Зеркальные миры. Перерождение

      Приподняв очки с толстыми стёклами, Филипп потёр глаза. От долгого сидения за мониторами в них словно песка насыпали. Показания уже сливались в одну сплошную мешанину, но он просто не мог бросить всё на полпути. Разум требовал ответов.       Рядом, устроившись на собственном локте в явно неудобном положении, сопел Лео. Обычно тот мог просидеть над очередной загадкой несколько суток кряду без сна и отдыха, но события этого дня его здорово взбудоражили. Филипп хмыкнул и покачал головой, возвращаясь к цифрам. Кто бы мог подумать, что несносный, наглый мальчишка начнёт беспокоиться о ком-то с таким рвением.       У стены негромко попискивал диагностический прибор, отслеживающий сон ещё одного присутствующего в лаборатории. Ирнест лежал на кушетке, завёрнутый в одеяло. После того, как стало ясно, что яд подействовал на него куда серьёзнее, чем ожидалось, было решено оставить его в Комплексе ещё хотя бы на сутки. Лео явно корил себя за поспешные действия, но на все вопросы только огрызался и сулил новые жертвы, практически не отходя от пострадавшего.       Простой карандаш намертво врезался в кожу. Пальцы, выпачканные в грифеле, едва заметно подрагивали, когда Филипп выносил на бумагу очередную заметку. На Ирнесте явно красовались следы демонической магии: истёртые временем, превосходно скрытые… но достаточно очевидные для приборов. И с этим предстояло ещё разобраться. Возможно, стоило даже привлечь «иные» умы. Он мотнул головой и прицокнул языком. Нет, это будет последнее, что они предпримут. Лишь в самом крайнем случае.       От тихого звука Лео вздрогнул и распахнул глаза. Они блестели в темноте как у кошки: тонкая тёмно-синяя кромка, обрамляющая расширенные до предела чёрные провалы зрачков.       — Ну что, есть чего-нить? — Он жмурился на свет мониторов, а голос звучал хрипло.       — Четырнадцать лет он уже не обращался, — Филипп сверился с записями. — Хотя механизм не повреждён, если верить твоим машинам. Думается мне, не обошлось тут без демонических лап.       Лео выдавил из себя вялую ухмылку:       — Да какой уникум стал бы заморачиваться? Демоны никого не жалеют, кроме себя.       — А вот тут, мальчик мой, ты не прав. Столь узкое мышление мешает отысканию верного ответа. — Филипп с усилием вытащил из-под кучи бумаг потрёпанный массивный том. — Фритвульф… Ни о чём это тебе не говорит?       Лео дёрнул плечом.       — Фамилия как фамилия. Мало странных имён, что ли?       — А вот я сразу вспомнил, что где-то слыхал её. — Филипп послюнявил пальцы и принялся искать нужную страницу. — Фритвульф… Вот, смотри. Было такое крупное поселение двуликих в пятом отражении. Почти легенда! Чуть больше ста тысяч голов на территории в четыреста квадратных километров…       — То же мне, «крупное». Деревня какая-то.       — Для двуликих — это очень много. Их народ немногочисленный, поделённый на стаи. И даже больше скажу, ежели тебе недостаточно: все во Фритвульфе высшими ульвами были. Закрытое, крупное поселение воинов; не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: голос их вожака составлял ощутимый вес на Совете Вождей.       — Ну и нам-то что? — Лео закатил глаза.       — О-о, эта молодая нетерпеливость! Нет, чтобы остановиться… послушать немного старших.       — Тебе дай волю — до самой смерти трындеть будешь. Так и чего с этой деревней-то?       — Что же тут поделаешь, коли я больше ни на что не годен? Ну, слушай, хорошо… — Филипп пожевал сморщенные губы, выдерживая паузу. — Самое интересное в этой истории — то, что Фритвульф исчез в один момент! Как будто его и не бывало никогда. Ничего не осталось: ни домов, ни жителей, ни даже леса на том месте. Теперь его Проклятой Пустошью кличут.       Лео, казалось, впечатлён экскурсом в историю родного отражения не был. Он сосредоточено перематывал повязку на правой руке — белые бинты создавали чёткий контраст со смуглой, сероватой кожей.       — У них там постоянные тёрки с демонами. — Он потянулся, огласив лабораторию противным хрустом. — Вообще не удивительно, что какой-то там загон с воинами испарился.       — Четыреста километров, Лео.       Тот пожал плечами:       — И чего? Сотня магов управится с этим за пару часов… П-ш-ш-ш! И всё — выжженная пустошь.       — А ульвы, мил человек, так и будут сидеть преспокойненько в горящих домах? Нет уж… Обычными магами такую армию не возьмёшь. Да и не мог даже колдовской огонь подчистую испарить каменные дома. Ульвы всегда строили крепко и на совесть.              Ирнест проснулся от тихого разговора, и первой мыслью было, что сосед опять приволок кого-то в комнату посреди ночи. Только он хотел едко высказаться по поводу очередных посиделок, из-за которых они частенько спорили, как вдруг в голове вспыхнуло понимание — он был не у себя в комнате. Однако запахи, окружающие его, всё же были знакомы.       Мгновенно вспомнились лаборатория и странный Лео, который успел вывести его из равновесия в рекордно короткие сроки. Ирнест приоткрыл глаза: в комнате царил полумрак, лишь на стенах мелькали, сменяясь, цветные всполохи от мониторов.       Сквозь мерное гудение машины отчётливо звучали негромкий голос Филиппа и ехидные комментарии Лео. Ирнест жадно вслушивался в слова первого, едва сдерживаясь, чтобы не прикрикнуть на второго, который мешал рассказу. Странно и непривычно звучала собственная фамилия в подобном контексте, но он молчал и слушал, пока вдруг Лео отчётливо не фыркнул:       — Даже вот это вот, за уши притянутое, ничего не проясняет, старик.       — Разве? — Филипп что-то неразборчиво промычал. — А вот мне всё как раз-таки видится складным.       Ирнест глубоко вздохнул и, наконец, решился:       — Так вы думаете, что я оттуда?       Стоило только подать голос — тот прозвучал непривычно резко и хрипло — как собеседники разом обернулись, синхронно вздрогнув. Ирнест не видел их лиц, поэтому не мог точно сказать, злились ли они на него за прерванную беседу или нет.       — Как самочувствие, юноша? — Филипп сориентировался первым и, вскочив со своего табурета, поспешил к Ирнесту.       Лео же, немыслимым образом обогнав его, возник в поле зрения совершенно неожиданно.       — Не замёрз? — Его ладонь юркнула под одеяло, касаясь кожи. — Хочешь, лягу с тобой… — Лео поставил одно колено на кушетку, нависая; длинные косички мазнули по груди и щекам, — …буду тебя греть.       Ирнест отвернул голову.       — Как хочешь.       Лео замер на пару секунд и отстранился.       — Эк тебя приложило… У меня аж челюсть от скуки сводит.       Ирнест покосился на него — сейчас Лео не казался раздражителем номер один, как всего несколько часов назад.       — А тебе так нравится выводить людей из себя?       — Это его главное умение, хе-хе… И хобби, по совместительству, — Филипп, наконец преодолев разделявшее их расстояние, приблизил запястье Ирнеста к самым глазам, рассматривая следы от укуса.       — Эй-ей! — Лео с размаху плюхнулся на свободный клочок кушетки. — Я вообще-то ещё тут, старик. Не, ты мне точно под той отравой больше нравился. — Он легко похлопал Ирнеста по щеке. — Отмороженный сейчас какой-то…       Тот поморщился, но не ответил. Подумав немного, опёрся на свободную руку и осторожно подтянул себя, принимая сидячее положение. Разум вновь был кристально чист и спокоен, а тело, хоть и неохотно, но двигалось.       — Так и… — Ирнест поднял взгляд на Филиппа. — Как же, по-вашему, я попал в этот… мир? Или даже, — он с силой потёр переносицу, — почему вы думаете, что я какой-то там…       — Двуликий? — Лео беззастенчиво опёрся спиной на его колено. — Так у тебя ж на лбу написано!       — При таких условиях наши тесты не могут ошибаться, — Филипп положил тому сморщенную ладонь на плечо, заставляя замолчать. — Но вот историю мы способны составить только опираясь на мои предположения и знания. Ещё бы времени побольше...       Ирнест устроил подбородок на согнутой руке, крепко задумавшись.       — Да ладно тебе, — Лео откинул голову назад, встречаясь с ним взглядом. — Слушай, меня когда сюда притащили, думал — в дурдом попал!       Губы Ирнеста едва заметно скривились в улыбке. Филипп, внимательно осмотрев ранки, с которых понемногу уже начал спадать отёк, без лишних слов удалился обратно к мониторам.       — И давно ты здесь? — Ирнест изо всех сил старался выглядеть беспристрастным, но взгляд против воли метался по чужому лицу.       — Третий десяток скоро разменяю. Повезло тебе ещё! Успел пожить, как человек…       Где-то внутри царапнуло сожаление, и Ирнест мотнул головой. Выходит, если бы Организация обнаружила его раньше, то и он бы стал вынужденным пленником?       — Хотя, с другой стороны, — Лео широко ухмыльнулся, сверкнув острыми зубами, — ты же терь явно отбираешь мой пьедестал.       — Что ты имеешь в виду? — Чувство светлой жалости испарилось так же стремительно, как и появилось.       — Раньше никого с большим процентом крови тут не было. Поэтому я занимал особое положение, сечёшь?.. А сейчас развелось вас тут как собак нерезаных!       Лео вновь подался вперёд, сокращая расстояние между ними.       — Может, стоит мне подсуетиться, пока ты ничего из себя не представляешь, м-м?       — В таком случае этого рассказывать мне явно не стоило.       Ирнест едва подавил инстинктивное желание не то отодвинуться, не то спихнуть нахала на пол. К счастью, с другого конца комнаты донёсся крик Филиппа, прервавший их.       — Лео! Ты чего это там удумал?       Тот ловко спрыгнул с кушетки и подмигнул.       — Спокуха, старик. Я ещё сам не определился!       — Я тебе!.. — Филипп погрозил кулаком. — Совсем от рук отбился… Посмотрите-ка на него. Деду одни проблемы. Вот помру я!..       — Ты уже последние лет двадцать обещаешься…       Слушая ворчания Филиппа, Ирнест вдруг почувствовал, как внутри потеплело, словно все остальные тревоги отошли на второй план. Он действительно не ощущал сейчас себя у самого подножия: безродный, нелепый… ошибочный, и горькое чувство обязанности сильным мира сего — только за одно лишь дозволение быть здесь — не жгло более глотку. Так ли чувствовали себя остальные студенты Академии? Так ли чувствовал себя Элиот?       Неожиданно отчётливая мысль вдруг резанула по нервам. Ирнест подскочил с кушетки:       — Время!       Комната тут же ощутимо накренилась — в глазах потемнело. Кто-то потянул его на себя, удерживая от падения, и Ирнест, уткнувшись лицом в тепло, прерывисто вздохнул, пытаясь унять взбесившийся мир.       — Ты чего, совсем ненормальный?! — Голос Лео ощущался вибрацией по всему телу. — Я ж говорил те, старик, надо привязывать — целее будет.       Его вновь усадили на кушетку, непреклонно надавив на плечо. Сил возражать не осталось — Ирнест целиком был поглощён процессом восстановления дыхания. Зрение прояснялось неохотно, толчками — пришлось зажмуриться, чтобы хоть чем-то облегчить своё состояние.       — А ты там на что? — табурет под Филиппом натужно скрипнул, вторя ворчанию.       — Комендантский… час, — слова приходилось выдавливать из себя, борясь с приступом тошноты. — Сколько сейчас?       — А-а-а, да забей ты на него, — Лео обнял Ирнеста за плечи, придавливая к месту ещё и своим весом. — Ты, считай, уже призрак для администрации. Неуловимый и безнаказанный.       — Ну-ка, — Филипп просеменил к ним и вложил в ладонь что-то маленькое и твёрдое, — под язык положи. Полегчает.       Ирнест выполнил требование совершенно машинально. Кислый, с привкусом чего-то мятного, вкус заставил скривиться, но тошнота действительно немного отступила.       — Что это?       — Слизь радужного кашалота, — Лео пожал плечами, но увидев, как Ирнест резко распахнул глаза, зашёлся хохотом: — Да шучу я, ясен пень! Бурда какая-то лекарственная — очевидно ж.       Он не ответил. Тяжесть навалилась неподъёмной горой, сдавливая всё, до чего только могла дотянуться: виски, горло, грудь.       — Ты пробудешь здесь, сколько потребуется, — Филипп вновь коснулся его лба. — Яд свартов так быстро не выводится — это ты уж мне на слово поверь.       Ирнеста обдало запахом мятного масла и старости, примешавшихся к сладости яблок, которая полностью пропитала кожу Лео, и чему-то терпкому, смоляному. Он прикрыл глаза, собираясь с мыслями.       — Наружу тебя всё равно сейчас никто не выпустит. Уже давно за полночь.       — Я понял, — Ирнест кивнул, позволяя уложить себя обратно на кушетку; в теле всё равно не ощущалось никаких сил возражать или — тем более — рваться в комнату общежития. — Но мне… хочется знать. Расскажите, откуда я и… и зачем нужен этой вашей Организации?              Проснулся Ирнест, как ни странно, свежим и отдохнувшим, несмотря на то что полночи слушал истории Филиппа, который умудрился начать рассказ чуть ли не с событий тысячелетней давности. Лео скрылся за неприметной дверью в лаборатории, не выдержав и десяти минут, и после его ухода даже почувствовалось нечто вроде прилива сил. Ирнест поймал себя на мысли, что мог бы целыми днями вот так погружаться в устройство множественных миров, или — как называли их сами обитатели — отражений, лишь с редкими перерывами на сон и еду. И хотя с Историей у него было не всё так гладко — заучивание бесконечных дат и имён никогда легко не давалось, — в тот момент многообразие событий, рас, культур и судеб держали внимание так, как ничто до этого.       Доводы Филиппа звучали вполне логично. Сочетание происхождения, имени и года рождения вполне вписывались в картину предположений. Ирнест пытался покопаться у себя в памяти, но ничего даже похожего на далёкий мир в воспоминаниях не нашлось. Ему весьма смутно верилось в то, что он мог жить в такие опасные времена — Филипп поведал о множестве войн, одна за другой преследовавших гордых двуликих, не желавших присоединяться к демонической Империи, что поглотила не один народ. Ирнест на этом месте ощутимо вздрогнул, припомнив неспокойные годы, пришедшиеся на его детство. Горящие здания, чёрный дым и людские крики, доносящиеся с улиц даже сквозь плотно закрытые окна, — волнения, накрывшие Таанит, быстро подавили, но воспоминания о них навечно отпечатались где-то в подкорке. Могло ли забыться так просто нечто подобное?       Кроме того… Он потёр почти неощутимые, мелкие шрамы за ухом. Ирнест никогда не задумывался, как те появились у него. Просто когда-то в детстве наткнулся на них пальцами — вот как сейчас, — потерев чувствительную кожу, и списал выпуклые, тонкие росчерки на царапины после очередной драки. Их в то время было не счесть: он рвался на любого обидчика, не беря во внимание ни габариты, ни положение в обществе. Филипп же едва дар речи не потерял, когда, сверяясь со странного вида диаграммой, увидел белёсые штрихи. Сняв несколько фото на тонкое устройство, тут же вылетел в коридор. И до сих пор не возвратился.       Ирнест спустил ноги, выпутавшись из-под плотно обёрнутого одеяла. За клеёнкой, отделяющей лабораторию от кабинета, слышалось клацанье кнопок и хруст яблока — Лео уже не спал. Рубашка и пиджак висели рядом, перекинутые через ширму, а нелепого вида часы — светящиеся цифры на выпуклом боку металлической гусеницы — показывали начало десятого. Самое время было отправляться домой, чтобы провести единственный выходной так, как полагалось порядочному студенту: в стирке вещей, уборке комнаты и подготовке к новой учебной неделе.        Дверь подала предупреждающий писк как раз в тот момент, когда он решил выйти из лаборатории. Галстук, кем-то вероломно развязанный, свёрнутой лентой торчал из кармана — желания бороться с ним в это утро не было. Ирнест ожидал услышать привычный голос Филиппа, однако мужчина, что рывком дёрнул в сторону клеёнку прямо перед носом, оказался тем, кого он вообще предпочёл бы не встречать.       — Как самочувствие? — Лис цепко окинул его взглядом с головы до ног.       Секундная заминка отсекла все остальные звуки — даже Лео странным образом затих в соседней части комнаты. Ирнест сдавленно сглотнул и с готовностью соврал:       — Отличное.       Стараясь не смотреть Лису в глаза, он вдруг наткнулся взглядом на Лео, что застыл в кресле позади, не решаясь даже откусить до конца кусок яблока. Кажется, и в коридоре было слышно его бешено колотящееся сердце.       — На выход, — Лис дёрнул подбородком, даже не глядя на сжавшегося в углу парня. Лишь у самой двери едва повернул голову: — Никаких оправданий на этот раз. Довольно уже.       По спине пробежал холодок от этих слов. Тон Лиса был настолько пробирающим, что Ирнест даже почти решился сказать что-то оправдательное для Филиппа и Лео, но стоило только ему оказаться в коридоре, как ошеломление вытеснило остальные эмоции.       Безликие переходы ожили.       В металлических стенах, что совсем недавно были сплошными и глухими, красовались полураскрытые двери и даже длинные, толстые окна, за которыми кипела жизнь. Люди сновали туда и обратно, перекидываясь громкими фразами и потрясая зажатыми в руках папками и приборами. Ирнест обернулся на Лиса, но тот лишь коротко усмехнулся:       — Теперь можно.       Он стремительно двинулся вперёд, мотнув головой. Люди, что попадались им на пути, почтительно расступались и приветствовали Лиса, оглядывая их заинтересованными взглядами. В шепотках и приглушённых разговорах Ирнесту чудилось своё имя. Он подёрнул плечами: нахождение на виду у стольких глаз — растрёпанным, неумытым и в измятой со вчера форме — совершенно не добавляло уверенности. Он надеялся, что его приведут прямо к выходу из подземелий, — остро хотелось оказаться в родной, знакомой до каждой вмятины на потолке комнате, — но, по ощущениям, они лишь глубже погружались в недра Комплекса.       Поначалу Ирнест метался взглядом по сторонам, стараясь рассмотреть как можно больше. Даже показалось в какой-то момент, что он видел вытянутого, до неприличия высокого человека, толкавшего перед собой тележку, загруженную чёрными угловатыми обломками. Но мгновение было упущено — Ирнест едва не столкнулся с шедшим навстречу мужчиной в ярко-зелёном комбинезоне, а когда повернул голову обратно — ни тележки, ни странного человека уже видно не было.       В нос набивалось огромное количество запахов, напоминая ужасные походы на рынок. Все дети любили удирать туда вопреки приютским запретам, но для Ирнеста обилие звуков и запахов только вызывало панику, заставляя теряться в пространстве и судорожно искать укрытие. Со временем он научился держать себя в руках, хотя подобных мест всё равно старался избегать.       — Скоро придём, — Лис оглянулся через плечо, словно почувствовав его настроение.       На узком лифте, от которого голова шла кругом, они спустились на два уровня ниже — о чём сообщали яркие огоньки на полупрозрачной панели — и тут, наконец, получилось выдохнуть с облегчением. На этом этаже царил покой: шелестели бумаги, щёлкали приборы, но людей ни видно, ни слышно не было. Даже запахи чем-то приглушались и витали в воздухе неясными, едва ощутимыми шлейфами.       — И-ист?!       Он вздрогнул и рывком обернулся. Этот голос получилось узнать бы и в полумёртвом состоянии. Вот только его обладателя ожидалось здесь встретить в самую последнюю очередь. Знакомая каштановая макушка высунулась из двери, а глаза Элиота были расширены так, словно тот видел перед собой хоровод разноцветных привидений. Едва не споткнувшись об порог, он бросился догонять друга, с которым их разделяло добрых метров тридцать.       — Ты чего тут делаешь? — Элиот схватил его за руки, едва не подпрыгивая от нетерпения. — Но я та-ак рад тебя видеть!       — Господин Кард, — прервал поток болтовни прохладный голос Лиса, который вовремя заметил пропажу подопечного и вернулся.       — О! Здрасте, — Элли повернулся к нему. — Так это вы Иста привели? Вот это да! Такое совпадение, что мы оба… — Он вдруг нахмурился, и улыбка мгновенно сползла с лица. — А зачем ему… сюда?       Лис положил ладонь на плечо Ирнеста — тот едва не дёрнулся от неожиданности — и оценивающе прищурился.       — Как ваши занятия? Разве наставник, — он надавил на это слово, — ещё не пришёл?       Элиот шагнул вперёд, крепче сжимая руки Ирнеста в своих, и задрал голову, чтобы видеть лицо Лиса.       — Он отлучился. Так куда вы ведёте моего друга, дядя?       Ирнест, пытающийся незаметно вывернуться из захвата, застыл изваянием, когда услышал тон, которым была произнесена эта фраза. Элиот, ничуть не скрываясь, прямо смотрел на мужчину, что даже у Лео вызывал жуткий страх и желание делать всё, чего бы тот не приказал.       — К Паукам.       Хватка Элиота стала ещё крепче.       — Зачем?       — Задашь этот вопрос потом, — брови Лиса сошлись к переносице. — Мы торопимся.       С этими словами он неумолимо потянул Ирнеста за собой. Элиот, переместивший обе руки на левое запястье друга, двинулся следом как на привези. Лис, бросив короткий взгляд на дополнительный балласт, к удивлению, ничего не сказал, продолжая вести парней вперёд.       — Ты не бойся, Ист. Я с тобой.       Элли ощутимо вис на руке, но почему-то Ирнест не спешил одёргивать его. Неужели и в тайной Организации никто не осмеливался возразить Кардам? Он склонился к виску друга и пробормотал, почти не разжимая губ:       — Ты знаешь… куда мы идём?       — К шиассам. — Элиот покосился на спину Лиса. — Они тут главные спецы по магии.       Губы Ирнеста дрогнули в полуулыбке:       — Ты так легко в это веришь.       — Да-а… Я, в общем-то, всегда знал. Сложно… ну, знаешь — не верить в себя.       В носу ощутимо засвербело. Ирнест отвернулся, уставившись в стену:       — Так ты тоже? Не, — он облизнул пересохшие губы, — не…       Элли прыснул со смеху на его потуги сказать одно-единственное «запретное» слово.       — У нас меня «возвращённым к предкам» называют. — Он закатил глаза и скорчил надменную мину. — Венец древнейшего и могущественнейшего рода Кардов. Что-то вроде феечки Лютьен в пятом сезоне, ага.        — Ты же знаешь, я не смотрел все эти ваши…       Огромные раздвижные двери в два человеческих роста с ужасающим шипением разъехались в стороны, прерывая тихий разговор. Перед взглядом предстал круглый зал, стены и потолок которого мягко светились. Существа, склонившиеся над деревянным столом, возвышающимся прямо по центру, разом подняли головы на вошедших. Глаза их — нестерпимо-ядовитая зелень без намёка на зрачок — одинаково сузились.       Ирнест застыл на месте, не решаясь идти дальше, и повёл носом: застарелая пыль и вяжущие язык чернила — больше ничего. Как будто живых в огромном зале и не было. Все волоски на теле встали дыбом.       Лис бросил пару фраз, смысл которых Ирнест не уловил, и существа вновь уткнулись в тонкие кольца. Те заметно вибрировали и перекрещивались между собой, создавая на столе причудливый узор. Лишь один, отделившись от сородичей, приблизился к гостям. Ирнест понимал, что поступал недопустимо и недостойно студента Академии, вот так вот в открытую пялясь, но ничего поделать не мог. Взгляд раз за разом скользил по полупрозрачной, серовато-синей коже, острым скулам и провалам-глазам, наполненным бурлящей зеленью. Необычные серьги овивали длинные, чуть изогнутые уши подобно гирляндам, ниспадая на плечи и теряясь в пепельно-серых волосах.       Маг, подошедший к ним, похоже, имел самое сильное пристрастие к подобным украшениям. Серебристые и золотые цепочки покрывали все его уши, некоторые даже тянулись дальше — к кольцам в брови, и опутывали тонкую шею. Ирнест ещё раз втянул в себя воздух — ничего. Существо склонило голову набок — украшения тихонько звякнули — и прошипело что-то, протягивая ладонь тыльной стороной вверх. Ирнест не находил в себе силы двинуться. Он, наконец, отчётливо понял: рук у того было явно больше положенных двух.       Элли подался вперёд и коснулся щекой протянутой ладони — едва-едва, словно это было самым обычным приветствием. Лицо его выражало вежливое любопытство, но глаза насторожённо следили за магом. Стоило только тому качнуться в сторону Ирнеста, вероятно, спрашивая о чём-то на своём шипящем, обволакивающем языке, как Элиот буквально ощетинился.       — Нет.       Губы мага, казавшиеся слишком маленькими для его лица, сложились в идеально ровную букву «о», но уже через пару мгновений он прикрыл их ладонью из верхней пары рук. Лис, неотрывно следивший за обменом любезностями, одобрительно, как показалось Ирнесту, хмыкнул. Маг же скрестил все три пары рук перед собой.       — Осмотреть? — Привычный слуху акритский в его исполнении был идеален, но интонация казалась ломанной, неестественной.       Лис кивнул, Элиот нерешительно посмотрел на него, но, спустя мгновение, посторонился, позволяя магу сократить расстояние ещё на шаг. В этот момент Ирнест ощутил, как последний рубеж защиты — если хрупкую фигуру Элли вообще можно было таковой считать — пал.       Руки, потянувшиеся к нему, казались слишком тонкими и угловатыми. Ирнест бросил взгляд на Элиота, который стоял рядом бледнее самой смерти, и ощутил… прикосновение. Воздух надрывно вырвался из груди. Неестественно длинные пальцы застыли в паре сантиметров от форменного пиджака, но их холод всё равно чувствовался. Не кожей — чем-то другим. Маг медленно моргнул, подцепив что-то в воздухе, — словно лишь один видел прилипшую к ткани паутинку.       — Рвать. Всё?       Лис вскинул брови в удивлении, но кивнул. Маг схватил невидимую нить парной рукой, пропустил меж пальцев, и склонился, словно намереваясь перекусить её. Однако вместо тихого щелчка зал огласил другой звук.       С громовым рычанием нечто иссиня-чёрное мелькнуло перед глазами — Ирнест рефлекторно отшатнулся назад. Картинка, качнувшись, приобрела кристальную чёткость, и он сухо сглотнул, поражённый открывшимся зрелищем. На груди мага, распластавшегося по полу, стоял зверь. Гибкое, кошачье тело нависало над жертвой, скаля огромную пасть, напоминающую волчью; длинные хвосты тонкими щупальцами хлестали по бокам. Низкий рокот пронёсся по залу.       — Не смей!       Голос Лиса был привычно твёрд, но сам он выглядел ошеломлённым. И если бы не собственное состояние, Ирнеста, быть может, это даже позабавило. Запоздало обожгло внутри беспокойство — он метнулся взглядом к другу. Громадный зверь точно не церемонился, когда прорывался к магу, а Элиот как раз должен был оказаться на его пути. Корчащегося от боли тела, к облегчению, на полу не обнаружилось. Однако Ирнесту потребовалось всего несколько секунд, чтобы определить наверняка: Элиота в зале не было совсем.       Неужели?       Он сжал зубы. Это чудовище… Оно ведь просто не могло так быстро сожрать его друга?       Маг, находящийся в опасной близости от монстра, не подавал никаких признаков беспокойства. Ирнест, впрочем, вообще не был уверен — жив ли тот ещё. В голове металась сотня мыслей, но ни одна из них не могла помочь. Что вообще они могли против взбесившегося зверя, превышающего в холке полтора человеческих роста?       — Элиот. Отпусти.       Ирнест обернулся, но не увидел того, к кому обращался Лис. Спокойствие его и окружающих магов вдруг подействовало отрезвляюще. Никто не выглядел смертельно напуганным или готовым к защите. Все просто смотрели на развернувшуюся картину, приостановив свои дела.       — Лис! А ну как же! Только… отвернись — и он тут как тут… тащит птенца в… уф-ф, паучью нору, — раздался за спиной запыхавшийся голос Филиппа. Не глядя больше ни на кого, он, как мог поспешно, пробежал мимо застывших у входа и замахал зверю руками: — Ирнест, мальчик мой! Ты способен… мыслить разумно! Только… ух, попытайся ус-успокоиться!       Он держался за бок, а второй рукой тщетно пытался стереть пот со лба. Кремовый платок в пальцах трясся, то и дело попадая в глаза, но Филипп, казалось, этого не замечал.       — П-профессор?       Филипп обернулся на голос и совершенно растерянно перевёл взгляд обратно на зверя.       — Вы здесь… юноша? А кто же? — Он остановился на Лисе и мгновенно посуровел. — И что это тут происходит, молодой человек? Пресвятые ангелы!       Ирнесту казалось совершенно неправильным то, что про чудовище, напавшее на мага, все разом позабыли, переключившись на более динамичное представление — низенький старичок, размахивая руками, грозно наступал на Лиса. Зверь, видно, разделял похожие мысли: он издал низкий, клокочущий звук, и Ирнест внезапно понял, что тела под ним больше не было. Монстр топтался по бетонному полу, клацая когтями, и беспокойно крутил мордой, пытаясь отыскать жертву.       Искомая личность появилась прямо перед лицом спустя пару секунд, вырастая тёмной фигурой из воздуха. Одно мгновение — шиасс вновь зацепил пальцами что-то у левого плеча Ирнеста и щёлкнул зубами с тем проворством, с каким перекусывала опытная швея тонкую нитку.       Натянутая до предела струна лопнула.       Зверь за спиной мага — с негромким «пуф» — исчез в клубах сизого дыма, который метнулся во все стороны, и Ирнест непонимающе моргнул.       — О… — Филипп отскочил в сторону.       Из плотной завесы вылетела серебристая лента. Извиваясь в воздухе, она сократила расстояние. Несколько колец сдавили тело. Ирнест боялся пошевелиться, — на плече, грозно хмурясь, примостилась узкая и вытянутая голова ящера. Они встретились взглядами. Глаза существа были абсолютно белыми, а чёрный зрачок беспрестанно менялся: то вытягиваясь в тонкую линию, то становясь чёткой фигурой. Разом закружилась голова, и в любое другое время Ирнест бы отвернулся от кошмарной ряби, но непонятное существо на плече не вселяло никакой уверенности в собственной безопасности.       Серебристый дракончик облизнул нос и недовольно фыркнул, крепче сжимая его своим телом. Не мигая, он следил за магом, а острые клыки предупреждающе выглядывали из приоткрытой пасти.       — Поразительно, — Филипп оттеснил шиасса в сторону и протянул руку к зверьку. — Так вот кого ты ото всех прятал!       Лис громко скрипнул зубами на замечание. Дракончик же, почувствовав посягательство на себя и свою лежанку, клацнул пастью в паре миллиметров от пальцев старика. Тот только хихикнул, одёргивая руку.       — Какое своеволие, вы только поглядите-ка! — Филипп повернул голову к Ирнесту и вперился в него восхищённым взглядом. — Всё-таки ульв. А я, признаться, так и думал! Успел хоть рассмотреть своё отражение?       Ирнест открыл рот, но с языка сорвалось совсем не то, что он хотел спросить:       — Где… Вы не видели, куда пропал Элли, профессор?