Открылись окна небесные

Первопроходец Сара Райдер — это почти так же смешно, как ворча в роли спасителя галактики. Даже еще хуже. Сара представляет себе зубастое чудовище в форме N7 и непроизвольно прыскает в кулак как раз в тот момент, как Танн зачитывает патетическую речь о братстве и взаимопомощи. Директор замолкает на полуслове, Лиам заходится неправдоподобным кашлем, а Кора выразительно прижимает ладонь ко лбу. И, вроде как, от всего этого Райдер должно стать стыдно. Вроде как — не значит, что на самом деле. Саре не стыдно. Ни капельки. Совсем. К слову сказать — это очень удобно — быть Сарой Райдер. Не заморачиваться с макияжем, не заплетать волосы в тугой пучок и никогда, ни при каких обстоятельствах не смущаться. Оставаться спокойной, узнав, что твой брат в коме. Не паниковать, не устраивать истерик и не плакать, когда умирает отец. Это очень удобно — смотреть на мрачные сочувствующие лица и беззаботно говорить «мы не были близки». Сара уверена, что после этих слов большая половина «Гипериона» осуждает ее. Обсуждает за глаза ее черствость и равнодушие. Недоумевают: о чем только думал Алек, когда назначил свою слабоумную дочурку на должность следующего Первопроходца? Кора бесится больше других. Бесится и выдавливает дружеские улыбки, такие, что странно, что у нее до сих пор не свело судорогой челюсти. С Лиамом проще, он в принципе простой парень. С остальными… В сущности, Саре плевать. Пока окружающие исходят ядом, расписывая друг другу ее недостатки, Райдер занимается делом. Носится по «Нексусу» как заведенная, выпытывая подробности о системе, о Скверне, о таинственных кеттах. Знакомится с учеными, заказывает астрономические карты и распутывает мелкие конфликты на станции. Когда Кора пытается устроить ей очередной скандал на тему «Почему мы до сих пор не на Эосе?», Райдер некогда объяснять, что проблемы решают постепенно, не пытаясь сразу влезть в самую гущу событий. Что подготовка зачастую важнее чистых действий. Что отец, тот самый, с которым она никогда не была близка, говорил об этом множество раз, а она слушала и запоминала, в отличие от самой Коры. Райдер некогда объяснять еще тысячи вещей, которые лично ей очевидны, а для других почему-то остаются тайнами за семью печатями. Поэтому все, что ей остается — это шутить. Дурачиться, травить анекдоты и смеяться тогда, когда подобное поведение совершенно недопустимо. И, да, может быть, со стороны кажется, что это очень удобно — быть Сарой Райдер. Можно не сомневаться, что даже у барной стойки в «Вихре» какой-нибудь пьяный в дрова турианец, с которым Сара никогда не встречалась, обязательно попытается доказать собутыльнику, что ей все досталось даром: и корабль, и власть, и возможности. Что это очень просто — быть главной. Райдер знает, что говорят каждый раз, когда она выходит из комнаты. О чем думают. И поэтому смеется еще громче и еще заразительней, чем прежде. Так, что даже Танн опускает глаза, Лиам позорно сбегает из кабинета, а Кора прячет лицо в ладонях, пытаясь скрыть яркий румянец на щеках. Первопроходец Сара Райдер — это почти так же смешно, как рогатка в руках шестилетнего ребенка, стоящего напротив варрена. Исход подобной ситуации очевиден. Но кому станет легче, признай Сара собственную слабость?