sketchbook

      Пираты не врали. В море действительно водятся русалки. Врали ученые, которые пытались доказать, что пираты врут.              Сехун смотрел сквозь толстое стекло, как переливается в тусклом свете рыбий хвост цвета морской волны, и испытывал невероятное возбуждение. Он мог часами наблюдать, как в причудливом танце, разрезая толщу воды неспешно и плавно, как нож масло, извивается подтянутое тело. Он любовался его изгибами, желая запечатлеть в памяти навсегда, если случится, что однажды он лишится удовольствия созерцать это создание.       А создание звали Бэкхён. Хотя, может быть, его звали как-то иначе, просто Сехун дал ему именно такое имя. Ему ведь нужно было как-то называть это чудо-юдо. Как-то к нему обращаться.       Бэкхён был русалкой, или рыбочеловеком, или невиданным зверем, или каким-то мутантом, которому впору вступать в отряд Людей Х. Точно неизвестно, да и не важно. Для Сехуна он был больше как тропическая рыбка, которую держат в своем аквариуме для услады глаз.       Бэкхён был прекрасен в своей нереальности и невозможности. Сехун относился к нему с особым трепетом и заботой, часами с ним разговаривал, даже зная, что тот его не слушает или не слышит. Однако предпочитал не замечать, как в отчаянии Бэкхён изо всех сил стучит в стекло и беззвучно открывает рот в приступе душераздирающего крика, превращающегося в булькающее эхо и разбивающегося о стеклянные стены.       Бэкхён просил, нет, он требовал, чтобы его выпустили из этой клетки, но Сехун лишь глядел на него невидящим взглядом, совершенно без интереса, как будто ему было все равно. Иногда он заламывал пальцы или отводил назад руки, сцепляя их в замок за спиной. Поджимал губы, болезненно хмурился. Тогда Бэкхёну казалось, будто он был услышан, лед тронулся и его отчаяние, переросшее в жгучую злобу, сменяла надежда. Он смягчался, припадал к стеклу и, глядя полными грусти глазами на Сехуна, принимался умолять, упрашивать. Однако Сехун смотрел все тем же мертвым взглядом, а потом просто разворачивался и уходил, оставляя обреченного Бэкхёна страдать в одиночестве и бессмысленно биться в стекло до тех пор, пока он не разобьется насмерть или не успокоится.       Сехун не мог, да и не хотел выпускать Бэкхёна. Он мог исключительно любоваться им. И всеми силами пытался скрасить его одиночество, избавить от тоски. Только Бэкхён не был способен оценить подобный жест. Он был слишком погружен в свои страдания и желание выбраться. Сехун никак не мог понять почему. Ведь он так заботился о Бэкхёне, ухаживал за ним, пытался подружиться, но все без толку. Бэкхён не желал идти на контакт. Все, что он делал, это просил его выпустить. Даже зная, что Сехун не может этого сделать, он продолжал. Изо дня в день он неистово бился в стеклянные стены, в надежде, что они однажды сломаются, кричал, умолял, пытался разжалобить. И сильно злился, когда Сехун его потуги игнорировал.       А однажды ему все же удалось выбраться.       Это случилось в обычный будний день. Кажется, была среда. Сехун по обыкновению неспешно брел по коридору в сторону аквариума, однако дойти так и не дошел. Замер на полпути в замешательстве.       На полу рядом с аквариумом лицом вниз лежало тело. Совершенно голое тело. Сехун растерянно глядел на него, пытаясь сообразить, как ему на это реагировать и что с этим делать. В своей жизни он еще ни разу не обнаруживал на своем пути голого человека, лежащего на полу без движения, потому и не мог знать, как ему действовать в такой ситуации. Понятно было одно — никаких голых тел здесь не было и быть не должно. Но что дальше?       Сехун неторопливо отставил в сторону контейнер, который держал в руках, и осторожно начал приближаться.       Тело не двигалось. Совершенно. Сехуну даже в какой-то момент показалось, что оно мертвое, однако опасаться его меньше он не стал. Аккуратно, по стеночке, выдерживая безопасное расстояние, он приблизился, немного наклоняясь вперед, чтобы разглядеть неизвестного в тусклом свете.       На это потребовалось много времени, потому что лицом тело уткнулось в пол, но каково было удивление Сехуна, когда личность человека удалось опознать. Он с удивлением глядел на Бэкхёна, без стеснения сверкающего голой задницей, из которой торчали ноги (прямо из того места, откуда они обычно растут), и все никак не мог сложить в своей голове картину событий. У него как-то не сходилось, что Бэкхён, тот самый человек с рыбьим хвостом из аквариума, вдруг лежит здесь, но уже без хвоста, зато с ногами. Это была ужасно сложная загадка, разгадать которую в данный момент Сехун был не в состоянии.       Однако, признав в неизвестном знакомого ему Бэкхёна, Сехун заметно расслабился. Уже без опаски он подошел к нему и несильно толкнул ногой, проверяя тело на наличие в нем жизни.       Послышался сдавленный стон. Бэкхён был в сознании, определенно живой и здоровый (возможно не совсем).       — Ты что, — озадаченно пробормотал Сехун, разглядывая парня с другого ракурса, — эволюционировал?       Ответа не последовало. Сехун посчитал, что вероятно трудно отвечать, когда лежишь уткнувшись лицом в пол, и присел, чтобы осторожно перевернуть парня.       Тело безвольно перекатилось по полу. Глаза Бэкхёна были приоткрыты, но взгляд был расфокусированный. Будто парень бултыхался где-то на грани и никак не мог прийти в сознание.       Он даже не сразу понял, что его тело поменяло положение. Долго глядел в потолок, после чего перевел замутненный взгляд на склонившегося над ним Сехуна, и снова долго глядел, видимо, пытаясь признать. Он будто видел его впервые.       Потом Бэкхён зашевелился. С большим трудом вскинул руку и попытался уцепиться за футболку Сехуна, однако промахнулся. Видно, что с координацией у него были явные проблемы.       Рука упала Сехуну на колено, однако для Бэкхёна это был успех. Он тихонечко поскреб пальцами, привлекая внимание, и открыл рот, видимо в попытке что-то сказать. Послышался сдавленный хрип. Бэкхён закашлялся.       В тот момент Сехун вдруг понял, что совсем не уверен, умеет ли Бэкхён разговаривать. Сомнений, что он умел издавать звуки, не было, однако мог ли он преобразовывать их в слова? Ведь под водой решительно не с кем поговорить, да и надо ли? Для Бэкхёна речь не была обязательным навыком. Осознание этого дикого факта перевернуло мир Сехуна. Возможно все это время Бэкхён не слушал его вовсе не потому, что не хотел, а потому что не понимал.       Однако Бэкхён развеял все теории и домыслы. Он снова приоткрыл рот и сдавленно прохрипел:       — Помоги...       Значит, все-таки не хотел слушать. И почему-то эта мысль так разозлила Сехуна, что желание быть добрым самаритянином сразу пропало.       Он раздраженно скривил губы, просунул руки под безвольное тело, подтягивая его к себе, приподнял немного над полом и с трудом выпрямился, опасно качнувшись. Вопреки ожиданиям, Бэкхён оказался довольно легким. Видно сказывалась его особая морская диета, на которой он сидел уже год.       — Что же ты, Ариэль, отдала колдунье в обмен на ноги, если не голос?       Сехун, по правде, был немного шокирован, можно даже сказать растерян. Никто не предупреждал его о том, что русалка может сбежать. На своих двоих. Которые где-то прятала.       Сложно было представить, как потом отчитываться перед начальством за то, что проморгал ценный экспонат. Да и за появление у него ног тоже. Что он скажет? «Я отвернулся на секунду, а потом гляжу — он убегает ногами»?       Сехун нервно перебирал варианты развития событий в своей голове. Если он пойдет и честно сознается в том, как все было, его обвинят как минимум в том, что не доглядел. Это его работа, не такая уж и сложная. Просто сиди и смотри за русалкой.       От Сехуна не требовали многого, просили лишь приглядывать за научным открытием, цена которого была значительно выше, чем стоили сотни человеческих жизней. Речь здесь шла об огромных деньгах. Только при наличии у Бэкхёна хвоста будут выделяться кругленькие суммы на исследования, а если хвоста нет, то нет и денег. С двумя своими ногами его жизнь стоит не больше жизни любого другого человека на этой земле, а интерес вызывает еще меньше.       Сехун прекрасно понимал, что вряд ли кто-то будет обвинять Бэкхёна в том, что отрастил себе ноги. Скорее всего обвинят Сехуна, что он похерил великое научное открытие. Ему совершенно не хотелось быть в этом виноватым. Что же, если у Бэкхёна хвост, так уже и поссать отойти нельзя?       Так что вместо того, чтобы нести Бэкхёна к какому-то авторитетному эксперту и разбираться, что случилось, Сехун решил вернуть все как было и сделать вид, что он здесь ни при чем. Забросит парня обратно в аквариум, а если кто-то придет и увидит, что хвоста нет, просто разведет руками и выдаст что-то вроде: «Не знаю, ребят, буквально минуту назад смотрел — хвост был, отвечаю».       В тот момент ему это казалось лучшим решением, и на то, что Бэкхён, доверчиво прижимаясь, все продолжал молить о помощи, было совершенно наплевать. Сехуна бы кто спас. Он вообще-то тоже в опасности.       — Так, ладно, — юноша подцепил ногой невысокую стремянку, которую использовал, чтобы кормить морских обитателей. — Вернем тебя обратно домой.       Когда Бэкхён услышал про дом, в первую очередь он подумал о море, а не об осточертевшей ему за последний год стеклянной клетке, потому в глазах его блеснула надежда и губы чуть дрогнули в подобии слабой улыбки. Он уже предвкушал, как погрузится в соленые воды и уплывет так далеко от суши, что ни один из ныне живущих больше никогда не узнает о его существовании. Однако ступеньке на третьей Бэкхён вдруг осознал, что движется в неверном направлении. Его дом находился в совершенно другой стороне, так что либо Сехун что-то путает, либо их понятие о доме разнятся.       Когда Сехун оказался на последней ступеньке, сомнений уже не было — Бэкхёна никто даже не собирался спасать. Его слабая просьба о помощи была жестоко проигнорирована, впрочем, как и все предыдущие.       Сехун локтями сдвинул тяжелую крышку аквариума, которая уже была немного приоткрыта. Достаточно, чтобы можно было просочиться через небольшую щель человеку, но недостаточно, чтобы можно было запихнуть этого человека обратно. Возможно, так думал Сехун в тот момент, есть в случившемся и его косяк. Он не закрыл тяжелую крышку до конца и Бэкхён, найдя лазейку, сдвинул ее, чтобы сбежать. Однако это все еще не объясняло, откуда у него взялись НОГИ.       Лицо Бэкхёна исказила гримаса ужаса. Он испуганным глазами смотрел на воду, еле плещущуюся под ним, и не испытывал никакого желания снова в ней оказываться, потому прижимался к Сехуну сильнее, обхватывал его ослабевшими руками крепче, да и вообще пытался залезть повыше.       — Ну-ну, — примирительно забормотал Сехун, стараясь отодрать от себя парня, — все хорошо, все хорошо...       Да нихрена не хорошо! Бэкхёну хотелось об этом закричать что есть мочи, но слова застревали в горле. Он мог только скулить и, непослушными пальцами цепляясь за футболку Сехуна, пытаться вскарабкаться ему на плечо, как котенок.       — Эй-эй, — Сехун потянул его назад, — пора домой!       — Нет, — выдавил Бэкхён, категорично мотая головой и поджимая губы, — нет!       — Что значит «нет»? Пойдешь как миленький!       Ему совершенно не составило труда одернуть Бэкхёна. У них с самого начала силы были не равны. Да что мог противопоставить Сехуну Бэкхён? Привыкший обитать в воде, он еле управлялся со своим потяжелевшим телом на воздухе. Возможно, окажись они оба в аквариуме, преимущество было на стороне Бэкхёна, но в данных обстоятельствах он был совершенно бессилен, а его попытки сопротивляться казались глупыми.       — Нет, — простонал Бэкхён, болезненно прикрывая глаза и выгибаясь в спине. — Нет! Пожалуйста, нет!       — Так надо, — твердо заявил Сехун, старательно отводя взгляд от Бэкхёна и игнорируя его тихие поскуливания.       Он думал, что если сейчас посмотрит ему в глаза, если поймает жалобный взгляд, то наверняка сломается. Когда их не разделяло толстое стекло, сопротивляться было сложнее. У Сехуна сердце сжималось. Ему было жалко Бэкхёна, но что он мог сделать? Отпустить его? Нет, он не мог. Он был в этой ситуации почти так же бессилен, как сам Бэкхён.       — Так надо, — снова повторил Сехун, но не уточнил кому именно надо.       — Нет! — протестующе вскрикнул Бэкхён. — Не надо! Пожалуйста, не надо!       Он вцепился пальцами в футболку Сехуна на груди и принялся сверлить парня жалобным взглядом. Сехун был непреклонен. Он чуть наклонился вперед, опираясь животом об аквариум. Бэкхён добровольно отцепляться не хотел, поэтому единственным выходом было его просто сбросить.       Чем ниже Сехун наклонялся, тем сильнее напрягался Бэкхён. Он начал поджимать ноги, пытаясь вскинуть их как можно выше, до боли вцеплялся ногтями, а когда до воды осталось совсем чуть-чуть, он вдруг закричал и неистово стал вырываться.       Сехуну пришлось выпрямиться, чтобы не полететь в аквариум вместе с парнем. Бэкхён кричал и брыкался, хаотично раскидывая руки и ноги в разные стороны. Удержать его, впрочем, как и удержать равновесие, было почти невозможно.       — Хватит болтать своей писькой у меня перед носом! — сквозь зубы прошипел Сехун.       Он пытался, правда пытался, и вроде бы даже получалось удержаться на ногах, но когда Бэкхён заехал ему в нос локтем, инстинктивно дернулся и стал заваливаться назад.       Сердце пропустило удар и болезненно сжалось. Все произошло за считанные мгновения, но казалось, что до земли лететь пришлось вечность. Сехун рухнул на пол, ударяясь затылком, Бэкхён приземлился сверху, выбивая воздух из легких. От падения на мгновение потерялась ориентация в пространстве. Руки, пытающиеся сдержать вырывающееся тело, ослабили хватку.       Видно уличив подходящий момент, Бэкхён, которому больше повезло с мягким приземлением, поспешил отползти в сторону, а потом, не без особых усилий, разумеется, выпрямился и на разъезжающихся ватных ногах побежал прочь.       Сехун невидящим взглядом наблюдал, как неуклюже удирает прочь русалка, и отстранено думал о том, что с голой жопой ему все равно далеко не убежать.       — Ах ты ж морской ублюдок, — протянул он еле слышно и с усилием начал поднимать свое тело на ноги. Спина от удара ныла, голова трещала, а нос, в который прицельно ударили локтем, вообще-то очень сильно болел. И пусть это недоразумение на ножках молится, чтоб нос оказался цел, иначе Сехун ему недавно обретенные ноги переломает.       Бэкхёну с трудом удалось добежать до спасительной двери, в которую он влетел всем телом, однако она, к несчастью, не поддалась. Ни с первого, ни со второго раза. Ни на себя, ни от себя. Никак.       Бэкхён в порыве злости несколько раз дернул ее и, издав вопль отчаяния, уткнулся лбом в злополучную дверь, слыша как неспешно сзади подходит Сехун.       Тот совсем не торопился. Из злорадства или же потому, что после падения ему было физически сложно передвигаться быстро. Он остановился у Бэкхёна за спиной, демонстративно разминая плечи.       — Закрыто? — злорадно поинтересовался он. — Постучи, вдруг откроют.       Бэкхён не надеялся, но все равно вскинул руку, чтобы тихонечко ударить кулаком в дверь три раза. Ответом ему была тишина, зато сильные руки подхватили под самый живот, без особого усилия поднимая над полом как маленького ребенка, и потащили обратно в аквариум.