Зеркальные миры. Перерождение

      Мари предпочитала не думать, в каком виде вылезла с первого этапа. Учитывая, что последние метры пришлось ползти по земляному туннелю, больше похожему на узкую нору — видок был ещё тот. Она потёрла подбородок тыльной стороной ладони, что казалась чище всего остального, но по ощущениям стало только хуже. Глубоко вздохнула. Ситуацию сглаживало лишь то, что большая часть кандидаток выглядела совершенно также: разодранная и местами обгоревшая форма, вымазанные в земле руки — они единодушно сверлили жриц, стоящих неподалёку, тяжёлыми взглядами.       Одна только группа, сбившаяся в отдалении от всех, то и дело заходилась смехом. Феи, прошедшие первый этап с минимальными трудностями, сидели прямо на траве и делились впечатлениями, расчёсывая подругам волосы и стирая грязь с их лиц. Мари упрямо пыталась не смотреть в ту сторону, но взгляд словно магнитом тянуло. Хильда была среди них: довольная и сияющая.       Разум никак не мог понять, как та смогла одолеть все испытания и остаться настолько… чистой. На мгновение в голову пришла странная мысль, что она и вовсе не проходила первый этап, но Мари одёрнула себя. Сама ведь видела, как сиреневая макушка скрылась между корней одной из первых. Даже если Хильда и относилась к человеку с извечным пренебрежением, не было особых причин подозревать её в обмане.       Несмотря на самодовольство некоторых фей, команда сдающих казалась немного поредевшей. Тех кандидаток, что не справились с заданием, уже отпустили по домам. Мари вышла с первого этапа чуть ли не самой последней и успела застать лишь одну из группы провалившихся. Фея, наполовину выпачканная в ярко-оранжевом сигнальном порошке, сидела прямо у прохода на испытание, обняв колени. Её ощутимо трясло; то и дело доносились всхлипы вперемешку с невнятными бормотаниями. Мари, замявшись на пару секунд, шагнула к ней. Однако стоило только пальцам коснуться свалявшихся в один комок волос, как фея в момент отшатнулась, вперившись ошалелым взглядом, словно видела вместо неё опасного монстра. Лицо всё в грязных разводах от слёз, а в глазах плескался животный ужас.       Ещё через полминуты фею увели жрицы, а Мари плюхнулась в траву там же, где стояла. Колени подогнулись сами собой. Она так и не смогла выдавить ни слова утешения или поддержки. Остальные же, казалось, и вовсе не заметили этой сцены — никто даже косого взгляда не бросил. Спустя некоторое время Мари и самой стало вериться в то, что до смерти напуганная фея ей просто померещилась. Или же она мучительно хотела, чтобы так было.       — Подойдите все ко мне, девочки, — уже знакомый голос жрицы, которая отправляла их на первое испытание, вклинился в череду мрачных мыслей.       Кандидатки тут же повскакивали со своих мест, торопясь окружить её. Мари тряхнула головой и поплелась следом — после испытаний совершенно не хотелось двигаться, но инструкции следовало услышать из первых уст. Вымаливать информацию из одногруппниц было занятием не самым приятным — это она уяснила уже давно.       — Поздравляю. Вы смогли преодолеть первый этап. Это была лишь небольшая проверка, но и она дала первые плоды.       Со всех сторон послышались сдавленные смешки. Мари невольно поморщилась, вспоминая плачущую фею в ярких пятнах.       — Перед вторым этапом у вас будет время отдохнуть и набраться сил. Два дня и три ночи. Мы сочли это достаточной передышкой.       На этих словах у половины кандидаток невольно вырвались вздохи облегчения: многие втайне опасались, что их погонят на второе испытание сразу же. Мари тоже едва заметно улыбнулась и переступила с ноги на ногу — трава была прохладной и влажной. Надо бы зайти за новой парой ботинок и сменить одежду, раз уж выпал такой шанс.       — Второй этап будет проведён в поселении. Старая площадка вновь готова принять будущих охотниц. Мы уверяем вас: Чаща проверена и зачищена от излишних опасностей.       — Разве её не запечатали насовсем?       Фея, задавшая этот вопрос, поднесла сцепленные пальцы к губам, словно пыталась дыханием отогреть их. Она стояла совсем рядом, и поэтому, когда жрица повернулась на голос, Мари показалась, что та обращалась к ней одной.       — Нет причин для беспокойства. Если вы готовы принять на себя ношу охотниц, то искусственно созданный лес не доставит вам трудностей… Однако никогда не поздно отказаться, — она обвела взглядом кандидаток. — Быть может, кто-то желает?..       В воздух взметнулись руки. Мари закрутила головой, совершенно не понимая такой реакции обычно самоуверенных фей. Сейчас же, казалось, некоторые находились всего в одном шаге от обморока. Жрица невозмутимо кивнула.       — Наказание не последует. Это ваше решение. — Она оправила тёмный рукав и вновь сложила руки на груди. — Вы вольны испытать свои силы в следующем году.              Только пройдя через границу Внутреннего Круга, Мари, наконец, смогла расслабиться. Феи тут же взмыли в воздух, тревожно переговариваясь на лету, напоследок одарив человека одинаково жалостливыми взглядами. Она повела плечами и потянулась, с наслаждением прохрустев суставами. Скрытность одногруппниц совершенно не заботила. Если это была какая-то общеизвестная история для фей, просто оставалось найти кого-то более дружественного. Например, Нэй или Лиф. Всего-то!       Однако… Мари сбавила шаг. Почему же феи отказались от участия во втором этапе, только заслышав про какую-то Чащу? Это название было незнакомо. Как она ни силилась вспомнить — ничего на ум не приходило, хотя карта Дома Ветров и близлежащей местности появлялась перед мысленным взором без особого труда. Жрица упоминала, что это «старая площадка». Но почему, если в поселении был какой-то искусственно созданный лес, о нём ранее никто не заговаривал? Чем больше Мари размышляла на эту тему, тем тревожнее ей становилось.       — Эй, Мари! Берегись! — громкий окрик заставил подскочить.       Мгновенно узнав голос капитана Нойль, она обернулась и — не иначе как чудом — рефлекторно поймала нечто, едва не ударившее в грудь. При более детальном рассмотрении это «нечто» оказалось очень знакомым на вид ботинком. Мари только хмыкнула и расположилась прямо на земле, придирчиво оглядывая обувь. Ножные обмотки после всех приключений представляли собой печальное зрелище, поэтому их пришлось стянуть, скатав в один рулон — следовало как следует простирать ткань, прежде чем надевать вновь. Тащить грязь в сравнительно чистые ботинки не хотелось вовсе.       — Не теряй больше! — Нойль поравнялась с ней и хохотнула, хлопнув по спине. — Еле отобрала у жриц — вцепились, как ульвы в свежее мясо.       — Так у меня появились поклонницы? — Мари, чуть хмурясь, поднялась на ноги, довольно ощущая стопами мягкую подошву, а не колючие ветки с мокрой травой. — Думаешь, стоит перепрятать сорочку?       Нойль подалась вперёд, приобнимая за плечи.       — Да про тебя там чуть баллады уже не начали сочинять! Слушай, ну-ка колись давай: чего ты такого на последней комнате вытворила?       В горле разом пересохло, но Мари покорно двинулась вперёд, подстраиваясь под шаг капитанши.       — А-а… ты разве не видела?       — Отлучилась всего на минуточку! — голос Нойль упал почти до шёпота. — Поворачиваюсь, а там жрицы чуть свои покровы не посрывали. Бегали как в ляжку ужаленные — честное слово!       В любое другое время такая новость здорово повеселила бы Мари, но сейчас она с трудом сдерживала дрожь. Обнаруженный дар пока совершенно не являлся поводом для гордости, тем более, учитывая по крохам собранную информацию. Чёрное пламя — в этом уже не было сомнений — точно принадлежало магии второго отражения, и она знала: демонические расы ни у кого не пользовались большой любовью. Их уважали, боялись, ненавидели… но никак не любили.       — Ну… я просто немного смошенничала, — Мари сдалась под выжидающим взглядом; отчаянное решение, принятое под влиянием момента, больше не казалось таким уж удачным. — Но меня же допустили ко второму этапу, верно?       Нойль заливисто расхохоталась, откидывая голову назад.       — Они от тебя теперь не отстанут. Точно говорю! Идеально выверенные испытания… и «смошенничала»! Ну ты даёшь!       — Легко тебе говорить. — От слов Нойль запылали щёки. — Они вообще что-нибудь сказали?       — Много там не услышишь — сама понимаешь, какие они скрытные. Но разговоры ещё про одну даму были… хмурая она такая, высокая.       — Хильда?       — Точно! Она! — Нойль потёрла переносицу указательным пальцем. — В общем, обе вы злостные мошенницы, вот так!       — Как-то сомнительно…       — Ну-ну, брось! Я тебя когда-нибудь обманывала? — Нойль вдруг предупреждающе сузила глаза, словно разом потеряв терпение. — Так и что ты сделала, Мари? Мне же нужно знать, какими талантами обогатится мой отряд!       Мари едва заметно ухмыльнулась:       — Взломом замков, как минимум. Начинай брать заказы на ограбление — в гору пойдём. — Она подняла взгляд и тут же зашипела сквозь зубы, хватаясь за голову: воспитательный подзатыльник от капитанши не заставил себя ждать.       — Ну, комедийные представления уже хоть сейчас давать можно, — скривила губы Нойль, но глаза её смеялись. — Смотри там у меня!       Половину пути до жилой части Дома Ветров они прошли, обсуждая экзамен и перебрасываясь ничего не значащими фразами. Как оказалось, жрицы и капитанши действительно были в курсе всего происходящего за стенами испытания, да и вовремя вытаскивать оступившихся кандидаток у них получалось на ура. Несмотря на опасные ловушки, никто серьёзно не пострадал, кроме парочки напуганных до немоты фей, которых сняли с этапа за мгновение до смерти. Как вдруг Мари резко вспомнила кое о чём.       — Нойль, а что вообще такое эта Чаща?       — А-а, вам уже сказали! Много отказниц улетело?       — Не так чтобы очень…       — Мой тебе совет: поменьше слушай этих россказней, — Нойль закатила глаза. — Сейчас все судачат почём зря.       — Так в том-то и дело, — Мари зябко обхватила себя руками. — Никто ничего не рассказывает, а сами переглядываются так, будто там целая жуткая история.       На пару секунд воцарилось молчание. Нойль поглядывала на неё, словно бы решалась: говорить или нет.       — Да-а, — она фыркнула и заложила руки за голову, — «жуткая история» и впрямь имеется. Но мистики там никакой и не было — я так считаю.       — И всё-таки?       — Сама я испытания в Чаще не застала, так что и сказать ничего про неё не могу. Уже была капитаншей, когда жрицы, наконец, достроили эту громадину. Ну… увидишь ещё! А все домыслы только про то, что те «перестарались с приданием лесу разума». Лет так с десяток назад площадку закрыли после особо неудачного экзамена — вот и вся история.       — Так Чаща — это разумный лес? — Мари подняла брови.       Нойль вдруг расхохоталась:       — Слушай, тут уж у некоторых фей разума недостаёт! Я бы не была так уверена в достаточном его количестве у деревяшек.       Больше ничего вытянуть из Нойль, к огорчению Мари, так и не удалось, хотя слова, опровергающие жуткую репутацию Чащи, звучали довольно логично. Они распрощались ещё через несколько минут, и, услышав напоследок извечное: «Не вешай нос!» — Мари решительно мотнула головой.       Действительно, когда только слухи и народные байки оказывались правдивы хотя бы наполовину? Решив, что разберётся со всем после того, как выкупается и сменит одежду, она направилась к облюбованному озеру. Поговаривали, что в честь проведённого первого этапа вновь нагреют водоёмы у южной границы, но идти на другой конец поселения не хотелось. Даже из-за горячей ванны.              В свою комнату заглядывала Мари с опаской — не выпрыгнет ли навстречу ожидающий? — но на сей раз обошлось. Помещение встретило её тишиной и спокойствием. Быстро похватав из ниши всё необходимое, она устремилась в обратный путь — к земле, гадая, где же поджидали друзья. Просто не верилось, что пройдённый первый этап мог остаться без внимания… Кроме того, и самой очень хотелось поделиться всем, что случилось за этот день. Поэтому Мари даже не удивилась, когда, только выйдя из-за деревьев, наткнулась взглядом на Нэй, сидящую у кромки воды. На плотной тряпице уже были разложены какие-то флаконы и баночки — лекарка вооружилась по полной.       — Так и знала, что встречу тебя тут, — Нэй весело помахала рукой и тут же рассмеялась, вскакивая на ноги. — А Леон проиграл — пошёл к целительницам!       Мари прыснула со смеху. Тот точно будет страшно возмущён, когда поймёт, что она даже и не собиралась обращаться в залы восстановления. С её царапинами справится и Нэй — да и доверия к ней было куда больше, чем к целительницам. Правда, Мари собиралась зайти к ней уже после всех водных процедур, избавив подругу от наглядных подробностей своих похождений.       — Ого! Вот это настоящая трагедия, — Нэй мрачно разглядывала сильно изувеченную форму, скинутую прямо на землю. — Ну, швеям не привыкать… Из года в год одно и то же!       Она вдруг запнулась и ахнула, переведя взгляд на спину Мари.       — Что, всё так плохо?       — Ну… если родные цвета твоей кожи — фиолетовый и жёлтый, то всё просто идеально, — Нэй не в силах была оторвать взгляда от открывшейся картины. — И вот нельзя было как-то поаккуратнее?       Выразительно хмыкнув, Мари поспешила зайти в воду, пока та не углядела ничего ещё более критичного, и осторожно коснулась кожи жёсткой мочалкой. Лучшим вариантом казалось вообще ничего не трогать, но желание смыть с себя грязь и пот были сильнее.       — Давай помогу? — Нэй перепорхнула ближе, разглядывая её со всех сторон.       Мари зашипела сквозь зубы — мочалка как раз проехалась по содранному участку на плече, — но мотнула головой.       — Сама справлюсь.       — Конечно! Справилась же с тем, чтобы калечиться. — Нэй непреклонно отобрала мочалку. — Сиди и не двигайся…       Мари хотела было привычно съязвить в ответ, но её вдруг прервал недовольный голос, раздавшийся слишком уж близко.       — А ну признавайся, Нэй, ты ведь сжулила и на этот раз, не так ли?       Леон вышел из-за деревьев неподалёку и остановился, опираясь на покосившийся ствол. Мари, сдавленно пискнув, нырнула по самый нос. Помогло это не слишком сильно — прозрачностью вода могла бы посоперничать с самым тонким и чистым стеклом.       — Проиграл, так и признай. — Нэй показала ему язык и тут же отвернулась: — Эй, Мари, так не годится!       Та только пробулькала что-то в воду, кидая грозный взгляд в сторону Леона, что совершенно бессовестным образом расположился в паре метров от них.       — Ой, да чего я там не видел, дорогая!       Мари от возмущения вытянула шею.       — А чего это ты там «видел»?       — Ну, хватит вам! — Нэй упёрла руки в бока, а её угрожающий тон заставил спорщиков прерваться. — А ты отвернись, Леон. Неужели не ясно — ты смущаешь Мари!       Тот картинно вздохнул, но всё-таки покорно отвёл взгляд, подперев подбородок ладонью, и уставился куда-то вдаль. Всем своим видом Леон выражал настолько явную обиду, что Мари немедленно стало стыдно, несмотря на свою абсолютную правоту. Повисло неловкое молчание. Одной только Нэй, казалось, оно совершенно не мешало — та крутилась, едва касаясь поверхности воды, ловко смывая грязь с пострадавшей кожи. Мари даже подивилась, насколько аккуратными были её прикосновения — сама бы она так явно не смогла.       — Так и… как всё прошло? — наконец, Нэй потянула её на берег.       Мари бросила быстрый взгляд в сторону Леона, но тот всё ещё смотрел куда-то сквозь деревья, не проявляя к её обнажённой натуре никакого интереса.       — Можно готовиться ко второму этапу, — она решила не тянуть больше с важными новостями и расположилась на приготовленной подстилке.       — Так это же просто замечательно, дорогая! — Леон вдруг резко обернулся, заставляя Нэй шикнуть. — Ой, ну и ладно… прости-прости, — он отмахнулся, заметно не испытывая ни грамма вины, и тут же привычно зачастил: — Так и как испытания? Сложно было? О-о, мы были так удивлены — представь себе! — когда жрицы сказали, что никого кроме капитанш и кандидаток к себе не пустят. Думал, наша красотка Лиф не выдержит и вцепится кому-нибудь в горло… Повезло ещё, что я узнал об этом много позже! Не пустить инструкторов полюбоваться на плоды трудов своих. Это же не дело! Правда, милая моя?       Поток вопросов, которые выливались с огромной скоростью, заставил невольно рассмеяться — в этом был весь Леон. В искреннем любопытстве даже феи не могли с ним соперничать на должном уровне. Стараясь не отвлекаться на покалывание и жжение там, куда Нэй уже успела нанести чудодейственные составы, Мари — как могла подробно — пересказала друзьям свои приключения на первом этапе, умолчав только о самом его завершении. У неё ещё оставались надежды, что жрицы не слишком будут распространяться об увиденном. Наверняка, придётся переговорить со Старшей или Управляющей, но…       Леон на протяжении всего рассказа то и дело вставлял ремарки, которые благодаря его многословности ощутимо растягивались. Несколько раз даже Нэй не выдерживала и напоминала разошедшемуся другу, кто именно являлся в данный момент звездой вечера, резко обрывая бесконечные «воспоминания о былом». Леон не менее многословно просил прощения и замолкал... Ровно на пару минут, до следующей вставки.       К концу рассказа Мари, уже перемотанная тонкими полосками ткани до состояния, близкого к мумии, и переодевшаяся в чистую одежду, чувствовала себя просто замечательно. Практически ничего не болело и не ныло — лекарства Нэй действовали отменно, а от плотного перекуса по телу разливалась приятная тяжесть. Леон, благосклонно допущенный поближе, помогал складывать остатки провизии и лекарств по двум небольшим корзинкам, не переставая болтать.       — Хильда девочка своеобразная, — он понизил голос, отвечая на последний вопрос Мари. — Она могла бы стать жрицей… С такими-то данными! Но сама отказалась от обучения, — неслыханное дело! — проведя за Внутренним Кругом несколько лет. А потом прибилась к охотницам. Даже сама Старшая с ней разговаривала… Но без толку! Загорелась стать охотницей — и всё тут, — Леон возвёл глаза к небу. — Уж не знаю я, в чём там причина была, но магии Хильда поднахвататься успела — первое время шкодила, как древесный пустовёрт.       Мари поджала губы: образ вечно хмурой, серьёзной феи никак не вязался с маленьким существом, похожим на вытянутую, короткошёрстную обезьянку, — известным шутником и воришкой в этом отражении. Пустовёрты населяли почти все леса Альвланда, доставляя кучу проблем местным народам, за исключением тех, что были хорошо защищены. В Доме Ветров жили лишь несколько пар таких зверьков — у фей-заводчиц. Мари сама видела, как они носились по загону с такой скоростью, что перед глазами всё начинало кружиться и расплываться.       — Никогда не замечала, чтобы Хильда применяла магию.       — Это она из-за тебя скрытничает, — Леон вдруг расплылся в улыбке. — Стоило тебе, дорогая, появиться в поселении, как Хильда резко насела на технику ведения боя. А раньше — сколько ни ругал я её! — всегда на мерцание своё полагалась, — заметив озадаченный вид Мари, он поспешил пояснить: — Это перемещения такие. О-очень быстрые и коварные. Вот ты только моргнёшь, дорогая моя, а враг уже за спиной притаился… Или ушёл из западни без единой царапины! Умение это — исконно фейское. Да и даже среди них ныне встречается кра-а-айне редко. Совсем не удивительно, что к девочке с едва ли не утерянным даром здесь особое отношение.       — Ну ты и сказал, Леон! — Нэй хихикнула. — Тебя послушать, так это ко всем тут «особое отношение».       — «Ко всем» не ко всем, душа моя, но ты не станешь отрицать, что в последние годы маловато осталось владеющих магией фей. — Он поднял вверх указательный палец, не давая ничего сказать. — Я веду речь о боевых умениях.       Мари крутила головой, переводя взгляд с Леона на Нэй и обратно, но не спешила вступать в обсуждение.       — Нельзя говорить за всё поселение, наблюдая всего за третью. Ты же не знаешь, сколько колдуний у жриц… Или мы чего-то не знаем о тебе, Леон?       — Так ведь он тот ещё злостный подглядывальщик! — не выдержала Мари, и они с Нэй дружно рассмеялись.       — Ох, ну конечно! Давайте, наговаривайте на несчастного друга! — Леон, прекрасно расслышавший каждое слово, взмахнул руками и поднялся на ноги, усиленно пытаясь напустить на себя обиженный вид.       Смех стал только громче. Нэй покачивалась в воздухе, схватившись за живот, не в силах больше сдерживать рвущийся наружу хохот. Мари утирала выступившие слёзы. Тревоги разом испарились: казалось, в этот момент больше не существовало ни пугающих тайн, ни маячащих на горизонте испытаний. Всё было именно так, как давным-давно представлялось, и совершенно не хотелось думать о том, что когда-нибудь это может быть разрушено.       Только не в этот раз.