Не желаете стать «папочкой»?

Шисуи откровенно смеялся, развалившись на мягком диванчике. Итачи бросил на него испепеляющий взгляд, но промолчал. — То есть, Шикамару доминирует в вашей связи? — не переставая смеяться, спросил старший брат. — Нет, я всё понимаю, но неужели её воля сильнее твоей? — Я тебе не для этого всё рассказал, — буркнул недовольно Итачи, отводя взгляд. — Конечно, не для этого. Не мог же ты подобное рассказать Саске! Хотя это ещё надо посмотреть, не доминирует ли Гаара в их связи, — Шисуи сел прямо, спокойно выдохнув, но продолжал улыбаться. — Значит, твоя жена выгнала тебя из комнаты? Итачи не ответил, лишь нахмурился. — И у неё есть для этого причина? Ответа не последовало. — И ты не можешь противиться её воли? — Шисуи не унимался, наблюдая, как темнеет лицо младшего Учихи. На несколько минут воцарилась тишина. Оба молчали, задумавшись о своём. — Ладно, у меня проблемы с Шикамару... — Итачи неловко запнулся на этом предложении, но тут же поправился. — Но ты почему не идёшь в свою комнату? — Знаешь, мне кажется, что Мабуи была совершенно другой, когда была беременной, — обречённо выдохнул Шисуи. — Амеюри такая... сложная! Мне словно выбрали самую проблемную и вредную жену на свете! — Она тебе нравится, — прищурился Итачи. — Конечно, она мне нравится, — фыркнул сын Мадары, — она всё же моя жена, разве... — Нет, она действительно тебе нравится, — усмехнулся Учиха. Шисуи лишь фыркнул повторно и отвернулся. Амеюри волновала его и сейчас, он не знал, старые страхи дают о себе знать, или он взволнован от того, что она родит ему ребёнка. В комнату вошла Какаши, держа в руках большое ведёрко с мороженным, и ложечкой подчёрпывала шоколадную сладость, при этом с насмешкой смотря на братьев. — Что за сборище обиженных и обделённых мужей? — Хатаке опустилась в мягкое кресло. — Не боитесь, что Мадара отшлёпает по попкам и отведёт за уши каждого в свою спальню? — Будущая госпожа Узумаки почтила нас своим присутствием, — усмехнулся ей в ответ Шисуи. — Кто-то сожалеет о том, что пока ещё не может разделить ложе с драгоценным мужем? Какаши фыркнула и демонстративно отвернулась. — Я не вы, чтобы умирать без своего супруга... Да я ещё и не женатая, так что наслаждаюсь своей волей, — Хатаке пожала плечами. — А вот вы оба прокосячились. Итачи молча откинулся на спинку кресла, закрывая глаза. Шисуи тихо застонал. Семейная жизнь порой не так сладка, как хотелось бы. — Тебе бы, Итачи, стоило вернуться, Шикадай ведь без тебя не заснёт, — напомнила ему Хатаке и перевела взгляд на второго брата. — У Амеюри играют гормоны, если ты проведёшь эту ночь в другом месте, она подумает, что ты сейчас с любовницей. На этом полезные советы от вашей умной сестрицы заканчиваются, думайте своими головами. Какаши поднялась и покинула Учих, тихо прикрыв дверь за собой. Она бы тоже не хотела попасться Мадаре, разгуливающей по его дому вместе с мороженным. — Что ж, она права, — первым поднялся Шисуи. — Беременная Амеюри — страшное зрелище. Итачи сочувственно ему кивнул. Хотя ему повезло, когда Шикамару была беременной, она не выносила ему мозг, но вместе с тем он не познал того волнения, когда ты только должен стать родителем. В комнате его уже ждала Шикамару, ходя с хныкающим Шикадаем из угла в угол. Она просто бросила на мужа недовольный взгляд и протянула ему сына, как только за ним закрылась дверь. Итачи молча принял ребёнка. Шикадай в его руках послушно смолк. Без каких-либо слов или упрёков, Шикамару скользнула под прохладное одеяло, молча дожидаясь, когда Итачи положит Шикадая на кровать, а затем станет раздеваться сам. — Гаара скоро приедет? — всё же нарушила тишину Шикамару. Учиха молча разделся и, только потушив свет, он всё же ответил: — Дня через три. Шикамару чувствовала, что муж тоже лёг рядом, Шикадай завозился между ними, но продолжил спать. Они так и не пожелали друг другу спокойной ночи. Они смогли наладить связь как соулмейты, но потеряли её, как супруги. Они даже поговорить нормально не могли. Шикамару понимала, что сама цепляется за любое слово, но непонятная обида жгла изнутри. Она сама не понимала, чего хотела, и что нужно сделать, чтобы уже наконец помириться окончательно. Следующим утром, когда Яхико возился с Шикадаем и Боруто, Наруто лениво наблюдала за всем этим со стороны. Шикамару, кажется, вообще никого не замечала, полностью погружённая в свои мысли. Когда дверь неожиданно открылась, и в комнату вошёл Обито, удивились все. Он не сказал ни слова, схватил Наруто за руку и потащил за собой. — Эй, ты чего?! — возмутилась Наруто, не особо пытаясь вырвать руку. Чувства к Обито были в ней уже не такие сильные, как раньше. Связь с Мадарой была крепче. Но Наруто понимала, что не сможет отказать ему. Ни в чём. Не готова ещё, слишком мало времени у неё было, чтобы отвыкнуть. Маршрут, по которому тащил её молчаливый Обито, она знала наизусть. Миллионы раз ходила здесь. Он вёл её в свою комнату. Наруто начала сопротивляться более активно. Она была не готова видеться с ней, но её первая любовь думала иначе. Обито просто впихнул её в свою комнату, закрыв за собой дверь. Наруто застыла, как изваяние, испуганно покосившись на кровать. Раздался тихий кашель. Но Наруто не могла заставить себя сделать и шага навстречу. — Спасибо, что пришла, — голос у Хинаты был тихий, хриплый, еле слышный. Её фиалковые глаза смотрели, словно сквозь неё. — Я знаю, ты не хотела бы меня видеть, Наруто, но мне нужно поговорить с тобой... Наруто молча наблюдала за тем, как Хината прикрывает рот, кашляя хрипло, низко, просто страшно. Рядом лежавшая Химавари недовольно завозилась, но продолжила спать. Наруто ещё не видела дочь Обито, но чувствовала, как внутри всё сжимается от боли. — Ты бы не могла подойти? — слабо попросила Хината. И Наруто словно ожила, качнувшись, и направилась к жене Обито. Она остановилась возле самой кровати, рассматривая бледную и осунувшуюся Хинату. Ту, которую она непроизвольно ненавидела за то, что забрала у неё Обито, пусть и ненамеренно, пусть и не по своей воле, но забрала. — Наши дети совсем не похожи на своего отца, — слабо улыбнулась Хината, с любовью смотря на свою дочь. Наруто почувствовала слёзы на щеках и тоже посмотрела на малышку Химавари. Вылитая копия Хинаты. — Господин Мадара сказал, что у Обито слабые гены, — Хината попыталась улыбнуться, но вновь зашлась в приступе кашля. Наруто прикусила губу. Это больно давило на грудь. Ощущение некой несправедливости. Вина разъедала на части. — Хината, я... — Я знала, что мой муж меня не любит, — тихо перебила она. — Но он был добр ко мне, и для меня этого было достаточно. Я не знаю, любил ли он тебя... Мне кажется, что ни одну из нас он так и не смог полюбить. Пытался, но не смог... Наруто молча кивнула. Сейчас она была согласна на что угодно. Ей хотелось покинуть Хинату, оставить её одну, не видеть этот болезненный цвет лица, не слышать страшный кашель. — Я надеюсь, что я была хорошей женой, — Хината продолжала смотреть на свою дочь, слабо улыбаясь. — В моём роду запрещены браки соулмейтов. Мой род проклят на них. Отец называет это извращением судьбы. Она дёрнула ворот сорочки, открывая синюю метку «Х. Н.» — Связи между родственниками бывают, — горько сказала Хината, пряча свою метку. — Это единственные соулмейты, которых правительство освобождает от обязанности вступать в браки. Наруто от удивления открыла рот. Если метки появляются у них по велению самой природы, на каком-то высшем духовном уровне, то возможно ли такое? — Неджи... он... — слабо выдохнула блондинка. — Он изменился с того случая, — поджала губы Хината. — Он чувствует свою вину передо мной и хотел бы её исправить, но не может... Это очень тяжёлые отношения внутри семьи. Но я хотела тебя видеть по другому поводу. Жена Мадары молчала, она впервые пропиталась к Хинате сочувствием. Она знала, как тяжело Гааре было с синей меткой, так тяжело, что она даже скрывала это от лучшей подруги! И что же мог сделать такого Неджи, чтобы у Хинаты появилась такая метка? К двоюродному брату... — Моя мама не была соулмейтом отца, — тихо заговорила Хината. — Она умерла во время родов, когда рожала мою сестру. Ханаби не знает маму, но я её помню очень смутно... Помню, как она ждала, надеясь, что сможет подарить отцу наследника. Ей оставался месяц до её двадцатилетия. Мне только девятнадцать... Наруто прикусила губу, переводя взгляд на дочь Обито. Она начинала понимать, куда клонит Хината. — Я не выживу, — её слова прозвучали приговором. — Даже госпожа Сенджу сказала, что шансов у меня нет. Месяц от силы. Наруто всхлипнула, пряча лицо в ладонях. Это не то, что она хотела услышать. Она была зла на Хинату, но не желала ей смерти! Она злилась на Обито, но уж точно не хотела, чтобы его дочь росла без матери! Это было слишком для неё. Она обречённо опустилась на край постели, чуть не потревожив спящую Химавари. — Я хочу попросить тебя кое о чём, — продолжала говорить Хината, в её голосе не было слышно слёз, он дрожал от болезни, а не от отчаяния. В Хинате было смирение. — Я могу надеяться на то, что ты её выполнишь? Наруто поспешно стёрла со щёк слёзы, хотя они продолжали течь, и размытым взглядом посмотрела на Хинату. — Когда я умру, — она на минуту запнулась, с сожалением посмотрев на свою дочь, а потом посмотрела прямо в глаза Наруто, — ты присмотришь за Химавари? Я знаю, я прошу слишком много, но... — Я не оставлю её, — со всхлипом воскликнула Наруто, сжимая в руках бледную и холодную ладонь Хинаты. — Она никогда не будет одинока, Хината! Я клянусь, что позабочусь о твоей дочери! Жена Обито слабо улыбнулась, по её щеке скатилась одинокая слеза. — Я знала, что могу доверить её тебе, — с благодарностью сказала Хината. Обито стоял за дверью, прислонившись спиной к тёмному дереву и устало прикрывая глаза. Он слышал каждое слово. Каждое слово Хинаты и Наруто, словно находился в комнате вместе с ними. Он сжимал от досады кулаки, понимая, что ничего не сможет сделать. Уже зная, что не сможет быть таким сильным, как отец или Шисуи. Как Мадара вообще умудрился пережить смерти обеих жён? Знать, что с каждым днём из них уходят жизни, видеть, как они гаснут на глазах... Даже если он их не любил, Обито знал, что Мадара относился хорошо к своим жёнам и был к ним привязан. А Шисуи? Пережить смерти жены и нерождённого ребёнка... что может быть хуже? Как он вообще с этим справился? Обито не понимал. Но знал, что сам точно не справится. За дверь захныкала его дочь, Хината что-то сказала невнятное, а Наруто тихо запела колыбельную. Обито знал, что у Наруто доброе сердце, что она сдержит своё обещание. Ему нужно быть сильным для Хинаты. Быть сильным столько, сколько он сможет.