Зеркальные миры. Перерождение

      Мари доводилось наблюдать за итоговым экзаменом уже дважды. Первый раз, когда феи из её группы пытались стать охотницами, — ведомая любопытством, она увязалась за ними в качестве зрителя. А второй — несколько месяцев назад, когда Нэй получила право называться лекаркой. Мари и даже Леон тогда крутились в разрешённой для зевак зоне, не зная, чем помочь подруге, которая выглядела непривычно серьёзно и собранно. И хотя проверка охотниц и лекарок различалась в корне, сама атмосфера торжественности и всеобщего возбуждения была точно такой же.       Сердце едва не выпрыгивало из груди от всепоглощающей радости. Наконец и Мари стояла на том самом месте, в ряду претенденток на одну из профессий. Более того — она собиралась стать не кем-то там, а охотницей! Ещё пару лет назад и помыслить о таком было невозможно. Восторг её омрачало лишь беспокойство за Леона, который в эти дни, казалось, умышленно избегал любой компании. То, о чём спорили члены комиссии на собеседовании, постоянно крутилось в голове, но задать назревшие вопросы Нэй или кому-то другому Мари так и не решилась — это казалось неправильным. Поэтому она, снедаемая беспокойством и любопытством, ждала удобного случая. Хотя бы одной зацепки, которая бы прояснила ситуацию.       От места сбора, привычного тренировочного стрельбища, их повели вглубь леса. Мари огляделась: претенденток в этом году оказалось не больше тридцати и почти все из них — те, кто прошли в первой половине дня. Видимо, комиссия не была так уж лояльно настроена после перерыва. Во главе колонны шествовала Хильда, громко строящая догадки насчёт предстоящих испытаний со своими подругами. Мари только хмыкнула — совсем не удивительно было видеть её здесь. Фея успешно прошла два этапа экзамена в прошлом году, сорвавшись лишь на последнем — проверке боем.       Интересно, что приготовили им сегодня?       Мари как раз раздумывала о том, почему кроме сдающих экзамен никого не было видно — обычно рядом постоянно крутились поддерживающие и любопытные, — когда вдруг все разговоры резко стихли, сменяясь тяжёлым молчанием.       Она закрутила головой. Эта часть леса ничем не отличалась от той, в которой приходилось жить. Тем не менее, казалось, что даже воздух загустел от повисшего напряжения. Феи заметно подобрались. Лишь подняв взгляд, Мари поняла, куда их привели. Неудивительно, что все поражённо замолчали: вход в огороженную Внутренним Кругом часть поселения являлся закрытым для всех, кроме жриц. И сейчас они стояли прямо перед ним. Тёмная, почти чёрная плёнка защитного купола, до этого скрывавшаяся за деревьями, едва заметно подрагивала в нескольких метрах от их группы. Мари никогда ещё не слышала о том, что чей-то экзамен проходил на территории жриц. Изредка те выступали помощницами в их проведении, но не более.       От защитного барьера, словно в подтверждение этих мыслей, отделились две фигуры, закутанные в тёмные одежды с ног до головы. Мари вытянула шею, пытаясь разглядеть, что происходило впереди, но столпившиеся вокруг феи не давали этого сделать. Вдруг колонна вновь пришла в движение. Одна за другой феи скрывались за Кругом. Горло сдавило в нервном ожидании.       Жрицы стояли безмолвно по обе стороны, лишь на краткий миг дотрагиваясь ладонями до плеч проходящих мимо кандидаток. Мари невольно задержала дыхание, когда пришла её очередь. От прикосновений — лёгких и едва заметных — тело будто прошил электрический разряд. Остро хотелось обернуться, но чужая ладонь настойчиво ткнулась между лопаток, подталкивая вперёд. Чёрная плёнка с готовностью облепила со всех сторон, набиваясь в глотку, затекая через уши и ноздри. Борясь с судорожным вздохом, Мари забарахталась в липкой тьме, как вдруг кто-то с силой вытянул её за руку.       Лишь оказавшись по другую сторону, она согнулась в мучительном кашле. До сих пор казалось, что внутри растекаются, пульсируя, остатки странного вещества. На глаза навернулись слёзы.       — Ну-ну! Это только в первый раз так тяжко.       Тёплая ладонь ласково погладила по спине. В лёгкие, наконец, хлынул кислород, и губы сами собой растянулись в благодарной улыбке. На душе сразу стало легко и радостно. Уже почти смирившись с отсутствием такой необходимой в данный момент поддержки, Мари мгновенно воспряла духом, только услышав голос Нойль.       — Спасибо. — Она облегчённо разогнулась. — Ты что тут делаешь?       Нойль легко щёлкнула её по носу:       — Решила застолбить тебя, пока все не прочухали человеческие возможности.       Тревоги, казалось, распались сами собой, и улыбка никак не желала сходить с лица. Мари рассмеялась, поймав хитрый взгляд.       — А вообще: что ещё за глупые вопросы? Я же капитанша! Мы всегда присутствуем на проверке, чтобы приглядеть себе новичков.       Она прищурилась, пытаясь вспомнить, как всё было на прошлогоднем экзамене. И действительно. Капитанши отрядов и некоторые охотницы тоже наблюдали за младшими феями, весело перешёптываясь и толкая друг друга под бок. Кажется, Мари даже слышала восторженные разговоры участниц, пытавшихся показать себя в наиболее выгодном свете, но тогда подумала, что старшие присутствовали только в угоду любопытству или ностальгии. Мысленно кляня себя за недогадливость, она покивала на все напутствия Нойль и поспешила присоединиться к своей группе, которая уже сгрудилась возле провожатой.       — Не смей там нас позорить, слышишь!       Мари помахала Нойль, обернувшись: та стояла, сложив рупором ладони у рта. Она и без того не собиралась проваливать экзамен и уж тем более — «позорить» своих учителей. Кроме, вероятно, Виэрны… Тяжёлый вздох вырвался из груди, стоило вспомнить про один из обязательных навыков, который никак не хотел поддаваться. Не оставалось никаких сомнений — в заданиях на стрельбу не было ни шанса набрать хоть сколько-нибудь очков.       — …ну, туда и дорога, — вдруг донёсся обрывок фразы, вырвавший из мыслей.       Задумавшись о своём, Мари не сразу заметила, как по группе пробежалась волна шепотков: феи с убойной долей ехидства то и дело посматривали в её сторону. Но, что самое странное, ровно таких же взглядов удостаивалась и Нойль, которая уже успела отойти на порядочное расстояние, отвлёкшись на коллег.       — Собралась в восьмой отряд? — Во взгляде Хильды почудился опасный блеск.       Мари чуть нахмурилась, но кивнула. Странно, что одногруппницы вообще заговорили с ней первыми — обычно такого не случалось без крайней необходимости.       — Какое счастье! — Хильда, казалось, искренне улыбнулась. — Грустно представить, как бы чувствовали себя настоящие, — она специально выделила это слово, — охотницы, окажись они в восьмом отряде. А так…       — Что ты имеешь в виду? — Мари и раньше слышала эти шепотки по поводу отряда Нойль, но никогда ещё не натыкалась на столь явное пренебрежение.       — Так ведь все знают, — встряла другая фея, стоящая рядом с Хильдой. Она была на целую голову ниже, но, казалось, никаких проблем ей это не доставляло. — Восьмому достаются самые неприглядные задания. Такие ни один уважающий себя отряд не берёт.       Мари вдруг фыркнула.       — Этим ведь всё равно нужно кому-то заниматься. — Она покачала головой, впервые за долгое время с превосходством оглядывая фей. — То, что только у Нойль достаёт решимости взяться за то, от чего малодушно отказываются другие, должно вызывать уважение, как по мне.       Хильда резко шагнула вперёд. Лицо у неё при этом сделалось таким, будто бы она готова была лично придушить вконец обнаглевшего человека. Мари титаническим усилием воли заставила себя остаться на месте. Взгляд, правда, блуждал по чужому лицу, не в силах задержаться в одной точке, но и это уже казалось маленькой победой.       Раньше Мари при любых возникавших спорах или конфликтах только и могла, что сжаться в комочек и, прикрыв голову руками, стараться не заплакать. Внутри всё переворачивалось и пекло от несправедливости, обиды… и ещё чего-то горького и колючего, что никак не удавалось опознать. С появлением Ирнеста, правда, стало гораздо лучше: у Мари словно появился живой щит, за которым можно было спрятаться, а после — выплакать все накопившиеся эмоции. Вот только на сей раз она твёрдо решила стать собственным защитником… и крохотные изменения — победы над собой — радовали даже сильнее, чем успехи на занятиях.       К счастью, долго выносить раздражение фей не пришлось — к группе подошла одна из жриц. Мари в который раз подивилась их странным одеяниям: в наслоении тканей чётко нельзя было разглядеть даже глаз феи. Интересно, почему Лиэтель ни разу не показывалась перед ней в подобном облачении?       — Все собрались? — Голос жрицы звучал мягко и тепло, что совершенно не вязалось с общим впечатлением. — Подойдите поближе, я расскажу вам, в чём состоит задание первого этапа. Да… вот так.       Мари пришлось почти вжаться в последний ряд кандидаток, чтобы хоть что-то услышать. На сей раз, несмотря на всеобщее прохладное отношение, феи даже не одарили её недовольными взглядами — всех захватило волнение перед экзаменом.       — Первый этап — всего лишь небольшое вступление. Проверка базовых навыков и сил.       Краем глаза Мари заметила, как ухмыльнулась Хильда и что-то прошептала на ухо стоящей рядом подруге. В носу засвербело. Верно — ни у кого не должно было возникнуть проблем с первым этапом. Ни у кого, кроме неё. Как-то совершенно некстати вспомнилось, что в прошлом году некоторые задания охотниц были связаны с преодолением препятствий — сделать это без крыльев представлялось довольно непростой задачей, когда как феи играючи перемахивали через искусственные рвы или взбирались по отвесным стенам.       — На этот раз этап будет индивидуальным для каждой. Перед тем, как приступать к командным заданиям, следует показать, чего вы стоите поодиночке.       На этих словах феи недоумённо зашептались. Раньше первый этап проходили все вместе, поэтому была возможность оценить соперниц или помочь подругам. Теперь же некоторые из них казались не такими уверенными как поначалу.       — Первый этап начнётся, как только вы войдёте. — Жрица, не обращая внимания на смятение стоящих перед ней кандидаток, махнула куда-то назад. Только сейчас Мари разглядела между корней дерева чернеющий проход, который переливался на свету так же, как и плёнка защитного барьера снаружи. — Не бойтесь… Мы будем наблюдать за каждой из вас. И если вы поймёте, что задание оказалось вам не по силам, подбросьте в воздух сигнальный порошок.       Из складок одеяния женщина вытащила тряпичный мешочек на длинных завязках. Она взмахнула рукой, и воздух над группой расцветило нечто ярко-оранжевое. Феи разом попрятали головы, но цветное облако даже не думало опадать: частички порошка застыли, едва заметно покачиваясь и мерцая.       — Сделать это возможно лишь раз. Помните — ваш экзамен будет окончен в тот момент, когда вы подадите сигнал о помощи.       Ещё две феи, закутанные в тёмные ткани, подошли к группе, вручая цветной порошок всем кандидаткам. Мари, повертев вещицу в руке, крепко подвязала её к поясу, втайне надеясь, что та и вовсе не понадобится.       — Теперь вы готовы. — Жрица кивнула и посторонилась от входа на арену первого этапа. — Мы можем начать.       Феи разом засуетились, выстраиваясь в очередь. Кто-то проталкивался вперёд, надеясь поскорее приступить к заданию, кто-то, напротив, жался в стороне, ожидая, когда всё само как-нибудь разрешится. Мари же просто осталась стоять как есть: она оказалась прямо напротив входа, поэтому уже занимала какое-то место в очереди. Позволить феям самим выстроить шеренгу вокруг казалось неплохой идеей.       На испытание будущие охотницы входили по одной. Жрица отмеряла необходимые промежутки времени, стоя у прохода, не давая горячим головам спешить, но и не позволяя замяться дольше положенного. Чернеющий провал между корнями всё приближался. Воображение рисовало невероятные испытания и тут же — триумфальное возвращение, после которого на Мари перестанут смотреть свысока, а Нойль потреплет ласково по волосам и скажет, что…       Она совершенно на автомате шагнула вперёд, не заметив, что земля резко пошла под уклон, и, неловко взмахнув руками, кубарем свалилась прямо в проём. К счастью, падать оказалось недалеко. Чудом получилось приземлиться на ноги, отозвавшиеся тихой болью, и, опершись одной ладонью о холодный камень, встать. Как глупо! Мари прижала кулак ко лбу, моля память тут же выкинуть неловкое воспоминание.       Тяжело выдохнув, она задрала голову. Злополучный проход мерцал где-то в двух метрах, скрытый тёмной, дрожащей плёнкой. Впереди же, насколько хватало глаз, простирался коридор. Абсолютно пустой и мрачный. Мари поморщилась: слишком уж голые каменные стены напоминали больничные переходы, с одним лишь исключением — здесь не было обшарпанных дверей с дверцами для еды и лекарств. Впрочем, это даже шло испытанию на пользу.       Предусмотрительно дождавшись, пока глаза привыкнут к полумраку, Мари шагнула вперёд. Казалось, сам камень мягко разгонял тьму — ровно настолько, чтобы можно было идти, не натыкаясь на стены. Вокруг стояла звенящая тишина; даже почти бесшумная поступь мягких сапог отдавалась гулким стуком. С каждым шагом гнетущее напряжение всё нарастало.       Но ничего не происходило.       Мари начало уже казаться, что этот коридор — всего лишь нелепое испытание терпения. За всё время, что она шла вперёд, тот дважды вильнул вправо и влево крутыми поворотами, но в остальном оставался тем же неуютным, мрачным… и совершенно унылым коридором. Ещё через два поворота вдруг подумалось, не делала ли она чего-то не так? Мари остановилась и прислушалась. Ничего. Обернулась назад. Ничего. Двинулась обратно, но уже через пару шагов вновь затормозила. Казалось, идти назад — дело ещё более бессмысленное. Она развернулась и прибавила шаг.       Ещё минут через двадцать Мари почти перешла на бег. Может, испытание сломалось? Голова уже кружилась от однотонных каменных стен, сливающихся с полом и потолком в единое марево. И если до этого перед каждым поворотом сердце сжималось в предвкушении — вот-вот что-то произойдёт! — то сейчас это уже не воспринималось как нечто удивительное и долгожданное. Мари даже не сбавляла хода, чтобы проверить, не притаилась ли там опасность. Ей просто отчаянно хотелось выбраться отсюда.       Свист рассекаемого воздуха заставил рефлекторно пригнуться, но ноги по инерции понесли её вперёд. Перекувыркнувшись через голову, — мечи, висящие за спиной, больно вдавились в тело — она врезалась в стену боком, лишь в последний момент умудрившись изменить траекторию, избежав горячей встречи головы с камнем. Сердце гулко зашлось в груди; никак не получалось отдышаться.       Осторожно открыв глаза, которые со страху зажмурила в падении, она высвободила из-под себя правую руку. Вытянув ту вперёд, Мари несколько раз сжала пальцы в кулак и поводила из стороны в сторону. Убедившись, что все повреждения сводились только к содранной коже и пострадавшей гордости, приняла сидячее положение и привалилась к стене. Мечи вновь вжались в свежие, ими же и оставленные ушибы, заставляя невольно втянуть воздух сквозь зубы.       — Чудесное начало. Просто отличное.       Посидев ещё немного, позволяя сердцу и дыханию успокоиться и выровняться, она поднялась на ноги, с сожалением отклеиваясь от стены. Под подошвой что-то отчётливо хрустнуло. Мари метнулась было в сторону, но тут же сообразила, что никакой опасности не поджидало: лишь две половинки чего-то тонкого и длинного, перекатились под ногой. Она присела на корточки и подняла сломанную напополам стрелу: с зазубренным наконечником и изящным оперением. Руки в момент покрылись мурашками.       Неужели… проверка?       Тут же стал понятен и тот тихий свист. Ловушка поджидала сразу за поворотом, и только благодаря вдолблённым в тело рефлексам Мари смогла избежать стрелы. Даже думать не хотелось о том, что случилось бы, если… Она помотала головой и снова поднялась на ноги. По крайней мере, теперь не похоже было на то, что коридор сломался. Скорее всего, экзаменаторы намеренно усыпляли бдительность будущих охотниц, дабы проверить их в критической ситуации.       Мари ещё раз оглядела стрелу. Наверное, цель не стояла в том, чтобы убить зазевавшуюся кандидатку — по крайней мере, очень хотелось в это верить, но вот ранение таким снарядом было бы весьма болезненным… и поучительным в какой-то мере. Надо бы крепко обнять Леона после экзамена. Если б не его навязчивая идея «быть всегда готовым ко всему», то, возможно, сейчас так чудесно не повезло бы.              Следующие несколько метров дались не в пример тяжелее. Коридор, казалось, решил возместить всё потраченное на пустое хождение время. Ловушки встречались чуть ли не на каждом шагу: от нелепых вроде громко трескавшихся под ногами плит, до по-настоящему опасных — острых длинных шипов, неожиданно выдвигавшихся с потолка или стен. Мари, взяв в одну руку ножны, тщательно ощупывала пространство перед собой. И это отчасти помогало: стрелковые механизмы чаще всего срабатывали на простое движение или постукивание по плитам, но полностью обезопасить её столь нехитрая проверка, как оказалось, не могла.       Мари в очередной раз шагнула вперёд, почувствовав ножнами твёрдый, безопасный камень, как вдруг резко ухнула вниз, провалившись сквозь него. Судорожный вздох вырвался из груди. Она всё ещё видела перед собой ровный каменный пол, вот только теперь он оказался на уровне пояса, а под ногами ощущалось нечто мягкое и рыхлое. Переборов первую панику, Мари поняла: дальше её вниз не затягивало, поэтому чуть успокоившись, попыталась вернуться назад.       Никакой твёрдой поверхности, по которой она пришла в эту часть коридора, нащупать так и не удалось. Со всех сторон была только рыхлая субстанция, сокрытая иллюзией камня, словно яма, заполненная ватой или мокрым песком. Болотистая местность встречалась в этом отражении довольно редко, как рассказывала Лиф; гораздо чаще охотницы попадали в другую западню — перерытую до воздушной рыхлости землю, в которой устраивала норы различного рода живность. Стоило только Мари подумать об этом, как по позвоночнику пробежалась крупная дрожь. Всё, у чего было больше четырёх лап вызывало у неё панику.       Подавив малодушное желание бросить испытание и сжаться где-нибудь у стены, Мари вытащила из рассыпчатой массы ножны и положила их плашмя. Опершись о них, осторожно вытянула ноги и, не без труда выбравшись на поверхность, распласталась на животе. Субстанция лишь немного просела, но уже не норовила облепить со всех сторон; Лиф была права — так передвигаться оказалось гораздо проще и безопаснее. Мари проползла ещё пару метров, и вдруг ножны зацепились концом за что-то твёрдое. Каменный пол!       Одна рука. Вторая. Мари старалась перенести вес тела как можно более осторожно, но левое запястье неожиданно подогнулось, не выдержав нагрузки в столь неудачном положении. Она тут же оттолкнулась от края, едва избежав встречи подбородка с каменным полом.       На этот раз Мари провалилась в яму едва ли не по шею, но пальцы вцепились в твёрдый камень намертво. Мысленно проклиная того, кто придумал подобное испытание, вновь подтянула себя к краю, уже не заботясь о правильности положения. Главное — вылезти хоть как-нибудь. Несколько секунд она просто барахталась в рыхлой субстанции, пытаясь упереться хотя бы коленями и подтянуться наверх, но ноги плотно увязли в чём-то, покрывающим дно.       Последние силы ушли на то, чтобы высвободить правую лодыжку и вскарабкаться на твёрдую поверхность до половины. Мари блаженно выдохнула, едва не растекаясь по холодному камню, и прижалась к нему щекой. Так хорошо… Даже несмотря на то, что левая нога всё ещё находилась в плену, двигаться не хотелось абсолютно.       Только спустя пару минут Мари всё-таки смогла уговорить себя продолжить миссию по собственному спасению. Одним рывком перевернулась на спину и приняла сидячее положение, обхватывая руками ногу, скрывающуюся в полу. Казалось — чем больше усилий прикладывалось, тем сильнее тянуло её назад, в яму.       — Ну, давай уже! — Мари даже привстала, в отчаянии отталкиваясь второй ногой.       В следующее мгновение — прежде чем пришло осознание — она вновь ощутила спиной твёрдый камень. Удар был несильный, да и голову удалось сберечь, но Мари резко вскочила и, чертыхнувшись, кинулась обратно. Ей просто не могло настолько не везти сегодня… Взгляд метнулся вниз, к ногам. Так и было! Левого ботинка ожидаемо не доставало — осталась только тёмная тканевая обмотка, плотно прилегающая к коже.       Мари склонилась над ямой, запуская туда руку, надеясь, отыскать пропажу, но пальцы вдруг наткнулись на камень. Похлопав по полу рядом с собой, она переместилась чуть дальше, но яма немыслимым образам пропала. В любое другое время это бы только обрадовало, однако сейчас волновало совсем другое. Ботинок! Бродить по ровному, каменному полу в одних тканевых намотках не казалось большой проблемой, но Мари не питала никаких иллюзий на то, что и дальше испытания будут столь благосклонны к босому человеку.       Потоптавшись в нерешительности на месте, она на пару мгновений зажмурилась и, тяжело вздохнув, стянула ботинок и со второй ноги. Перехватив его за связанные вместе ленты, Мари зло кинула взгляд на клочок пола, под которым скрывалось вероломное препятствие. Оставалось только надеяться на то, что жрицы вернут обувь хотя бы после этого этапа.       Мари критически оглядела себя и, не торопясь, перевязала обмотку на левой ноге — не хватало ещё потерять последнюю защиту! — босиком даже по ровному полу ходить было бы неприятно и холодно. Странно, но и ножны, и одежда остались совершенно чистыми, хотя явственно казалось, что вещество из ямы забралось всюду, куда только можно, и налипло отвратительными комьями. Хотелось тщательно вымыться и переодеться. Боевой дух резко устремился вниз — всё это возможно было только после прохождения этапа. И то — не факт. В прошлом году кандидаткам не дали даже дух перевести: за первым этапом сразу же последовал второй.       Мари хмуро уставилась вперёд: коридор казался обманчиво пустым и спокойным. Чудилось даже, что стало светлее, словно организаторши извинялись за досадную оплошность. Она громко фыркнула, тут же ставя под сомнение эту мысль, и закинула на плечо мечи и оставшийся ботинок.       То ли ещё будет.