Children

2025 Эми и Шелдон       После похода в полицейский участок вместе с обнаруженной информацией, ничего особенного не произошло. С того момента прошло два дня, и они до сих пор не появлялись на работе, они оставались в их бывшем общем доме и рыскали по просторам интернета, пытаясь найти больше зацепок, обзванивали отели и пытались держать себя в руках. Они спросили у Бернадетт и Говарда, не хотят ли они помочь, но изучение истории браузера Ника так расстроило их, что они решили, что им стоит продолжить поиски самим. У Шелдона и Говарда всегда были натянутые отношения, но сейчас он начал опасаться, что потеряет еще и друга.       Шелдон вошел в гостиную с почтой в руках. — Дори сегодня не в духе. Я с трудом смог ее одеть. Потом она захотела печенье на завтрак, — устало сказал он и плюхнулся на диван рядом с Эми. — Мне пришлось купить их по пути. Я знаю, это противоречит нашим правилам, но… Эми, ты слушаешь меня?       Эми сидела, свернувшись калачиком, и смотрела на ковер. — Прости. Нет. Я… — Что-нибудь случилось? Какие-то новости? — взволнованно спросил он. — Нет. По крайней мере, не с Ником. Я только что прочитала новости в телефоне. Там была статья о девочке, которая потерялась, а ее тело было найдено спустя четыре года в Мехико. Ее похитили для рабства.       Шелдон покачал головой и подвинулся ближе. — О, Эми, тебе не следовало это читать. — Я больше не могу. Я не выдержу, — сказала она. — Ты сможешь, и ты все выдержишь. Я уверен. Он вернется домой, — попытался он ее убедить. Этот разговор уже стал частым гостем в их доме последнее время, но теперь казалось, что он уже не работает. — Не говори этого! Не смей больше так говорить! Откуда ты можешь знать? Ты продолжаешь твердить, что он вернется, но до сих пор мы ничего о нем не знаем. Неужели ты не чувствуешь то же? Ты не волнуешься? Не сходишь с ума? Бесчувственный робот! — вырвалось у нее. — Эми… — Шелдон не знал, как на это реагировать. — Прости меня. Я не хотела этого говорить. Мне просто кажется, что я упала на самое дно, и я не понимаю, как тебе удается держать себя в руках, — наконец, спросила она.       Шелдон тяжело вздохнул. — Я держу себя в руках, потому что я не могу с этим справиться. Ты и сама это знаешь. Я должен, во что бы то ни стало, верить, что он вернется, иначе я сломаюсь. Ты сильная. Ты сможешь это перенести. Ты сможешь трезво взвесить наши варианты и возможности. Конечно, это делает тебе больно, но ты справишься. Ты уже справляешься. Я нет, — объяснил он. — Я сейчас полная противоположность сильному человеку. — Ты сильная.       Эми с болью в глазах покачала головой. — Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы он погиб, — тихо сказала она. — Я хотя бы точно это знала. Точно знала, что он не страдает. По крайней мере, все было бы кончено. Иногда мне хочется, чтобы наш сын погиб! — она практически сорвалась на крик.       Шелдон не знал, что еще сделать, поэтому просто крепко обнял ее. Она не отдернулась, а, наоборот, прижалась к нему. Ему было очень больно смотреть на ее страдания. Немного успокоившись, она продолжила. — На самом деле я не желаю ему смерти. Я всегда вздрагиваю, когда слышу телефонный звонок, ожидая, что мне сообщат, что нашли его тело. Потому что если он умрет, не будет никакого шанса… Но в то же время это ожидание настолько невыносимо, что порой мне кажется, что мне уже все равно, мне просто хочется, чтобы все закончилось. Я ужасный человек.       Шелдон нежно погладил ее по руке и немного ослабил объятья, чтобы посмотреть ей в глаза. — Нет, ты нормальный человек. У тебя есть чувства. Сейчас ты испытываешь отрицательные эмоции, но хорошо, что чувства вообще есть. Я знаю это, потому что именно ты научила меня чувствовать. — Я не заслуживаю такого хорошего отношения ко мне с твоей стороны, — она снова покачала головой. — Сейчас речь не о том, что мы заслуживаем. И ты, кстати, как раз заслуживаешь. Ты заслуживаешь такого отношения. Именно такого, — тихо сказал он.       Эми встряхнула головой и высморкалась. — Спасибо. — Тебе лучше? — Да, но не думаю, мне должно быть лучше. Я вышвырнула тебя из нашего дома. Я вышвырнула тебя из нашей семьи и нашей жизни. Это был эгоистичный поступок. Я страдала в наших отношениях, а выгнала из них тебя. Конечно, я надеялась, что так будет лучше для наших детей. Что таким образом я смогу их уберечь от взросления в плохом браке. Но теперь видишь, как все обернулось. — Я тебя не виню. Когда ты объявила, что хочешь развод. Когда ты провела со мной ночь и наутро выгнала меня. Когда мы узнали, что Ника обижают в школе. Тогда я тебя обвинял. Но я просто злился, и я был неправ тогда, — признал он. — Я тебя тоже ни в чем не виню, если тебе это чем–то поможет, — сказала она. — А вот тебе как раз и следует меня винить. Я был очень несправедлив к тебе последние несколько лет. Это была логичная реакция с твоей стороны, что ты захотела отстраниться от меня. Из-за меня все это произошло, — он, наконец, сказал вслух то, что мучило его последнее время. — Ну, что ж, я совру, если скажу, что никогда не хотела услышать это от тебя, но давай согласимся, что мы оба сыграли здесь свои роли.       Шелдон отрицательно покачал головой. — Нет… — Шелдон, думаю, на сегодня было предостаточно самобичевания, — ответила она. — Ладно. Но что теперь? Я понятия не имею, что еще нам остается делать. Мы обзвонили всех, кого только можно и мы собрали всю информацию. Она все еще в хаотичном порядке. Мы сошлись на том, что он знал, что мы будем пытаться его найти, и специально искал информацию, которая ему вообще была не нужна. Или он запланировал вернуться домой бородатым мужчиной после того, как обогнет весь земной шар. — Да… — согласилась она, но ее глаза смотрели в пространство перед ней. — Он такой умный. У нас потрясающая генетика. — Но, может быть… Мы еще умнее, — сказала она. — Судя по всему, как раз наоборот, — возразил он. — Шелдон, ты сказал, что мы собрали информацию, но она вся в хаотичном порядке. Она вся заполнена ненужными данными и никак не упорядочена, — теперь она говорила быстро. Шелдон все еще не понимал ее. — Да. Мы пытались найти какое-то основание, мы оба, но ничего не получилось. — Да, потому что мы все делали неверно. Ты рассуждали, как обычные люди. Да мы просто-напросто пытались соединить точки на карте. Это для любителей. Но мы не обычные люди, как и он. Подумай об этом! Убрать ненужную информацию, навести порядок и найти основу в огромной кипе данных… Все это звучит как то, что у нас хорошо получается. Это наука, и мы должны использовать необходимые методы, чтобы получить результат. Ты был прав, когда первый раз сказал, что мы должны проверить его компьютер. Это проблема математической вероятности, но когда мы увидели, насколько сложной она была, и что Ник может быть где угодно, мы испугались. Когда люди пугаются, они обычно перестают использовать свою лобную долю и переходят на примитивную, эмоциональную работу лимбической системы. Это же случилось и с нами, — теперь она широко улыбалась. Ведь она была чертовски права. — Эми, ты снова не перестаешь меня поражать. Мы сможем это сделать. — Если мы этого не сможем, то и никто не сможет. Нам нужна хорошая статистическая программа. И доски для маркеров. Мы найдем структуру, если правильно проанализируем данные.       Эми и Шелдон работали до трех часов ночи, когда Эми все–таки удалось уговорить его поспать несколько часов. Он провел ночь в одной кровати с Эми, но они практически не касались друг друга, иногда только случайно. Ему нравилось это. Он хотел бы обнять ее или прижать к себе, но после всех бессонных и одиноких ночей, было достаточно видеть ее, чувствовать ее запах, слышать ее дыхание, поэтому он решил не форсировать события. Приняв душ и переодевшись в пижаму, он лег. Он чувствовал сильную усталость, но спать пока не хотелось. — Спасибо, что остался. Снова, — сказала она, протирая свои очки, сидя в кровати. — Не за что, — ответил он. — Я просто… Я настолько жалкая, я не могу сейчас спать одна. — Ник пропал, и я тебя понимаю. Но я знаю, что ты можешь спать одна. Ты же спала одна, пока все это не случилось…       Эми села и отрицательно покачала головой. Шелдон с любопытством посмотрел на нее. — Вообще-то, нет, — призналась она.       Шелдон почувствовал, как один из его кошмаров становится явью. — Так ты с кем-то встречалась? — Нет, я спала вместе с Ником. Я знаю, что это не очень эмоционально здраво ни для кого из нас, но я не просила его сюда приходить. У него просто были кошмары, иногда даже ночной энурез, и когда он просыпался ночью, он приходил сюда. А после он уже даже не пытался заснуть у себя в комнате, он ждал, пока я засну, и забирался ко мне в кровать, а когда я его застукала, он стал просто ждал, пока ты поцелуешь его на ночь, когда ты жил здесь, а потом сразу приходил сюда. Извини. Я должна была сказать тебе или поговорить с ним, ну, или хотя бы попытаться, но я просто не могла выгнать его. И это не только из-за него, но еще, потому что мне самой было легче. Он был теплый и мягкий, и я чувствовала себя нужной. Прости меня.       Шелдон решил, что ему стоит поделиться своими сомнениями, это поможет ей почувствовать себя лучше. — На выходных, когда дети были со мной, я не мог сообразить, как с ними теперь обращаться, и что вообще делать. У нас было устоявшееся расписание, когда мы были семьей, и я всегда думал, что неплохо с ними ладил, но в качестве выходного отца я был беспомощен. Я старался составлять программы для них, и в основном, мы куда-нибудь ходили, но это было вразброс. Они уставали на выходных больше, чем в будние дни. Мы просто проводили время в торговых центрах, магазинах и Диснейлэнде и ели много фаст-фуда, и я разрешал им не спать всю ночь и смотреть телевизор. И все это для того, чтобы показать им, что я лучший родитель, чем ты, и я хотел, чтобы они все время были со мной… Не нужно говорить, что это никак не работало. Я должен был тебе все рассказать, — ему было очень стыдно. Все это привело к тому, что Ник пропал. Но не было похоже, чтобы Эми злилась. Она снова начала говорить. — Несколько раз, когда у Ника были проблемы в школе, я тебе не рассказала. Я покрывала своего восьмилетнего сына от его отца, потому что я хотела быть его полноправным родителем и хотела, чтобы он больше любил меня. Я делала это даже тогда, когда мы были все еще официально вместе, — она глубоко вздохнула.       Шелдон ожидал этого. Было странно, в любое другое время он бы накричал на нее из-за этого и оставил ее одну и избегал бы ее еще несколько дней, но сейчас у него появилось желание только нежно дотронуться до ее плеча и поделиться своими историями. — Около месяца назад у Дори было серьезное отравление. В тот день мы съели остатки пиццы. Это было по всему дому. Я очень испугался, ты знаешь, я очень стараюсь, но с рвотой и поносом я не могу справиться. И я очень волновался за нее и думал, что следует позвонить тебе, но тогда бы мне пришлось бы признать, что я не могу справиться с детьми… В общем, я так испугался, что ничего не сделал, и Нику пришлось самому позаботиться о Дори. Мне было так стыдно, что я запретил им тебе рассказывать. Я сказал им, что если они хотят меня видеть, то они не должны говорить тебе об этом ни слова, — все это время он смотрел на простынь, но когда закончил, поднял глаза на Эми. Она сидела, поджав ноги под себя. — Что ж, мы облажались, — заключила она. — Может, нам никогда не нужно было заводить детей… — сказал он. — Да… Может быть. Но я очень их люблю. И они восхитительные, оба. Такие умные, добрые… Я уверена, что мир, не только наш мир, но весь, целиком, много бы потерял, если бы их не было, и не только в будущем, когда они станут изобретателями или учеными, или лидерами, но даже сейчас. — Да, но они заслуживают лучших родителей, чем мы. Это несправедливо. Но не думаю, что мы можем что-то сделать с этим, — безнадежно заключил он. — Абсолютно с тобой не согласна. Твои тезисы правильны, но вывод неверен. Они, правда, заслуживают лучших родителей, чем мы сейчас, и это несправедливо, но мы их родители, даже если у нас не очень хорошо получается ими быть. Но мы можем многое сделать. Мы можем стать родителями, которых они заслуживают.       Шелдон задумался. — А вдруг у нас опять не получится, — спросил он после длинной паузы. — Мы попробуем снова, — ответила она. Ее голос звучал решительно. — Вместе? — спросил он. Спрашивая это вслух и ожидая ответа Эми, он почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Он медленно осознавал, что этот простой вопрос, возможно, самый важный из всех вопросов, на которые он когда-либо искал ответа, и он был полон неуверенности и нежелания оставаться одному. Она все еще молчала. Он подумал о том, что она могла интерпретировать это, как вопрос о будущем их брака, и ему следовало бы добавить объяснение, но это простое слово было таким сильным и говорило больше, чем тысяча других, поэтому он решил оставить его.       После нескольких секунд или, может быть, и минут молчания она посмотрела ему в глаза. — Да, вместе, — наконец, сказала она. Она тоже не добавила никакого объяснения, потому что даже если бы это слово имело много значений, учитываю их ситуацию, его было бы более чем достаточно.       Их руки встретились на середине кровати, крепко сжимая друг друга. 2025 Ник       Мы с Дебби прибываем в Нью-Йорк после чуть больше, чем недельного путешествия. Я всегда хотел побывать в этом городе, так что я решаю остаться здесь на некоторое время. Я легко нахожу отель, где могу забронировать номер онлайн и заплатить за него с онлайн кошелька, куда я закинул деньги ранее. Самое лучшее то, что там нет ресепшена в поздние часы, автомат сам выдает нам ключи и все, что нужно. Я уверен, что здесь есть камеры видеонаблюдения, но я надеюсь, что никто за ними не смотрит. Мы проводим нашу первую ночь, долго принимая душ и завалившись спать. Дебби поначалу немного противно спать, что нам приходится спать в одной кровати, но, ей, деньги не бесконечны, и она легко меняет свое решение, когда я предлагаю ей спать на полу. Постель это просто мечта после стольких ночей, проведенных в автобусах, так что мы оба засыпаем легко.       Когда я просыпаюсь, на секунду мне кажется, что я у себя в комнате, но потом я слышу гул машин, который, кстати, гораздо громче, чем в Южной Пасадене. Отель достаточно большой, чтобы нас не заметили. Я уговариваю Дебби немного осмотреть достопримечательности, и теперь она в гораздо лучшем настроении, особенно когда я покупаю ей пончики на завтрак. Мы просто бродим по улицам, и по счастливой случайности рядом с Эмпайр-стейт-билдинг наталкиваемся на группу из детей примерно нашего возраста. У них была экскурсия, и все принимают нас за часть группы, так что мы проходим внутрь без вопросов. На улице уже довольно холодно, но на обед мы едим хот-доги в Центральном парке. У меня запланировано побольше интересных программ, чем обычные достопримечательности, но мне хочется, чтобы Дебби было хоть чуть-чуть весело. Днем мы гуляем по парку, даже солнце светит довольно ярко, так что ничего не предвещает плохого. Вначале мы с Дебби спорим, куда пойти: она очень хочет покататься на коньках, а я нет. Я пробовал кататься один раз, и закончилось все тем, что меня привезли в больницу и рентген показал, что у меня сломана рука. Она знает об этом и все равно продолжает упрямиться. — Пожалуйста, Ник, я ехала сюда так долго, может, у меня тоже есть желания. Хоть разочек, — умоляет она. — Дебби, я сказал тебе, это глупо. — Не смей называть меня глупой! — сказала она, высоко задрав голову. — Если ты ведешь себя глупо, то я буду называть тебя таковой. И к тому же, я всего лишь сказал, что сама идея глупая, — говорю я, намереваясь закончить спор, но она этого не хочет. — Прекрати произносить это слово! Ты думаешь, что ты лучше, чем все мы. Это не так. — Я привез тебя в Нью-Йорк. Я гений, — отвечаю я. Я пытаюсь быть смешным, но вижу, что она снова на меня злится. — И что? Если ты продолжишь принимать такие решения, ты останешься один. И не только в школе. — Я уже один, если ты еще этого не заметила. Ты видишь здесь каких-нибудь друзей? Или семью? — с сарказмом спрашиваю я. — Ты достал уже. Ты всегда обвиняешь меня в том, что у тебя нет друзей, но ты просто не можешь быть дружелюбным. — Может быть, я не хочу быть дружелюбным с тобой после всего того, что ты со мной сделала, — как она смеет говорить мне, что я одинок? Она сама сделала меня таким. — Я же извинилась, — говорит она. — Я знаю, но знаешь что? Этого недостаточно! — теперь и я сам разозлился. — Тебя никогда ничего не устраивает. Ты думаешь, что ты маленький герой с трагической судьбой, но ты просто избалованный и не можешь завести друзей. — А ты просто злая. Кроме этого качества в тебе нет ничего интересного. Это единственный способ завести друзей для тебя. Единственное, где ты преуспеваешь. Она останавливается и смотрит мне в глаза. Ее глаза наполняются слезами, но вместо того, чтобы зареветь, она улыбается своей неизменной злой улыбкой. — Может, и так. Но хотя бы мои родители не разводятся из-за того, что не могут решить мои школьные проблемы.       Это тот самый момент, когда я больше не способен думать, и она была свидетелем этого моего состояния уже несколько раз. Но так как она сказала то, что сказала, я бью ее. Моя рука приземляется на ее плечо, она теряет равновесие и падает на землю. Я все еще зол на нее, поэтому я пытаюсь пнуть ее, но она меня опережает и бьет меня в лодыжку. Вообще-то, больно, она сильнее, чем я думал. Я уже собираюсь пойти в ответную атаку, но она встает и убегает. Я бегу за ней, но она быстрее меня. Поначалу я еще кричу ей вслед, и я чувствую, что все еще хочу ее ударить, но вскоре она добегает до конца парка и мгновенно ныряет в толпу. Я все еще кричу ее имя, но теперь я больше не хочу привлекать внимание. Я вижу, что люди с обеспокоенными лицами смотрят на меня, потому что они видят задыхающегося от бега ребенка, который кричит имя девочки. После получасового бега по парку я возвращаюсь на то место, где мы поссорились. Я должен признать единственную вещь, которую я признавать не хочу. Я потерял Дебби.