Займемся делом

Казалось, он никогда не забудет этот тошнотворный запашок гниющей на полуденном солнце плоти, распухшие синие лица с глазами навыкат, вываленные мясистые языки... Море после бури было тихое, накатывало на песчаный берег с разбросанными корабельными обломками, трепало коричневые вонючие водоросли и отходило, чтобы со следующей волной принести новый мусор или чье-нибудь мертвое тело. Солнце светило ярко, у берега с криками носились чайки. Сару тошнило в кустах. Он тактично отводил глаза от нее, старался не смотреть на ближайшего мертвого моряка, у которого на месте левой руки был только окровавленный обрывок рубахи. По водной глади гуляли солнечные блики, так что смотреть на море тоже было больно. Он решил осмотреть себя: проверил повязку, которой туго перетянул рваную рану на своем бедре. Поправил заплечный мешок, куда сложил найденные на берегу уцелевшие вещи: две бутылки вина, полупустой бурдюк с водой, несколько тряпок и небольшой мешочек со скудной наличностью, завалявшийся в карманах одного из распухших мертвецов. — Я в порядке, — слабым голосом сказала Сара и показалась из кустов. Ее лицо было серым, край юбки, все еще тяжелый от воды, испачкан рвотой. Он ничего не сказал, только протянул ей воду. Она припала к горлу и жадно глотнула, потом с сожалением отняла бурдюк от губ и закупорила пробкой. — Нам надо беречь воду, — тихо проговорила Сара. — Может пройти время, прежде чем мы найдем пресный источник. — Остров выглядит большим, — сказал он, чтобы ее успокоить, — возможно, он обитаем. — Это вовсе не значит, что нам будут рады, — Сара вздохнула. — Обопрись на меня, я помогу тебе идти. Он принял ее помощь с благодарностью. Нога сильно болела. Он прилагал титанические усилия, чтобы просто стоять, но идти было откровенно тяжело. С каждым шагом боль разливалась все дальше и дальше, миновала колено и стреляла в пятку. Края раны паршиво жгло. Он с силой сжимал зубы и терпел, шагая вперед. — Сильно болит? — сочувственно спросила Сара в который раз. — Нет, рана совсем неглубокая, — снова соврал он. — Через пару дней все заживет. Он понимал, что без хорошего отдыха и каких-нибудь лекарств не только не заживет, но и может стать еще хуже, но не озвучивал свои мысли вслух. На Саре и так не было лица, он не хотел волновать ее еще сильнее. Он старался не считать шаги и не смотреть по сторонам. Иногда перед глазами темнело, но он все равно упрямо шел вперед, передвигал свою горящую огнем ногу и вторую — которую совсем не чувствовал. Потом яркий свет снова возвращался и ослеплял его, бил в глаза так, что они начинали слезиться. Он хотел спать. — Ничего, ничего, — говорила Сара. Казалось, она все время говорила. Ее голос звучал в ушах, но он не мог вспомнить других слов. — Вот так, вот так. Может, Сара не говорила больше ничего, а может, он больше ничего не разбирал. Он старался не думать об этом, старался ни о чем не думать. Он очень хотел спать. Он не мог вспомнить момент, когда петляющая между деревьями тропа привела их к небольшому домишке. Возможно, его вырубило, хотя Сара и говорила, что он продолжал идти все это время. Он не знал. Дом выглядел заброшенным. Деревянная дверь была сорвана с петель, вся мебель внутри разнесена в щепки. Уцелел только колченогий табурет и запертый сундук. В другой комнате стояла кровать, завалившаяся на сломанных ножках. Он сломал замок сундука и оставшиеся ножки кровати, потом рухнул на нее, обессилевший от боли, и уснул. *** Он считал, что Ян был неплохим парнем: знал, какие травы можно приложить к ране, а из каких заварить чай. Ян нашел их сам, когда спускался к морю, чтобы посмотреть на обломки корабля, которые прибило к берегу. А когда узнал о ранении, принес несколько целебных эликсиров, но при первом же взгляде на разодранное бедро досадливо щелкнул языком и покачал головой. — Это все не поможет, приятель. Тебе нужен лекарь, — сказал Ян. — Где его найти? — спросил он, преодолевая слабость. — Раньше я бы тебя сразу в монастырь послал, маги всегда помогали людям, — Ян дернул уголком губ и горько хмыкнул. — Теперь туда нельзя. — Люди Инквизиции? — уточнил он. — Точно, они, — Ян покивал и без предупреждения приложил смоченную в эликсире тряпицу к ране. Он заорал от боли и неожиданности. В дом вбежала растрепанная Сара, сверкая дикими уставшими глазами, под которыми залегли темные мешки. — Все хорошо, дорогая, — прошипел он, сквозь зубы. — Выйди, мы еще не закончили. Сара непримиримо сжала дрожащие губы, мотнула головой и покинула их. — Баба твоя не дура, — хмыкнул Ян. — Тоже понимает, что это не просто царапина. Он ощупал наложенную Яном повязку и тяжело вздохнул. — Где мне искать помощь? — спросил он отчаянно. — У Дона есть маг, — задумчиво протянул Ян. — Он время от времени лечит наших парней. Я могу отвести тебя в лагерь. — Если он меня вылечит, я окажусь обязан Дону по гроб жизни... — протянул он с горечью. — И после смерти, — убежденно кивнул Ян. — Дон хороший человек, но не жди от него благотворительности. *** Иллюмар был пожилым и немного чокнутым. Но дело свое маг знал хорошо — споро накладывал повязки, поил его эликсирами и наказал Рейчел — жене Дона — кормить его от пуза, чтобы рана быстрее затянулась. Он встал на ноги через неделю и тут же получил замызганным холщовым мешком по морде. — Ты жрал за двоих, красавчик, — жестко сказала Рейчел. — Пора отрабатывать. У меня не хватает мяса. — Где же я возьму тебе мясо? — обескураженно спросил он. — Конечно же, в мясной лавке! — фыркнула Рейчел. — Как пройти знаешь? Нет? Слушай: выходишь из лагеря, держишься юго-запада и попадаешь в лес! Выбирай все, что шевелится, и тащи сюда, гений! — Подожди, — сказал он и взмахнул рукой с зажатым в ней мешком. — Я не умею охотиться! Я лук в жизни в руках не держал! — А какое мне до этого дело? — спросила Рейчел и отвернулась к котлу. — Мне надо накормить ораву голодных мужиков, и это единственная проблема, которая меня заботит! — Послушай, я могу отработать долг по-другому, — сказал он. — Я хорошо считаю деньги, могу грамотно вести дела твоего Дона. Там от меня будет больше пользы, чем в лесу. — Мясо мне нужно прямо сейчас, — категорично заявила Рейчел. — А гора золота из этого храма никуда не денется. *** Над мясом вились мухи. Это напомнило ему о том, как мухи крутились над распухшими синими мертвецами с глазами навыкат, от которых тошнотворно несло разлагающейся плотью. В лавке тоже воняло. Стол, на котором лежал товар, был весь заляпан засохшей кровью. В углу на кусок плотной мешковины были свалены кишки и крупные кости. — Покупать будешь? — невежливо рявкнул Даргел. — Этот оборванец небось тоже попрошайничать пришел, — буркнул его помощник по имени Мо, который рубил куски мяса тесаком и поминутно утирал страшную татуированную рожу измазанной в крови рукой. — Сколько? — спросил он, глядя на Даргела. — Вырезка по пятьдесят, ребра по двадцать пять, бедрышки по пятнадцать, печень бери — хорошая! — тоже за пятнадцать отдам. Может, хочешь копыта или голову? — Нет, ты не понял, — он покачал головой. — Сколько ты хочешь за свою лавку? Даргел уставился на него тяжелым взглядом, Мо развернулся к нему лицом, крепко ухватив тесак. — Я не продаю свою лавку, — отрезал Даргел. Он дернул уголком губ и невесело покачал головой: — Мои ребята могут сделать отбивную из тебя. Как думаешь, за сколько разойдется печень? Даргел положил огромные руки на бока и навис над ним, оскалившись. — Ты мне угрожаешь, оборванец? — прогремел мясник. — Нет, — ответил он честно. — Ты не из тех людей, кого можно запугать. Я просто пытаюсь решить все проблемы без жертв. Как думаешь, что станет с лавкой, если ты вдруг куда-нибудь пропадешь, мясник? Кому она достанется? — Если ты посмеешь, — клокоча от злости, прорычал Даргел, — тебе не удастся скрыть это! Комендант узнает и тебя... — Поверь мне, я сделаю так, что ни у кого не останется сомнений, что с тобой случилось, — сказал он. — И никто ничего мне за это не сделает. Мо шагнул ближе, поигрывая тесаком. — Уверен, что хочешь вмешаться, приятель? — раздался голос от окна. Там, оперевшись обеими руками о подоконник, стоял Родригес. Дверной проем загородила плечистая фигура Сида. — Я все расскажу Карлосу! — взревел Даргел, потрясая кулаками в бессильной ярости. — Он этого так не оставит! — Я дам за нее пять сотен, — сказал он твердо. — И оставлю тебя за главного, скажем, за пятьдесят процентов прибыли. У тебя есть пять дней на размышления. Он развернулся и направился к выходу. — Я не передумаю! — крикнул Даргел в спину. — Думай хорошо, мясник. Лучшего предложения я не сделаю. Он вышел на улицу и с наслаждением вдохнул запах моря, ударивший в лицо. После вони мясной лавки запахи порта: водорослей, рыбы, корабельной смолы и соли — казались прекраснее всего на свете. — Я только что говорил с Марчело, — сказал Родригес. — Конрад согласился на продажу своей лавки со специями. — Сколько дней прошло? Три? — спросил он и обернулся к Сиду. — Ты постарался? Сид оскалился и развел руками. — Ты же сам сказал, чтобы я ни в чем себя не ограничивал. Конрад надолго запомнит коровью башку в своей постели. — Молодчина, приятель, — он хлопнул Сида по плечу и снял тугой кошель с пояса, начиная отсчитывать мелкие монетки. — Тут двести, — через некоторое время протянул он Сиду горсть золотых, наблюдая как тот ссыпает их в карман. — Скажи Конраду, что двадцать процентов прибыли его, если он останется управляющим. — Сотня золотых и десять процентов прибыли — стоимость твоего терпения за один день? — усмехнулся Сид. — С тобой лучше соглашаться сразу, дружище. — Ты так и сделал, когда ушел ко мне от Дона, — он пожал плечами и махнул рукой. — Все, иди. Родригес проводил Сида взглядом и повернулся к нему. — Воины Инквизиции недовольны тем, что происходит. Эрнандес призывает коменданта к действиям. Все знают, что это ты, но пока комендант молчит, тронуть не осмелятся. — Комендант будет молчать и дальше, — ответил он. — Тебе не стоит об этом беспокоиться. Родригес нахмурился и пожевал губы. — Мне продолжить искать чаши для Скордо? — Да, мне нужно золото, чтобы расплатиться с торговцами. Даргел согласится продать лавку через два или три дня, мы найдем к нему подход. А вот травник Леонардо продаст свою сразу же. — Почему ты так уверен? — спросил Родригес. — Ему не нравится быть торговцем, он хочет заняться исследованиями. Разговаривать с людьми тоже бывает полезно, парень. Попробуй как-нибудь. *** — Меня ты тоже заставишь продать таверну? — спросила Пэтти, наливая ему пиво. — Нет, — он ухмыльнулся и подался вперед, понижая голос. — Я сделаю так, что ты сама будешь умолять меня ее забрать. Пэтти растянула губы в улыбке и положила одну руку на бедро. — Зачем ты этим занимаешься? — спросила она. — Из-за денег, — он пожал плечами и отхлебнул из кружки. — Я не умею больше ничего: только считать и приумножать деньги. — Мне это нравится, — улыбнулась Пэтти. — Я тоже всю свою жизнь мечтаю найти золото отца, чтобы разбогатеть. — Это нас и отличает, — кивнул он. — Ты мечтаешь, а я делаю. — Эй, — воскликнула Пэтти и хлопнула его по руке. — У меня есть план, просто для его исполнения нужна пара крепких мужских рук. Он хмыкнул, в несколько глотков осушил кружку и, бросив на стол пару золотых, молча развернулся к выходу. Он прекрасно понимал, чего она хотела, но не собирался снова встревать в авантюры ради женщины. Однажды он уже сделал так и вместо награды попал на этот остров, а вместо благодарности имел удовольствие наблюдать, как Сара закидывает ноги на шею Яну. Нет, больше такой ошибки он не повторит. Вместо всяких авантюр у него был более приземленный и проверенный способ сколачивания капитала. — Ну и пожалуйста! — фыркнула Пэтти ему в спину. — Так и не скажешь, как тебя зовут? — Робин, — ответил он. — Ну конечно, — засмеялась она. — По прозвищу Гуд. *** — Ты вымогаешь у людей деньги! — непримиримо крикнул Карлос. Он поморщился и потер ноющий висок. Они с комендантом спорили уже битый час, но к пониманию так и не пришли. — Послушай, ты сам хотел, чтобы я навел в городе порядок. Сделал твою работу, между прочим. — Ты грабишь торговцев, а не наводишь порядок! — воскликнул Карлос. — Думаешь, я буду продолжать смотреть на это сквозь пальцы? — Я знаю, что я делаю, — ответил он с раздражением. — Торговцы задирают цены, у людей нет денег, чтобы покупать их товары! Я введу жесткую ценовую политику, сделаю так, чтобы товары стали доступны всем людям. — Люди, люди, — передразнил его Карлос. — Они в безопасности, беднякам помогает Белшвур, Инквизиция и так позаботилась о людях! Задача номер один — бандиты Дона! Ты обещал, что разберешься с ними, но я не вижу результатов! — Дай мне немного времени, — он покачал головой и встал со стула. — Я устал объяснять тебе, что все это связано: люди за кусок мяса охотно помогают парням Дона, а если те больше не смогут щипать торговцев, то потеряют огромный процент своей прибыли. Карлос тоже встал, сложил руки на груди и сжал губы. — Я вижу, что ты медлишь. Но не понимаю, что за игру ты ведешь. Не пытайся меня одурачить. — Инквизитор уплывет, Дон будет повержен, а ты останешься на своем месте, Карлос, — сказал он. — Я вложил в этот город огромную кучу золота и никуда не денусь, пока не получу прибыль. Так что мы, считай, обручены, — он усмехнулся. — Ругаемся, по крайней мере, как старые сварливые супруги. — Не забивай мою голову своими измышлениями, — поморщился Карлос. — Мне плевать на твои мотивы и методы. Если люди Дона покинут город, я, да простят меня Боги, закрою глаза на все, что ты сделал. — Тогда тебе стоит приготовиться опускать веки, — хмыкнул он. — Я пошел работать, дорогая, пожелай мне удачи. — Лучше бы ты не возвращался без хороших новостей, — отрезал Карлос, как всегда, оставляя последнее слово за собой. *** — Прекрасная мадам, — сказал он, целуя бледную руку с длинными пальцами, увешанными перстнями. — Я знаю, зачем ты пришел, — мадам Соня поспешно выдернула свою ладонь и вскинула подбородок. — Меня тебе не запугать. Девочки достанутся тебе только через мой труп! — Как можно, мадам! — он оскорбленно прижал руку к груди. — Я не разбойник и не убийца. Всего лишь честный бизнесмен, который всегда делает выгодное предложение. — Продавать свой дом я не собираюсь! — воскликнула Соня. — Сколько бы ты ни предложил, что бы ты ни сказал. Прогонишь меня, уйдут и девочки, так и знай! — Я не хочу вас покупать, — он поморщился. — Эти слова даже звучат мерзко. Я пришел предложить вам покровительство. Мадам Соня раскрыла веер и несколько раз им махнула, затем заинтересованно повернулась в его сторону. — Продолжай, — сказала она. — Я могу стать вашим партнером, вложить деньги в ваш бизнес за разумный процент прибыли. Если согласитесь, вы будете под защитой моих людей, и больше никто, даже комендант Карлос, не посмеет докучать вам. — Разве у тебя есть основания говорить за коменданта? — осторожно спросила Соня. — Скажу вам по секрету, милая леди, — он улыбнулся застенчиво и перешел на шепот. — Мы с комендантом очень близки. Я бы сказал, что мы почти обручены. Мадам понимающе растянула губы в улыбке и хихикнула в веер. — Сколько ты предлагаешь? — спросила она, моментально переключившись на деловой тон. — А сколько вы хотите? — он похлопал себя по карманам и достал пергамент и перо, чтобы начать писать договор, который они скрепят подписями. Дело было за малым. Осталось только договориться о разумной цене, но оба понимали: сколько бы с этого момента они ни спорили, сделка состоится, вопрос только в условиях. *** — Признаюсь честно, здесь стало приятней жить, — сказала Пэтти, подавая ему и Сиду пива. Сид осушил свою кружку за минуту и поморщился. — Не знаю, дружище, — сказал он раздосадовано. — Мне все еще не по себе от того, что мы выгнали в шею моих прежних приятелей. — Ты смог убедить Дельгадо и Хорька остаться, — сказал он и положил руку Сиду на плечо. — Дело не в тех, кто остался, — возразил Сид. — А в тех, кому пришлось уйти. Я знал этих парней еще карапузом. Чувствую себя конченным предателем. — Это не так, приятель, — он покачал головой. — Ты никого не предавал, а поступил в своих интересах. — Дон приставил меня к делу, когда мне было двенадцать, — Сид взял новую кружку, протянутую Пэтти. — Мне было нечего жрать и негде спать, а он дал мне и то, и другое. — Меня Дон подлатал после кораблекрушения, — сказал он. — Я тоже ему благодарен, но это не значит, что мои интересы должны совпадать с его. — А как же понятие долга и все такое? — спросил Сид потеряно. — Неужели это ничего не стоит? Он отрицательно качнул головой, крепко сжал плечо Сида и сказал, глядя ему в глаза: — Долг можно отдавать по-разному, приятель. Именно поэтому я передал мясо для Рейчел и золото для Дона вместе со Скордо. То, что ты остался здесь, не значит, что ты стал его врагом. Ты все еще можешь уважать его и быть признательным. Но он не может требовать от тебя беспрекословного подчинения. Это неправильно. — Может, ты и прав, — с сомнением хмыкнул Сид. — Пойду. Мне надо... подумать. — Как думаешь, Пэтти, — задумчиво протянул он, когда Сид ушел. — Я прав? — Конечно прав, красавчик, — ответила она. — У всех ведь своя правда. Он криво улыбнулся, грузно поднялся со стула и спросил: — Сколько с меня за пиво? — Дай посчитаю... по три монеты за кружку — никакой прибыли с твоими новыми ценами! — с тебя пятнадцать золотых. — Это долгосрочная перспектива, дорогая, — сказал он. — Не будь такой жадной, тяжелые времена когда-нибудь закончатся, и вы все поймете, что я отлично умею считать деньги. Пэтти согласно хмыкнула и хитро улыбнулась. — Сегодня скажешь, как тебя зовут? — с любопытством спросила она. — Ричард, — отмахнулся он. Она засмеялась: — Ричард уже был на прошлой неделе. — Отстань, женщина. Попробуй придумать столько же имен и ни разу не повториться. — Ну, а что с тобой случилось, расскажешь? — не отставала Пэтти. — Я ушел в лавку за мясом, ты уже сотню раз слышала эту историю. Пэтти звонко рассмеялась и покачала головой. — Когда-нибудь я куплю корабль, — сказала она, — только чтобы сплавать на материк и узнать о тебе всю правду. — Когда-нибудь, дорогая, — согласился он. — Обязательно.