Научи меня мечтать!

Шерри пропала. Роберт обнаружил это на следующее утро. Какая ужасная ему предшествовала ночь! После их с Шерри разговора он уже не понимал, что происходит и что он делает. Все было как во сне. Хотелось не думать. Отвлечься работой. Хотелось зацепиться за любую малейшую возможность! Хотелось забыться! Роберт заставил себя вернуться к полученным координатам. Теперь он был уже не в состоянии размышлять, откуда они появились и что могло послужить им источником… Все равно ведь одних только размышлений сейчас было недостаточно! Они ему не помогли бы… Он решил сразу действовать. Попробовать отправить свое сообщение куда-то туда… а вдруг получится? Не так же просто эти координаты вдруг взялись! Не будет же кто-то баловаться! Да тут особое оборудование требуется — для таких волн. Тогда, пожалуй, если только ему удастся установить контакт — ну а вдруг?! — работа потребует от него всех сил и внимания. И можно будет не думать о… ну вот, опять он думает о ней!! Когда Роберт все уже подготовил, он еще долго сомневался и никак не мог решиться… а вдруг действительно сможет? Это же будет настоящей вехой в истории всей планеты! Поворотным пунктом! Весь мир, может быть, скоро изменится! И послужит этому лишь маленький шажок, тот самый, что он собирается совершить сейчас… Сейчас, возможно, произойдет историческое событие планетарной важности! Быть может, именно сегодня случится то, о чем он мог столько времени лишь страстно мечтать!.. А вдруг? И все-таки… не так он себе все это представлял. Совсем не так. Не было торжественности. Не было радости. Ничего не было. Была только тупо сверлящая голову мысль: «Отправляй же скорее!» Роберт пытался настроиться на соответствующий лад. Возможно, это тот самый момент, о котором он потом с удовольствием — так ему, по крайней мере, всегда раньше хотелось в собственных мечтах — будет вспоминать до конца жизни! Напишет о нем в мемуарах, расскажет в интервью… Если только окажется, что это верные координаты… а то, быть может, никаких мемуаров ему и не придется писать. Он никогда не узнает, если не попробует сейчас! Может быть, стоит подождать до завтра? Он ждал уже 22 года[138] — что изменит одна ночь? _____________________________________________________________________________ [138] Столько ему было лет. И сейчас он искренне считал, что с самого рождения только об этом установлении контакта и мечтал… _____________________________________________________________________________ Но вдруг все-таки… вдруг завтра все поменяется — и действительно станет торжественнее? Он отправит свое сообщение, находясь не один в темном трейлере, как сейчас, а в присутствии Джулии и… А что это изменит? Ну неужели, даже если он чего-нибудь добьется, даже если вдруг он получит ответ, это поможет что-нибудь изменить в ее к нему отношении? Нет. Не было уже никакого смысла надеяться. И никакого смысла ждать. Какая теперь разница? Сегодня отправит, завтра… Роберт пришел вдруг в раздражение и, не думая, ткнул в несколько требующихся клавиш… Сообщение было отправлено. Оставалось теперь только ждать. Ожидание было томительным. Ничего не происходило. Решительно ничего. Когда это ожидание — тупое бодрствование без всяких мыслей — успело перейти в бессвязный бредовый сон? Роберт и сам не заметил. Все там было мутным и противоречивым. Он задавал себе нескончаемые десятки вопросов и ни на один не мог найти ответа… Он очнулся на рассвете. Еще раз оглядел свой трейлер, внутрь которого через окна уже начал заливаться солнечный свет. Было тихо. И воздух был прозрачен. Невозможно было не ощутить удивительную свежесть, свойственную только осени. И чистоту. Эта прохлада подействовала на него отрезвляюще. Посмотрел на датчик. Никакого ответа… Вдруг!.. Он вдруг действительно ВСЕ понял! Это осознание пришло к нему, казалось, вместе со вдохом осеннего воздуха, — так же просто и естественно! Само собой! И он совсем не удивился тому, ЧТО вдруг понял. Он удивлялся только, КАК он так долго мог этого не замечать… Господи, ну как только он мог не понять раньше?! Ну как только? Все те несовместимые осколки воспоминаний, которые мелькали в его сне всю эту ночь и больно резали ему сердце, он без труда склеил сейчас снова в единую картину. Все стало понятно. Просто. Логично. Как никогда. Как никогда за все эти месяцы. Ему стало понятно ее странное поведение, странный диалект, странные ее изобретения, странная реакция его детектора на нее и ее кулон[139], рассказы о странных порядках в странном месте, откуда она родом, странные полученные координаты, странный вчерашний вопрос, который она ему задала… Все это больше не казалось ему странным. _____________________________________________________________________________ [139] А ведь он так и не нашел в нем ошибки… вот, оказывается, почему! Ее просто не существовало! _____________________________________________________________________________ Невероятным — о да! Но не странным. Оно стало объяснимо! Роберт испытал неимоверную радость от своего открытия, соизмеримую лишь с той, что испытала Шерри вчера от своего. Ему хотелось смеяться, бегать, вопить и всеми другими возможными и невозможными способами сходить с ума! Сходить с ума от счастья! Совсем о другом она вчера его спрашивала, а он, дурачок… Дурачок! Столько времени мечтать о контакте с инопланетянами и даже не заметить, что мечта его уже давно осуществилась! Но какая ему сейчас разница? Он радовался вовсе не тому, что Шерри оказалась инопланетянкой! Подумаешь! Он радовался, что все его вчерашние сомнения оказались напрасны… что все-таки она любит его! Он наслаждался таким редким и оттого таким сладостным ощущением предвкушения! Предвкушением счастья, которое было теперь возможно, как никогда! Что может стоять теперь на пути? Сейчас еще рано, она, наверно, пока спит… как он ей расскажет? Как она отнесется к его открытию?.. Роберт, которого за слишком короткое время бросало то во всепоглощающее отчаяние, то в безудержную радость, остановился в этом своем плохо контролируемом балансировании и припомнил вчерашний разговор. Она же вчера спросила его… и именно с этим смыслом. А что он ей ответил? Роберт уже не мог точно вспомнить. Он помнил лишь тот смысл, что вкладывал в собственном понимании. Она же, задав вопрос совсем о другом, могла и понять по-другому. Она ушла. Почему? Что она вчера услышала в его ответе? Сомнения, охватившие Роберта, не позволяли ему больше ждать. Это недопонимание… А вдруг оно и ей принесло не меньше страданий, чем ему?! Какой ужас! Ему надо сейчас же ее увидеть![140] _____________________________________________________________________________ [140] Он уже не помнил о времени и о том, что еще слишком рано. _____________________________________________________________________________ Все рассказать! Скорее же! Скорее! Почему он еще тут? Роберт выскочил из трейлера и помчался к ее палатке. Позвал ее несколько раз, но она не отозвалась. Неужели он так ее обидел?! Или что? Он решился заглянуть внутрь. Тогда-то он и обнаружил, что Шерри пропала. … Внутри было совершенно пусто. Не было даже чемоданчика, который она прихватила с собой сюда вчера вечером. Может быть, она все-таки решила погулять по окрестностям? Сегодня такое замечательное утро… Это была глупая мысль. Зачем ей брать свой чемодан на прогулку? И все-таки Роберт решил проверить — вдруг сможет по следам… Он посмотрел на траву перед входом в палатку. Нет, это же Голливудские холмы! Они исхожены вдоль и поперек! Определить, где тут следы Шерри, возможным не представляется… Пришлось опять вернуться в палатку. Пожалуй, обследование самой палатки сможет дать ему даже больше. Хотя что тут обследовать? Она пуста… И все же Роберт внимательно оглядел каждый клочок травы. И не напрасно. В углу он кое-что обнаружил… И эта находка повергла его в отчаяние! Сомнений больше быть не могло! Что-то случилось! Что-то очень нехорошее… Роберт попытался собраться и абстрагироваться от эмоций. В руках у него был тот самый Шеррин, как она когда-то ему сказала, «талисман». Тот самый, с которым она никогда не расставалась! Роберту уже довелось однажды держать его в руках. Это было давно, но он хорошо запомнил те удивительные ощущения. Теперь было совсем по-другому. Он был теперь холодным и безжизненным. Шарик раскололся на две половинки. Роберту в тот раз показалось, будто внутри что-то есть, что-то теплое и… как бы это сказать?.. хорошее. Теперь внутри была пустота. Через эту пустоту он мог разглядеть, как выглядят стенки изнутри. Осталась одна безжизненная оболочка. Роберт попытался сложить его створки обратно, но они не закреплялись и снова раскрывались… зияющая пустота, несколько раз разверзшаяся вместе с ними, выглядела безобразно. И будто бы служила немым, но самым действенным упреком. Роберту хотелось убрать ее с глаз долой, но он не мог и продолжал смотреть в самый центр… Почему шарик тут, и где же она?! Почему без него?! Что все-таки произошло сегодня ночью? И вдруг Роберт вспомнил. Ему не хотелось, но воспоминание не спрашивало и медленно и неумолимо накатывало на него, и он так же медленно осознавал весь ужас ситуации. Еще чуть-чуть, и он задохнулся бы — потому что вина, собственная вина, которую он вдруг осознал, все в нем переполнила и не оставила места ни для чего остального. Он больше уже не вспоминал о вчерашнем — об отправленном сообщении — какое ему этим утром было до него дело?! Но сейчас… он, наконец, связал два этих факта — отправку сообщения и исчезновение Шерри. Почему он вчера ни разу не спросил себя, зачем же она попыталась ее скрыть?! Да откуда же… вчера он еще и не подозревал, что Шерри намеренно собиралась скрыть именно ЭТУ частоту… что он вчера решил? Что она просто зачем-то хочет помешать всему эксперименту? Но это же такая нелогичная глупость! Он просто выбрал тот вариант, что показался ему самому удобнее всего. Но не тот, что был бы разумнее. Он не подумал. Не подумал, как следует. Да что там — вообще не думал ни о чем! А ведь она несколько раз порывалась ему что-то сказать! Он не придал этому должного значения. Он сам не дал ей сказать. Он так погрузился в себя, что ничего не заметил. Он просто идиот! Наверно, он нарушил какой-то запрет… наверно, прикоснулся к тому, к чему рано ему пока было прикасаться. Думал там еще о каких-то мемуарах и интервью… идиот! А наказали ее. Это все… все то, что произошло… это все из-за него! — Шерри, ты уже не спишь? — послышался снаружи голос Джулии. — Доброе утро, Шерри! Извини, если я тебя разбудила. Наверно, сегодня стоит встать пораньше, если… ну… надо подготовиться к завтрашнему… Шерри?.. Ты же всегда раньше меня просыпаешься!.. Все в порядке?.. Я загляну?.. Не дождавшись ответа, она просунула голову внутрь и, заметив вовсе не Шерри, а Роберта, тихонько вскрикнула от удивления. — Роберт! Ты-то что тут делаешь?! А Шерри где? Он молчал. Он действительно не знал. — Отправилась погулять? Роберт продолжал молчать. — В такую погоду грех не погулять… день обещает быть чудесным! И она правильно делает, что рано встает… я вот у себя тоже всегда очень рано просыпалась, а тут с вами стала… а ты, наверно, плохо спал? Выглядишь как-то… — Джулия помолчала. — Она не сказала, когда придет? Роберт покачал головой. — Никогда она не предупреждает!.. Но она вернется, конечно, в самое вовремя… странная у нее привычка никогда не говорить, когда вернется… а потом появляться всегда в самое время… помнишь, как она делась куда-то в Исландии, а потом, как раз когда ты начал… — В этот раз вряд ли, — перебил ее Роберт. — Она же знает, что сегодня у нас важный день, что надо подготовиться! Не будет она уходить далеко!.. — ее вдруг посетила новая мысль. — Слушай, а ты-то тут почему сидишь? На улице так хорошо! И палатки еще надо собрать… я не понимаю… Зачем ты сидишь в Шерриной палатке? Роберт не знал, как ей сказать. — А в руках у тебя там что? Роберт разжал кулак. Он ожидал, что Джулия сейчас вскрикнет, начнет задавать кучу дурацких вопросов, а уж когда поймет, ЧТО произошло… Она как-то резко вздохнула, но ничего не сказала. Только и так большие ее глаза, казалось, расширились еще больше от ужаса, и она в недоумении ждала хоть каких-нибудь объяснений от Роберта. А Роберт ничего не мог ей сказать. Слова из него сейчас просто не шли. — Она, наверно, не скоро… вернется теперь… Это… все… это все из-за меня. … Прекрасная погода была в этот день! Неправильная до невозможности погода! Ясное солнце, голубое без единого облачка небо, прохлада и умиротворение, в которое, казалось, все вокруг погрузилось. Так было неправильно! Все было неправильно! Роберту хотелось, чтобы был дождь, чтобы свистела буря, чтобы бушевала непогода, чтобы небо было затянуто темными тучами… Чтобы не было этого кошмарного контраста между тем, что он видел вокруг, и тем, что он ощущал! Честное слово, с бурей стало бы, может, хоть как-нибудь полегче! Он весь день не выпускал ее кулончик из рук. Целый день он провел в лаборатории, изучая его и пытаясь починить. Ничего не получалось. Он не знал, как. Он не мог понять. Оказалось, никогда это и не было простым кулоном! Самое настоящее, очень сложное устройство! И это только послужило последним железным доказательством его предположения о том, что Шерри родилась не на Земле. Он упорно бился над ним, потому что видел в нем единственный ключ к разрешению случившегося. Единственный ключ к тому, чтобы вернуть Шерри. Последняя зацепка, оставшаяся у него в руках. Джулия ходила весь день в шоковом состоянии. И не стала даже упрекать его ни в чем. Она отказывалась верить, что все может так закончиться. — Нет-нет, так не бывает! — качала она головой. — Так просто не бывает! Чтобы все шло так хорошо и вдруг… нет, так только в фильмах может быть! И в трагедиях каких-нибудь… но не в жизни… Ты в чем-то там ошибся, Роберт! Скорее, ее только на время вызвали… Она конечно придет. И сама все починит!.. она придет! Как Роберту хотелось в это верить! Вечером Джулия показала ему то, что купила в магазинах. — Вот, костюм для тебя… ты бы хоть примерил… а то вдруг еще не подойдет… менять придется. Уже ведь завтра вечером… времени мало осталось. Роберт безучастно кивнул. — Мое ты уже видел… это я купила для… вдруг она придет, и обнаружится, что у нас нет для нее платья?.. Вот, надо быть готовыми, а то очень плохо получится… я думаю, она все-таки придет! Роберт во второй раз безучастно кивнул. И взглянул на третий пригласительный билет. Может быть… и правда придет… *** Элрой крутился у зеркала. Большое Заседание уже сегодня! Оставалось не больше получаса до его начала. Он должен быть сегодня безупречен. Он должен. Каждая мелочь имеет значение. Каждая! Даже галстук. Это вовсе и не мелочь. Если же это мелочь, то он не стал бы тратить на нее целых два часа. Вот уже два часа он пытался подобрать тот, который идеально подошел бы к его лучшему костюму. Потому что все сегодня должно быть идеально. А галстуков было много. Выбор был велик. И очень труден. Даже для такого искушенного в галстуках лица, как Элрой. Они все, вроде, были коричневыми, но при этом разной степени коричневости. Поэтому Элрой уже два часа завязывал и развязывал то один, то другой… к тому же, он знал множество способов, как их завязать, — что только подбавляло дополнительных вариантов… Впрочем, он благодарил свой гардероб и галстуки за возможность потратить на них столько времени. Он все уже подготовил к сегодняшнему дню — и если б не они, то просто не знал бы, чем себя занять и не находил бы от волнения места. Ничего нет важнее, чем его выступление сегодня! Все решится сегодня. Если Бдэчж решил, что он сдался, то он глубоко заблуждается. Элрой не из тех, кто сдается, не испробовав все возможные варианты. И он умеет выжидать. Выжидать до тех пор, пока не представится действительно подходящей возможности! Такая именно сегодня! И больше такой не будет… по крайней мере в ближайшие пять лет. Именно сегодня — и все зависит только от него теперь! И ни от кого другого! Элрой сотни раз уже повторил свою речь в голове. То, что он собирался сказать, сильно отличалось от того, что он писал два дня назад. Он не стал менять записанное… зачем оно ему? И лучше он скажет все без бумажки, своими словами. Не нужна ему никакая бумажка. Он сможет. Да, он сможет. В подобных размышлениях и самоуверениях он завязывал очередной галстук. И вдруг узнал такое, что его всего просто затрясло от негодования![141] _____________________________________________________________________________ [141] И вообще-то это могло плохо кончиться… ведь он завязывал галстук — как бы он не завязал его чуть сильнее, чем требовалось. _____________________________________________________________________________ Негодования! Не то слово! Ярости? Элрой не знал, как назвать то, что он почувствовал. Это был какой-то смешанный поток чувств и эмоций, совершенно не расчленимый ни на какие составные части. Как бесчеловечно! Как низко! Как подло! Как отвратительно! Как отвратительно то, что приказал Бдэчж только что своим людям! Такое в голове не укладывается! Как можно было?! Элрой постарался хоть как-то сдержать себя. Он думал почти четверть часа[142], прежде чем принять решение. _____________________________________________________________________________ [142] Заседание уже почти началось, а он был вовсе не там. Он все еще стоял у зеркала с недозавязанным галстуком и думал. _____________________________________________________________________________ Это был его новый рекорд. Обычно у него уходило около 10 секунд; максимум, для самых запутанных случаев — не многим более пяти минут. Но сейчас вовсе не тот случай. Совсем не тот! Такого с ним еще не случалось! У него в этот раз не было права на ошибку. Элрой оценивал все возможные варианты. И пытался найти самый оптимальный. А выбрал в итоге самый безумный. Но, как он уверился, единственно возможный. Нельзя было больше выбирать тот вариант, что ему самому казался бы полегче… слишком рискованно. И непростительно будет ошибиться! Тогда уже точно будет слишком поздно для исправлений. Он абы как дозавязал тот галстук, что был у него на шее, и бросился вниз, к телепортаторной будке. Элрой редко пользовался будками, но сейчас он искренне порадовался их существованию. Нельзя было больше терять времени! Ни секунды! Он и так решался слишком долго! А будка как раз работает так скоро и замечательно! Он указал ремонтный цех космических кораблей. Через несколько секунд он был уже у его дверей. Чтобы пройти внутрь, не требовалось ничего, кроме как набить несколько примитивных шестнадцатеричных секретных кодов. На это тоже ушло мало времени. Никто не обратил на его появление внимания. Да и кому было? Во-первых, сегодня официальный праздник[143], и все следят за торжественным открытием Заседания, а, во-вторых, в самом цехе давно уже работают одни только роботы. Вот сводки об их работе составляют люди в офисах… и чаще всего в течение жизни они наблюдают за самим процессом работы этих роботов раза два-три. Так лишь, когда только поступают на службу и когда у них еще не пропадает окончательно интерес к тому, над чем, собственно, они будут работать всю жизнь. _____________________________________________________________________________ [143] Причем, главный праздник пятилетия! _____________________________________________________________________________ Вот и сейчас — никого там не было. Элрой забежал в зал отремонтированных, но еще не полностью настроенных кораблей. Их защиту он вполне был в состоянии взломать. Ему и исправные корабли с автопилотом были нипочем, но там принцип защиты куда как сложнее, а времени у него не так уж много. Ничего, полетит без автопилота. Что он, не знает, как долететь до Земли, что ли? Он еще раз подумал, какой из имеющихся тут кораблей стоит взять. Вот корабль двухместный скорый. Вот корабль трехместный, помедленнее. Вот большой четырехместный. Здоровый, медленный, зато крепкий. Пожалуй… учитывая все возможные варианты развития событий… Элрой быстро проник в трехместный. Он весьма виртуозно побегал пальцами по кнопкам — последняя защита взломлена. После этого он еще полминуты подумал. И собрался. Дороги назад уже не было. Он все решил. Элрой засел за штурвал. Подал команду открыть двери в специальный коридор для вылетов. Вышел на взлетную полосу. Перед взлетом он еще раз взглянул на родную планету: на коричневую землю, на коричневые здания, а потом и на коричневое небо… Начал взлетать. И на какие-то несколько секунд, пока корабль не развил достаточной скорости, он вдруг впервые с высоты заметил горы, луга и заброшенные шоссе где-то там, за мегаполисом… А уже через минуту он любовался совсем другим: бесконечным числом звезд, щедро рассыпанных по всей Вселенной. … Полет до Земли на корабле подобной модели требовал два часа, 5 минут и еще около 35 секунд. Времени на размышления было достаточно. Но не на то, чтобы прийти в себя! Элрой никак не мог осознать все, что произошло! Все, что он сам совершил так стремительно! Ему не верилось. Ни во что не верилось! Ни в то, что это он сейчас за штурвалом космического корабля. Ни в то, что он держит курс на Землю. Ни в то, что где-то сейчас может проходить какое-то Заседание… ни в то, что он так его ждал и так о нем мечтал… Мечтать о Заседании, коричневом, обычном заседании, когда во Вселенной есть столько необыкновенных цветов, столько необыкновенных мест и случается столько необыкновенных вещей! Звездные взрывы, метеоритные дожди, черные дыры… А он думает о заседаниях! Что значит Большое Заседание в масштабах Вселенной?.. Не верилось, что Вселенная бесконечна и так многообразна! Не верилось, что на свете возможна такая красота! Не верилось, что бесконечно много галактик, существующих на свете, образуют бесконечно много прекрасных рисунков. И не верилось, что увидеть их можно, только если бороздить просторы Вселенной на космическом корабле… и что ты никогда не сможешь увидеть их все, даже если потратишь на полет всю жизнь, потому что они никогда не закончатся и всегда будут еще… Элрой, даже отягощенный полученными недавно знаниями и напряжением, всегда сопровождающим человека, принявшего ответственное решение, не мог не замечать красоты вокруг… И ведь скоро он окажется на Земле. Через какие-то один час и 28 минут он ступит на Землю! Он увидит земных людей! Настоящих земных людей! Они, конечно, ничем не отличаются от него… Но Боже! Настоящие земные люди! Вдуматься только! И важнее всего то, что он познакомится с друзьями Шерри! Он уже столько всего о них знает, а они лишь догадываются о его существовании… только из случайных упоминаний Шерри… Но они еще не знают его, а он по-настоящему не знает их. Что принесет ему это знакомство? Несомненно, хорошее. Не может быть иначе! Они замечательные, эти брат и сестра! Они столько всего пережили вместе с Шерри! А он лишь получал какие-то отголоски их впечатлений, какие-то пустые знания… одни только цифры — сколько стран они посетили и сколько километров преодолели, да беседы, над которыми он не успел пока как следует подумать. А что будет, когда он не только узнает о содержании их бесед, но и примет в них участие? Предполагал ли он когда-нибудь, что это все окажется возможным? Смел ли надеяться еще вчера? Еще несколько часов назад? Еще несколько часов назад он был уверен, что проведет настоящие минуты в окружении коллег из Администрации… И все-таки заботы не оставляли его. Причина, вынудившая его сделать такой радикальный шаг, несомненно этого шага стоила. Он мучился мыслями, которые никак не мог отпустить от себя, даже глядя на такую красоту… Бдэчж приказал двум порядочным верзилам у себя на службе — Элрой не мог поверить в то, что подобная мысль вообще могла прийти кому-то в голову, — избавиться от Браунов, брата и сестры! В буквальном смысле избавиться! От ни в чем не повинных земных людей! От беззащитных и не подозревающих еще, что впали в немилость, людей! Для чего?! Зачем?! Почему?! Вот этого Элрой не знал. Он не мог знать мысли Бдэчжа. Он не понимал… Он и не хотел понимать! Но не думать об этом все равно не мог, ибо приказ Бдэчжа потряс его до глубины души и все в нем перевернул! Это стало последней каплей! Если арест Шерри был еще хоть как-то оправдан с точки зрения Бдэчжа — и тот нашел подходящие аргументы — то Брауны уж точно были безобидны и не могли принести никакого вреда! Даже в глазах Бдэчжа! Единственное объяснение, которое Элрой смог найти[144], — это то, что Бдэчж сделал это из желания проучить Элроя, окончательно сломить его волю — чтобы ему не за кого больше было ухватиться — и разрушить все, начатое Шерри, с концами. _____________________________________________________________________________ [144] Основываясь еще и на пророненных неосторожно Бдэчжем реплик самому себе. _____________________________________________________________________________ «Надо было ему думать, когда он ее отпускал, вот и все, — сказал сам себе Бдэчж. — Тогда не пришлось бы избавляться от задействованных… это все на его совести, не на моей… они с ней не познакомились бы никогда, если б не он… надо было ему думать». Вот примерно это пришло Элрою в голову, хотя ему совсем не хотелось знать то, что бормочет там Бдэчж себе под нос… Только сейчас Элрой осознал, что в законе «О неразвитых планетах» отсутствует всякая конкретика по части прав этих планет и в частности людей, их населяющих. Законом запрещалось только трогать планету как таковую — в планетарном масштабе. В отличие от тыньчжиан у тех людей ничего не было, никакой правовой защиты, и, фактически, правила не запрещали… того, что приказал Бдэчж. Никакого наказания не было предусмотрено! Только сейчас Элрой понял, насколько отвратительно был проработан этот закон… Почему он не думал об этом раньше? Почему не подумал внести поправки? Те, кто его разработал, явно пеклись о тыньчжианах, но никогда серьезно не задумывались о второй стороне, никому и никогда не было раньше дела до далеких людей с неразвитых планет. Да и зачем было писать об их правах, если тыньчжиане не вмешивались в их дела? Им просто не приходило в голову. Ведь Тыньчж не поддерживает контакт ни с одной из таких планет… закон был создан скорее для галочки. И только Бдэчж воспользовался этим промахом! Как это низко! Он ни во что не ставит людские жизни! Он смеет распоряжаться ими, как ему пожелается, в собственных целях! И еще при этом смеет говорить о службе обществу… тыньчжиане, земляне — ну какая разница?! Разница существует только по установленным законам и правилам! И ведь он понимал, что Элрой обязательно узнает о его приказе. Поэтому дотянул до последнего! До самого Заседания! И был уверен, что Элрой предпочтет присутствие на ничтожном Заседании их жизням. Что Элрой опустит руки… Не станет бороться, не решится ему противостоять. Не верил, что Элрой предпочтет бесконечно безрассудный план, единственно возможный в данной ситуации. Думал, что он испугается предпринять эту безумную попытку… И был уверен, что после этого случая, когда Элрой осознает во всей мере свое бессилие, он уже никогда не решится перечить ему снова. — Я так просто не сдамся! — кричало все в Элрое. — Ни за что! И вопрос не во мне! Пусть думает обо мне и моем характере что хочет, мне все равно… Но я не позволю ему так легкомысленно и бессовестно играться чужими жизнями! *** Они приземлились раньше, хотя вылетели позже. Их двухместный корабль был быстрее. И они с легкостью обнаружили местоположение Джулии и Роберта — все из-за того же кулона, который Браун прихватил с собой. Он с ним не расставался с тех пор, как нашел. Они, наверно, были страшно недовольны тем, как их отчитал Бдэчж. Два дня назад они были тут уже, на Земле, когда арестовывали Шерри, и позволили ей запудрить им мозги и оставить свою поломанную вещицу на траве, хотя поднять ее тогда ничего не стоило. А они не сочли нужным. Оказывается, зря. Оказывается, Бдэчж собирался использовать ее как главную улику против нее. А они так легкомысленно позволили ей оставить ее у землян. Он, со свойственным ему темпераментом, высказал все, что думает об их профессионализме… Так что в этот раз они были настроены весьма недружелюбно. Особенно если вспомнить, что им не дали отпраздновать Заседание как следует и отправили невесть в какую «дыру»… Вечер[145] выдался теплым и звездным. _____________________________________________________________________________ [145] А на Земле уже был вечер. _____________________________________________________________________________ Элрой приземлился как можно ближе к той точке, где находились они. И побежал к концертному залу-кинотеатру, где должен был проходить показ — ведь надо же, какое совпадение! У них сегодня тоже очень важное мероприятие! — со всех ног. Ноги у него работали быстро, потому как он привык устраивать спортивные забеги по зданию Администрации и в день определенно наматывал несколько километров.[146] _____________________________________________________________________________ [146] А если еще вспомнить, что там были лестницы… Часто для Элроя пробежать этаж по лестнице оказывалось даже быстрее, чем проехаться на лифте. _____________________________________________________________________________ Джулия и Роберт уже находились в фойе кинотеатра. И люди Бдэчжа тоже. Они были все-таки не дураки и, обнаружив, что требуются пригласительные билеты, быстро сделали их по образцу. Пока Элрой какое-то время разбирался на входе — он застрял в толпе у дверей, которую пропускали довольно медленно, — они уже разыскали Браунов и жестами недвусмысленно предложили отойти с ними в более укромное место. Таким им показалось местечко за кулисами концертного зала, как раз отгороженное декорациями. Элрой знал, что он успеет. Существует определенная этика. Они никогда не приступят к исполнению приказа, не проговорив его сначала, не представившись, не предоставив собственных документов. Потому что все должно быть сделано по правилам. Законно. Даже если само действие… Элрою, по крайней мере, оно казалось противозаконным и безобразным. Хотя, конечно, в данном случае этикет не имел никакого значения. Потому что они все равно не знали английского и говорили все на тыньчжианском. Но положено говорить — значит только одно: положено. — Роберт! Кто эти люди? Что им от нас надо? Я не понимаю! — тревожно теребила его Джулия. — Может, это какие-то иностранные дистрибьюторы? Не рановато ли пока говорить о… тем более мультфильма у нас больше нет! — Джу, не знаю… нет, это вообще не похоже на те языки, что я слышал… не мешай мне только сейчас! Они, почти уверен, с планеты Шерри! Видишь, у них для нас что-то важное! Но, тысяча неисправных транзисторов, я ничего не понимаю! Стоять тут с ними и не иметь возможности получить хоть сколько-то вразумительный ответ! Люди не обращали на них внимания и твердили свое, как заученное. Главным для них сейчас было отрапортовать все, что требуется, и скорее перейти к делу. — По-моему, они уже заканчивают! Они что, не видят что ли, мы ничего не понимаем! — в отчаянии воскликнул Роберт. — Их нельзя отпускать! Зачем они тогда вообще тут оказались?! Тупо протараторить что-то в нашем присутствии?! Ну нет! Это уже издевательство какое-то! Он был сбит с толку и пребывал в отчаянии: такая возможность узнать о судьбе Шерри, может даже, попросить этих людей помочь ей, а он не может ничего поделать! Они его не слушают, не понимают! И отчаяние свое он прятал за возмущением. Еще долго и праведно мог он выказывать все признаки недовольства, и, если подумать, имел все на то основания. Но его перебили. В проеме, служившем дверью к декорациям, внутри которых они стояли, стремительно возникла новая — и весьма одиозная, на взгляд Роберта, — фигура. Она заставила его мигом замолчать и замереть. И вызвала несомненный интерес тех двух пришельцев, не способных изъясняться человеческим земным языком. Он не успел еще толком разглядеть появившегося паренька, но с первых же секунд почувствовал, что от него прямо-таки разило чванливым самодовольством, и то, каким самоуверенным тоном он говорил[147], это только подтверждало. Во всех его действиях сквозили бесцеремонные управленческие замашки, удивительным образом мешавшиеся с показной официальностью, — все это Роберт на дух не переносил. _____________________________________________________________________________ [147] А обращался он сейчас к тем двум на их языке, так что Роберт не мог судить о содержании — но тон ему не нравился решительно. _____________________________________________________________________________ Джулия, казалось, была о появившемся совсем иного мнения. Она таращилась на него с открытым ртом и даже не моргала. Удивительно просто! — Так-так-так! — недовольно бросил Элрой тем двум, прямо с порога. — И как это понимать?! Мистер Нойтчш и мистер Дчкартс! — за это время он решительным шагом подошел к ним и сейчас стоял уже совсем рядом. — Я к вам обращаюсь! Объяснитесь! Они немного смутились. Не ожидали никак они тут увидеть своего соотечественника. И ворвался он совершенно неожиданно. Да еще и обращался к ним как начальник. Может, это и был новый начальник? Просто их не предупредили… Они не помнили имени, но точно видели его в Администрации, и не раз. Тем более он знал их имена. — Мы при исполнении служебных обязанностей, сэр. Действуем строго по правилам. Только что закончили официальную часть и готовы приступить к выполнению основного приказания! — Прекрасно! Замечательно! Основное приказание!.. А в курсе ли вы, что мистер Бдэчж передумал и поручил мне лично с ними разобраться? Надо еще кое-что от них узнать, а я как раз владею их языком. И было бы очень печально, если бы я, потратив свое драгоценное время, сейчас опоздал и обнаружил бы, что вы уже успели выполнить свое поручение… я потерял бы столько времени впустую! Непозволительно! Вы так не находите?! — Простите, сэр. Нас не предупредили. — Из-за вашей безалаберности, господа! Он знал, что один уже успел тихонько ткнуть другого[148] — что должно было демонстрировать его озадаченность происходящим. У того, кто ткнул, на лице так и читался лишь один вопрос: «Это кто передо мной?». _____________________________________________________________________________ [148] Они все-таки дылды… дылды любят использовать в неформальном общении очень странные знаковые системы. _____________________________________________________________________________ — Не могли бы вы, пожалуйста, представиться и показать ваш ОПНИП[149]? _____________________________________________________________________________ [149] Ордерный приказ на исполнение поручения. _____________________________________________________________________________ Элрой предвидел этот вопрос, а потому вовремя развернулся к Джулии с Робертом и сделал вид, что не расслышал его. Пусть пока разберутся между собой, кто он. Раз уж им так хочется.[150] _____________________________________________________________________________ [150] Было несколько обидно, хотя особой причины не имелось… и все же, он думал, его имя у людей на слуху… Сколько же времени он закрывал на это глаза! В Администрации чуть ли не все сотрудники успели хотя бы раз в жизни лично пообщаться с ним или, на худой конец, перекинуться парой слов, исключение могли составлять совсем уж рядовые служащие низшего звена, которым он за все время их службы так и не нашел, что сказать, — ни хорошего, ни плохого… и при этом имя его помнил далеко не каждый из работников — взять хотя бы этих двоих! И это было странно… какое удивительное безразличие! Если уж работники Администрации перестали быть в курсе того, кто ими руководит, то что уж говорить о простом народе? Хотя, разумеется, им незачем задумываться и волноваться обо всем этом, пока все в их жизнях благополучно… с одной стороны, конечно, это неплохо — люди спокойны, с другой стороны… ох, да сейчас совсем не время вдаваться в подобные рассуждения! _____________________________________________________________________________ А ему самое время обратиться к Шерриным друзьям. Все это время он смотрел только на Нойтчша и Дчкартса, и правильно делал. Потому что стоило ему увидеть Джулию, как голова у него начала кружиться… несколько секунд он просто стоял и смотрел — и не делал больше ничего! Он совершенно выпал из жизни и всей той ее извечной суеты, практически никогда его не отпускавшей. Стоял и смотрел. Ну не дурак ли? Он мог сейчас сам же все испортить… каждая секунда была на счету… Наконец он взял себя в руки. Отвел их немного в сторону и тихо заговорил по-английски. Совсем другим тоном: — Мистер Браун, мисс Браун, прошу прощения за возникшее недоразумение. Я сейчас все разрешу. А вы пока уходите отсюда. Только не очень далеко, времени мало… Отправляйтесь в фойе. Затеряйтесь в числе приглашенных, им сложнее будет добраться, если вдруг… Нет, «вдруг» не будет! Я вас скоро найду, как только все улажу, не переживайте. Идите же! За это время дылды тоже успели побеседовать: — Эй, Джерри, ты что-нибудь понимаешь? — Решительно ничего. Но, предчувствую, нам опять достанется… лучше нам ему хотя бы уж сейчас не перечить… — Но кто это? Я его видел сотню раз… в Администрации! — Да конечно ты его видел! Крутится вечно, все глаза уж намозолил. Куда ни сунешься — везде он! Сюда даже добрался… Вспомнил я! Бдэчжев первый помощник — вот он кто. — Важная шишка! Нам точно достанется… Элрой вернулся к ним. — Ну и, господа, долго мы тут стоять еще будем?! Может быть, коли уж я беру на себя всю работу, окажете любезность — предоставите мне условия, чтобы скорее ее выполнить? Я вас отпускаю. Идите! Ваше поручение окончено. Они уже готовы были посторониться. Кажется, он их убедил. Они даже забыли об ОПНИПе. Но была еще одна проблема. Проблема заключалась в том, что прямо сейчас на Заседании устроили перерыв. Предполагалось, что примерно в это время Элрой будет читать свой первый доклад. Элроя не было. Поэтому устроили перерыв. И Бдэчж мог им воспользоваться, чтобы вызвать своих дылд и узнать, как все прошло. Обычно он никогда не спрашивал непосредственных исполнителей[151] — он всегда обращался к беспристрастному Элрою за сводками о ходе выполнения его поручений. Элрой служил ему вечным справочником и корреспондентом. _____________________________________________________________________________ [151] Они могли быть необъективны в своих докладах, причем всегда почему-то переоценивая собственные заслуги. _____________________________________________________________________________ Но сейчас-то Элроя рядом не было. Впервые за столько лет! Не было. И все. Никаких от него предупреждений, никаких сообщений, никаких заявлений, никаких объяснительных. Он его подводил. Из-за него устроили перерыв — какой позор для руководителя! А если еще вспомнить, что он пропускал самым бесстыдным образом не что-то, а Большое Заседание… и Бдэчж, конечно, не забыл о собственном поручении и о том, что его помощник о нем тоже имеет представление… Все это определенно должно было насторожить Бдэчжа. Он обязательно потратит этот перерыв на то, чтобы сделать звонок. И надо торопиться, пока обман Элроя не раскрылся! Поэтому ему необходимо было лишить их коммуникаторов. Главное — это протянуть время. — Пока вы еще тут. И раз уж я сегодня добрый и прощаю на первый раз… Бесплатный вам совет. Подобные недоразумения не повторятся, если вы будете держать свои коммуникаторы в исправном состоянии. До вас не дозвониться! Вы выбиты из информационной среды… В следующий раз не прощу. Им стало обидно. — Позвольте заметить, сэр, наши коммуникаторы в полном порядке. И у меня, и у Нойтчша. — Вот, значит, как?! И когда я пытался до вас дозвониться все то время, что летел сюда, и не мог, — это полный порядок? Я вас правильно понял? — Но, сэр. Не видим в них неисправностей. — Ах, замечательно, мне вам их еще и демонстрировать. Мне вас еще уму-разуму учить!.. Давайте быстро, показывайте, что там у вас. Готов поспорить, я моментально найду ошибку! Они нехотя достали устройства и протянули к нему в руки. — Ага, все ясно! Я так и знал! Поразительная безалаберность! Вы не поменяли настройку частотного резонанса! Да даже детям известно… с вашего позволения… — он принялся менять что-то в одном из коммуникаторов. Они изменились в лице. — Сэр… вы уверены? — Разумеется, я уверен! — Но ведь… настройки меняются автоматически. Как бы вы… Элрой не дал ему договорить: — Вы ставите под сомнение мою компетентность?! Я вас правильно понял?.. Я, Второй заместитель Президента, наверно, совсем дурачок и ничего не понимаю в устройстве такой простой вещи, как коммуникатор! Пожалуй! Как же только мне доверили такую высокую должность? Вы это хотели сказать? — Нет-нет-нет, что вы, сэр. Элрою оставалось только поработать со вторым коммуникатором… Он не успел. Раздался звонок Бдэчжа. — Видите, сэр! Работает! — торжествующе вставил Дчкартс. Элрой растерялся. Он не знал, что теперь делать. Он не успел… Бдэчж уже вызывает Нойтчша. Роберт с Джулией не последовали его совету и остались стоять на месте, созерцая в недоумении разворачивающиеся события. Роберт очнулся раньше Джулии. От внезапного звонка. И изменившегося в лице Элроя. — Чего мы тут с тобой таращимся?! По-моему, что-то у него пошло не по плану… Давай, Джу, быстро! Уходи! Может быть опасно! — Роберт, кто это? — только и спросила полушепотом совершенно завороженная Джулия, которую он будто бы в транс ввел одним своим появлением. — Какая тебе сейчас разница?! Да сколько ж раз тебе повторять! Давай, незаметно, двигайся к выходу, вон туда! Иди! — А ты? — А я попробую его подстраховать! Его отношение к пареньку успело поменяться на прямо противоположное… все-таки первое впечатление обманчиво. Он сначала было подумал, что тот хочет им помешать… но немного времени понадобилось, чтобы понять, что он перед теми дылдами лишь актерствовал и рисовался. И опасаться надо скорее дылд. Он же с ними один не справится! Роберт быстро перелез через декорацию и куда-то скрылся. Джулия никак не могла сделать первый шаг. Ей не хотелось оставлять его один на один с ними. Хотя какой от нее в данной ситуации мог быть толк? Элрой все-таки принял вызов. Куда ж теперь было деться? — Нойтчш, что такое?! А Дчкартс куда задевался? Почему не принимал?.. — Бдэчж наконец поглядел, с кем разговаривает. — ТЫ??? — он чуть не задохнулся от переполнившего его разом возмущения. — ТЫ??? Казалось, он готов был его задушить, да только дотянуться не мог. И ведь Бдэчж был в состоянии прийти к логическому умозаключению, куда же задевался Элрой. Но отказывался верить до последнего. Пока не увидел собственными глазами… — Ты чего там забыл?! — Вам прекрасно известно, мистер Бдэчж, — холодно ответил Элрой. — А эти где?! — Сэр, — выхватил Нойтчш свой коммуникатор у Элроя из рук. — Он утверждает, что выполняет ваше поручение! — Чушь! — яростно закричал Бдэчж. — Нет у него никакого поручения! — Но, сэр… — Идиоты, и вы поверили?! Разобраться быстро с тем, что я вам сказал, если только вы не разобрались до сих пор! И этого ко мне — живым, разумеется… суд с ним еще поговорит… Приятного вам вечерка, мистер Макинтош! Наверно, Бдэчж хотел вставить что-нибудь злорадно-остроумное в конце, но получилось, откровенно говоря, слабо. Элрой об этом сейчас не думал. У него были другие заботы. Куда как более серьезные. И опасные. Расстановка сил поменялась на прямо противоположную. Элрой лишился так нагло врученного им самим себе же права отдавать приказы. Они не обязаны были подчиняться ему. И их было двое. И они были крупнее. Из чего следовало, что теперь они почувствовали свою силу. И, надо добавить, осознали тот факт, что дурачил их все это время какой-то очкастый задохлик.[152] _____________________________________________________________________________ [152] Хотя они и не догадывались, что эта штука зовется очками! Элрой опять забыл! Но вот с задохликом он попал в самое яблочко — так они и считали. _____________________________________________________________________________ — Шон, ну так как будем действовать? С чего начнем? — Предлагаю с нашего Второго заместителя… если только он сейчас начнет упорствовать и мешать. — Поддерживаю с нескрываемым удовольствием! Они говорили все это громко, чтобы Элрой слышал.[153] _____________________________________________________________________________ [153] Можно подумать, он бы и так не узнал… _____________________________________________________________________________ Затем Нойтчш обратился к нему с показной официальностью: — Вы слышали приказ мистера Бдэчжа? — Да. И я прошу прощения за проявленное к вам отношение с моей стороны, но дайте мне только объяснить! — Вы слышали приказ? — Слышал. Но вы не знаете обстоятельств! Эти люди ни в чем не виноваты! Они не сделали ничего противозаконного! Да, они земляне, и наши законы не запрещают совершать в их отношении противоправные действия, в том числе и то, что приказал мистер Бдэчж… но обратитесь к здравому смыслу! Обратитесь к своей совести! Подумайте, правильно ли вы поступаете! Вы сейчас собираетесь совершить непростительное злодеяние! И даже не осознаете этого, не пытаетесь осознать! — Еще раз спрашиваем, вы слышали приказ? — А меня вы слышите?! Что вам этот приказ?! Несколько минут назад вы безоговорочно готовы были выполнять мои приказания, лишь потому, что поверили, будто бы я ваш начальник! Мне действительно никто не давал права приказывать вам сейчас… И теперь вы исполняете приказание мистера Бдэчжа. Но кто ему дал право отдавать подобные приказания? Кто дал ему право распоряжаться человеческими жизнями?! Никто ему не давал права решать, кому стоит и кому не стоит жить. Откажитесь же, пока еще не поздно, выполнять безумный этот приказ! Возьмите на себя ответственность в конце концов! Хоть раз! — Приказ есть приказ. Приказы, как вам известно, не обсуждаются. Их положено исполнять. Отходите, не мешайтесь! — Я не отойду! — твердо сказал Элрой. — Тогда мы вынуждены будем применить к вам силу. — Прекрасно. Применяйте! — Последнее вам предупреждение! — Да-да. Соблюдение правила двух предупреждений! Великолепно! Можете собой гордиться! Образцовые служащие! — Ну значит, — с улыбкой проговорил Дчкартс, — мы правильно с Нойтчшем предсказали. Вы пожелали мешать… Придется выбить из вас всю спесь. Вы нас потом еще поблагодарите. — Я не отойду, я вам уже… Элрой не договорил, потому что получил увесистый удар кулаком в нос. Потом еще один. И еще. Кажется, это было только начало. Он отлетал раза два на несколько шагов назад, но с завидным упорством возвращался обратно. Главным для него сейчас было не дать им возможности достать свои бластеры. Пусть уж лучше используют его как боксерскую грушу. Главное было их отвлечь и протянуть время. Джулия была все еще тут. Почти прямо за ним. Она не успела выбежать. Могла бы давно уже, но с момента первого удара, казалось, она окаменела. И никак не уходила, продолжая растерянно наблюдать за происходящим. Хотя зрелище было не из самых приятных. Лупили его от души. Спесь выбивалась только так. От его былой невозмутимости и самоуверенности не осталось и следа. Он весь растрепался, раскраснелся… и его попытки хоть как-то им помешать выглядели довольно жалко. Не то, чтобы у него были слабые руки[154] и он не мог дать им хорошей затрещины, но их было все-таки двое и от природы они были сильнее. _____________________________________________________________________________ [154] Ведь он столько всего переносил в течение обычного рабочего дня, поднимал и опускал столько папок и бумаг, что в спортивный зал ходить не требовалось. _____________________________________________________________________________ И потом, он никак не мог нанести им ни одного достойного по силе удара. Просто потому, что… не мог и все. Он только мешался и кое-как оборонялся. Им начало все это надоедать. Один из них, к ужасу Элроя, уже стал доставать бластер. Бластер предназначался определенно не для него, а для Джулии. Но на их счастье, Роберт был уже наверху. За все то время, что Элроя бутузили[155], он успел подняться наверх и добраться до подвесной платформы с кучей лампочек, которую можно было весьма удачно скинуть на тех двух[156]. _____________________________________________________________________________ [155] Вообще-то длилось все это не очень долго. По крайней мере, не так долго, как казалось Джулии. [156] Вот они, изыски современных дизайнеров! Любят они все-таки использовать такие жутко неустойчивые и совершенно неописуемые вещи, нависающие над головой, в своих работах! _____________________________________________________________________________ Роберт уверился в том, что она окажется в самый раз, чтобы оставить их в живых, но на какое-то время без сознания. Не слишком тяжелая, не слишком большая — Джулию точно не заденет — и на подходящей высоте… тем более если он оставит вот эту веревку — то платформа их не придавит, а лишь… грубо говоря, погладит по головке. Элрой как раз очень удачно подвел их под то место, которое Роберт мог бы обозначить крестиком. Место, куда эта штукенция могла бы по его расчетам упасть.[157] _____________________________________________________________________________ [157] Как хорошо знать механику! _____________________________________________________________________________ Но там ведь был и Элрой. И Роберту совсем не хотелось, чтобы его новый знакомый оказался в том же незавидном положении, что готовилось этим двоим… Он все уже проверил, но медлил — не мог решить, как же его предупредить. Не хотелось, чтобы те двое, повернув головы на его выкрик, увидели, куда он забрался. Но ему и не пришлось кричать. Элрой сам вдруг ему крикнул[158]: «Отпускайте, Роберт! Я увернусь!» _____________________________________________________________________________ [158] По-английски, разумеется. С ним он говорил по-английски. _____________________________________________________________________________ Роберту некогда было думать, откуда он узнал. Невольно вздрогнув от неожиданности, он отпустил эту жуткую штуку… Те двое не успели ничего понять. Но один из них, уже доставший бластер, дернулся, видно, от неожиданного выкрика Элроя и успел нажать на курок прежде, чем падающая платформа огрела его по голове… и отправить в сторону Джулии не самый слабый залп. Элрой именно этого опасался больше всего! Но у него была хорошая реакция, тем более он был готов к подобному и уворачиваться собирался только таким образом, чтобы заодно прикрыть Джулию, — а потому этот залп он успел принять на себя, выпрыгнув в долю секунды прямо перед ней. Шарахнуло его порядочно! Он еще и в самый угол отлетел… Да плюс грохот от тех двух, свалившихся… Она, наверно, очень испугалась! Так шумно все это вышло… И он еще к тому же выглядит — Элрой, развалившийся в углу, глянул на свой костюм — несколько опаленным… как выдуманные герои после небольшого удара током в земных мультфильмах. Джулия уже была рядом и даже склонилась над ним. Элрой поднял взгляд и увидел ее полные сочувствия прекрасные голубые глаза.[159] Она беспокоилась. Она! Беспокоилась. И о ком? О нем! _____________________________________________________________________________ [159] Вообще-то это были первые голубые глаза, которые он увидел за свою жизнь, но он знал откуда-то — на сей раз не от очков — что именно они самые прекрасные из всех голубых глаз на свете. _____________________________________________________________________________ — Вы… в порядке? — спросил ее Элрой. Ему сейчас было тяжеловато говорить, да и смысла не было спрашивать никакого — он ведь знал, что она в порядке. Очки, к счастью, совсем не пострадали… он знал, они выдержат. Но он все равно спросил. Потому что ему хотелось. Это тоже достаточное основание. Хотелось услышать ее голос, услышать ответ не от очков. От нее. — Я-то… да… в порядке… но вы! Вы… как вы только… вы сами-то в порядке? — Разумеется, — попытался улыбнуться Элрой. Голова у него шла кругом, но, вообще-то, это началось еще до драки… Он попытался подняться, но чуть не упал. — …разумеется сейчас буду, — поправил он сам себя. И достал из кармана какую-то капсулу. — Вот это мне поможет, мисс Браун, — Элрой проглотил ее. Смог даже без воды. — …И подействует уже через пару минут… так что… — И вам не больно? — Да ерунда, мисс Браун… уж что там! — Элрой махнул рукой. — Очень неразумно с его стороны… не дал бластеру зарядиться… выстрелил раньше времени… подумаешь![160] _____________________________________________________________________________ [160] Он решил умолчать, что, выстрели он еще секунд через десять, когда бластер бы полностью зарядился, и от Элроя осталась бы горстка пепла… зачем ей знать о таких вещах? _____________________________________________________________________________ — Но они же… ну… они устроили драку! Нечестную! Вдвоем, а вы один! — Мисс, неважно… у меня же есть эта капсула… Рассказать вам?.. Ее открытие принадлежит тчельпьорийскому — это такая область у нас — ученому… жившему около тысячи лет назад… Тысячи лет и два года, если быть точным… ну, и еще 135 дней — это если считать с момента открытия… Никто уже не помнит его имени, зато все пользуются его изобретением… капсула, снимающая всякую физическую боль и практически сразу же возвращающая бодрость и силу. Вот видите, я больше уже не запинаюсь… Чуть-чуть еще если только… Она дорогая… Но те, у кого есть деньги, не так уж редко ею пользуются. И никогда при этом не вспоминают имени изобретателя. Они забыли. Это обидно… Я знаю его имя. И хочу, чтобы вы тоже знали. Его звали Тмойлинс. Поблагодарим же Бенджамина Тмойлинса за его чудесное изобретение, которое так помогло мне сейчас! Элрой улыбнулся Джулии. Непонятно было, зачем он это все ей сейчас наговорил. Ему никогда не представлялось возможным поделиться с кем-нибудь подобными знаниями. Кому было интересно имя этого изобретателя? Но Джулии он почему-то решился все это рассказать. И, что удивительно, она ловила каждое его слово! Теперь у них было общее знание, о котором мало кто имел представление. Почему-то Элрою нравилось это осознавать… Роберт пока еще спускался. — Почему вы не ушли, как я вас просил? — спросил Элрой. Но было непонятно даже, осуждает он ее или нет. — Вам же грозила опасность! — Но я подумала… а вдруг вам потребовалась бы какая-нибудь… ну… моя помощь?[161] — смутилась Джулия. — Вдруг ведь… вы все взяли на себя… _____________________________________________________________________________ [161] Это было абсурдно на самом деле. Скорее уж ей от него помощь могла требоваться. _____________________________________________________________________________ — Да ничего мне от них не было бы!.. мне они ничего страшного сделать не могут, не вправе… а вот вы перед ними были совершенно беззащитны! Он вдруг пережил удивительные, доселе ему не известные ощущения! Вдруг захотелось добавить что-нибудь пафосное, что-нибудь вроде: «Поэтому есть я и я вас защищу!» Элрой ощутил в себе это необыкновенно сильное стремление — защищать ее! Всегда быть рядом, чтобы всегда защитить, если вдруг потребуется! И он смог, когда потребовалось, — только что! — и сможет еще! Обязательно! Он сделает все возможное и невозможное, но только защитит ее! И, наверно, именно от этой мысли у него начинала кружиться голова! Он ведь никогда не думал раньше, что может совершить что-то такое, что не будет связано с обыкновенными бумажками и цифрами. Что-то особенное. Когда от тебя и твоих действий зависит не появление новой формы бланка, а здоровье и даже жизнь другого человека. Может, капсула подействовала, а, может, и не в ней было дело, но Элрой ощутил удивительную бодрость и решительность! Пусть сейчас ворвутся новые люди с новыми бластерами — он готов прикрыть ее опять и шарахнуться во второй раз! И еще раз. И еще. И еще столько, сколько потребуется, чтобы только она была в порядке! Такая хрупкая и беззащитная! И чтобы ни один ее прекрасный золотой волосок не пострадал… Но никто больше не врывался. И вообще-то это было хорошо. Элрой поднялся. — Вот видите! Я в полном порядке! — сказал он специально погромче, чтобы не только Джулия его услышала, но и подбегавший уже Роберт. Он действительно больше нисколько не чувствовал себя усталым, утомленным или больным. Он был здоров и готов к дальнейшим действиям. Паленый вид, правда, никуда не делся.[162] _____________________________________________________________________________ [162] Капсула только снимала боль, но не лечила… _____________________________________________________________________________ Ему стало неловко. Лучший костюм больше не походил на костюм вообще, а галстук выглядел как тряпочка… Элрой порадовался, что не успел выбрать тот, что действительно хорошо сочетался с пиджаком. Почему-то так казалось менее обидно. Хотя какая теперь была разница, если даже самого костюма не осталось в приемлемом виде? Он с сожалением попытался пригладить несколько прядей волос, но все они теперь торчали вразнобой и никак слушаться не желали. Даже извечный хохолок нельзя было теперь заметить. Он затерялся на фоне всего случившегося разгула… — Вам… и так очень идет! — сказала ему Джулия. — Вы… действительно так считаете? Тогда… пусть будут, как есть, — Элрой моментально успокоился на этот счет. — С ней все в порядке?! — взволнованно спросил вернувшийся Роберт. — К счастью, да! Все обошлось! — Да я не о Джулии! Сам вижу, что в порядке! Я о Шерри! Этот вопрос вывел Элроя из его странного состояния, полного восторженной радости и ничего больше… он вдруг вернулся в реальность. — Мисс Дчжонс? Разумеется, мисс Дчжонс в полном порядке! Роберт облегченно выдохнул, но не унимался: — Но где она тогда?! — Вам так обязательно это сейчас знать? — Мне это жизненно необходимо! Где же она?! — По правде говоря… сейчас она в тюрьме… в отделении для предварительного заключения. Роберт изменился в лице. — Но… но… за что?! Элрой молчал. Он и не знал, что сказать, и вообще сейчас думал о другом. Ему надо было успеть о многом подумать, он и так непростительно долго думал до этого не о том. — Но почему? Из-за чего?! Неужели, из-за… — Какая вам теперь разница? — перебил его Элрой. — Она в тюрьме, приказ подписан, и все это уже произошло. Но если вы дадите мне немного времени еще раз все обдумать… мы, может, сможем исправить… мы еще успеваем… и даже с небольшим запасом… Он опять ушел в размышления. Роберт с Джулией не стали ему мешать. Он подарил им надежду — и одного этого сейчас было достаточно. Минуту они стояли в тишине. — Для начала давайте свяжем им руки, — предложил наконец Элрой. — Может, стоит связать не только руки, но и тело, ноги… так ведь крепче… — Роберт не успел договорить. Элрой его перебил: — Нет, мистер Браун, только руки. Все равно они скоро освободятся, это лишь немного им помешает. У них же есть с собой… да вы не знаете, долго объяснять… короче говоря, давайте свяжем им только руки! Роберту было немного досадно, что ему не захотели объяснять, что же у них имеется. Элрой связывал руки одному, Роберт — другому. — Благодарю вас, Роберт, за крайне своевременную помощь! Вы просто молодец! Вряд ли б у меня хоть что-нибудь получилось без вас! Вы нашли потрясающее решение, идеально соответствующее сложившейся ситуации! — сказал Элрой. — Это я должен… давай-ка уже на «ты»? Я должен тебя поблагодарить! Ты спас Джулию!.. И меня! Ведь я бы ни за что не догадался, что у них на уме может быть подобное! — Не стоит, Роберт. Что т-т-ты… на моем месте вы бы, вне всяких сомнений, поступили точно так же… Элрой опять замолчал. Он уже много лет не называл никого на «ты». Были только «вы»-«вы»-«вы». Он вдруг понял, что у него все это время было множество подчиненных, коллег, просто знакомых. Великое множество. И ни одного друга. Только к Шерри мог он обратиться на «ты». И то, лишь в собственных мыслях. И сейчас он просто не в состоянии оказался выговорить обычное «ты». Хотя что могло быть проще? Тем более к Роберту ему хотелось обращаться на «ты». Равно как и к Джулии. Но он не мог. Разучился, наверно. Если такое только вообще возможно… Молчание Элроя никак не могло устроить Роберта. У него была тысяча вопросов к нему! Роберт не мог сдержаться! — Мое имя ты уже, судя по всему, знаешь… Роберт Браун… и моя двоюродная сестра Джулия Браун, — он подождал. Элрой все еще молчал. — Имею честь разговаривать с… — Вторым заместителем Президента мистером Макинтошем, — машинально отчеканил Элрой.[163] _____________________________________________________________________________ [163] Он даже не подумал о том, что Роберт знать не знает об их Президенте и об их политическом устройстве… вот опять он забыл, что не всем все так очевидно, как ему. _____________________________________________________________________________ — И ведь я правильно понял, что Шерри… — Роберт думал, как бы получше составить фразу. — Ну, что ты и Шерри… — Да, мы с мисс Шеррильей Дчжонс знакомы, — Элрой опять замолчал. Они закончили свое дело. Те двое пока еще не пришли в себя. Приятный их ожидал сюрприз, когда очнутся! — Ну так извините, пожалуйста, если навязываюсь, — сказал Роберт каким-то странным тоном, — но, если вам так много известно и вы с ней знакомы, может быть, вам известен и ее друг? Вы с ним не общаетесь? Неужели он никогда не рассказывал вам, как она не любит, когда ее называют по официальному имени? Он-то, если считает себя другом, должен, наверно, знать… И вообще, я об этом друге наслышан от нее. Хотелось бы даже познакомиться с ним… Но теперь уже не знаю… признаюсь, я разочарован его поведением. Если уж кому и стоило бы тут сейчас находиться, так только ему… а не посылать официальное лицо. У вас своих дел, наверно, хватает, извините, мистер Макинтош. Элрой взглянул на него в этот раз как-то хмуро. Потом вздохнул и, отвернувшись, сказал глухо: — Называй меня просто Элрой. Слова Роберта его порядком задели. Он помолчал еще какое-то время. И вдруг выдал: — Берегите то, что у вас… у тебя в кармане! Это крайне важно! И очень хорошо, что оно у вас с собой! Не надо тратить время хоть на это… И еще, вот тот небольшой ключик модели А35786 — это здорово, что вы… ты взял его с собой![164] Остальное-то у меня есть, а вот этот ключ, самое простое, что только можно придумать, они в ремонтной еще не успели положить, а мне как раз его не хватало… _____________________________________________________________________________ [164] Да, и в этом был весь Роберт. Он умудрился даже в карманы парадного костюма запихнуть несколько крошечных инструментов. Так, на всякий случай. _____________________________________________________________________________ — Как ты только узнал!.. Этот шарик оказался сложнейшим устройством! Знаешь, он и не мой вовсе, принадлежит Шерри! И я два дня пытаюсь и никак не могу починить! Что же только… — Знаю! — перебил Элрой. — Что? — оторопел Роберт. Он не привык, чтобы его перебивали. — Что именно?! — Что именно? Все! Что требуется. И даже больше… как ты его чинил, как его действительно стоит ремонтировать… прошу же, Роберт, дайте наконец подумать! С этими вопросами я начинаю думать не о том! И он опять умолк. Ему хотелось еще раз[165] оценить все возможные шансы, варианты и их последствия. _____________________________________________________________________________ [165] Наверно уже контрольный. _____________________________________________________________________________ Он же привык думать молча и не делиться своими размышлениями. Весь его опыт говорил о том, что так быстрее и безопаснее. Но Роберт об этом не знал. И ему не нравилось, на самом деле, занимать такую пассивную позицию, где все решал один только Элрой. — Ну и что же нам теперь делать? — спросил он. — Какие есть варианты? Что там у вас, почему надо так спешить? — Потом. Потом узнаете, я думаю… — Ну а сейчас над чем ты так размышляешь? — Пытаюсь решить, как быть. — Ну давай попробуем вместе подумать! — Нет… вы ничего не… — он решил, что звучит слишком резко. — Тут много обстоятельств, о которых вы не знаете. — Ну так что мешает… — Роберту стало обидно. Он подумал о том, как Шерри[166], наверно, было не менее обидно на первых порах, когда он не желал ей о чем-нибудь говорить и рассказывать только потому, что, как ему казалось, у нее не хватало знаний и долго было бы восполнять эти пробелы. Как ему тогда виделось, предпочтительнее в такой ситуации не говорить вообще ничего. Теперь он почувствовал, каково это — быть в подобном положении, когда решают все за тебя. Незавидно. _____________________________________________________________________________ [166] А он без конца возвращался мыслями к ней. _____________________________________________________________________________ — Долго рассказывать! — опять перебил его Элрой. — И тем более… я сейчас разговорюсь. Лучше уж мне молчать… Все запутаются, обстоятельств много, будут перебивать на полуслове и предлагать свои варианты, я начну объяснять, почему они не применимы, ведь у меня будут еще и другие знания, которые до остальных я еще не успел донести… ведь их так много! На это уйдет еще какое-то время, меня сочтут болтуном и тараторщиком, потому что кому все это будет интересно слушать! А, главное, я потеряю на все это кучу времени!.. И при этом мне ведь хочется все это рассказать! Первый раз в жизни, первый раз в жизни мне предлагают посоветоваться! Первый раз в жизни от меня не ждут прямого решения! Все ведь привыкли, конечно, привыкли, что все решают за них. Привыкли, что я знаю больше, и пользуются. Больше знает — сам решит! А мы тут не при чем, мы так только… посидим, подождем от него готового решения!.. Я уже отвык! Забыл, что по-другому бывает… надо бы, и правда, рассказать! И хотя это уже ничего не поменяет решительно, потому что — да, что мне сейчас это все проговаривать? — не поменяет… и я потрачу время нерационально!.. но это лишь несколько минут, они ни на что толком не повлияют, зато им будет приятно! Они тоже будут в курсе дел. Мне будет приятно! Значит, наверно, есть смысл рассказать! Тем более я уже потратил столько времени на этот глупый монолог! Подумать только, я совершенно обезумел! Куда уж безумнее: размышляю вслух, в присутствии земных людей, еще и на английском! Мне давно уже нервы пора лечить! К концу он даже раскричался. И вдруг замолчал. Чего он, правда, так раскричался? Наверно, они испугались. Джулия смотрела на него все так же завороженно. Ей, кажется, было уже все равно, насколько безумные вещи он будет выкрикивать. Роберт… выглядел несколько озадаченным. Было от чего! То он молчит, то из него прям поток сознания льется… Но это же ШЕРРИН друг! Что еще можно было ожидать от Шерриного друга? Элрой несколько раз глубоко вздохнул и попытался успокоиться. — Хорошо. Слушайте. Мисс Дч… Шерри сейчас в камере предварительного заключения. Завтра состоится процесс, где определится ее дальнейшая судьба. Я не хочу дожидаться процесса, который пройдет тихо и незаметно. И где, несомненно, многое будет зависеть от моего непосредственного начальника… Мне бы хотелось обратиться с речью не только к нему, с ним вообще сложно разговаривать… Я хочу обратиться к другим людям. К другим администраторам, менеджерам, управленцам, представителям других планет, Президенту, в конце концов. Давно уже пора было сказать это… прилюдно. Чтобы все слышали. Мне надо сделать важное заявление. И попросить у Президента амнистии для Шерри, у него есть на это полномочия… не знаю, получится ли, смогу ли я хоть кого-нибудь убедить, но попытаться необходимо! Прямо сейчас проходит Большое Заседание — крайне важное мероприятие не только в масштабах нашей планеты, но даже в групповом галактическом. Мне как раз положено было произнести там несколько речей. То, что я тут, — это на самом деле, пожалуй, случайность… просто обстоятельства так сложились… я должен был быть там… и я хочу успеть вернуться до конца заседания! Я хочу сделать такое заявление, чтобы все слышали! Поэтому я так тороплюсь! Мне надо обратно — и как можно скорее! Джулия явно сникла. — Я надеялся, — продолжал Элрой, — что с этими двумя разберусь так, что… да какая теперь разница? Не разобрался, как планировал. Они же очнутся скоро, и, значит, я не могу вас тут так просто оставить. Потому что приказ у них остался. Невыполненный… и вам продолжает грозить опасность. Конечно, я мог бы взять их с собой, у меня трехместный корабль, но что делать, если они придут в себя? А у меня не работает автопилот и мне надо сидеть у штурвала… какое сопротивление я смогу им оказать? — Не подходит, — согласился Роберт. — А если оставить их тут, но отобрать оружие? Они же станут безвредны! — У них есть еще на корабле, доставившем их сюда. — А если тебе улететь на нем? — Не получится. Он прекрасно защищен от несанкционированного доступа посторонних. Запрограммирован на… короче говоря, если я начну взламывать его защиту, на это уйдет непростительно много времени. Я тогда точно опоздаю. — Не вариант. А если все-таки связать… — Нет. Говорю же! Не подходит! Единственный возможный вариант, как я уже решил, — это забрать вас с собой. У них одновременно раскрылись рты. Ни Роберт, ни Джулия не представляли, что такое радикальное решение вообще возможно! Даже Роберт еще не успел подумать о подобном. — А что мне остается? — продолжал Элрой. — По крайней мере, вы будете рядом со мной, а я все-таки пока еще Второй заместитель, и уже это кое-что значит! Никто не посмеет к вам притронуться. Ведь мистер Бдэчж… это человек, отдавший приказ… действовал тайно. Только эти двое знают о нем. И мы оставим их тут. Другие нам не помешают, Заседание ведь возобновилось, и мистер Бдэчж сейчас никаких действий предпринять не сможет, у него не получится отдавать новым людям какие-либо поручения… нет, конечно, эти двое все равно выберутся и полетят за нами — они образцовые подчиненные, надо отдать им должное, до последнего будут следовать полученным приказаниям… и даже, может быть, нагонят нас, ведь их корабль быстрее… Но других более приемлемых вариантов я не вижу. Конечно, небывалый случай, но… так как вы думаете? Вы согласны? — Боже мой! Да!!! — закричал Роберт. — Да!!! Это определенно лучший вариант! Как только мне сразу в голову не пришло?! И ты еще что-то нам объяснял! Зачем я попросил только? Лучше б ты сразу сказал! Да!!! Элрой взглянул на Джулию. Та еще не пришла в себя после всего, что так стремительно приключилось в недавнем времени, и лишь невнятно пролепетала: — Если с тобой… то я… да. — Кроме того, — добавил Элрой, — этот вариант хорош еще и тем, что я смогу в ходе полета починить так называемый «проявитель мечтаний» Шеррил… Шерри. Если буду действовать быстро… с вашим, Роберт, ключом. Нам это не помешает — на Заседании тогда можно будет сразу же всем продемонстрировать… Думаю, так будет еще лучше… Но только все это осуществится, если вы, Роберт, сядете за штурвал. — Невероятно! Это правда не сон?! Да я о таком и мечтать не смел! Да с преогромным удовольствием! Честное слово! Только ведь… — Там довольно простое управление. Вообще-то не совсем, но, учитывая то, как в-ты разбираешься в технике… и потом, я буду твоими действиями руководить. Идет? — О чем речь! — Тогда что мы тут стоим?! Давайте заберем у них бластеры, а то, чего доброго, когда очнутся, встанут им на пути земные люди… ну да чего там предполагать, берите уже, Роберт! Элрой еще раз оглядел Нойтчша и Дчкартса и поваленные декорации. — Не хочется мне знать, что случится, когда занавес в этом зале раскроется… какое людям зрелище предстанет и что тут будет за скандал… ну так… «… все равно ведь узнаю», — закончил он про себя и вздохнул. Роберт был уже у выхода из зала. Джулия все еще стояла и смотрела на Элроя, выглядевшего по-геройски[167]… и в то же время все-таки в некоторой степени коричневато-обугленно и замусоленно. _____________________________________________________________________________ [167] По крайней мере, как ему казалось, он сейчас более-менее соответствовал стереотипному образу земного героя — с оружием в руке. Правда, он никогда не посмел бы им воспользоваться, но, к счастью, этого и не требовалось больше. Зато со стороны казалось весьма внушительно… Хотя, конечно, глупости все это: простой бластер в руке героем не сделает. _____________________________________________________________________________ Она же была такая яркая, такая нарядная. Просто обворожительная! Он все равно подошел к ней и, хотя вообще-то в этом не было никакой необходимости и это была очередная трата времени, все же протянул ей руку. — Давайте я вам… тебе… Ему хотелось подержать ее руку в своей. Обязательно! Если только ей захочется… Несколько наглое желание с его стороны — особенно если учесть, что и руки у него сейчас были немного в саже. Какое уж он имеет право к ней прикасаться? А все-таки… все-таки он не смог не предложить. Она, казалось, только этого и ждала! Неужели правда, и ему не показалось?.. Он ощутил мягкое прикосновение и тепло ее руки. Она у нее была небольшая и очень нежная.[168] _____________________________________________________________________________ [168] И, позвольте добавить, не такая уж беленькая — вся в следах от ручки, кажется, даже не одной — верный признак того, что Джулия, как всегда, что-то не так давно рисовала… _____________________________________________________________________________ — Ну что вы там?! — закричал Роберт в своем лучшем энтузиастическом порыве. — Надо спешить, Элрой, ты же сам говорил! Джу, уснула?! О Шерри вы не думаете?! «Молодцы эти двое, ничего не скажешь! Только кисейной романтики нам сейчас и не хватало! А впрочем… тут время не выбирают, уж как повезет…» — подумал он про себя. — Бежим! — только и сказал Элрой. Роберт всю дорогу бежал впереди, немного позади следовали Элрой с Джулией. — Это напоминает мне один студенческий фильм, который я видела в архиве нашего колледжа! — на бегу говорила Джулия Элрою. — Там была подобная сцена, где вот так же герои бежали в похожих обстоятельствах… я смотрела его раз пятьдесят[169] — он мне так нравится! Жаль только, вынести его из архива и сделать копию не разрешают, обидно! Кому ни говорю — никто не понимает, о чем я… Зря я, пожалуй, вспомнила… Вечно вспоминаю что-то такое, о чем никто и понятия не имеет. Вот и вы… и ты, наверно, думаешь сейчас: о чем она только говорит? О чем я и впрямь говорю?.. И даже не подозреваешь о его существовании, а ведь это такой чудный мультфильм! Его нарисовал еще в 88-м году выпускник — звали его Лэйнет… а имя… имя у Лэйнета… нет, ну подумать только, как я могла его забыть?! Имя Лэйнета… — Джулия неловко заулыбалась. _____________________________________________________________________________ [169] «Пятьдесят два, если только мы думаем об одном мультфильме», — поправил ее про себя Элрой. _____________________________________________________________________________ — Джош, — подсказал Элрой. — Джош Лэйнет. Вы ведь говорите о «Малиновом закате»? — Неужели… неужели ты… вы… я не знаю, как обращаться… «вы» или… — Лучше на «ты». Если вам… тебе не трудно. Не так трудно, как мне… я… я малость отвык… мне самому даже смешно! И вам, наверно, тоже?.. нет?.. я рад! Лучше на «ты». Джулия кивнула и продолжала со все возрастающим удивлением: — Неужели ты его видел? Неужели ты знаешь?! Ты первый человек, который… ну ты понял. Ведь это же хранится в архиве нашего колледжа, туда же так просто… ну… не пустят![170] И как ты только… здорово! _____________________________________________________________________________ [170] Можно подумать, Элрой успел перед тем, как появиться тут, заскочить в ее колледж… она на какое-то время и забыла, что он даже не землянин. _____________________________________________________________________________ — Я знаю о нем, это правда. И сцена, о которой ты говорила, мне тоже известна. Хотел бы я ее увидеть… ведь в-ты же говоришь о той части, где Линк и Мэриам взбирались на холм, чтобы посмотреть на метеоритный дождь? — Да-да! Именно о ней! Надо же! Да ты весь сюжет знаешь, выходит!.. А я уж думала, если бы тебе стало интересно, рассказать о нем… но раз ты уже знаешь… наверно, лучше о чем-нибудь еще? — Нет-нет-нет! Я знаю, но не так… как объяснить?.. я о нем наслышан, и весьма хорошо. Но при этом не видел никогда… И если уж нельзя его достать, чтобы посмотреть, то я бы с превеликим удовольствием послушал о нем от… — он вовремя себя поправил, — тебя! Джулия улыбнулась. — Но только, к сожалению, не сейчас… — они уже подбегали к кораблю. — Роберт! Стойте! Мы на месте! Роберт недоуменно остановился. Они были в какой-то подворотне. — А… ты уверен? — Само собой! Подождите тут… Сейчас! — Элрой скрылся куда-то за угол здания. — Надо же, — пробормотал Роберт. — Я думал, космические корабли должны быть большего размера… он же тут не поместится! Джулия выглядела не менее растерянной. — Ну вот! Готово! Сделайте, пожалуйста, два шага влево! — послышался вдруг голос Элроя. Самого Элроя видно не было. И корабля тоже. — Да-да, вот сюда… Джулия с Робертом вдруг обнаружили, что находятся внутри. Они растерянно озирались по сторонам. — Как… так?! — только и смогла произнести Джулия. — У данного типа кораблей самая примитивная маскировочная система из всех возможных. Но хотя бы и такая… вы же не думали увидеть корабль прямо на улице? — спросил, улыбаясь, Элрой. — Ну разумеется! — воскликнул Роберт. — Но чтобы уж так… что у него за вход непонятный? — Такой уж только, когда включена вышеозначенная маскировочная система. А то что же? Чего доброго, люди бы все ударялись об него, если б он был всего лишь невидимым! Да и места сколько требовалось бы, так просто не посадишь его где угодно… дело в том, что он еще как бы пропускает все через себя. Хорошее решение, но плохо только, что вся эта система требует много энергии, и нам надо сейчас подождать. Долго, опять же, объяснять, в общем смысле я говорю о перетекании энергии к двигателю. Но придется ждать, по-другому не получится… А если дать специальную команду, что я как раз и сделал сейчас, то на входе пропустит, то есть через стенки, но так просто сквозь него вы уже не пройдете — окажетесь внутри. Вы и оказались. — Но я даже не видел, куда зашел, — слегка раздосадовано пробормотал Роберт и огляделся еще раз внимательно по сторонам. Все-таки он был не где-то там… — Настоящий космический корабль! Я не могу в это поверить! Уж извини, что я тебя не благодарю так, как мог бы… наверно, я еще в ступоре… по правде говоря… — Роберт растерялся и не знал, что сказать, -… коричнево тут у вас очень.[171] _____________________________________________________________________________ [171] Роберт ожидал более симпатичного дизайна. Салон казался несколько старомодным. И даже, пожалуй, напоминал немного офисный кабинет… по ощущениям скорее. А так, вроде, выглядел кораблем… _____________________________________________________________________________ — Что делать, — вздохнул Элрой. — А мне нравится! — подала голос Джулия. — По крайней мере, тут спокойно. И довольно уютно! Можно мне сесть вот сю… — остаток фразы заглушил ее традиционный грохот. Она, кажется, не умела садиться совсем тихо, без грохота, даже в космическом корабле, где, собственно, и греметь-то особо нечем было. Для Роберта это явление давно уже превратилось во вполне обыденное, и за самочувствие Джулии он не опасался. Она давно уже научилась греметь без вреда для собственного здоровья. Но Элрой был иного мнения… — Осторожно! — он тут же с трепетом бросился к ней. — Все в порядке? Вы не… не ушиблась ты, Джулия? Эта здоровенная махина! А ты ведь такая… хрупкая.[172] Будь только осторожнее, пожалуйста! Особенно сейчас, когда начнем взлетать! _____________________________________________________________________________ [172] Хотя, скорее, это «махине» следовало опасаться Джулии, а не наоборот. Придется констатировать следующий факт: мистер Макинтош, к сожалению, потерял свою былую объективность. _____________________________________________________________________________ — Да, да, Джу! Рассаживайся уж аккуратнее и скорее! А мне ведь за штурвал, я правильно понял? — Да, Роберт, разумеется. Я же тебя уже предупредил, и ты, кажется, согласился. — И… ты доверяешь мне даже взлет? — Конечно! Вы справитесь! Взлет — не так уж сложно… Вот потом, если только вдруг появятся дополнительные проблемы…тогда уж скорее понадобится моя помощь, чем сейчас. И лучше я сразу возьмусь за ремонт. Мне много всего предстоит выполнить сейчас… — Огромное спасибо!!!! — не дал ему закончить Роберт. Он уже расселся в кресле пилота и испытывал эйфорию, примеряясь ко всем кнопкам и рычагам. Он — Роберт! — сидит не где-то там, а за штурвалом настоящего, исправно работающего космического корабля! Он прямо находился в предвкушении неизведанных ощущений, которые ему это место обещало! Промелькнули вдруг перед глазами его старинные детские фантазии, когда он забирался еще в аттракционы — «космические корабли» — и искренне верил, что полетит… А теперь ведь и правда полетит! На самом деле! Невероятно! Но Элрой не дал ему уйти в себя и просьбой своей быстро привел обратно в реальность: — Только дайте, пожалуйста, ключ и шарик… да, спасибо! — Это тебе спасибо! — сказал вдруг на редкость серьезно Роберт и помолчал несколько секунд. Вид шарика и холод его стенок подействовали на него как никогда отрезвляюще. — Я уж начал… испугался, что все уже… пропало. И… не исправить уже никак. Что совершил ошибку — непростительную! И, чего доброго, уже никогда не увижу ее снова… А тут вдруг объявился — извини, не то слово! Мне надо собраться… появляешься ты, и даешь мне шанс… шанс все исправить! Спасибо! Не представляешь даже, как много для меня это значит! — Я… очень рад. Рад, что в кои-то веки мои действия начали приносить действительно какой-то толк… знаешь, не тебе одному надо провести работу над ошибками. — Работу над ошибками!.. — Роберт не понял его последнюю фразу. — Да я вел себя как полнейший идиот! В эти два дня я осознал… я должен был доверять ей! Что только на меня нашло?! Не понимаю даже, почему и ты, и Джулия так ко мне… благосклонны что ли… вот от тебя никаких даже упреков на мой счет! Неправильно! Сам я без конца всех упрекаю, когда есть за что! А мне вот с рук сходит… — По-моему, ты и сам прекрасно справляешься без всяких упреков извне! — Элрой уже разложил по соответствующим отсекам все инструменты, которые могли потребоваться для починки Шерриного изобретения. Он любил порядок во всем. Роберт хмыкнул и отвернулся к штурвалу и многочисленным кнопкам. — Невероятно! — пробормотал он в очередной раз, оглядывая их все. — А все же… — добавил Элрой и не смог сдержать улыбки. — Ведь это получше, чем летающий половник, правда? В Роберте будто что-то упало. Опять этот половник! Этот мерзкий призрак прошлых ошибок! Если б только он мог забыть и заставить остальных… ну вот прекрасно, а откуда Элрой-то мог помнить? Роберт уже догадывался, но пока боялся спросить. Известие могло сейчас вывести его из равновесия, а при вылете потребуется вся его собранность. Лучше уж потом. И что Элрой об этом злосчастном половнике заговорил? Ехидствует. Не верится даже. Роберт бы не подумал, что он может, так, вроде, вел себя вполне ничего… и вдруг пожалуйста. Когда он попросил его быть с ним жестче, он все-таки не это имел в виду… зачем было личное вспоминать? Роберт вздохнул, но промолчал. — Извините, если я ва-тебя задел… — продолжал Элрой. Он уже начал работать над шариком. Разобрал его на две полусферы и принялся за первую из них. Работал он сосредоточенно — и работа была тонкая. Удивительно, как он так мог одновременно и делать, и говорить: — Я тут подумал, может, тебе будет интересно узнать… у нас давно уже забыли из-за так называемой ненадобности имена изобретателей… Но есть одно изобретение, считающееся особенным. О нем без конца вспоминают! Объяснение работы его устройства включено в школьную программу абсолютно всех специальностей. И даже в порядке исключения люди помнят и — более того — считают неприличным забыть имя изобретателя. Звали его, кстати, Герман Ктачж… Да каждый третий кроссворд содержит вопрос, где спрашивается его имя. Неслучайно. Его изобретение — называется, кстати, синтропазатор — это целая веха в нашей истории. У нас-то, в отличие от вас, уже мало кто вспоминает колесо или электричество… а вот синтропазатор — его изобрели по-вашему летоисчислению в 1229-м году — как более молодое, так сказать, и знаковое вспоминают все. Оно изменило наш мир… не сразу, конечно. С момента изобретения синтропазатора и до осознания возможностей его применения прошло некоторое время — наверно, мне стоит опустить тут подробности и цифры… Но факт в том, что постепенно стало появляться все больше его модификаций. На данный момент великое множество наших устройств работает на принципах, примененных впервые в синтропазаторе. Вот даже этот космический корабль… еще, конечно, телепортаторы, коммуникаторы и куча всякой более мелкой ерунды… — Потрясающе! Сколько всего у вас имеется!.. Счастливцы те изобретатели, кому удается изобрести такие вот «первоосновы». Поистине счастливцы! А… — Роберт даже запнулся. Настолько наглой ему показалась посетившая его мысль. — А можно будет как-нибудь узнать, на каких принципах и основах этот синтропазатор работает?.. Безумно просто хочется узнать! Ты ведь должен знать, раз все у вас знают? — Ну разумеется я знаю!…[173]но только сейчас, к сожалению, мне некогда объяснять. _____________________________________________________________________________ [173] Казалось, он это сказал тоном очень обиженным. _____________________________________________________________________________ Роберт надулся во второй раз. Хватит уже водить его за нос! — А кроме того, — спокойно добавил Элрой, — мы сейчас будем взлетать. Он уже зарядился настолько, насколько требовалось… впрочем, все-таки договорю о синтропазаторе, раз уж начал… Вам, Роберт, прекрасно известен принцип его работы… нет-нет-нет, не самого синтропазатора, до него все-таки еще надо было немного дойти… и получить нужные материалы, которых в детстве у вас, разумеется, не было... Но сама идея и даже начало… начало ты положил верное. Даже и не начало. Ты прошел уже больше половины… Еще немного — при наличии нужных технических средств — а у вас на Земле они уже имеются, кстати говоря, — и твой половник и синтропазатор можно было бы назвать тождественными изобретениями. Роберт поперхнулся. — Я, наверно, не расслышал… половник… нет, постой, ты не шутишь?! Половник — это тот самый замечательный синтропазатор?! — Почти. Принципы те же самые. Правда, у Ктачжа он выглядит несколько по-иному… — Но… — Роберт выглядел совершенно ошалелым.[174] — Но… но… не может быть!… я всегда думал, что… _____________________________________________________________________________ [174] Ох, не стоило Элрою об этом говорить ему перед самым вылетом! _____________________________________________________________________________ — Да-да-да! — невозмутимо перебил его Элрой и пожал плечами. — Я знаю! И Джулия слышала. Позволь-ка, сейчас даже процитирую: «Мой первый эксперимент. Ошибочный. Глупость полнейшая. Нечего его вспоминать». Роберту стало очень неловко. Это и впрямь были его собственные слова. — Так ведь, — он смутился. — Так ведь и впрямь выглядело очень глупо! Я был до сегодняшнего дня, до настоящего часа, просто железно в этом уверен. — И, с сожалением должен заметить, поэтому старались всеми силами скрыть факт проведения эксперимента от других… а жаль. Вы слишком рано от него отказались. Может, если бы ты показал его только… ой, извини, кажется, это уже личное, заговорился… — Нет-нет, действительно! Если бы я показал его в свое время МакГрегору, моему наставнику, он бы, может быть, заметил в отличие от дурака-меня в нем потенциал и направил бы меня на нужный путь… да откуда ж я знал? Откуда я знал, что глупость может в итоге оказаться… а ведь, может быть, на Земле уже сейчас был бы свой первый, как ты там говоришь, синтропазатор — странное название… если б только я… чувствую себя еще большим дураком! — Роберт покачал головой. Обидно было! — Я не этого хотел, — серьезно сказал ему Элрой. — Всему, наверно, свое время… значит, рано еще… Может, потом бы в-ты сам вернулся к своему половнику, я думаю, обязательно бы еще вернулся и все осознал… а, может, время как раз сейчас, раз уж мы встретились и я смог тебе рассказать. Вот этого я не знаю… Но я бы на ваш-твоем месте приободрился тем соображением, что ты все-таки был близок! И не дошел вовсе не потому, что у тебя не хватает таланта… Да, я бы порадовался на твоем месте тому, что самый первый эксперимент был уже таким… я бы сказал, масштабным! Тем более ты все это время просто не знал, что сам себе же позволяешь терять… «Но поэтому хоть не мучился, — подумал про себя Элрой. Вслух решил не говорить. — Я-то, находясь на технически более развитой планете, осознаю, сколько вас тут, на Земле, таких… провозглашающих собственные, весьма стоящие идеи, глупостями… вот потому никак нас и не догоните». — Ну и хватит нам болтать, — добавил Элрой, все не отрываясь от Шерриного «сатурна». — Взлететь вот уж минуту назад могли бы! Не дело тут время разбазаривать! Все готовы? — все же управленческий тон временами проступал в нем весьма заметно… — Джулия, ты готова? — а вот это звучало уже гораздо мягче. — Да-да, готова, Элрой! — Замечательно! Роберт, слушай меня внимательно! Ты видишь три группы кнопок. Обзначим ту, что слева от первого экрана, — сектором А. Та, что посередине, между первым и вторым экранами, — сектор Б. Сектор В — самая правая группа кнопок. Они расположены в строгой последовательности. Сначала я называю сектор, затем координаты самой кнопки — сначала строку, потом ряд. В общем, так, как у вас принято. Например, укажи мне Б-три-два — очень хорошо! Вот у этого радара ты видишь еще несколько рычагов — я буду называть их по порядку слева направо — рычаг один, рычаг два… самым последним, шестым, как ты, наверно, понял, будет правый рычаг. Иногда надо будет покрутить ручками штурвала и задать направление, но тут, кажется, все и так читается и без меня. Остальное нам пока не понадобится… Надеюсь, вопросов нет? — Нет вопросов! К взлету готов! — Только слушай внимательно! Говорить буду быстро! Временами надо будет нажимать на несколько кнопок одновременно… но не волнуйся, так просто мы не упадем, даже если что… — последнее он сказал скорее Джулии, а не Роберту. Роберт сомнений не знал. — И потом, я всегда рядом. Если что, встану и подкорректирую. Но пока он так и сидел сбоку у стола, с Шерриным изобретением. Невозмутимо продолжая что-то там вытворять, он при этом затараторил: — В-пять-два. Б-три-один. Рычаг два. В-один-три. В-один-два. Теперь одновременно А-два-три и Б-два-три. Не отпуская эти кнопки рычаг один. Отпустить Б-два-три. При зажатой А-два-три B-три-два. Отпустить все. Рычаг четыре. Б-два-два. Они ощутили небольшую вибрацию. Корабль вот-вот должен был взлететь. — Теперь рычаг пять. И после шестого рычага полетим, так что готовься взяться за штурвал… ага, рычаг шесть. Они рванули ввысь! Это было невероятно! Просто умопомрачительно! Дух захватывало! Они стремительно поднимались к звездам! Роберту казалось, он сможет достать до них рукой. Джулия примкнула к иллюминатору и несколько секунд любовалась видом стремительно удаляющегося и искрящегося в темноте Голливуда. Эти секунды показались ей очень долгими. Казалось, все происходит точно как в замедленной съемке. Вот уже весь Лос-Анджелес со всеми пригородами сжался до размеров точки, вот и весь материк виден, а вот уже и вся Земля. — Б-три-два, — невозмутимо продолжал Элрой. — Б-три-один. А-два-один. Одновременно В-два-три и В-три-два. Ну вот и все. Роберт, лучшего исполнителя у меня еще не бывало! Вы справились со всем на высочайшем уровне! Теперь остается только корректировать временами направление… не отпускайте штурвал. Немного направо. Да, вот так. Я буду говорить, когда будет требоваться что-то выполнить. Пока можешь относительно расс — около трех градусов налево! — расслабиться. — Да вести его — одно удовольствие! Ощущения непередаваемые! — И впрямь, — улыбнулся Элрой. — Жаль только, у нас если летают, всегда пользуются автопилотом. Так безопаснее. Считается. Слегка направо! И эффективнее по части сбережения энергии и времени. Я бы тоже при других обстоятельствах, думаю, не стал бы намеренно отключать автопилот. Просто на этом корабле он не работает… так бы и не узнал никогда, каково это — сидеть за штурва… Немного вверх! Еще! Все, теперь прямо! В ближайшие 10 минут вряд ли придется еще что-то менять. Курс задан верно. — И тебе никогда раньше не хотелось попробовать? — удивился Роберт. — Именно самому… не полагаясь на этот корабельный автопилот? — Признаться… мне в голову такое не приходило. Из соображений эффективности… ну вот, прямо как сейчас — чтобы сидеть за штурвалом, надо не иметь более важных дел. Я во время полетов был занят не менее… — Элрой запнулся. Он хотел сказать «не менее важными делами, чем сейчас», но это было бы враньем. Может проставление печатей сравниться с починкой проявителя мечтаний? — В общем, не принято это — самим вести корабли, — как-то неуверенно закончил он. — У нас вообще не принято много летать и путешествовать. Лишь в исключительных случаях. — Но ты при этом прекрасно знаешь, какие клавиши когда следует нажать! — восхитилась Джулия. — Ты ведь даже не смотрел на них! Из головы! Это же… ну… удивительно! Какая у тебя память! Она еще не догадалась. — Тут немного… немного… — было неловко ее разочаровывать. Его заслуг тут не было. — Я бы никогда так не смогла! Ты даешь Роберту указания, в это же время разговариваешь с нами, и при этом еще знаешь, что надо сделать, чтобы починить Шеррин кулон, и чинишь… Так много всего сразу! — И ведь это же, повторюсь еще раз, — вставил Роберт, — невероятно сложное устройство! Я уж и не думал, что его окажется под силу кому-нибудь починить! Меня собственное бессилие убивало просто! А ты так уверенно действуешь сейчас… извини за прямоту, но ты сам ведь точно знаешь, как? Как правильно это сделать? Я думал, это уникальное тайное изобретение ее отца… или там центра… не знаю, с кем Шерри работала… ты же, вроде, не оттуда? Ты же… ты уверен, что знаешь? Главное ведь — не навредить… — Ну еще бы я не знал! — Элроя подобный вопрос оскорбил до глубины души. Много лет никто не задавал ему в лицо таких откровенно наглых вопросов — уверен ли он в том, что знает! Много лет никто не сомневался в характере его знаний, в их достоверности! Все принимали это как должное. А тут вдруг такое! Хотя ведь… он и забыл, что вообще-то людям свойственно иногда забывать. И путать. И ошибаться из-за недостаточного количества знаний по требуемому предмету и, как следствие, возникающих действий наобум — лишь бы только что-то сделать. Не то, чтобы забыл, но к себе не относил. Перед ним давно уже таких проблем не стояло… а ведь со стороны Роберта это был вполне естественный вопрос. — Конечно, я знаю, — сказал он мягче. — Шерри же все продумала! И очень правильно! Сейчас у нее включена защитная система. Он не сломан… не они его сломали… она сама, как только получила предупреждение об аресте, создала видимость. Если бы сломали они, то все было бы потеряно навсегда! Но как они могли его сломать, если были уверены, что она уже сделала это за них… из-за отчаяния — так она им и сказала… Ах да! Кстати сказать, никакого исследовательского центра у нее нет. Все создала она сама![175] И в этот раз она тоже, разумеется, знала, что делает… она только очень хорошо все спрятала. В силу особенностей устройства, достать это и вернуть в прежнее состояние требует гораздо больше времени, чем спрятать. Этим я и занимаюсь. _____________________________________________________________________________ [175] Роберт в этом месте глубоко выдохнул! Получилось красноречивей некуда! Она ОДНА смогла создать ТАКУЮ вещь?! Вот так так! Уму не постижимо! _____________________________________________________________________________ — Но что это вообще такое? — не унимался Роберт. — Ты назвал его раз проявителем мечтаний. Так это… это действительно и есть все, с помощью чего… а я думал, у нее там где-то огромные установки, а это лишь так, что-то вроде пульта управления… а все, выходит, в нем самом? В таком крохотном? Что он все-таки делает? — Больше ничего и не нужно. Кроме пленки, конечно, куда переводить… Делает он много всего. В частности, он служил вам своеобразным переводчиком. А вы думали, почему она тогда в скалах стала выкрикивать лишь отдельные фразы? Лишь то, что смогла вспомнить. Право же, мы с ней когда-то пытались выучить английский, но… — Ты прекрасно на нем говоришь! И у тебя даже акцента нет! — Благодарю. Честно признаться, в последние дни я… временами говорил по-английски сам с собой. Потому что ваш язык мне… нравится. И говорить на нем проще. Не то, что у нас, — вы вряд ли выговорите много… А у нее акцент был из-за переводчика! Она говорила все это время на своем родном языке, просто вы слышали и понимали — благодаря устройству… Кстати да. Вот как раз пожалуй… пожалуй, если б она вставила туда крошечную модификацию синтропазатора — он бы там как раз поместился… наверно, тогда бы акцент пропал. — Ну нет! — возмутился Роберт. — Мне нравится ее акцент! Пусть будет. — Как тебе угодно. Я все равно сейчас под рукой ничего такого не имею. И не стану вмешиваться в ее работу с изменениями. Мне главное — восстановить!.. Вам интересно, что тут еще имеется? Да, Роберт, сейчас на пять градусов вправо — да, вот так! Еще у нее здесь написанные ею же шпаргалки. Хорошо, она ими не пользовалась особо. Они сотрутся сейчас, ну не жалко… все равно большинство с ошибками. Да она и сама уже знает, как правильно. Вы ее научили, — он улыбнулся. — Как тут все это помещается? — удивилась Джулия. — Да, я уж боюсь спрашивать, как это работает! — поддержал Роберт.[176] _____________________________________________________________________________ [176] Но ведь уже спросил. _____________________________________________________________________________ — К сожалению, так просто объяснить я не смогу. Тут все куда как сложнее, чем с синтропазатором. И на объяснение потребуется огромное количество времени… но подождите! Вы же не знаете… точнее, не вспомнили о главной его функции до сих пор! Основная-то его работа, как вам уже известно, — собирать образы, которые вы представляли, и впечатления, которые вы испытывали. И Шерри вместе с вами. Но в первую очередь он был настроен на Джулию. Ведь это же изначально ее… ее мультфильм. — Но как?! — спросили они в один голос. — Я и сам не могу точно сказать, как все-таки все то, что там происходит, к подобному ведет. И Шерри, наверно, тоже не сможет… это относится уже к другой области, куда так просто проникать простым людям, пожалуй, не положено… откуда, например, исходит вдохновение? Почему оно вдруг приходит? И откуда берутся чувства?.. Я могу все это свести к науке и биолог… ну да о чем я говорю? Я считаю, биологические реакции, как, например, выделение определенных ферментов, — это непосредственно сопровождающие их явления, но не причина… для нас это слишком сложно — узнать откуда, так зачем я только углубляюсь?.. но она нашла сам способ. Способ чувства и образы захватывать без всякого вреда для испытывающего их субъекта. Я говорю слишком сложно? нет?.. Это, на самом деле, гениальная вещь! Все это время — вы только подумайте — все это время, что она была с вами, ее прибор отмечал все, что вы переживали… ей крайне важным было держать его при себе… поэтому, думаю, в итоге тот отрывок, который вы видели, и получился таким выразительным. Она взяла не сухие образы из головы, но и чувства… чувства, которые и вызвали затем эти образы… думаю, именно так. Хотя, может, это как раз чувства следуют за появившимися сначала образами… на это у меня нет ответа. Скорее, все вместе, неразрывно. Но это, конечно, только мои соображения… Все это — образы и чувства — хранится в одном из отсеков этого шарика. Просто Шерри запрятала их глубоко. И теперь мне надо вернуть их обратно, чтобы там уже, на выступлении, оно было рядом. И чтобы… почему бы и нет? Чтобы он снова заработал и стал ловить наши чувства сейчас! Вам не хочется? Я никогда не имел возможности подержать его в руках, когда он работал, но предполагаю, что ощущения… — Это непередаваемо! — закончил за него Роберт. — Скорее бы уже закончить! — Элрой упорно продолжал заниматься шариком. Он совершенно не ощущал усталости. Он вообще привык много работать. — Все-таки я безумно рад, что ты знаешь, как с ним работать! И… хочу у тебя спросить… сложно во всем этом разобраться? Мне бы хотелось, если только все обойдется, чтобы Шерри объяснила мне… сомневаюсь теперь, что пойму, но, надеюсь, она все-таки не пожалеет попробовать и потратить на меня какое-то время… тебе она долго объясняла? — Мне она… ничего не объясняла. Я… сам узнал. — Так ты тоже догадался — и в это же самое время — соорудить нечто подобное? — в восхищении спросила Джулия. — Какое совпадение! А все-таки… вы бы могли объединиться… по отдельности ведь… ну… — К сожалению, нет. Начать надо с того, что сконструировала все только она одна. Мне бы в голову не пришло, хотя я знал, что подобные процессы могут… возможны… узнал бы, если б захотел… и, может, и догадался бы, как их применить… откровенно говоря… — Элрой запнулся. Пора было уже открыть всю правду. Но он никак не мог решить, как лучше это сказать. Помог ему сам Роберт: — Я давно уже хотел у тебя спросить, только неловко было… я же сразу заметил, в отличие от нашей невнимательной, хотя, вроде, все замечающей[177] разини Джулии, что ты говоришь о многом таком, о чем, по идее, не мог бы никогда узнать… только если б следил за нами неусыпно, но это еще менее вероятно, чем то, что я сейчас спрошу… Откуда, например, ты мог знать, что Шерри нам тогда кричала, когда потеряла свое изобретение? И уж тем более о половнике[178]… Поэтому… я не могу поверить, что спрашиваю! Но… это… это правда они? _____________________________________________________________________________ [177] «И глаз с тебя не спускающей» — хотелось ему добавить. [178] Тут уж и Джулия наконец приглушенно ахнула. Поняла, о чем речь. _____________________________________________________________________________ Элрой лишь молча кивнул. Он не стал смотреть ни на Роберта, ни на Джулию, только на изобретение в руках. Наконец все-таки собрался и выдавил: — Так что… моих заслуг тут нет никаких. Сам я не помню последовательность кнопок для взлета. И сам я понятия не имел бы, что делать с проявителем. Я не смог бы ничего сказать о «Малиновом закате». Я вообще не понял бы вас сейчас, потому что я давно уже забросил английский… Я никогда не… ничего не смог бы… это все очки. Благодарите их. Они не послушались, не благодарили — притихли. Элрой все же не смог удержаться и хоть краем глаза не глянуть на Джулию. Она молча смотрела на него с очень странным выражением. Может ему и показалось, но никакого ожидаемого им разочарования, которое так его пугало, не было и в помине. — Да-да… вещь, достойная самого горячего восхищения и вашего внимания! Сколько их ношу, никогда не перестаю им удивляться! Бесподобная вещь, кто станет спорить! — При чем… ну при чем тут они?! — чистосердечно удивилась Джулия. — Тот, кто их носит… Не могу поверить, что… Господи, как ты только их выдерживаешь? Да ты просто герой! Элрой покраснел. Великий герой, ничего не скажешь… и ведь ему это говорит не кто-то там! Это Джулия говорит! — Я, — продолжала она, — все эти месяцы… ну, пока работала над мультфильмом… да я только и думала, каково же было моему герою… ой, да ты же знаешь! Эрлу с такими очками. Я же все это время пыталась понять, что он чувствовал… не знаю, смогу ли я когда-нибудь… но по крайней мере я попыталась понять! Это же так тяжело! Это же требует огромной силы воли! Я… поверить не могу! Да ведь… ведь мало кто смог бы, честное слово! А ты так здорово справляешься! И в отличие от Эрла… ведь ты совсем не зазнался![179] И не рисуешься тут перед нами! Нет! Ты… ты… и ты ведь знаешь об Эрле, правильно? _____________________________________________________________________________ [179] «Почти!» - отметил Роберт про себя. _____________________________________________________________________________ Элрой еще раз кивнул. От слов Джулии ему стало очень тепло на душе. И так хорошо! — Значит, я прямо так сейчас и скажу, что… я с первой же секунды, как тебя увидела, поняла, что ты на него необыкновенно похож! Просто я не могла решиться сказать никак… а тут вдруг выясняется, что у тебя даже очки такие же! Невероятно! Даже очки! Это удивительно! Даже очки… — повторила она еще раз. — И ведь я-то была уверена, что все это только у меня в мечтах, что я все выдумала и что… ну… что никогда не случится такого, чтобы в жизни я встретилась с… а как ты, кстати, относишься к тому, что я сняла мультфильм о человеке, оказавшемся в твоей ситуации, да еще и… и внешне похожем? Я просто ведь не знала… но если б и знала… все равно оставила бы его таким, я думаю… — Признаться, мне до сих пор не верится… — откровенно ответил Элрой. — Для меня это слишком большая честь… я бы никогда не подумал, что про такого, как я, кто-то сочинит историю! Кто-то уделит время, силы… кому-то это будет интересно! Я вроде бы знаю, но никак не могу в это поверить!.. Спасибо вам огромное! Тем более у вас получилась более чем замечательная история, захватывающая и очень трогательная, на мой взгляд… а не какая-нибудь надуманная ерунда, заполненная лишь стереотипами, — их засилье я с детства не вынош… — тут он прервался. — И все-таки… это не про меня… Эрл не такой, как я. — Ты даже лучше! — согласилась с ним Джулия. — Даже лучше, чем я представила Эрла… эй, подумала, у вас и имена похожи!.. Но ведь ты же не стал бы желать, чтобы всем достались такие очки? Иначе… ты бы, наверно, уже этого добился? — Нет, конечно. Ни за что. Мне в голову подобного, к счастью, не приходило… Но вы, Джулия, просто… не знаете… всех обстоятельств. — Ну конечно, я знаю куда как меньше, чем ты! Но мне совершенно ясно, что ты не станешь использовать свои знания во зло… вот смотри, как они помогли нам сейчас! И помогли, и помогают — ты ремонтируешь Шеррин проявитель и указываешь Роберту, куда лететь. А без тебя мы бы никуда… — Она права! — вставил Роберт. — Может, нас бы уже на свете не было… Элрой пробормотал что-то невнятное в ответ. — И ведь как хорошо тебе удается делать столько дел сразу! — продолжала Джулия. — Ты же, наверно, очень быстро вынужден анализировать всю получаемую информацию… и уметь выбрать главное! Это же многое говорит о… да у тебя такой вид, будто я тебя перехвалила! Ты что, не веришь мне? Неужели… неужели одни очки смогли бы… да тут дело в тебе, а не в них! Даже то, как ты говоришь… ты же очень быстро говоришь! Я читала, что чем быстрее думаешь, тем быстрее говоришь… ну и… Нет, я бы точно так не смогла! — Признаться… я сейчас заикаюсь много. Обычно раза в 3,8 быстрее получается. Это несложно — говорить быстро. Главное — знать, что следует сказать. — И для этого надо еще все обдумать! Обдумать, что сказать… я бы уже утонула, наверно… в море… информационном. — Действительно! Джулия права! Хотя это зависит от того, насколько подробная информация приходит. Насколько? — Да настолько, насколько возможно… если долго думать о предмете. Я уж наловчился… Эрл все-таки не умел отсекать ненужное. Мне кажется, у меня это получается лучше. Иногда только выскакивают лишние цифры или термины… но вообще-то цифры я люблю… Одним словом, все не так уж сложно. Просто надо уметь выделять нужное и по возможности управлять мыслями. Роберт, внимание! Сейчас на три градуса вниз! И еще лучше, если умеешь держать сразу несколько вещей в голове в одно время. Большинство людей думает последовательно и иногда что-то упускает или отвлекается, забывает… Я тоже раньше так думал. Это потом пришло, с опытом… ну вот, в качестве примера, даже в данный конкретный момент меня посетило сразу несколько мыслей: о том, где мы сейчас пролетаем, о том, что все-таки стоило бы роботам побольше смазать пятый из рычагов, и о том, что Нойтчш уже две минуты пытается выбраться… Я все эти мысли не запоминаю, естественно. Но делаю акценты, когда требуется. Иначе… ведь в мире каждую секунду столько всего случается! Мне, конечно, приходит не все… только то, что может мне понадобиться. Или то, о чем я сам захочу узнать. — Но как?! Как это определяется?! Как определяется то, что тебе может понадобиться? — перебил Роберт. — А вот этого я не могу рассказать. — Неужели ты не знаешь? — Знаю, почему же. Это как раз относится к области очочной работы… ну и моей головы тоже. Но в первую очередь уже к очкам… Это я знаю. Принципы работы. Но я предпочел бы о них не распространяться. По… думаю, понятным вам причинам. — И все-таки это просто поразительно! Невероятно! Так научиться… — Вы преувеличиваете. Я не хотел хвалиться… волей-неволей получилось. Тут уж я вынужден был: или они, или я, — улыбнулся Элрой. — Привык уже. Давно. — И сколько же ты их носишь? — Прилично. Около десяти лет. Если вам кажется, что я недостаточно конкретен, вы уж поправьте… Могу сказать с точностью вплоть до минут — секунды-то пройдут, пока я их выговорю, — но вам вряд ли это нужно… — Но откуда?! — Роберт опрашивал его, точно прокурор на судебном заседании. Он пришел в небывалое возбуждение. Все события этого вечера и все открытия — одно невероятнее другого! — очень на него подействовали. — Откуда они?! Вот что мне интересно! Ты ведь знаешь? Ты должен знать! — Они достались мне от… Роберт, может, мне вам потом сказать? Кажется, в-ты переволновался… — Да нет же! Пожалуйста! Кто же это только… кто?! Элрой вздохнул: — Шерри. Поистине, полет открытий! Роберт выпучил глаза и совершенно опешил. Он несколько раз открывал и закрывал рот. Напоминал забавную заводную игрушку. — Шерри?! Как Шерри? Наверно, ей от отца они достались? — Да, от родителей. — Я уж было подумал… — Но они привезли ей обычные очки. Она сама их… доработала. — То есть… так это все-таки ее рук дело?! — Да. — А отец?.. — Да при чем тут отец? Отец у нее был необыкновенным человеком и многому ее научил, но того отца, которого вы знаете, с секретной лабораторией, с центром — выдумала она его! Чтобы у вас не возникло подозрений! Очки, проявитель — это все она сама сумела создать! — Сумела… Выдумала… — только и смог пробормотать Роберт. — Выдумала… и даже этого факта не заметила… — Но, — Роберта осенила новая мысль, — если ты их уже десять лет носишь, это же… это же сколько ей было… лет? — чуть слышно договорил он. — Только-только тогда исполнилось десять. — В десять лет изобрести такое! — сдавленно пробормотал Роберт. Он ощутил себя совсем мальчишкой. — И… и все, что я там ей говорил… о Боже мой!.. Он еще несколько раз пробормотал: «В десять лет! В десять!» — Но… но почему именно тебе? Нет, ты, судя по всему, прекрасно справляешься с ними, но… Неужели она… ведь тебе же с ними, должно быть, было тяжело, особенно в первое время… Неужели она не понимала? — Она действительно не смогла оценить тогда… это был ее подарок, она хотела… сделать мне приятное… Шерри… — Элрой искал нужные слова. — Шерри тогда сама не поняла, что создала… и я не понял… мы просто не смогли представить, к чему это может привести… Он не стал продолжать. Не смог сейчас. — Я только сейчас поняла! — воскликнула вдруг Джулия. — Ведь… ведь ни я, ни Роберт ни разу не подумали узнать у Шерри, когда у нее День Рождения! Это же… это же ужасно просто! Как мы могли?!.. Тем более мы довольно долго готовились к моему… почему же она не напомнила о своем?! Почему не сказала сама?! Ей все еще девятнадцать? — Нет. В июле, а по-вашему в июне, исполнилось уже двадцать. — И мы… мы даже ее не поздравили! — Джулия вздохнула с ужасом. — Мы так были увлечены мультфильмом… что я только делала?! И ты, Роберт! Ну как же так?! — Но, по крайней мере, — Элрой попытался ее утешить, — это не последний ее День Рождения… она, наверно, слишком увлеклась с вами и сама забыла… хотя когда-то мы с ней мечтали справлять именно Дни Рождения. Мы и пробовали даже… давно это все было… но раз уж она так увлеклась, что даже не вспомнила, значит, ей действительно было интересно! Я вообще считаю, что лучший праздник — это когда проводишь его за интересной работой! И да, ведь я опять не сказал: у нас — так вообще не празднуют Дни Рождения. Многие даже не помнят точной даты, когда родились, и проверяют по документам, если вдруг потребуется. — Но… как это?! — казалось, Джулия пережила культурный шок. — А что тогда празднуют? У вас же есть праздники? — Разумеется. Только они все… не такие, как у вас. У вас, на мой взгляд, многое интереснее, разнообразнее… а у нас один похож на другой. Хотя, может быть, вас бы и заинтересовал День сдачи балансовых ведомостей, например. Правда, он похож на День сдачи налоговых… А они в свою очередь похожи на День начала разработки учетной политики… Мой любимый все-таки именно балансовой. Есть в нем что-то особенное, в отличие от учетной — вот это, по-моему, весьма надуманная вещь… Но это мое личное мнение. Имеются еще и менее масштабные — корпоративные — праздники, относящиеся к отдельным организациям. А что касается персональных праздников, то, пожалуй, если попробовать выделить аналог Дня Рождения, то это будет определенно День Вступления в Должность. — Что-что? — День Вступления в Должность, само собой, — невозмутимо повторил Элрой. — У вас ведь тоже не так уж давно был День Вступления в Должность, Роберт? Имеется в виду ваша основная должность… у ва- — ну вот опять! — у тебя это, если ты не помнишь — хотя как такое можно забывать! — 16 сентября… Если говорить общо, то это дата, соответствующая дню, когда в Трудовой книжке появилась первая отметка о вступлении в должность. Мне, например, осталось подождать всего месяц и восемнадцать дней до очередного ДВвД! Ну, это аббревиатура, как вы понимаете… Этот день мог бы случиться для меня и раньше, но они просто довольно долго заводили мне книжку, ведь я раньше начал, чем остальные… ну неважно… Опять заболтался. Возвращаясь к началу разговора. ДВвД — не то же самое, что День Рождения, конечно… о таком и мечтать нельзя… но тоже как вариант. День Вступления в Должность, называемый еще Первым Рабочим Днем, я очень люблю! Хотя и считаю, что Первый Рабочий День наступает даже раньше, чем День Вступления в Должность. Трудовую заводят потом. Поразительно, почему они терпят и даже поддерживают такую неточность! Стоило бы лучше разделять эти два понятия! — тон Элроя ничем не отличался от тона обиженного профессора, знатока своей области, с мнением которого никто почему-то не считается. — По-моему, ты живешь в очень странном месте, — только и смог сказать ему Роберт в ответ. И только сейчас понял, что не задал основные вопросы. Вечно так получается! О главном вспоминается только потом. Он непоследователен. Позор называть себя ученым после такого! Если с чего и стоило начать образцовый разговор, который он нередко разыгрывал в голове, так это с вопроса: — Как ваша планета называется? — Я предвидел этот вопрос, — при этом Элрой сказал это как-то неуверенно. Казалось, ему было немного неловко. — Боюсь, вам это название покажется странным… или еще каким… — Почему ты так решил? Раз уж планета Биба зовется Семь-Би-Эликон, то ваша может называться как угодно! После Семь-Би-Эликона я уже ко всему готов! А если только вдруг это сложный… — Нет, это не шифр, — разочаровал его Элрой. — Шифры мы действительно раздаем — но только если вдруг случайно открывается какая-нибудь новая планета, жители которой при этом еще не в состоянии назвать ее как следует. — А как это определяется? Как вы понимаете, что планета названа не как следует? — Ну например, когда ее жители еще не научились говорить… — Элрой улыбнулся своей шутке.[180] — Есть такие… и их много. Или язык у них слишком простой, и название планеты составляет один лишь звук. Или несколько. Есть такие народы — считают, что живут на планете Икс. _____________________________________________________________________________ [180] Джулия сочла ее очень остроумной. _____________________________________________________________________________ — А я думала, это только такой мультяшный стереотип — планета Икс, где все предметы в форме крестиков! — То, что там все в форме крестиков, — это уже ваши земные додумки… да нет, имя не влияет на сущность. На планете Икс, как они ее зовут, живут, например, вполне серьезные люди… Правда, так и не удалось объяснить им, что использовать букву в качестве названия, никуда не годится… Мы им тогда сами предложили качественный шифр. Мне лично обидно, что они отказались принять его… хотя… сами мы все равно называем их по шифру… да мы с ними редко имеем дело, так что и не жалко… А бывает и так, что аборигенное название слишком сложное. Сложнее даже наших шифровальных систем — эдак символов под полсотни в одном слове. Не стану уж приводить примеры — долго выговаривать… Если же ничего такого нет, подобных трудностей, я хочу сказать, то мы предпочитаем называть планету так, как называет ее местное население. Выбираем тот из языков, которому они сами присвоили статус «международного». Если такого нет, то все еще проще — мы сами выбираем то название из имеющихся в их языках, которое нам будет удобнее всего. Иногда, правда, когда они узнают об этом, — я имею в виду тех, кто говорит на других языках, — то выказывают недовольство подобным самоуправством с нашей стороны, но тут уж мы ничего поделать не можем. Пусть разберутся сначала между собой — какое название им предпочтительнее. Если они составят официальный запрос, соответствующий всем стандартам, мы станем называть их так, как им самим захочется. — Весьма правильный подход, наверно. Демократично, я бы сказал. Вы им не навязываете свою волю… — Многие даже не догадываются о нашем существовании. Мы вообще мало коммуницируем с большинством из открытых нами планет. Зачем нам? Они не похожи на нас и расположены далеко. — Как Земля? — Ну нет… еще дальше. И Земля, к тому же, — это все-таки другое. Земля поистине уникальна. По крайней мере, для меня. — А Землю вы называете Землей? — Конечно. — Приятно знать! Но так как же все-таки зовется ваша? — Тыньчж, — единственное, что успел сказать Элрой, потому что его тут же перебили: — Что?! Что такое?! Что-то случилось? — Джулия, кажется, не на шутку испугалась. — Ничего не случилось, спокойно, Джу! — ответил немного растерянно Роберт. — Но ведь тынч! Ничего хорошего еще ни разу не следовало, после того как тынчкало… — Джу, — произнес Роберт несколько укоризненно.[181] — Не тынч! Тыньчж! — Роберт произнес второе слово почти по буквам и повернулся к Элрою. — Ведь правильно? _____________________________________________________________________________ [181] Почему Джулия растеряла всю свою догадливость и сообразительность в последние часы? _____________________________________________________________________________ — Именно так… ну вот, я вижу по лицу, вам, Роберт, не нравится… — Немного не то… не то, что я ожидал… но вообще-то, — ему не хотелось показаться невежливым. В конце концов, не ему критиковать, — если привыкнуть, то, наверно, ничего так… Просто… неожиданно… понятно теперь, почему ей так не понравилось. Слишком уж созвучно с… Элрой кивнул. — Если бы вдруг я сейчас, не знаю, уронил бы вот эту отвертку и крикнул бы тут же очень раздосадованно: «Земл!», вряд ли бы ва… тебе понравилось… — Сложно не согласиться. — А как зовутся жители вашей планеты? — подала голос Джулия. — Тыньчжи, получается? — Нет-нет, — рассмеялся Элрой.[182] — Тыньчжиане. _____________________________________________________________________________ [182] Он вообще, казалось, готов был радоваться любой, даже самой глупой реплике Джулии. Роберт ему удивлялся! _____________________________________________________________________________ — И ты, получается, тыньчжианин? Да? Как это мило звучит! Тыньчжианин! — Не то слово, — тихо пробормотал Роберт. Он не рассчитывал, что его ответ услышат. — Если вам не нравится, — как ни в чем не бывало ответил ему Элрой, — придумайте свое!.. Ваш язык мелодичнее, по крайней мере… существует практика «вторых имен», когда первое остается для внутреннего пользования, а для остальных… хотя, конечно, нет, что я только говорю? Предлагать поменять название собственной планеты — это верх безобразия просто! Любить и преклоняться во всем — вещи разные… — И долго нам еще лететь? — решил сменить тему Роберт. — И… наверно, бессмысленно спрашивать, куда именно? Вот уже пошли места, до которых наши, земные, корабли еще не добирались… я уже давно не понимаю, где мы… вроде бы, мы раза два даже попадали в дыры… — Да, конечно, так получается большую часть пути срезать… Сколько еще лететь ты спрашиваешь? Не очень много. Час двадцать две минуты. Сейчас завернем в коридор, попадем… ну неважно, тебе лучше потом будет посмотреть на карту. Со слуха сложно понять. — Всего полтора часа?! Ничего себе!.. И нет, я не стану спрашивать, как только вы научились преодолевать дыры… — Не спрашивай, — спокойно согласился Элрой. — Да уж… — Роберт ожидал другого ответа. Пришлось довольствоваться тем, что пожелал. — Такие необыкновенные картины за окном! Красота просто!.. Мне не терпится увидеть, что там у вас! Уж и не знаю, что ожидать! Судя по тому, что я успел узнать, впечатление совершенно неоднозначное… тем интереснее! Ты мне только не рассказывай ничего о вашей природе, о флоре, фауне, ландшафтах и остальном! Я хочу увидеть своими глазами! Без всякой подготовки! Элрой оторвал взгляд от изобретения Шерри и посмотрел на него. Воплощение восторженного энтузиазма. Так жаль было его расстраивать: — Роберт, признаться… впрочем, ладно, сами увидите… если только… если только у нас получится и вам разрешат остаться еще. Мы же сейчас летим по делу, считаю необходимым вам напомнить. Роберт смутился: — Точно. Я определенно восторженный дурак. Совершенно мыслить разучился. Столько всего за один день! Вот просто напрочь вылетело из головы все, что произошло… и, наверно, многое еще предстоит? Стоит полагать, вы нас с Джулией не ждете с распростертыми объятиями? Что-то я… размечтался о другом… Ну конечно, чего еще было ожидать, если нас чуть не убили!.. Значит, нас не ждут… — повторил он еще раз разочарованно. — Они еще не знают, как к вам отнестись. Большинство. Они не знают о Земле. Пожалуй… говоря по правде, все-таки скорее не ждут. Роберт сник. Осознание реальной ситуации очень его расстроило. Он не так представлял себе… наивный… — Наверно, стоит тогда узнать, к чему быть готовым. Не мог бы ты все-таки объяснить, в чем же дело? Этот мистер — как там ты его назвал? — Бдэчж, от него что, много зависит? — К сожалению, — в голосе Элроя он почувствовал холодок. — Но не все, к счастью. — И это он приказал тем двум, правильно я понял? — Да. — И они его послушались… наверно, он обладает значительной властью. Прав я? — Первый заместитель Президента — разумеется, у него больше возможностей, чем у кого бы то ни было! Президент уже давно не в курсе совершающихся дел… — Ну а остальных государств? — не дал договорить ему Роберт. — Как к этому относятся стоящие у власти в остальных государствах? Кто там только есть — какие-нибудь монархи, президенты, не важно… — Остальных государств? — переспросил Элрой неуверенно. — Ну не может же быть, чтобы у вас на планете было только одно государство! Я, конечно, не гуманитарий, но это даже мне понятно… А то я провозглашу всех ваятелей мультяшных стереотипов пророками! У них там всегда на чужих планетах по одному государству. — Нет, государства у нас, конечно, есть. 37 государств. — Всего-то?! И вы с Шерри, наверно, живете в одном из самых развитых? Судя по тому, какие изобретения вам удается… — Формально, — Элрой выделил это слово, — 37 государств. То, что осталось нам по традиции. На самом деле границ уже давным-давно не существует. И все эти государства находятся под ведением одного — да, единственного на всю планету, — Президента. Дальше там уже идет очень сложное разделение на местах, чиновников и управленцев у нас с избытком… но фактически… — Но как это только возможно! — Роберт не верил своим ушам. — А как эти ваши государства друг друга понимают?! — У нас единый язык. По всему Тыньчжу. — Невероятно! Как вы только смогли?! Ну ладно еще язык… А как же культурные различия?!… нет, в голове не укладывается, как вы там только уживаетесь под началом одного государства?! Целая планета! Да у нас такое просто немыслимо! — Это у вас, — резонно ответил Элрой. — У нас так же немыслимым кажется то, что у вас в порядке вещей… Но да, у нас когда-то действительно были отдельные государства. Свои культуры, свои языки… жаль только, сейчас все пропало. Давно уже пропало. И, кажется, безвозвратно… хорошо вам, у вас столько разных трактовок одного и того же, столько культур! — Ты прав! За это Землю стоит любить! — гордо сказал Роберт. В конце концов, в данном случае, наконец, и он точно ЗНАЛ, что говорил. Испытал на собственном опыте, собственных приключениях, собственном общении с местными жителями — все они были очень разными. — А у нас… у нас не так. У нас все единообразно… посетите любой город в Тчельпьорьи — туда, кстати, мы и держим курс, там у нас столица, — и любой город в Штринтранджии — и вы не заметите никакой существенной разницы. Только в мелочах, вроде названий улиц… да возьмите любые два города на карте — где угодно! Любые три, хоть десять — все будут одинаковыми! Роберт с Джулией даже не смогли его перебить.[183] _____________________________________________________________________________ [183] Верный знак того, что он их действительно поразил! _____________________________________________________________________________ — Как так получилось, спросите вы? Вам кажется это немыслимым… а, впрочем, мне не надо изобретать даже термин, он и у вас уже появился и, кстати сказать, активно используется… глобализация, — Элрой помолчал. Казалось, он стал мрачнее. — Лучше бы я не знал, как раньше было! Почти ведь… как у вас! Куда как замечательнее, чем сейчас! Настоящие языки, на которых говорили настоящие народы, населяющие настоящие страны, а не те формальности, что остались сейчас… У нас и народ давно смешался — единая тыньчжианская сверхнация. А что вы хотите?.. С чего началось? — казалось, Элрой спрашивал сам себя. — Я раньше и не думал особенно на эту тему. Началось все с незапамятного и совершенно естественного, ну и, позвольте добавить собственную оценку, — похвального — стремления наладить экономические и политические отношения между странами… право же, как подобный процесс мог обойтись без конфликтов? Без недопонимания? Ну а дальше… гораздо проще было бы, если бы все говорили на одном, общем для всех, языке. Все дела совершались бы куда быстрее, если бы не тратилось время на перевод. Сделки в частности — договаривающимся сторонам тогда достаточно было думать только об условиях соглашений, о смысле, а не о том, как суметь передать свои требования и как правильно декодировать знаки другой стороны. Да много всего подобного. Одним словом, экономичнее и эффективнее. Выбрали тот язык, что попроще. В него, правда, все-таки вошли разнообразные диалекты, но постепенно и они исчезли. — Один вопрос, — вставил Роберт, — ваш тыньчжианский — это что, самый простой из языков? Невероятно! Я слышал, как ты разговаривал, — да это же… не знаю, как это все можно выговаривать! — Вы просто не знаете, например, как звучал тшедчжетреочшерский… не удивляюсь, почему его упразднили… Люди забыли собственные языки, с ними стала уходить и собственная культура. Зато появились новые транспортные средства: увеличилась мобильность. Ну и… стало то, что стало, — резко оборвал свою речь Элрой. — Мне ли вам рассказывать о глобализации? — Но я бы никогда не подумала, что… ну… что до такой степени! — воскликнула Джулия. — Я искренне надеюсь, на Земле до подобного не дойдет… хотя у нас никто не считает глобализацию чем-то ужасным. Признаться, есть у нее ряд преимуществ. Кое-что я уже успел упомянуть. Однородность, единообразность — вот что ценится в нашем обществе. Понимание. Как раз то, что дала нам глобализация. И не только она… Кроме того, она ускорила преодоление не только культурных, но и экономических различий между тыньчжианскими областями — на это она изначально и была направлена. У нас решительно никто не беспокоится о том, в какой из областей живет. Потому что везде условия жизни одинаковы и находятся на высшем уровне. Нет у нас никаких стран «третьего мира», что имеются у вас. Уж полторы тысячи лет, пожалуй, как пропало это понятие… спросите моего начальника — он не поймет, о чем вы. — Условия условиями, — возразил Роберт. — Но ведь есть еще климат, ландшафты, природа. Это все должно у вас разниться. И никакая глобализация не в силах тут помешать! — Мы живем в городах. В мегаполисах. В огромных мегаполисах. Мы их так называем, но правильнее по-вашему будет назвать их уже мегалополисами. У вас таких в чистом виде еще не существует, хотя что-то начинает появляться. До нас… до нас вам еще далеко. Ну как оно было? Сначала появлялись отдельные города и все рвались туда. Потом эти города разрослись и стали весьма тяжелыми для жизни именно по экологическим параметрам — и все стали рваться из городов. — Ну да, у нас также, — согласился Роберт, — появились пригороды у шоссе. Но вряд ли многим из нас хотелось бы, чтобы их тихие уютные пригороды опять слились вплотную с городами. — Но они уже начинают! И спрашивает их кто-нибудь? Тем более у нас потом разработали лучшую звукоизоляцию. И производство стало экологичнее. Город, из которого они выезжали именно из-за этого, потерял потом свои недостатки, и они не прочь стали вернуться и снова жить в нем, как жили когда-то. К тому же там располагались основные рабочие места. А вот с транспортом, правда, были еще кое-какие проблемы, отставали изобретатели в этой области, так что людям было неудобно добираться до работы. Вот поэтому они и принялись строить новые здания и заводы прямо рядом с домом — они же больше не мешали им по экологическим параметрам, зато добираться было гораздо быстрее. Налицо такое соседство эффективнее. Затем уже эти новые фабрики и заводы привлекли внимание тех людей, которым стало тесно в более старых частях города, и благодаря этим людям пригороды стали разрастаться вширь. Так постепенно и стерлось отличие между основными крупными городами и пригородами. Теперь уже никто не вспомнит, где именно проходило первое шоссе, вдоль которого пошла застройка. Только если смотреть по названию… и то, много раз они менялись. Впрочем, я знаю. Но вам вряд ли это интересно. — Но это все равно никак не объясняет того, что я спрашивал о природе и климатических условиях. — Изволь, — согласился Элрой. — Города строились по одним и тем же стандартам. Поэтому они так похожи. Одни и те же стандарты. Везде. И, надо сказать, в основе лежали соображения вовсе не красоты или сохранения уникальных природных ландшафтов, а удобства. — Это абсурд! — поразился Роберт. — Кто это все только позволил совершить! Что за глупость?! Неимоверная глупость! — Не спорю. Но все это произошло задолго до наших появлений на свет, и при всем желании мы ничего уже поделать не можем. Это на совести тех людей, что жили когда-то. Пожалуй, они сами не понимали, что творили. Их лозунгом было «Удобная жизнь для каждого!». И если что-то мешало этой удобной жизни, им не жалко было избавиться от него — вырубить лес или сад, осушить озеро — почему нет, если от них больше не было никакого толку? Это их мнение… Их же теперь не сдерживали экологические соображения, как раньше. И к тому же я вам не успел сказать, что медицина как раз шагнула вперед и научилась успешно лечить многие заболевания… Что касается климата, то им тоже довольно просто управлять. Чаще всего у нас над городами светит солнце. Ну и еще различные защитные установки… зимой, конечно, как сейчас, похолоднее, но не особо. Одним словом, климат роли не играет. — Но я все равно не понимаю! — не могла успокоиться Джулия. — Ну как это никакого толку! Но это же… красиво! Уникально! Вдохновляет! — Но неэффективно. Вот основной параметр, по которому у нас оценивают любое явление или объект: эффективно или неэффективно. — Кто это сказал?! — возмутилась Джулия. — Как вы это определили?! — Посредством денег, разумеется, — ответил Элрой. — Количество денег определяет все. Например, яблоневая роща, которая стояла две тысячи лет назад там, где сейчас мой дом. Мой дом приносит… да вам все равно ничего не даст точная цифра… огромный доход. А яблоневая роща ничего не приносила. — Но в ней же можно отдыхать. На нее можно смотреть. Любоваться! — Правда в том, что никто в ней не отдыхал. Не успевали. Зачем им, если быстрее выпить несколько соответствующих лекарственных препаратов или энергетиков? И никто на нее не смотрел никогда. По крайней мере, с тех самых пор, как можно было продолжать увеличивать производство. — Почему?! — Потому что это не принесло бы им никакого дохода. — Что за бред?! — возмутился Роберт. — Вы еще не знаете нашу культуру, наш менталитет. Наши люди живут ради прибылей. Ради их увеличения. Ради денег… Хотя им, может быть, кажется, что ради собственной семьи. Но… но каждая семья ценит своих членов в первую очередь именно за то, сколько дохода каждый из них приносит в дом. Примерно так семьи и создаются — договариваются о том, кто сколько средств будет вносить в семейный бюджет. — Абсурд! — Они считают ваши установки абсурдными. Они… они просто не знают, что можно по-другому. То далекое открытие свело всех с ума, потому как обещало неограниченные возможности увеличения производства и прибылей… и все бросились за ними. И сформировали для себя новые ценности. И отсекли ненужные. А следующие поколения, которым уже не прививались прежние ценности, которые у вас на Земле пока еще в почете, не знали даже, что можно жить по-другому. — Ничего кошмарнее я в жизни не слышала! — пролепетала Джулия. — Но все же наши города растянулись не по всей планете. И те, кто выступал за строительство новых заводов, всегда указывали: вот, есть еще много природных нетронутых ландшафтов. И они, к моему огромному счастью, остались. Только… только их забросили. Никто о них не вспоминает и никто их не посещает… мы с Шерри только когда-то… давным-давно… — Но ведь вы же перебираетесь временами из одного своего города в другой? — Разумеется. И когда-то там были проложены шоссе. И железные дороги тоже. И люди хоть на какое-то время оказывались среди настоящих природных объектов. И, может быть, задумывались… Но автомобили становились все быстрее, пейзажи за окном проносились все скорее… а потом изобрели совершенно другие транспортные средства, последним из которых стал телепортатор… и необходимость в шоссе пропала. В городах-то автомобили по традиции остались, но никто не думает использовать их для длительных путешествий. Неэффективно опять же. Тратится слишком много времени. — Да на что же они тратят свое драгоценное время?! — На работу, — просто сказал Элрой. — Что, всю жизнь? Всю жизнь на одну работу? — Разумеется. — А что им в ней так нравится? — Они ощущают себя нужными. Они себя уважают за достигнутые успехи, которые у них измеряются в заработной плате и тех вещах, что они на нее покупают. — Но это же не все… неужели они ценят друг друга лишь за это? — Пожалуй, — пожал плечами Элрой. — Они же больше ничего другого и не делают — за что их можно было бы еще ценить. — И они до сих пор трудятся на производстве? — поразился Роберт. — Вы изобрели телепортаторы и космические корабли, а производство все еще требует людей? — Нет, разумеется. У нас уже давно все автоматизировано. Но трудиться все равно они обязаны. Без этого же никуда. Никакого личностного развития. Теперь — и уже очень давно — все работают в офисах. Или у пультов управления, но таких мало. — И что они делают? Наверно, все сплошь бумажная работа? — Разумеется. У большинства. Например, сортировка данных, проверка и перепроверка… — А у вас есть роботы? — Само собой. — Почему они этим не занимаются? Элрой очень удивился. Почти возмутился: — Ну еще бы им заниматься такими важными делами! Это определенно работа не для них! Они не справятся! — Почему? — Почему?! Потому что… так не положено! Это работа для людей, так нас научили еще со школы! — Но, говоря вашим же языком и понятиями, это неэффективно. — Но есть правила и положения. Правила стоят даже выше соображений эффективности. Не положено роботам заниматься — значит, не положено! — Но почему? В этом же так мало творчества! Они бы справились… — Это зависит от того, как посмотреть, — не согласился Элрой. — Я, например, заявляю, что очень люблю придумывать новые виды классификации и сортировки ведомостей и особенно служебных записок. Это действительно весьма увлекательно! — Не знаю, может быть, — Роберт не мог согласиться, но спорить не стал. Каждому свое, наверно. — А важные решения принимаются? Стратегии? Что-нибудь действительно стоящее? — Не понимаю, как в-ты можешь считать сортировку служебных записок занятием нестоящим! — воскликнул Элрой в праведном удивлении. — Я в состоянии согласиться с тем, что заполнение бланков формы А56834592847664 — занятие скучноватое и, как я недавно осознал, не слишком необходимое, а еще мои разработки по части форм Эль453… ладно, вам-то это все равно ничего не говорит, а я вижу, как ужасно заблуждался… Но сортировка служебок! Это же совсем другое!.. Однако, возвращаясь к твоему вопросу, конечно, принимаются. Правда, по мне, разработка стратегии одной единственной организации — куда как менее творческое занятие, чем все та же сортировка, за которую я выступаю и все-таки буду выступать. Это одна формальность. — Почему же? Здесь многое нужно, в том числе и, как мне кажется, помимо всего прочего интуиция… — Нет, не нужна. И риски, к тому же, минимальны. Все давно известно, все можно просчитать — им и думать особо не надо, когда они работают над планированием. Известно же, что люди купят. — Почему? — Они всегда покупают, когда им дают соответствующие установки. Они для того и трудятся, чтобы покупать. — А ты? Ты тоже тем же самым занят? И тебе нравится? — Нет, — возразил Элрой. — Точнее… не совсем. Этим и не только. Многим. Очень многим. У меня просто море работы. Ведь именно на Администрацию и ложится вся нагрузка и все риски. Я занят все-таки более ответственными вещами, чем разработка стратегии всего одной организации. От нас зависит судьба их всех, то, как сложится их производство. Мы заключаем с ними договоры, а также договоры со СМИ, рекламирующими их продукцию, выдаем им планы, осуществляем инспекции… все мы. И еще вводим для них новые формы и разрабатываем новые стандарты… Поддерживаем все производство и порядок в обществе. И еще я контактирую с огромным количеством людей ежедневно — сам бы я не справился, вне всяких сомнений! Отдаю им указания, а уж они выполняют. Ну и я тоже, конечно. Бумаг у нас много. Всем хватит. — Наверно, много важных звонков приходится совершать. — Каких звонков? — не понял Элрой. — Нет, вы не представляете, насколько большое у нас здание Администрации, обычно все нужные люди находятся рядом. Мне не приходится им звонить. — Ты к ним ко всем заходишь?! — Не вижу в этом ничего удивительного. — У вас нет телефонов?! Но я… сам… видел сегодня! Как этот твой Бдэчж позвонил… — Вне всякого сомнения, у нас есть телефоны. Но мне всегда казалось диким то, что вы так к ним пристрастились. Особенно к мобильным. Это никогда ни в какие рамки моего понимания не входило! Чем они вам так нравятся? — Удобно! И уж тем более, если у тебя такая сложная служба, зачем бегать по коридорам без конца? — У нас к телефонам иное отношение. Я их, признаться… как и все, впрочем… очень не люблю. Личный контакт — вот еще одна из основополагающих ценностей в нашем обществе. Без него, наверно, наша цивилизация уже разрушилась бы. Нет, нам очень важен именно личный контакт. Это знак уважения и внимания. И всегда, когда он возможен, мы предпочитаем его. И это просто некрасиво, звонить по видеофону человеку, который находится всего тремя этажами ниже тебя. — Но зато эффективнее — ведь вы так это цените! Я вас не понимаю! Ваш мир полон противоречий, не объяснимых с точки зрения здравого смысла! — В вашем мире их тоже хватает, — парировал Элрой. — Эффективность действительно отступает на фоне этикета, традиций! Так я уже говорил. Жаль только, эти традиции сформировались гораздо позже… может быть, если бы в наши ценности входила природа в момент роста городов и культура в период глобализации, многие ландшафты были бы сохранены, как и многие культуры… Но традиции и правила пришли позже. Мы очень консервативны на самом деле. И становимся все более консервативными… Но именно это правило и ценность, которую оно несет, — ценность личного контакта, — кажется мне более чем обоснованным. Вы почему-то не всегда это цените и все больше удаляетесь друг от друга… Кроме того, оно хоть как-то сдерживает течение и так все ускоряющегося потока дел. На что бы мы тратили сэкономленное, как ты говоришь, на хождение время? На выполнение поручений, которые сразу были бы отданы по телефону. И тогда бы мы раньше заканчивали, и надо было бы звонить и сообщать об этом. И придумывать новые поручения. Мне лично и так большого труда стоит выдумывать им без конца новые формы… — Ну а зачем ты это делаешь? — Но надо же их занимать работой! — Но это абсурдно! Работа ради работы! — Если у них не будет работы, чем им заниматься? — Ну хотя бы подумать о жизни, которую они ведут. — Пожалуй… если только они захотят задуматься о ней… — А что им помешает? Элрой помолчал. — Что так долго мешало мне?.. И он снова замолчал. — И Шерри тоже всем этим занята? — прервал молчание Роберт. — Ни за что не поверю! — Она… нет. Она сама по себе. И она не выполняет ничьих поручений. — И много у вас таких, как она? — Она исключение. — И остальные ее осуждают? — Не то, чтобы… они о ней не думают. Они заняты своей работой. Она редко когда предпринимала попытки навязать им свой образ жизни. Да они и не послушают. Зачем им слушать, когда принято совсем иное? Когда им, кажется, и так вполне неплохо живется… еще бы им не жилось. — Бесконечная работа — это хорошо? — Она не бесконечная. У них есть вечерние приемы, да и просто вечера, у них есть выходные. И работа помогает им, как я уже говорил, занять свое положение в обществе. Они покупают вещи. И радуются этим покупкам. Честно потрудились — есть повод порадоваться. Именно вещи, в конце концов, определяют отношение окружающих к человеку. У Шерри, кстати, на первый взгляд достаточно состоятельное положение, поэтому и отношение к ней со стороны большинства нейтральное. Они просто не уделяют ей больше внимания — и не затрагивают в общении с ней те темы, что ей интересны. Они не видят саму Шерри за теми вещами, которыми она обладает. — Это как? — Весьма просто. Раньше, когда люди активно читали книги, например, свою уникальность можно было проявить при помощи знаний, которыми обладал человек. По правде говоря, я всегда этим пользовался… А ведь когда-то мы тоже выдумывали и рассказывали весьма интересные истории — и все это формировало внутренний мир человека. У каждого он был своим. Но в нашем стремлении к единообразию, к единообразному мировоззрению… И к тому же эта наша ценность под названием эффективность… еще одна разработка перевернула мир — инъекции знаний. Мы перестали читать книги — зачем же тратить столько сил, если все знания теперь можно получить при помощи простой инъекции? При этом все знания из нее точно усвоятся, чего еще не гарантируют книги… Кстати сказать, кроме книг, раньше, еще задолго до инъекций, у нас снимались, прямо как у вас, фильмы, мультфильмы, даже комиксы были! Среди большого множества можно было найти просто восхитительные вещи, сделанные с душой, и очень своеобразные! Были, правда, и посредственные, созданные по расчету и лишь со стремлением прославиться и получить какую-то прибыль. Постепенно вторые возобладали… появились определенные стандарты и лекала, по которым можно было создавать такие вещи, — да, лекала для произведений искусства! Парадоксально, но факт! С ними ведь проще было — проще создавать, проще предсказывать, будут ли созданные вещи успешны. Да и зрителям их было проще воспринимать, ведь времени искать и думать над тем глубоким, что хотел сказать автор, у них оставалось все меньше. Раньше, возможно, они и ощущали сожаление, если не успевали поразмыслить над увиденным или прочитанным, а когда появились стандартные вещи, им стало спокойнее и уютнее, хотя бы потому, что понимать уже было попросту нечего, или все лежало на поверхности… Эта штамповка — нет, вы не представляете, как же все-таки я не люблю штамповку и извечно повторяющиеся стереотипы! — пользовалась успехом… Но со временем работы становились все прямолинейнее и все одинаковее, так что постепенно надоели всем: фильмы попросту нельзя было отличить один от другого, и не было никакого смысла их смотреть, потому что они были пусты и ничего больше не давали… То же и с книгами… Опять же — неэффективно. Глупое расточительство времени! Постепенно от них стали отходить и забывать… Но, возвращаясь к истинно уникальным авторским вещам. Люди настолько разочаровались, что перестали вообще обращаться к книгам и к фильмам, к классике… забыли лучшие образцы, забыли, что возможно по-настоящему творить… Но все же я отвлекся… я ведь собирался сказать несколько слов об инъекциях. С моей точки зрения, именно благодаря инъекциям у нас и поддерживаются все общепринятые правила, составляющие основу нашего мировоззрения. От нас самих уже ничего не зависит — нам все прививают. Наш личный опыт очень схож. Каждый сначала получает определенную дозу инъекций — то есть образование, затем находит работу. Сначала ему дают менее важные задания. Затем его ожидает карьерный рост. К концу жизни, если он будет примерно трудиться, может быть, добьется какого-нибудь ведущего поста. Вот, пожалуй, и все. Это тоже непреложное правило. И, пожалуй… только я один — исключение. Мне… думаю, повезло, хотя теперь уже и не знаю, повезло ли, иметь такие очки. Мне только двадцать лет, а я уже Второй заместитель Президента. То, о чем мечтает любой… Наверно, именно поэтому на мою голову нередко сыплется большое количество упреков[184], несмотря даже на то, что я всегда всеми силами старался честно выполнять свои обязанности… люди просто не могут понять, такое отступление от правил не укладывается в их головах. _____________________________________________________________________________ [184] Элроя захлестнула целая волна прозвищ, которыми его успел наградить Ойкльви. _____________________________________________________________________________ Но стремление выделиться у них осталось. Легче всего и проще всего — продемонстрировать свою уникальность при помощи вещей. Вещи — это же очень просто. Они сразу на виду. И сразу понятно, как человек трудился, успешен ли он. Вот они и стараются. Вот и мы в Администрации стараемся — и создаем условия для производства, которое обеспечит их все новыми вещами. Чтобы им было чем гордиться. Было что показать. Было чем выделиться. — Но это неправильно! — возмутилась Джулия. — Подумаешь — вещи!.. Ну хорошо, хорошо! Я не спорю, вещи — это важно! И моя комната, наполненная до отказа всякими дорогими мне вещами, тому подтверждение… Но я же не думаю только о них и ни о чем больше! И уж тем более не сужу о человеке только по вещам! А… а внутренний мир? А мечты? Ведь у каждого они должны быть свои… а чувства?.. Все то, что составляет внутренний мир — ну как же так?! — А на внутренний мир у них не остается времени. Надо работать, чтобы купить больше вещей. О чем они мечтают? Только об этом… все мечтают об одном — купить новую лучшую вещь, о которой только-только написали в последнем журнале. — И ты тоже? — Я?.. Нет, признаюсь, меня это никогда особо не интересовало, мне радостнее от самого процесса работы… правда, было когда-то, теперь уже нет… но, в любом случае, я не волонтер, мои доходы весьма высоки, и мне по статусу положено, так что приходится — приходится всегда идти в ногу со временем и знать все о модных тенденциях. Впрочем, мне это, как вы понимаете, особого труда не составляет. — И ты сейчас одет по последней моде? — Роберт постарался не выглядеть придирчивым, но никак не получалось. Ему не верилось, что такая старомодная одежда, в которой предстал перед ним Элрой, годов, эдак, 40-х, может быть последним писком на технически продвинутой планете. Никак она не вязалась со стереотипными образами — какими-нибудь гладкими и блестящими комбинезонами на молниях и прочим. — Ну разумеется! Я Второй заместитель Президента, я просто обязан! Что подумают остальные? Они же перестанут меня уважать! Да вот даже подтяжки — купил последние два с половиной дня назад. Хотя вряд ли хоть кто-нибудь увидел бы их сегодня — за моим пиджаком… положено, чтобы у первых лиц все было безупречно… Ну, теперь-то, — Элрой меланхолично оглядел себя в очередной раз, — конечно, если учесть, как я вообще сейчас выгляжу, кому будет дело до подтяжек? — И часто ты покупаешь новые подтяжки? — Настолько часто, насколько требуется. Как только выпускают новую модель. — Но ведь они тебе не нужны? — Ну да… у меня же не успевают сноситься старые… Но у нас везде так. Даже если новинка — совершенно бесполезная штука и у нас давно уже есть похожая вещь, выполняющая те же функции, но более старой модели, мы все равно купим новинку… иначе зачем ее вообще выпустили? — Неэффективное расточительство! — вставил Роберт неумолимо. — Не для них. Для них… нас… для нас вещи имеют огромное значение. Люди покупают отношение к себе, люди покупают собственную уникальность. Да, они не замечают, что все покупают одно и то же, одни и те же вещи, какие им указывают журналы, которым, в свою очередь, даем указания мы, работники Администрации, ну и что? И потом ведь… они не знают, что можно по-другому. Что есть что-то еще… им… наверно, им нужен пример. Просто все давно уже забылось. А у вас на Земле осталось. Именно поэтому так важно рассказать им. Пример для вдохновения! И, может быть, они бы поняли! Именно это и было целью Шерри. Ведь поняла же она! Поняли же ее родители! — Как же так получилось, что они вдруг задумались? — Совершенно случайно! Совершенно случайно они узнали о Земле… совершенно случайная ошибка, когда они летели по делам в… вы все равно не знаете… ведь они были очень занятыми людьми. И, надо сказать, очень успешными. Банкирами. Я уже упоминал, что у Шерри еще осталась какая-то часть от былого состояния, правда, совсем крошечная… ее семья вообще была очень предприимчивой. И сама она… вы видели, очень активна — это, видно, наследственное. И я рад, что она обратилась не к работе в офисе, а к Земле… и разглядела ее красоту. Как разглядели ее родители. Просто ведь все ваши многочисленные проблемы — они пугают и отбивают желание знакомиться с вашей планетой ближе. Но родители Шерри разглядели ваши сильные стороны. Им стало интересно, и они резко пересмотрели свои взгляды. Что за удивительные люди! Потратили большую часть собранного в течение долгих веков семейного состояния на полеты к Земле! Перестали даже работать… потеряли былой почет и престиж. Но для них это уже не было главной ценностью. И для Шерри, кстати, тоже. Мои родители никогда не одобряли мою дружбу с Шерри… и мои увлечения… они у меня когда-то были другими… а вот ее родители — совсем другое дело. Они всей семьей меня поддерживали. А я… я в какой-то момент времени решил, что все это слишком хорошо и… не знаю. Что это глупо, мое увлечение. Не нужно никому. И не стоит мне больше… — Чем же ты занимался? — спросила не без волнения Джулия. Ей никак не верилось, что все хобби Элроя касаются лишь бумаги и сортировки служебных записок. — Я… признаться, — Элрой посмотрел ей в глаза и тут же опустил взгляд вниз. — Смешное увлечение. Особенно для меня… Вы же, Джулия, не будете… — он не договорил и вдруг разозлился. — Вы! Вы! Вы! Вы! Мне уже надоело, честное слово, говорить «вы» без конца! Надоело поправлять себя! Надоело! Почему я не могу сразу говорить «ты», как вы с Робертом?! Как умеет Шерри?! Я ведь умел раньше! Что со мной творится?! По-моему, это все даже смешнее, чем то, чем я занимался в детстве! Подобно твоему деду, Джулия, я изучал бабочек! Я их фотографировал, а потом складывал фотографии в альбом и любовался. И пытался провести классификацию, как пытаюсь теперь классифицировать служебные записки! Жалкое подобие — да разве ж сравнятся записки с бабочками?! Я-то знаю теперь, что этим на моей планете занимались еще несколько людей в незапамятные времена и что потом их труды потерялись, так как никакой пользы они не приносили. Никакой пользы экономике! Никакой пользы социальной сфере! Но все-таки… может быть, мы зря о них забыли?! Может быть, что-нибудь бы они и дали людям?! Может быть, понятие о красоте?! — Мой дедушка говорил то же самое! — горячо поддержала его Джулия. — Он еще обожал цитировать заголовок статьи в одном журнале: «Под их заурядной внешностью проступает хрупкая красота». Никогда не понимала, почему же у них заурядная внешность. Хотя, конечно, так сразу и не разглядишь все нюансы… надо приложить усилия — ведь их сложно удержать, они летают — и надо еще суметь их рассмотреть! И заметить все то, что скрыто при первом беглом взгляде… Элрой тепло улыбнулся ей. Она помнила слова своего деда. Значит, они так же сильно врезались ей в душу. — Наши люди стали слишком поверхностны, пожалуй. И судят обо всем слишком примитивно, беглым взглядом, как их научили. Но не все же на свете однозначно. Бабочек сложно поймать и разглядеть, но это еще не значит, что этого не имеет смысла делать… — Я одного не понимаю, — продолжала Джулия, — как только вы вообще не замечаете красоту окружающего мира? Ну ладно, бабочки! Они порхают, прилетают и улетают, их можно не заметить… но ведь небо, ведь цветы… они такие яркие! И они не убегают от взгляда. Все, что требуется, — лишь остановить его на них! Неужели вам так это сложно? — Вашим людям тоже не всегда это удается. И даже вам самим Шерри несколько раз напомнила. К тому же, нам даже сложнее… Признаться, — вздохнул Элрой, — у нас нет ничего яркого. — То есть? — У нас все… относительно блеклое. Как этот корабль, как мой костюм… точнее, каким он был, когда я его надевал… как мои волосы и глаза… коричневое. — Не понял! Что у вас коричневое? — Все. — Как все?! Не может быть, чтобы все! — У нас действительно практически все… нет, есть, конечно, оттенки, которые мы зовем цветами. Красный цвет, желтый цвет, синий… но все они какие-то… с налетом коричневого… увидите. — И даже небо коричневое? Элрой кивнул: — В некоторой степени… Нам повезло меньше, чем вам. У нас, пожалуй, все выглядит скучнее. Может, поэтому мы и предпочитаем любоваться новыми запонками, а не природой. — Но… не верю своим ушам! Это же в принципе невозможно! Чем это объяснить? Вы… вы ведь такие же, как мы? Чем вы дышите? Вдруг нам понадобятся скафандры? — Ну что в-ты! — Элрой не смог сдержать улыбки. — Разумеется, у нас все в порядке с атмосферным составом! И мы от вас ничем решительно не отличаемся. — Но почему же оно коричневое? Оно всегда таким было? — пробормотала Джулия. Элрой первый раз подумал об этом. Почему небо у них коричневое. Удивительно, сколько важных и интересных вопросов мог он задавать очкам, и не менее удивительно то, что он никогда их не задавал. Он вечно думал о другом. И задавал только вопросы, касающиеся работы и чего-нибудь бытового. Некогда было задуматься… Только сегодня спросил он себя, почему у них один язык. Только сегодня подумал узнать, с каких пор у них в обществе столько единообразия и столько правил. Ему всегда эти вещи казались самими собой разумеющимися. Данностью. Которую надо принимать. Так, казалось, было всегда. Вот и тут. Все у них коричневое. Всему положено быть коричневым. И именно поэтому небо такое. Зачем еще задавать какие-то вопросы? Как есть, так есть. Но Джулия спросила. И он получил ответ. Который заставил его измениться в лице. Настолько он его поразил! — Нет, не всегда… не всегда так было. Когда-то… когда-то было так же, как у вас. Пока однажды человек по имени Жерар Тчельпьер не открыл, что фильтр из джетчельнитина универсален и способен перерабатывать все вредные вещества, возникающие в процессе производства… его можно было использовать для эффективной переработки любых отходов. Джетчельнитин — то самое вещество, которое защитило экологическую ситуацию! Это было то самое ключевое открытие, после которого и последовал стремительный рост фабрик и городов! Единственным недостатком джетчельнитина было то, что он, при неконтролируемом использовании, оставлял пигменты, способные окрашивать предметы… и попадать в состав атмосферы, никак на него не влияя тем не менее… разве что при преломлении света… небо казалось коричневым… Тчельпьеру, скорее всего, и в голову не могло прийти, что люди окажутся настолько алчными, что пожертвуют естественной красотой природы. Требовалось действительно масштабное увеличение производства, чтобы только этот коричневый сам стал экологической угрозой… впрочем, он не влиял на здоровье, только на внешний вид. Сам Тчельпьер не застал момент массового развития производства... Немногим донесли о «побочном эффекте» фильтра Тчельпьера. Властям тогда было невыгодно. Предпочли скрыть ради увеличения доходов — да тогда и ситуация того требовала, были еще серьезные экономические проблемы, а тут такое замечательное решение… затем это знание утратилось… И, кроме того, коричневело все постепенно и не очень заметно… а в какой-то момент все решили, что так всегда и было… Никто сейчас не вспомнит имени изобретателя. Но мы часто повторяем название области, названной в его честь. Той самой, куда мы держим путь… И даже не догадываемся об этом. Но… когда-то оно было голубым! Прямо как у вас! Оно было! Наступила тишина. Через какое-то время Элрой начал снова. — Я подумал только что… почему же мы не можем видеть сны? Такие же, как вы видите… ведь мы точно такие же люди, как и вы… и понял, что дело в… — Стой! Стой! Стой! Вы не видите сны?! — Только некоторые видят. Я имею в виду взрослое население. Около пяти процентов от общества. И то — это лишь отрывки из прошлого… — Так вот почему она так обрадовалась, когда увидела свой первый сон! Джу, ты слышишь?! А я и не придал особого значения! — Шерри связывала сны с деятельностью воображения, — продолжал Элрой. — Но, как мне кажется, она ошибалась. Одно с другим прямо не связано, хотя, конечно, общее у них имеется. Вот что сбило ее с толку! Она думала, что, раз мы не видим снов, значит, мы не умеем мечтать. Мы же не видим снов совершенно по другой причине. Хотя, возможно, по ней же мы и не мечтаем. Но если она действительно сказывается на сновидениях, удаляя их из памяти, и тут уже мы ничего не можем поделать, то не мечтаем мы по собственной воле… по собственному нежеланию… Одним словом, это все из-за инъекций знаний, которые мы получаем в детстве. Некоторые их вещества… — Элрой взглянул на Джулию, — давайте я обойдусь без подробной химии и биологии, да? Они имеют свойство оставаться в организме и препятствовать именно сновидениям. И немного притупляют определенные эмоции. В остальном же на здоровье они никак не сказываются. В общем-то, это совсем не считается страшным, да и опять же, все давно уже делают эти инъекции, не задумываясь ни о чем, и не подозревают об их влиянии на сны. У нас вообще о снах предпочитают много не говорить. И не думать о них. Считается, что видеть сны — это позорно. Что это признак инфантильности. Ведь в детстве мы видим сны… а со взрослостью они как бы уходят… И никто, у кого они остались, не признается в этом. Существуют даже общества анонимных сновидцев, где люди пытаются отучиться… но правда в том, что у них уже не получится. Шерри первая из тыньчжиан, кто за долгие годы и даже века смог увидеть настоящий, полностью выдуманный сон! Пока же большинство членов тех обществ — куда она, кстати, никогда не входила, потому как не считала нужным от снов избавляться! — видят только отрывки из прошлого. Почему? Те вещества могут находиться в организме всю жизнь в том же количестве, что и изначально, когда попали вместе с инъекциями. Но они могут и разрушаться… если… как бы лучше и понятнее сформулировать?.. если человек будет испытывать вполне определенные чувства… Роберт, у вас очень скептическое выражение лица… ну, если желаете, я могу потом расписать все реакции, происходящие в организме… определенные чувства вызывают определенные гормоны, разрушающие те вещества. Я не могу сейчас точно сказать, какие же чувства способны их вызвать, каким словом их лучше охарактеризовать… это не так важно. Важно, в конце концов, не название, а сами чувства, которые надо ощутить… Правда в том, что мы редко когда их испытываем. Нет, некоторые из нас весьма темпераментны[185]… но у них нет того, что можно было бы назвать… пожалуй, я все-таки назову это так — нечаянной радостью. Они, конечно, радуются, совершая покупки, но… они, в общем-то, уже знают, что будет. А вот радости неожиданной, спонтанной, которая именно поэтому оказывается сильнее всего и вызывает, если все-таки идти к биологии, большее количество гормонов… может быть, радости от собственных мечтаний, радости от неожиданных открытий… одним словом, если человек испытает такое чувство хоть раз в жизни, он станет видеть сны, потому что часть тех веществ разрушится. Необратимо. И что бы они ни делали в своих обществах, какие бы рецепты ни выдумывали, они будут видеть сны. Долгое время только отрывки из прошлого. Но чем чаще они будут испытывать радостные сильные эмоции, чем больше они раскрепостятся, тем скорее смогут избавиться от всех веществ, так что в конечном счете, на примере Шерри мы это и увидели, человек сможет видеть самые настоящие, выдуманные сны! _____________________________________________________________________________ [185] Элрой припомнил взрывающегося периодически Бдэчжа. _____________________________________________________________________________ — А ты видишь сны? — спросила Джулия. — Только… отрывки из прошлого, — смущенно пробормотал Элрой. — Значит, у тебя было мало… такой нечаянной радости? — погрустнела она. — Скорее… я их вижу, потому что мне просто не доделали все инъекции и у меня не накопилось достаточного количества веществ… мне они были ни к чему. Ведь с очками я все уже знал и успешно сдал все экзамены. — Но почему же ты не объяснил Шерри, в чем дело? — удивился Роберт. — Если ты знал… — Узнал только сегодня… — И раньше ты никогда не думал о снах? — удивление Роберта все возрастало. — Я думал только о том, как от них избавиться, — тяжко вздохнул Элрой. Снова наступила тишина. — А расскажи, пожалуйста, побольше об этих инъекциях! Что это? — Извольте. Инъекции начинают делать достаточно рано — это зависит от индивидуального развития. Обычно с четырех или пяти лет. Сначала редко и очень малыми дозами, но постепенно все больше и чаще. В 15 лет, когда человек получает все положенные ему инъекции, его образование считается завершенным, и он отправляется искать работу. Конечно, у нас остались библиотеки, но, признаюсь, их никто и не думает посещать. Ведь там написано либо то, что они уже узнали при помощи инъекций, либо то, что им по специальности не понадобится. Это логично. Если б понадобилось — оно бы уже было в инъекции. Так что тратить время на остальное им в голову не приходит… им гораздо больше хочется попробовать получить собственный опыт. Так что они уходят в работу с головой. — И все у вас проходят одно и то же? — Конечно нет! У нас заранее заложено разделение по специальностям. Каждый изучает только то, что может потребоваться ему… правда, сначала программы очень схожи. Затем уже идет большая специализация… — И вы сами решаете, что выбрать? — Эээ… пожалуй, нет. — То есть как?! — Решают скорее… наши родители. И государство. Оно всегда предоставляет выбор семьям... Не каждый может определиться в пять лет с собственной специальностью. Такой, которая была бы полезна обществу. Большое влияние оказывает именно мнение родителей и родственников… чаще это они решают за ребенка. Но вдруг обществу пока не требуются те специальности, что они выберут? Вот поэтому государство и предлагает каждой семье на выбор лишь несколько требуемых специальностей. Семьи решают, что им больше подойдет, уже из ограниченного набора того, что есть в наличии. Получается своеобразный компромисс с государством. — Все равно мне непонятно! А как государство определяет? — Составляет планы, разумеется. У нас в Администрации есть целый отдел прогнозирования. — Но… но если человеку ничего не нравится из предложенных вариантов? — Такого еще не случалось. — Но ведь!.. — Им нравится. Почему бы им не нравилось? Во-первых, за них уже все решили, и им не надо брать на себя ответственность. Во-вторых, у нас нет плохих и непрестижных специальностей. Остались только хорошие. И у всех есть равные возможности, и каждый имеет право построить карьеру, если будет примерно трудиться. В-третьих, они обязательно найдут рабочее место. Это гарантировано государством. В-четвертых, они ощущают себя нужными на своем месте. Для всех нас куда как большим ужасом является перспектива остаться без работы. С инъекциями же, сделанными по предварительным планам, этого не произойдет. — Да ваша жизнь вся состоит из одной работы, вот так если послушать! — От этого зависит их дальнейшая жизнь! — Ну а если все-таки то, чему их хотят научить, им не нравится? Если у них есть другие способности, которые выбранная специальность не дает реализовать в полной мере? Что им тогда делать? — Что делать? — переспросил Элрой, хотя в этом не было надобности. Просто не хотелось говорить ответ. Ведь он звучал неумолимо и страшно даже для него самого. — А что они могут сделать?.. Ничего не делать. Пересмотреть свое отношение. Забыть. И полюбить то, чем им заниматься положено. Это… на самом деле… удается… Удается забыть. — Но так нельзя! — возмутилась Джулия. — Так нельзя делать! А на что нам тогда наши природные способности даны?! Если они есть — значит, для чего-то нам их дали! И надо их развивать!.. А вы все добровольно зарываете их в землю! У вас, честное слово, какое-то совершенно безумное общество! У вас все вверх ногами! — Пожалуй, что так, — согласился Элрой. — Может быть, судя по тому, что никто из нас снов не видит, по-настоящему счастливых у нас нет… зато… зато нет и несчастных… И даже у вас, у вас на Земле, где вроде бы существует полная свобода выбора собственной специальности… нередко ту, что выбираете вы сами, не принимают, потому что в данный момент она обществу, как это кажется со стороны, не нужна. Все равно вы добровольно идете — а на деле вас все-таки вынуждают идти — работать там, где это требуется, где нужны рабочие руки… Мне тяжело это говорить, Джулия, но если бы только Шерри не нашла вас и ва-твой проект… ведь тебе пришлось бы от него отказаться, его же… они его не приняли… Вряд ли вы бы отказались от него сразу. Но со временем, если бы ничего не менялось, обстоятельства вынудили бы вас рано или поздно… в итоге вы бы расстроились еще больше, чем если бы только сразу стали заниматься чем-то другим, что — да даже и по статистике ваших аналитических земных агентств — оказалось бы более востребованным на данный момент. У вас же много таких людей… отчаявшихся и отказавшихся… у нас, по крайней мере, предпочитают ни о чем не мечтать — или скорее забывать детские мечты — чтобы потом спокойно принять свою специальность. — И это все равно неправильно! Тем более Шерри все-таки нашла меня! Это же невероятно, правда? Что человек с другой планеты… Кажется совсем невероятным! Но тем не менее это так… а вот теперь наш отрывок даже продемонстрируют на показе! Значит, работа, которая тогда показалась той конкурсной комиссии ненужной, оказалась все-таки… ну… нужнее, чем они думали… а они просто не знали об этом сначала. — Проблема в том, что никогда так просто не узнаешь, что окажется нужнее. Мы можем предполагать, но с тем же успехом мы можем ошибаться… — А вот в том-то и дело! — вставил Роберт. — Нечего гадать, надо пробовать! Если ты сам уверен в собственных силах, то надо пробовать! — Ну а если ты все же заблуждался, — Элрой помолчал. И опять вдруг повысил голос. — Да что я только говорю все это время! Я ведь знаю! Я знаю, что надо пробовать! Почему я не пробовал?! Почему столько времени всю эту ерунду поддерживал?! Мне все кажется, это я управляю и составляю планы, а на самом деле мной управляют! Общепринятые правила, позорные трусливые правила, которые я зачем-то поддерживаю и которым подчиняюсь! Эти инъекции отучают их принимать собственные решения и не дают видеть сны! Их вообще надо запретить! И пусть учиться без них будет сложнее, и пусть они потратят больше сил и энергии — ничего им не будет! Переживут! Учились же когда-то по книгам наши предки! Учитесь же вы! — зато они и получить кое-что смогут! То, что, кстати, не помешает им потом и в работе, — твердость, решительность, ответственность! А то ходят все такие расхлябанные и ждут, пока за них все решат! Пока все им укажут! Безобразие какое-то! Он глубоко вздохнул. — И, представляете, я столько лет не давал себе обо всем этом подумать. А теперь позволяю себе кричать, еще и перед вами… очень плохо, что я кричу и не могу контролировать свои чувства. Извините… Шерри никогда не воспринимала свои инъекции всерьез. Она их прогуливала без всяких зазрений совести. Поэтому фактически показала плохие результаты на выпускных экзаменах. — Но она так прекрасно изобретает! Быть того не может! — в очередной раз удивился Роберт. — Вы, Роберт, наверно решили, что ей досталась должность изобретателя? — Ну разумеется! Кто же еще может быть?.. Хотя по твоему вопросу я уже прекрасно понял, что кто-то другой… неужели?! Кто?! — К сожалению, на тот момент свободных инъекций на должность изобретателя не было… Ей досталась должность менеджера по закупкам. Она должна была… работать на складе. Но она не пошла на склад, как вы понимаете. Предпочла остаться без работы… впрочем, у нее есть стипендия на научные исследования. И это хорошо. Это все равно, что заработная плата… была, точнее, стипендия, теперь-то… — Что-что-что?! — Роберт уже не слушал его. Он никак не верил собственным ушам. — Где работать? На складе?! Элрой кивнул: — Но ее не привлекала эта должность… так что она занималась самообразованием. На самом деле она прочитала очень много книг в центральной библиотеке. Именно по части физики, химии… конечно, та база знаний, что дается всем в первые годы инъецирования, превосходит все ваши земные знания в этих областях, но многое ей пришлось углубить и узнать самой. Хотя, по идее, все это она могла бы получить при помощи инъекций, как другие изобретатели. — А они, хотелось бы мне знать, чем занимаются? — не удержался Роберт. — Они тоже смогли изобрести проявитель мечтаний? — Они, — Элрой запнулся. Неловко даже сказать! — Они… ну, и они тоже чем-то заняты… дело в том, что у них нет больше конкретных идей. Потому что, кажется, дальше изобретать уже некуда — все и так готово. Впрочем… может, им не хватает воображения?.. Ручку для подписей они модифицировали вполне ничего… мне понравилось. Или вот еще бумага, которая больше не режется. А то бывало достаточно неудобно… — Ясно, — сказал Роберт задумчиво. — А тебе что предназначалось? — спросила Джулия. — Наверно, работа в Администрации? — Мне да, повезло, — согласился Элрой. — Правда, не совсем то, чем я занимаюсь сейчас. Как раз по плану я должен был быть одним из распределителей инъекций. Они ведь дорогие, и их нельзя так просто проливать или что-то еще… потом, может быть, если бы я усердно трудился, мне бы доверили составлять планы… точнее, сверять все цифры еще раз. Может даже, доверили бы и контрольную сверку. Возможно, это было бы вершиной моей карьеры, хотя… кто знает? — А сейчас ты этим совсем не занимаешься? — Признаться… — ему стало крайне неловко, — …занимаюсь. Этим и не только… очень многим… я… да, именно я даю указания, рекомендации… решаю на основе получаемых данных, сколько каких инъекций может потребоваться… вообще-то дальше уже разбираются сотрудники… но вряд ли они бы без меня… в общем, я этим действительно занят. Он помолчал. — Но, пожалуй… скоро уже не буду, — как-то неуверенно пробормотал Элрой. — Я больше уже… не хочу. — Может, конечно, я и ошибаюсь, но мне кажется, это правильное решение, — поддержала Джулия. — Жаль только, что так долго… — Но лучше уж поздно, чем никогда. Они помолчали еще немного. — И, значит, Шерри арестовали за это? — спросил Роберт. — За то, что она не соглашалась с вашими устоями и поставила их правильность под сомнение? — Да, именно так. Вынесли, конечно, по формальным причинам… — Мое сообщение! — перебил его Роберт. — Неважно! Не оно, так что-нибудь еще! Повод для подписания приказа об аресте всегда найдется… — Это отвратительно! Я вообще готов свариться от негодования! Кто только мог… как рука поднялась?! Кто-то ведь составил приказ об аресте! Ты ведь даже знаешь, кто, да, Элрой?.. Нет, я бы вряд ли смог такое вытерпеть… хотя бы просто знать, кто это сделал! Судя по тому, что ты мне рассказал о вашей планете… Наверно, это какой-нибудь бесчувственный, лишенный всякого сострадания и совести и подчиняющийся лишь вашим дурацким правилам, не имеющий собственного мнения… — Роберт! Ну прекрати уже! — перебила его Джулия, заметившая внезапные перемены в лице Элроя[186]. — Ну что тебе так обязательно говорить о плохом?! Ну даже если и так, зачем все это сейчас представлять?! _____________________________________________________________________________ [186] Хотя он старался как мог не подавать виду. _____________________________________________________________________________ — Пожалуй, — согласился Роберт. — Действительно, занесло… Лучше уж о хорошем… Хорошо, что у вас остались еще такие славные люди, как ты, Элрой. Элрой предпочел промолчать. — Ведь надо попробовать их убедить? — продолжал Роберт. — Нельзя не попробовать! Думаю, они смогут понять и пересмотреть свои взгляды, ведь смог же ты! Они отпустят Шерри! Она же не сделала ничего плохого! Наоборот! Я считаю, она действовала правильнее всего! Они поймут! — Мне бы очень хотелось в это верить! — согласился Элрой. — Конечно, я мог бы попробовать взломать тюремную защиту, освободить Шерри и спрятать ее где-нибудь… найти укромное место, где бы ее никто не нашел, знаю я несколько… но это было бы неправильно. Мне надоело молчать. Надоело действовать тайно. Нет, я в состоянии сказать правду в глаза. По крайней мере, то, что я сам искренне считаю правдой. То, что я искренне принимаю за правильное… Может, я себя и переоцениваю… и их тоже… хотя, скорее, нет. С вами… с вами мне стало понятно, что мы все на Тыньчже себя недооцениваем. И я попробую! — решительно закончил он. — Вот и замечательно! — радостно улыбнулась ему Джулия. — И мы как раз успеваем! Это очень хорошо! — А куда мы летим, можешь еще раз напомнить? — На Большое Заседание. Сейчас уже начинается заключительная часть на улице с выступлением на сцене перед большим количеством слушателей. Тем лучше! Мы как раз успеваем! И, кстати, тюрьма, в которой сейчас находится Шерри, расположена совсем недалеко. — А сколько времени вообще ваше заседание длится? Кажется, ты о нем уже давно говорил… — Шесть с половиной часов. — Шесть с половиной часов?! Это же с ума сойти! — Говорю же: вы не знаете Тыньчжа! Но, должен заметить, в случае с Большим Заседанием вы все же ошибаетесь — все эти часы там очень интересно. Ведь присутствует множество послов с других планет, читаются доклады… до этого еще около часа соблюдаются все обычаи и традиции — Церемония открытия Заседания! Я помню ее еще с подростковых лет! Пока я присутствовал только на одной, ведь Заседание проходит всего лишь раз в пятилетие! А в десять меня тогда не пустили… Так вот, Церемония открытия непередаваемо интересная! Хотя… не знаю, вам, может, и не очень… она очень формальная. Но я помню, было здорово! — Но разве интересно тебе тогда было слушать все эти шесть часов доклады?! Ты же должен был их все знать! — Одно дело знать, другое дело видеть людей, их читающих. Это, действительно, совсем другое! Хотя, конечно, я понял сегодня, что Заседание — ерунда по сравнению с управлением космическим кораблем и полетом к Земле… А теперь позвольте радостно объявить вам о том, что изобретение Шерри прямо сейчас будет введено в, — он еще что-то подкрутил и сложил створки, — рабочее состояние! Вот и все! Видите? Они в восхищении прильнули к нему. Роберт даже забыл ненадолго об управлении.[187] _____________________________________________________________________________ [187] Кстати сказать, автор просит прощения за то, что стал с какого-то момента времени пропускать ремарки Элроя по части управления кораблем, которые он, конечно, продолжал отпускать по ходу их беседы. Главное, что Роберт их слышал! _____________________________________________________________________________ Шарик вновь стал излучать тепло. Элрою хотелось рассмеяться во весь голос, потому что он давно уже не ощущал подобного тепла в руках, исходящего от вещи. Может, только в детстве, когда он брал в руки земные артефакты… Это тепло было, если можно так выразиться, живым и очень похожим на то, что он ощутил, когда взял руку Джулии в свою… Шарик легко парил у него в руках, он повесил его на цепочку. — Мы его потом обязательно передадим Шерри, — сказал он счастливо. — И пусть именно она поможет перевести все на пленку… Лететь уже недолго. Совсем еще немного! — Элрой, а можно тебя попросить… — Роберт замялся. Но ему этого давно уже хотелось. — Можно попросить тебя дать мне ненадолго твои очки… мне, признаться, очень интересно! Пожалуйста, прошу! Теперь, когда ты закончил, можно их разглядеть? Мне, как изобретателю, хотя бы просто подержать… нет-нет, Джу, не смотри так! Я и не думаю их надевать! Мне только рассмотреть. — Конечно, разумеется, — Элрой был совсем не против. — Пожалуйста, держит… держи! Роберт в восхищении взял их в руки и принялся внимательно разглядывать. — И ведь… ничего не видно! Выглядят как самые обычные, самые посредственные, скучные, ну совершенно обыкновенные… — Я бы так не сказал, — успел вставить Элрой. — Они очень красивые сами по себе. — Извини, опять заговорился! Как обычные очки… а ведь это совсем не так! Ну Шерри, ну ты просто поразила меня! Уж куда дальше было! Но ты умеешь! Умеешь поражать и с одной стороны, и с другой… Роберт поднес их почти к самому лицу. — А можно мне их надеть? — спросил он Элроя. — Пожалуйста, если тебе так хочется, — согласился он. Джулия бросила на него раздосадованный взгляд. Зачем он разрешает Роберту! Ведь в мультфильме они пришли к выводу, что подобные очки — это все-таки плохо. И сам Элрой, кажется, с этим соглашался. — Но… нет, не буду лучше. Не хочу. Зачем мне? Я сам смогу со всем разобраться и без них. Роберт, казалось, сказал все это в первую очередь для себя и уже готов был отдать очки владельцу. — Пожалуй, — как бы согласился с ним Элрой, — но я буду не против, если ты еще немного подержишь их сейчас у лица, да, вот так, прямо перед глазами. Мне, честно признаюсь, всегда хотелось увидеть именно земного человека в этих земных — ведь они же с Земли на самом деле! — очках. Вы, Роберт, признаюсь, выглядите весьма… Он не договорил. Потому что корабль вдруг затрясло. В первую секунду очки все-таки свалились Роберту на его большой нос, еще через несколько — не удержались и упали на пол. — Скорее! Давайте мне их! — Элрой не на шутку разволновался. Роберт обнаружил, что произошло ужасное! Они разбились! Надо же! Бластер их не брал, а вот от падения стеклышки немного, но треснули. Он даже не нашел слов, чтобы предупредить и так уже порядочно взволновавшегося Элроя, лишь молча протянул ему очки. Элрой надел их как ни в чем не бывало и затараторил ему целый ряд команд. — Ну вот, позади, — вздохнул он с удовлетворением. — Я уж испугался, эти двое нас настигли… хотя когда я передавал вам очки, я знал, они не успеют за то время, что вы будете их мерить. И что я только не учел другого? Мы сейчас немного протаранили астероид. На самом деле это не так уж страшно, но и замечательного ничего нет. Корабль стал менее маневренным. Теперь лететь придется медленнее. Эти двое нас скорее догонят. И… и мы прилетим только к самому концу Заседания. Но нет, мы все равно успеем! А все из-за… не стоило мне, правда, отвлекаться. Нельзя мне пока еще отвлекаться. Без очков все-таки… да, — грустно и очень неопределенно закончил он. — Надо помнить об ответственности… Роберта с Джулией волновало еще кое-что. — Они все еще работают? — Ну конечно! — Элрой сказал об этом как о чем-то само собой разумеющемся. — Только если их совсем разбить — тогда перестанут. Шерри и на них наложила хорошую защиту… их вообще сложно разбить, просто сказался недавний удар бластера. Сразу видно, это именно Шерри над ними работала. Самый наглядный пример того, что она всегда очень тщательно относилась к своим изобретениям… в отличие от ваших инопланетян с планеты Биба. Эрлу меньше с ними повезло, — он улыбнулся. — Но ведь они теперь… неудобно же смотреть! — расстроилась Джулия. — Так ведь… ничего, мне это не помешает уже, — махнул рукой Элрой. — Не вечно же мне в них ходить! Для себя он уже решил. Если Эрла насильно лишили очков, то он… он сам от них откажется по собственной воле. И это будет правильно. Они определенно поняли, что он собирался сделать. — Вот и хорошо! — улыбнулась Джулия. — И все же я рад, что успел увидеть их на лице человека именно в качестве обыкновенных очков. И не просто человека — на землянине. Все-таки сбылась моя маленькая глуповатая мечта. — Вот об этом я и хотел сказать! — вставил Роберт. — Почему-то когда они попали мне на нос, я подумал, они не сработали! Я не смог не задать им несколько вопросов, успел… ну, о Стоунхендже, о Бермудском треугольнике… а они промолчали! Или они работали, но именно на эти вопросы ответов не знают, может, так? Обидно… — Нет-нет, они работают. Только на меня. А для остальных людей это и впрямь обыкновенные очки. Одним словом, совсем не так, как в вашей истории, где они подходили всем, кто их мерил. — Ааааа, — несколько разочарованно протянул Роберт. Ему все-таки было обидно, что так близко, казалось бы, была возможность узнать о… — Но это же не загадки, это тайны, — сказал Элрой. — Тайны не всегда требуют разгадок, в этом их сила и притягательность… и романтика тоже. Поверь мне, знающему, что там творилось и творится… Впрочем, если уж тебе так сильно хочется… нет все-таки, только потом! Они нас настигают! Пожалуй, пора попросить тебя передать мне управление. Теперь дело серьезно, надо выполнить много команд… еще и астероид… ты не обижаешься? — Ну еще бы… главное сейчас — наша безопасность! Рули! Элрой уселся за штурвал. — Видите эту звезду? — он указал им на одну из тысяч, — Мы уже в родной… ну, для меня конечно… галактике. Вы сейчас видите наше собственное солнце. Скоро пойдем на посадку… Больше он говорить не стал, принялся только активно щелкать по кнопкам и хвататься за рычаги. Раза два даже менял проводки. Но одну руку он все время держал на штурвале и не уставал крутить им в разные стороны. За окном временами происходили какие-то вспышки. Казалось, будто кто-то, живущий прямо тут, в космосе, радуется их прилету и им салютует. На деле же их обстреливали сумевшие подтянуться наконец Дчкартс и Нойтчш. Однако Элрой очень вовремя предупреждал их удары, так что те вполне заслужили называться мазилами. — Ох, а вот это уже никуда не годится! — выкрикнул он вдруг. — Сейчас, ну же!.. Они почувствовали удар. — Справимся! — утешил Элрой и их, и себя. — Вон, видите! Тыньчж! Еще немного! Оставалось действительно совсем чуть-чуть! Они почувствовали второй удар… — А что, мы им сдачи дать никак не можем? — спросил Роберт. — Они же так весь корабль разнесут! — Не успеют! Поздно уже! — с вызовом возвестил Элрой. Впрочем, видно было, что сейчас он находился в состоянии возбуждения. Все-таки нервничал. От него сейчас зависела посадка. — Единственное — они задели амор… короче говоря, посадка не будет самой мягкой! Держитесь! Что творилось дальше, описать достаточно сложно. Корабль трясло так, что даже Роберту мало не показалось. В иллюминаторах вокруг была одна лишь коричневая пылища, и было совершенно непонятно, приземлились они уже или еще нет. Но вот все остановилось. И воцарилась тишина. — Фуууух! — облегченно выдохнул Элрой. — Это было непросто… впрочем, чего я? Хорошо, что никто не пострадал! Поздравляю, Джулия, поздравляю, Роберт! Добро пожаловать в Тчельпьорью! Добро пожаловать на Тыньчж! Лучше нам не засиживаться! Те двое все еще на хвосте! Но ничего… Да-да, сюда, к двери! Ох, ее придавило!.. Роберт, поможете? Спасибо! Пришлось сесть не там, где планировал… но ничего! Тут же прямо можно запрыгнуть на монорельс, идущий как раз к нужной нам точке! Заодно по дороге покажу вам собственный дом, Администрацию — да, я недалеко от нее живу, здание суда, Зал заседаний… и тюрьму… если вы все это только успеете разглядеть, скорость движения будет большая… ну вот, наконец она открылась!.. Весь путь займет минуты две! Держитесь!