"Ледяной цветок"

Маленькое, душное помещение в старой гостинице, окутанное темным покрывалом ночи, скрывает множество тайн. Оно никогда не расскажет о них, поглощая все, что происходит внутри в свою собственную черную дыру. Оно будет молчать. Оно знает. Оно видит и слышит. Но все, что происходит здесь и сейчас останется секретом для всех. Особенно для них. Тех, кто всего несколько минут назад вошли сюда, распугав тени по углам, не замечая духоты и спертости воздуха, не обращая внимания на слои пыли на стульях и полках, не слыша тихого поскрипывания деревянных половиц под ногами. Они слишком увлечены. Заняты друг другом. Им нет дела до любопытной луны, что робким полумесяцем заглядывает в грязное окно, покрытое паутиной. В этом странном, по-особенному волшебном мирке, где не существует грязи и плесени, застиранных до дыр простыней, впитавших в себя запах дешевого порошка и отбеливателя, есть только эти двое — поддавшиеся внезапному порыву, схватившие тот редкий момент, когда на все наплевать и остается только жгучее желание. Это темное помещение запечатает их тайну в своих стенах, покрытых пожелтевшими от времени обоями. Оно будет бесстрастно взирать на любовников, молча запоминая каждый миг этой странной и пугающей связи; оно слишком старо, чтобы удивляться; оно может рассказать множество подобных историй, и каждая из них опасна своей непредсказуемостью. Только здесь. Только в это время — полночь, — когда многие уже спят, возможно всё. Удивительный и сказочный, но такой короткий миг. Всего лишь мгновение в бесконечности, но оно прекрасно для них! В полночь расцветает Наги*. Это время для беспокойных подростков, ищущих приключений на пустынных улицах; время ведьм и тайных обрядов; время грехов и осуществления самых потаенных грез и надежд; время любовников, скрывающих свою связь. Сегодняшняя ночь станет особенной для этого старого номера, расположившегося в самом дальнем углу полузаброшенной и забытой Богом гостиницы. Слишком давно здесь не было людей, не было их нерассказанных историй, не было возможности впитать в себя новые эмоции посетителей. И оно будет помнить. И оно будет молчать, скрывая их тайну ото всех, даже от них самих… …Он открывает глаза — белый потолок, с едва заметными, уже побледневшими желтыми пятнами на нем; с небольшими трещинами по углам, словно паутина расползшимися к центру, где висит допотопная люстра с синими плафонами в виде лепестков цветка. Уродливое творение какого-то неумелого мастера, но оно неплохо вписывается в общий безвкусный стиль этого помещения. В первые секунды мозг отказывается воспринимать картинку, все еще находясь в аморфном состоянии. Где он? Что это за место? Мягкое прикосновение к лопаткам — прохладные пальцы едва заметно проводят по разгоряченной коже, опускаясь ниже, к пояснице, поглаживая и возбуждая. Слишком приятно, невыносимо сладко и хочется продолжения, чтобы они не останавливались, чтобы узнать — что там, за той невидимой чертой? Прохлада рук на спине — горячее дыхание на шее. Такой контраст! Ошеломительный, взрывной, недопустимый. И прерваться нельзя, ведь он еще не узнал, что будет там, за запретной гранью, которая уже через секунду будет стерта. Что? Мужчина распахивает шире глаза, давясь воспоминаниями, что сейчас начинают проникать в его сознание. Настолько реальные, настолько живые, что почти убеждают его в своей правдивости. Но, разве такое могло произойти на самом деле?! С ним? Его губы… Такие теплые, такие манящие, чувственные, и от них совершенно невозможно оторваться! Они целуют настойчиво, грубо, но в то же время и очень нежно, доставляя только удовольствие, призывая к действиям, даря наслаждение, вызывая ответное желание. И он не заставил себя долго ждать, отвечая на поцелуй с не меньшей пылкостью и страстью. Возможно, он пожалеет об этом утром. Но сейчас только этот мужчина был важен, только его руки и губы. И то, как сильно он хотел его. Задыхаясь от воспоминаний о прошлой ночи, мужчина хватает ртом воздух, стараясь успокоить бешено бьющееся в груди сердце. Он слышит, кожей ощущает горячее дыхание на своем плече — и это уже не сон, не одна из картинок его многочисленных фантазий. Слишком реально. И ему становится страшно. Очень страшно. Что он увидит, когда повернет голову? Только бы все оказалось реальностью, а не очередным сном… — Пожалуйста, — шепчет мужчина, крепко зажмурившись. — Пожалуйста, пусть все это будет на самом деле. Пожалуйста. Но ощущение не уходит. Наоборот, становится все более реальным — теперь можно почувствовать, — рука, камнем лежащая на груди, придавливающая к кровати и привносящая почти безумное желание в воспаленный мозг — схватить, не отпускать, приклеить к себе, что бы уж наверняка! Нет, он не сможет повернуться и посмотреть. А вдруг он сам себя обманывает? Ведь, столько ждать и надеяться, а потом в одночасье получить… Словно хрупкое стекло держит сейчас в руках, которое от одного легкого дыхания может разбиться. Один быстрый, весьма болезненный толчок, и он уже может ощущать его в себе; его движения внутри, вызывают волны сумасшедших ощущений, доселе неизвестных, но настолько приятных, что хочется только продлевать наслаждение. Прогнувшись в спине, он громко застонал, когда любовник проник особо глубоко. Ухо опаляет его горячее дыхание, какие-то слова проникают в сознание, но смысл не доходит — слишком увлечен волнами накатывающего экстаза, сильными, почти болезненными. Он уже готов… От одного воспоминания хочется кричать и смеяться одновременно! Значит, он теперь принадлежит только ему! Добился, спустя столько времени — добился ответных чувств! Но, имеет ли он право на подобные заключения? Вдруг, ошибается и для его любовника все не так, как для него самого? Но теперь смотреть на него, говорить с ним, да просто рядом стоять после всего того, что произошло между ними этой ночью — с невозмутимым видом не получится! Столько вопросов, что голова уже идет кругом, а внутри все сжимается в тугой комок. Он знает, что все равно придется объясниться с этим человеком, в конце концов, ночь получилась слегка пьяной… Ну, как слегка… Очень даже! Но что ему сказать? Паника проникает все глубже, отражаясь в глазах мужчины, забираясь под кожу, впиваясь в него острыми иглами. Еще немного и желание испариться перевесит доводы разума, а ведь от себя не убежать. И ему предстоит жить с этим. Дышать. Есть. Пить. Говорить. Но как? Совсем не хочется терять то, что с таким трудом отвоевал у этой злодейки Судьбы. Он не знает, когда все это началось. Не может вспомнить причин своей привязанности к этому человеку. Все так… удивительно — он же никогда не думал о нем именно в таком смысле: любовник, не друг и не соперник; человек, с которым приятно и хорошо, спокойно и легко; с которым можно долго разговаривать ни о чем, просто лежа на диване. Родственная душа. Нет, он точно не может потерять его теперь, когда только все начало меняться в их устоявшихся дружеских отношениях. Больше никаких друзей. Хватит. Медленно, словно во сне, он поворачивает голову влево, боясь, ненавидя себя за это, но желая увидеть; встречается со взглядом его глаз. Он забывает как дышать, вновь окунаясь в эти удивительные омуты, хранящие в глубине тайну. Словно грозовые облака, в центре которых застыло черное солнце с золотистыми лучиками. Удивительно, странно, завораживающе. Теперь все изменится. Для него. Для этого человека, что лежит рядом и с таким же любопытством разглядывает его. Они больше не друзья. Теперь уже нет. Множество шагов пройдено по тернистому пути, который и привел, в итоге, к сегодняшней ночи. Шаг вперед — два назад, и так бы все и длилось, если бы в один момент он не пошел к нему навстречу, протягивая руку и обещая не забывать. Не забывать о том, что им пришлось преодолеть, какие вопросы задавали сами себе, оставаясь наедине со своими мыслями, как рвали себе душу на куски, теряясь в собственных противоречиях и самообмане. Но это все в прошлом. Теперь будущее не кажется таким беспросветным, пустым, мрачным. Теперь, когда между ними стерлась та невидимая грань, что на протяжении нескольких лет позволяла держать дистанцию и не замечать растущих чувств, стерлась — исчезла, растворившись в душном помещении гостиничного номера, можно дышать полной грудью и просто улыбаться друг другу. …А старое помещение продолжит равнодушно взирать на одинокую фигуру, молча сидящую на большой кровати и смотрящую на закрытую дверь. Оно не может пожалеть, утешить, прошептать успокаивающие слова, не может вернуть надежду. Оно, как и всегда, просто заскрипит прогнившими половицами, глубоко и разочарованно застонет потрескавшимися оконными рамами. Проводит печальным взглядом удаляющуюся фигуру и уснет. Погрузится в глубокую дрему до следующих редких гостей, которые смогут разбудить своей новой историей. И никто еще не знает, что совсем скоро долгожданная любовь сменится всепоглощающей ненавистью.