свои песни, которые, к сожалению, никто не слушал. Ну а я ценила его творчество и иногда помогала с рифмой. И иногда тихими вечерами мы сидели у доктора Флэтчера и пели его песни. Я была влюблена в него. А он? Нет. Его любовью была музыка. Он с ней ложился, с ней вставал, о ней говорил, когда ел, когда смотрел телевизор. Музыка - вот его любовь. После трех месяцев дружбы, когда он уже стал на ноги, начал легко знакомиться с людьми, мы переспали. Это был мой второй раз. Такой же неудачный. Он меня бросил сразу же на следующее утро, сказав, что у него появилась девушка, и она является его музой. Что мне оставалось делать. Я просто забила на парней и погрузилась в себя. Я снова стала нелюдимой. Реже ходила к доктору Флэтчеру. Больше писала ей по почте. Но один раз мне надо было срочно к ней явиться. Так сказал мой отец. Я вылезла из своей норы и отправилась к доктору Флэтчеру. У входа в ее дом стоял парень весь в модной одежде. В руках у него была папка. А в ней, скорее всего, эскизы. Он очень смахивал на модельера. Я тогда подумала, что это странно, вроде бы какие могли бы быть проблемы у модельера, но потом поняла - как и у всех творческих личностей бывают разные периоды в жизни. Я подошла к нему и спросила: - Вы к доктору Флэтчеру? Он улыбнулся и ответил: - Да, я Барри. Рисую вот эскизы. Хочешь посмотреть? Я пожала плечами. Но ему было все равно, он уже открывал свою папку. - Вот видишь первый рисунок? Я придумал очень красивую вещь. И тебе бы она подошла. Ты модель? Я хохотнула и ответила: - Нет. Мне, кстати, не идут платья с открытой спиной. - Почему? - Спина не красивая. И тут открылась дверь. - Долго разговаривать будете? Может уже войдете? После того, как Барри поговорил о чем-то с доктором, он вышел, попрощался со мной и ушел. Я подумала, что больше с ним не увижусь. Но я ошиблась. Я встретилась с ним еще и еще. Но это было позже. Затем пошли экзамены и мне было не до занятий психологией. Я усердно готовилась, но все равно не смогла сдать экзамены на отлично. Конечно же дома меня ждал скандал. Мачеха подкручивала отца, отец орал на меня, а я стояла и ждала того часа, когда меня будут наказывать. - Эта шлюха тебя только нервирует! Зачем ты тратишь на нее свои деньги? Лучше вышвырни ее. Она ни капли не достойна твоих нервов. Отец развернулся к ней, замахнулся и влепил ей мощную оплеуху. Да так, что из носа пошла кровь. Я довольно улыбнулась. Получила, мразь? - Ты что, думаешь, если ее не станет, то все мои деньги тебе перейдут? Мечтай больше. Еще раз я услышу в ее сторону хоть малейшее твое замечание, ты у меня замолчишь навеки. Поняла? Ты ей не мать. Хоть мой отец и был тираном-многоженцем, но никогда не давал моим мачехам меня бить, наказывать и читать морали. Спасибо, конечно, папочка. Он повернулся ко мне и произнес: - В свою комнату, живо. Я ушла и в тот вечер меня, как ни странно не наказали. Но я особо не расстроилась. И тут внезапно по почте мне пришло сообщение от неизвестного. Я открыла и поняла кто это был. «Привет, Эбигейл. Могли бы как-нибудь встретиться и поговорить? Я бы не возражал, если бы мы встретились завтра после моего сеанса у доктора Флэтчера или на выходных. Как тебе удобно. В надежде увидеться, Барри.» Я невольно улыбнулась. Но потом улыбка сползла с моего лица. «Он будет только моим другом. Не хочу, чтобы он был моим парнем. Если я хоть раз еще влюблюсь неудачно, то точно суициднусь». «Привет, Барри. Встретиться, конечно, можно. Думаю, классно было бы на выходных. Я, как отпрошусь у отца, напишу дополнительно. Рада была тебя услышать.» В следующие пять минут пришло ответное письмо. «Дорогая Эбигейл, надеюсь, нам повезет и мы все же встретимся. Жду твоего письма с нетерпением.» Я легла в кровать с улыбкой на лице. Что-то да намечалось. Именно о Барри мне никому не хотелось говорить. «Ну как никому. У меня ж по сути никого и нет. Отцу лучше вообще не знать, мачехе уж тем более.» Мне не хотелось рассказывать даже доктору Флэтчеру. И я решила держать наши отношения и переписку в секрете. - Тебе Барри писал? - Задала вопрос доктор Флэтчер. На тот момент мы с Барри общались месяц. - Да. - Я решила не врать, потому что понимала, что Барри что-то рассказал ей. - Я видела его рисунки. Я сидела в шоке. - Рисунки? - Да. Там была ты. Голая. Ты долго с ним общаешься? - Месяц уже. - А почему мне не рассказала? Я промолчала. - Ты должна была рассказать мне... - Вы мне никто. Почему я должна была рассказывать Вам про него? - Перебила я доктора. - Он - не совсем тот, кто тебе нужен. - В каком смысле? Мы с ним просто друзья. Я сейчас не готова к отношениям. И всегда воспринимала Барри как друга. И Вы сами говорили, что какие-то отклонения - не помеха отношениям. Разве нет? Мне интересно с ним общаться. Вот и все. Да и тем более Вы сами не считаете, что отклонения - это плохо. - Кевин Венделл Крамб. Вот его настоящее имя. - Чье? - Не поняла я. - Барри... - Она разгладила невидимые складки на юбке. - Барри - это его альтер-личность.