Давай же! Бей!

-Ты шутишь? Спросил юноша, однако, на лице собеседника не было и тени улыбки. -Если ты пойдешь туда, то можешь оказаться в гуще событий, ты понимаешь это? Хоть один неверный шаг и... -Я прекрасно все понимаю, но просто читая, я не смогу разузнать для того, чтобы действовать. Мне нужно видеть противника в лицо. Санбэ Чонгука, не мог сейчас распознать в стоящем напротив него человека, некогда малыша и стесняшку всего курса, пусть и лучшего по всем предметам, но застенчивого. Да уж, он изменился: вырос, возмужал, стал тем, кем и стремился некогда стать. -Хорошо, – сдался старший. – Я узнаю, что можно сделать. Через два дня после разговора, они опять встретились, на этот раз в неофициальной обстановке, сидя за крайним столиком, в углу семейного ресторанчика. -У нас есть свой человек в одном из их заведений, и он сказал, что по выходным у них бывает завал и нужны люди. Обычно они просто таких не нанимают, так что я договорился, и он посоветует им тебя. Подпишешь документ о неразглашении, и путь свободен, но будь осторожен, он мой друг и я не хочу, чтобы у него были из-за нас проблемы. -Большое спасибо, санбэ. Я знал, что могу положиться на тебя. Не беспокойся, я только на разведку. Далее старший передал парню адрес и всю нужную информацию по критериям в одежде и поведении сотрудника, а именно официанта. Yellow Claw – DJ Turn It Up (включите=) ) В клубе играла громкая музыка, на сцене танцевали молодые парни в слишком откровенных нарядах, и Гук старался не смотреть в их сторону, так как чувствовал себя слишком неудобно. Те чувствовали себя очень уверенно и вызывающе подкрашенными глазами оглядывали сидящих в зале людей. Времени на разведку у Чона пока не было, но в свой перерыв, через полчаса, он должен был добыть хотя бы какую-то информацию. Мальчики на сцене тверкали и двигались так, что даже воздух сотрясался и буквально смердил напряжением и похотью. Взрослые мужчины сидели, пуская слюни на все происходящее на сцене, не отрывая взгляда от танцоров. Гук не мог понять, чего они находят в этой похабщине, для него это было слишком. Беготня от столика к столику изнуряла, но Чону хватало сил выдерживать все, он знал, почему он здесь и это было его дополнительной силой, как выброс адреналина перед финальной чертой в соревновании. Наконец, биты смолкли и парни, повиливая задницами, нарочито медленно, ушли со сцены, и на нее вышел человек, который оглашал следующие номера. -И так, один из долгожданных сюрпризов дня, тот, ради кого готовы заплатить самую высокую цену, и выступления которого с нетерпением ждут месяцами. Он написал новую песню и даже придумал танец. Кто может быть прекраснее? Приветствуйте! Единственный и неповторимый, Ви! И информация для новых клиентов: при помощи пультов, которые были выданы вам после покупки мест, вы можете участвовать в аукционе, победитель получит приватный танец от звезды нашего вечера, чье выступление мы сейчас с вами и увидим. Ну, что ж, встречайте! Зал, к удивлению офицера Чон Чонгука, не разразился аплодисментами, а наоборот замолк, словно точно знавший, что нужно молчать. Чон не заметил, как и сам замолк в ожидании этой "звезды". Подумав, он решил, что раз это гей-клуб то, скорее всего, это какой-то трансвестит в костюме аля “Монро”, но он проглотил эти мысли и они ухнули где-то глубоко внутри, когда светящий на выходящего на сцену парня прожектор, отразился от его серебряных волос. Лица парня, за пышно уложенными волосами, видно не было, так как свет светил на него именно так, чтобы лицо оттеняло и его невозможно было разглядеть, но Чонгука словно под дых ударили, и он понял, что уже знает, кто это. Молодой человек встал посреди сцены, которая позади была полностью затемнена, он единственный выделялся на ней, в белой, не заправленной и застегнутой только на три пуговицы по середине рубашке, светло-серых, свободных брюках, с длинной серьгой «LOVED» на левом ухе и белых кроссах. Голова его была опущена, руки были расслаблены, но было чувство, будто эта воля дана им для того, чтобы они самостоятельно начали движения. И вот, наконец, все началось. «Taehyung – Singularity» (Перевод от группы Home for BTS | House for Taehyung) (включите песню на повторе и читайте медленно) "Звук разбитого вдребезги. Я просыпаюсь ото сна. Звук, совершенно незнакомый. Пытаюсь прикрыть свои уши, Но снова не могу уснуть..." Голос.Голос. Этот голос. Словно голос чистой, но израненной души. Биты нежно сопровождающие его, будто пытающиеся не совершить ошибку, находясь на фоне, пытающиеся не быть громче дозволенного и не тише нужного, пробующие себя в сравнении с голосом с каждым ударом. Чон сглотнул не в силах думать ни о чем, кроме того, как соблазнителен был этот человек. "...Боль в горле всё только сильнее. Пытаюсь стерпеть её. У меня нет голоса. Слышу этот звук снова сегодня. Опять что-то звонит, этот звук..." Слова песни выражали такую боль, что человек невольно давился каждым из них, словно выбивавшем в мозгу и сердце частичку, отрывок болезненного воспоминания прошлого. Танец сопровождающий голосу был не менее эмоционален и чувствителен, местами замедляясь, местами ускоряясь, а местами просто текший по течению, он словно описывал жизнь, дополнял каждое слово, усиливая его действие на слушателя. Во время танца, рубашка юноши задиралась, оголяя все больше и больше участков идеальной кожи, из-за чего под кожей у Чона пробегала толпа «огненных» мурашек, а в горле стучало собственное сердце. "...Снова трещина на замёрзшем озере. Я бросил себя в это озеро. Я похоронил мой голос для тебя. Меня окунули в зимнее озеро. Оно было покрыто толстым льдом. Во сне я вскоре погрузился в него. Моя мучительная фантомная боль оставалась на месте..." Ответная боль отдавалась и в сердце Гука. Он сжал пустой поднос в руке и его металлические края, врезаясь в запястья, не давали потерять связи с реальностью, которую он в принципе был бы не прочь отпустить прямо сейчас. Гук, через лирику, явно ощущал, как Тэхён сожалеет о том, какой он некогда сделал выбор, но сейчас ему нет пути назад и не в силах вырваться из этого омута, он ныряет в него с головой. "...Я себя потерял? Или тебя я обрёл? Внезапно я бегу к озеру. В нём моё лицо. Прошу, ничего не говори. Протяни руку, чтобы прикрыть рот..." Чон мог поклясться, что ощутил, как взгляд выступающего, задержался на нем, но потом снова побрел по залу, возвращаясь в пустоту. Как бы он хотел быть именно тем, кто протянет ему руку помощи. "...Но в конце концов, весна придёт однажды. Лёд растает, утечёт долой. Скажи мне, если голос мой не настоящий, Если я не должен прочь швырять себя. Скажи мне, если боль — фальшивка, То что должен делать я тогда?..." Чонгуку больше всего сейчас хотелось поддаться порыву, подбежать к сцене и обнять этот комок боли, что так чувственно высказывает свои эмоции, эмоции, что заперты глубоко внутри и неспособны вырываться из груди, находясь в заточении страхов. Когда танец завершился, на сцену из-за кулис, подбросили белую маску, и выступающий поднял ее, надел, и только затем свет сменил направление, озаряя маску на его лице, саму по себе изящную настолько, что человек под ней не мог не быть прекрасен, ибо форма лица и маски идеально совпадали, показывая эталонные черты, словно высеченные античным скульптором.