Научи меня мечтать!

— Вот так я и разобрался со взбесившимся кабаном. По-моему, весьма справедливо и поделом, — закончил очередной свой рассказ Роберт. За эти месяцы у него вошло в привычку рассказывать по вечерам Шерри с Джулией всякие занятные истории и случаи, произошедшие с ним или его коллегами во время экспедиций. Костер мирно потрескивал перед ними, не скупясь на согревающее тепло для всех. Приятно, знаете ли, в конце октября. Даже если этот октябрь вы встречаете на холмах Голливуда. Можете не верить, но даже тут начинало чувствоваться дыхание осени. Хотя, конечно, не так явно, как, например, в Нью-Йорке. Рыжий костер, темные длинные тени, расходящиеся во все стороны, фиолетовое небо, желтые звезды… — Никогда бы не подумала, что такое возможно! — воскликнула Джулия. После его сегодняшнего рассказа ей стало немного неуютно… она даже оглянулась несколько раз по сторонам, будто хотела удостовериться, что никаких инопланетян в округе не имеется. — Но потом все это не оправдалось, — успокоил Роберт. — Нет, Тунгусский метеорит и инопланетяне, по моему скромному мнению, ничего общего не имеют. По крайней мере, сам я ничего подходящего там не засек. Кроме какого-то случайно подвернувшегося кабана. Их путешествие подходило к концу. Подумать только! Шерри, а за ней и Роберт прилетели в Нью-Йорк в юный зеленый май, и все знойное лето и золотую осень они провели разъезжая по странам и континентам. Все время казалось, что путешествие это только-только началось, что все еще впереди! А окончание наступило так быстро, они и подготовиться не успели!.. Становилось даже грустно. Все когда-нибудь кончается. Но стоило лишь начать вспоминать о том, что они пережили, ощутили, увидели и сделали, как им уже казалось, будто все это они совершили не за несколько месяцев, а за несколько лет, а то и десяток… Джулия практически закончила свой мультфильм. Сценарий был готов, раскадровки нарисованы, песни написаны. Она уверяла Шерри, что в буквальном смысле видит историю от начала и до конца[108], что приводило Шерри в неописуемый восторг. ___________________________________________________________________________ [108] Почти… оставалась еще совсем крохотная, самая последняя сцена, и Джулия никак не могла решить, какой же ее сделать… _____________________________________________________________________________ — Это просто замечательно! — улыбалась она. — Совсем скоро его увидят и другие! Еще чуть-чуть осталось потерпеть! Не так давно — в конце сентября — они отпраздновали День Рождения Джулии. Вот тогда-то Шерри и преподнесла ей лучший из подарков — небольшую сценку из ее собственного мультфильма. Да-да, вы правильно поняли! На пленке! Самой обычной пленке — самом обычном носителе на Земле. Этот отрывок ничем не отличался от тех, какие обычно создает штат художников — с кисточками и карандашами. Только появился он, как казалось, просто так — без всей этой работы. Из головы одного человека. Первые несколько часов после демонстрации Джулия с Робертом пребывали в полнейшем недоумении. — Но вы же знали! — удивлялась Шерри. — Я же с самого начала сказала вам: у меня есть проявитель мечтаний! Неужели вы за все лето подготовиться не успели? — Да нет же, нет, Шерри! Я готова была! Но одно дело — понимать и ожидать, а совсем другое — действительно увидеть!.. Я же только нарисовала раскадровки, следуя сценарию, — всего-то! А тут все в цвете! Чудеса! Нет, правда! Шерри! Ты только взгляни, какой тайминг! А как плавно они движутся! Обычно в голове всегда все выглядит лучше, чем в жизни, а тут и правда все в точности, как я мечтала! Это идеальное исполнение! Я в восторге! И знаешь, что главное? Они как живые! Такое бывает? Это не просто технический перенос — ты будто чувства мои на пленку перенесла! Невероятно! Шерри, ты и весь твой научно-исследовательский центр — вы все просто гении! Как они… как вы так смогли? Из ничего буквально — создать такое?! Я поражена! Шерри тогда покрылась румянцем: — Ну что ты, Джулия, говоришь? Ничего удивительного в этом нет. Не забывай, все это у нас уже было, когда мы обсуждали историю, особенно у тебя — в голове. Я лишь перенесла. Для меня гораздо большей тайной — да что там? — чудом остается именно то, как ТЫ смогла представить все это! Вот чему надо удивляться! Этот отрывочек появился из твоих представлений, а откуда появились они? Вот уж действительно загадка! — Ах Шерри, я так давно привыкла мечтать… — улыбнулась Джулия. — Для меня это уже естественно и получается всегда само собой. Я никогда не задумываюсь, как именно… а зачем?.. Это как… привычка! Действительно! Есть у меня такая привычка. Джулия выглядела довольной. Очень уж ей понравилось, как прозвучала последняя фраза. Этот отрывочек они отправили на отборочный тур одного из анимационных конкурсов. Для участия требовалось обязательно приложить, помимо раскадровок, сценария и краткого представления мультфильма, еще и пример анимации. Джулия возлагала на конкурс большие надежды: — Понимаете, это особенный конкурс — специально для дебютных работ! Пока они разрешили представить им лишь отрывок, а не весь мультфильм — и отбирать финалистов будут именно по нему. Поэтому надо, чтобы он им понравился! Это крайне важно! Если наш отрывок пройдет отборочный тур, он попадет на специальный показ. В зале будут присутствовать продюсеры, спонсоры, дистрибьюторы, может быть, журналисты… одним словом, очень важные люди. И будет здорово, если им понравится… ведь мало создать мультфильм, надо, чтобы остальные его увидели! На большом экране или хотя бы в магазине. Вряд ли многие станут, как я, посещать архивы… большинство даже права доступа к ним не имеют! Кто вообще о них слышал?.. Я постоянно бываю в нашем от колледжа и знаю, что говорю! Столько чудесных работ находится! Дико жаль, что они так и остаются почти никому не известными!.. И с нашим мультфильмом будет так же, если я просто сдам готовую работу в какой-нибудь фонд… Но я так не сделаю. Сначала мы поборемся. В чем вообще смысл создавать мультфильм, если поделиться им не с кем?.. А сможем ли мы поделиться — зависит от тех людей на показе. Так что все это очень важно. Джулию с тех пор стали одолевать сомнения, которыми она делилась с Шерри и Робертом: — Понимаете, пока мы все это придумывали, мы же совсем не думали о вкусах окружающих… Мне иногда вспоминается мой провал… в тот день, когда я познакомилась с Шерри… а вдруг им тоже не понравится? Нет, мне-то, конечно, нравится безумно, и я всегда делала только так, как нравилось мне, но вот поэтому я и думаю — а как же в случае с ними? А вдруг они не поймут? Что тогда делать? Какая она — наша аудитория? — Джу, — успокаивал ее каждый раз Роберт, — не трать нервы понапрасну. Ты все сделала правильно! Главное, что мультфильм нравится тебе самой! Разве я не прав? Тебе ведь нравится? И нам нравится! А почему же им не понравится?.. Но даже если и так, ну, не понравится… но какая тебе будет разница? Тебе-то собственный мультфильм от этого меньше нравиться не станет, ведь так? И мне. И Шерри, думаю, тоже. Шерри каждый раз с железной уверенностью это подтверждала. — Найдем тогда другой способ, не переживай только так! Но Джулия все равно нервничала. Поэтому они все были вне себя от счастья, когда Роберту пришло три приглашения на показ. Джулия ходила как во сне. — Я прошла! Я прошла отборочный тур! Я смогла! Не верится! Я смогла! Вы представьте только! — обращалась она попеременно то к Шерри, то к Роберту. — Вы подумайте! Я смогла! — Я всегда это знала! — Шерри не уставала снова и снова радостно обнимать подругу. — Роберт, согласись? Разве можно пропустить такой мультфильм?! Они и не пропустили! Показ этот был в конце октября — оставалось всего-то два дня! — и проходил, конечно, не где-то, а в великолепном Голливуде. Поэтому их настоящее пребывание на холмах было более чем оправданно. Завтра они остановятся в гостинице. Завтра они должны будут настроиться и подготовиться. Завтра они весь день проведут в магазинах.[109] ___________________________________________________________________________ [109] Эта мысль приносила Роберту истинные страдания. Но чего не сделаешь ради Джулии? Не явишься же на показ в сапогах и плаще? _____________________________________________________________________________ Но все это завтра. А сегодня — это сегодня. Сегодня в их распоряжении еще целый вечер. Сегодня они сидят у костра, и им так хорошо всем вместе! Сегодня они проведут ночь на природе — Шерри предложила неожиданно замечательную идею переночевать на холмах в палатках! — Сегодня случилось необыкновенное! — голос ее был лучистым и очень счастливым. — Я видела удивительный сон! Невероятно, но я действительно его видела! Все было так, как если бы это случилось на самом деле! Вы представляете? Хотя я точно знаю: этого не случалось со мной никогда. — Большинство снов никогда и не случалось в реальности. К счастью, надо полагать. Иногда такое привидится… — Но у меня другое! У меня сон был очень радостным! Я хочу, чтобы он воплотился в жизни! Сначала я, как и всегда, видела отрывки из детства, видела родителей… а потом сцены из прошлого закончились! Вдруг все поменялось, и я оказалась у своего друга в гостях. И мы разговаривали! Просто… просто давно уже мы не разговаривали, как раньше. А тут — он меня внимательно слушал и лишь иногда задавал вопросы. А рассказывала я о нашем путешествии. О том, что мы пережили! О том, как Джулия без устали рисовала и выдумывала, о том, как Роберт ее критиковал… А еще ему не терпелось посмотреть наш мультфильм! И когда я как раз вручала ему пленку, я вдруг проснулась! Ну надо же! Я не успела увидеть его реакцию! Обидно… А все же — это был удивительный сон! Наверно, ничего особенного с вашей точки зрения, но для меня… что-то меняется, что-то становится по-другому, я чувствую! И это прекрасно! — Шерри, я так за тебя рада! — улыбнулась Джулия. — Это же счастье — видеть такие сны! Когда просыпаешься, и на душе тепло! Я вот однажды ходила под впечатлением от сна почти неделю! Они немного помолчали. Всем сейчас было очень хорошо и уютно — наяву. Настолько хорошо, что можно было уже начинать сомневаться: а не сон ли это и впрямь? Они были полны надежд и веры в лучшее. Путешествие их заканчивалось, но не жизнь! Жизнь обещала еще множество удивительных впечатлений и событий! Что-то кончается, но что-то в тот же самый момент должно начаться… Послезавтра, например, их ждет важный показ. Никто из них еще не был на показах подобного уровня. Все это сулило новые впечатления… Но и сейчас уже можно не сомневаться: их мультфильм обязательно заметят! Потом, правда, Шерри придется на какое-то время уехать к себе. Это казалось какой-то глупой, неудачной шуткой! Не верилось, что такая близкая Шерри, Шерри, которая всегда рядом, к которой всегда можно обратиться, должна будет уехать… Это неизбежное обстоятельство несколько омрачало их мысли о будущем, но отъезд ее был необходим, и осознание этой необходимости заставляло их смиряться с предстоящей разлукой. И вообще, им больше нравилось думать о том, что будет, когда Шерри вернется опять. Шерри так и не раскрыла им принципов работы «проявителя». Она ограничилась лишь малым, но они больше ничего и не требовали: — Знаете, этот отрывок мне удалось проявить самой. Но он небольшой. А вот чтобы перенести на пленку весь мультфильм, потребуется помощь всего нашего центра. Мне правда очень жаль, но вам туда пока никак нельзя… у отца же секретная лаборатория… — тут она становилась немного неуверенной. — Вы же не обижаетесь? Правда? Мы постараемся справиться как можно скорее! Я уверена, у нас все получится! Может даже, я найду какой-нибудь способ передать вам мультфильм пораньше, пока сама еще буду там… да, обязательно! Вы без него не останетесь! — Но сама-то ты вернешься? — обеспокоено спрашивали они в один голос. — Ну разумеется вернусь! После всего, что мы пережили вместе, разве можно так просто разойтись и больше никогда не встретиться снова? Нет, конечно! Это просто невозможно!.. Сейчас я вижу лучше, чем когда-либо: мне страшно повезло! Потому что у меня есть такие друзья, как вы! Честное слово! Я так дорожу нашей дружбой! По правде говоря, мне совсем не хочется улетать к себе… И я буду очень скучать! Но я должна и… и мне просто необходимо вас предупредить: если вдруг какое-то время от меня не будет вестей, это все только из-за внешних преград… А мне ведь так хочется верить, что все пройдет без проволочек! Нет, я просто обязана буду вернуться, куда там! — Возвращайся в любое время! — говорил ей тогда Роберт. — Мы с Джулией всегда тебя ждем! — Непременно! Как только появится возможность! Но даже если у меня вдруг никак не будет получаться, вы знайте, я все равно никогда вас не забуду! Не забуду все эти дни и все, что мы пережили! Роберту казалось даже странным, что она говорила это с таким волнением. Конечно, разлука — это тяжело, но что уж такого ужасного может встать у нее на пути и лишить возможности вернуться? Тем более ей в свое время разрешили совершить целое кругосветное путешествие, неужели теперь кто-нибудь не позволит ей просто выехать? И разве люди, занятые перенесением на пленку мультфильма, могут быть такими жестокими? Нет, он ничего такого придумать не мог, а потому считал, что Шерри, скорее всего, лишь «страхуется», и был уверен в ее скором возвращении. По крайней мере, ему хотелось верить, равно как и Джулии. Сейчас они сидели у костра. Поговорили еще о всяких пустяках, но мыслями опять были в том недавнем разговоре, а также в ожидании показа. Этот показ пока очень удачно заставлял отвлечься от неминуемой разлуки. — Знаете, ребята, пойду-ка я, пожалуй, в палатку, еще порисую! Эта последняя сцена — никак не выходит из головы! Я изобразила уже несколько вариантов. Сначала кажется, что хорошо, а потом посмотрю свежим взглядом — нет, не то, все совсем не то! Меня все не покидает ощущение, что там… ну… слишком много слов… Но после Шерриного рассказа о сне мне вдруг захотелось попробовать еще раз! В общем… пойду я, если вы меня отпускаете. Она улыбнулась и отправилась к себе. Шерри с Робертом остались вдвоем. Он взял свою гитару и принялся импровизировать. — У нее все получится, я не сомневаюсь. Просто ей, наверно, жаль расставаться со своим творением и отрываться от него. Ведь когда все это перенесется на пленку, она будет иметь уже куда как меньше возможностей что-то там исправить, чем сейчас, когда все у нее в голове. Вот поэтому, наверно, и недовольна так этой своей последней сценой — не хочет отпускать… это и понятно… — Роберт помолчал немного. Ему сейчас очень хотелось, на самом деле, чтобы Джулия подольше сочиняла свою сцену — тогда и Шерри бы дольше оставалась с ними. — А ведь знаешь? У меня для тебя подарок! — Правда?! — искренне удивилась Шерри. Похоже, известие застало ее врасплох. — Конечно! Не могу же я отпустить тебя без подарка! — Ох, Роберт! Спасибо!!!… Но… что бы это могло быть? — А ты попробуй угадать! Представь-ка! — он улыбнулся. — Роберт… — Шерри вздохнула. — Неужели ты еще не заметил? Я не люблю акцентировать на этом внимание и признаваться, но я думала, что и без этого видно даже невооруженным глазом: у меня плохо получается… и всегда плохо получалось… — Вот уж неправда! Только тебе такое и говорить! Ты каждый день что-то выдумываешь, вот сколько я тебя знаю! — Ничего я не выдумываю! — Шерри, казалось, досадовала. — Я действую… на основе фактов. — Ничего себе «на основе фактов»! — рассмеялся Роберт. — А твоя выдумка насчет китайских палочек — помнишь, в ресторане, когда ты спросила, почему нам подали столько дирижерских палочек на стол, если мы не дирижеры — это тоже на основе фактов было? — Хорошо еще я не додумалась подойти с ними к музыкантам… ну так да, вот тебе факты: ведь недалеко от нас была сцена! Я подумала, может, они забыли… или нам предлагается открыть в себе новый музыкальный талант. — Да ладно тебе, Шерри! Не оправдывайся только, пожалуйста! По-моему, очевидно, что ты все это сама выдумала, а теперь лишь защищаешься своими фактами. — Как это? — Да просто, вот как есть. Выдумываешь смешные вещи, а потом боишься признаться в выдумках и кое-как присовокупляешь к ним причины и ищешь объяснения. Вот и все, великая выдумщица! — Но ведь… — она запнулась и не нашла что сказать. — Я только думаю: как же тебе каждый раз все эти факты-объяснялки находить удается? Столько работы… вот если бы ты не сдерживала себя подобной ерундой, ты бы сочиняла гораздо больше! Чего ты боишься? Что без объяснений они будут глупо выглядеть? Так они и с объяснениями все равно глупо выглядят… и нелепо… Но вот честно, мне нравятся! Все твои выдумки — чудесные совершенно! Я потому и прошу тебя, пока ты тут, придумай-ка, пожалуйста, каких-нибудь забавных, оригинальных вещей! И не объясняй мне ничего — откуда ты их выдумала, как они у тебя в голове появились… я, с твоего позволения, запишу их к себе в тетрадь и к твоему возвращению попытаюсь воссоздать по мере сил. Может, заодно и Шнобелевским лауреатом стану, почему бы и нет? Шерри даже не поняла, шутит он или серьезно. Она никогда раньше о подобном не думала. — Так ты хочешь, чтобы я представила то, что ты мне хочешь подарить? — Очень хочу! — Ну, наверно… — Шерри вспомнила, что обычно дарили в виденных ею фильмах и что покупали в сувенирных магазинах, которые они посетили в немалом количестве во время путешествия, — может, таких больших мягких мишек? — С чего ты взяла? — Дарят их обычно, по моим наблюдениям, или я ошибаюсь? — Дарят, конечно, но, по-моему, это скучно. — И мне, по правде сказать, они тоже не особенно нравятся. Хорошо, что у тебя что-то другое! — Ну а зачем ты тогда о них спросила? — Не знаю… принято же, кажется… А еще правда в том, что я бы обрадовалась совершенно любому подарку от тебя — и медведю этому в том числе. — Но у меня, пожалуй, кое-что получше. Сложно сказать, намного ли, но… Она припомнила их далекий разговор в первый день путешествия и спросила неуверенно: — Неужели словарь идиом? — Не угадала! К тому же, ты и так стала разбираться в них гораздо лучше! Но в целом это действительно связано с общением… Еще попытка? — А может… Кстати! Знаешь, я тут подумала, а что было бы, если б кто-нибудь еще понимал идиомы в буквальном смысле, совсем как я раньше? Хорошо еще, мне попадались всякие безобидные экземпляры, и потом, у меня все-таки есть какой-то жизненный опыт, но ты подумай, а что, если бы это услышал кто-нибудь… например, ребенок, которому еще ничего не успели объяснить? И понял бы все неправильно и насовершал бы ошибок… Допустим, маленький мальчик вдруг услышал от какого-нибудь человека, что у того на душе кошки скребут. Представляешь, если у этого человека как раз дома будет кошка? Мальчик же начнет ее бояться! А потом наберется храбрости и попробует подрезать ей коготки! Это будет ужасно, ведь кошка ни в чем не виновата! Хорошо еще, если в последний момент тот занятой человек — может, его отец, — успеет эту кошку спасти! Мальчика тогда, может быть, накажут, а он даже не поймет за что. А потом придет мама и все ему объяснит… И к чему я все это? Я же должна была придумать какое-нибудь изобретение… я не могу, Роберт, не могу ничего придумать. — Зато ты только что сочинила маленькую историю… — Маленькую историю? — переспросила Шерри. — Нет-нет, ты что? Я… я скорее смоделировала возможную ситуацию… — Да называй как угодно! Суть от этого не изменится! Не существовало никогда этого мальчика, его отца и кошки, а теперь существуют — благодаря тебе! Видно, тебя собственная ситуация действительно взволновала, раз ты придумала нечто подобное… но не переживай, обычно в таких случаях все действительно хорошо оканчивается. И родители все-таки уделяют детям больше внимания. Да и не только родители, ими все не ограничивается — а сверстники, учителя… книги, в конце концов, где встречается много подобных выражений?.. Но я сейчас не об этом. Я еще кое-что хочу тебе сказать о воображении. Кроме всего прочего, ты раньше вечно видела и представляла все эти идиомы — все то, чего на самом деле нет… Я тут подумал, на это ведь тоже требуется фантазия. У взрослых такое нечасто встретишь. И вот опять… Ты будто бы ищешь все возможные пути, где можно хоть что-нибудь выдумать, но так, чтобы при этом найти своим выдумкам разумное объяснение. Зачем? Возвращаясь к тем же идиомам: хотя, конечно, временами получаются недоразумения, и я не утверждаю, что всегда нужно брать с тебя пример… но временами выходит смешно. Я с тобой это понял. И Джулию ты тоже без конца вдохновляла! Шерри опять слушала молча. Кажется, она вдруг начала понимать! И это было невероятно! За все время их путешествия она так и не смогла объяснить себе, как же земные люди мечтают и отчего это происходит… А теперь! Стало понятно! Все вдруг стало так просто! Так элементарно! Действительно, что могло быть проще?! Она взглянула на ситуацию под другим углом! Как если бы раньше она видела картину вверх ногами, а теперь вдруг, случайно или нет — с подачи Роберта — задела ее и поставила по-другому. Как надо. И все сразу стало на свои места! Настолько ясно и просто, что захотелось смеяться оттого, что она не додумалась сделать это раньше. Но так ведь всегда бывает. — Роберт, Роберт, по-моему, я начинаю понимать! Я так рада, что, может, и правда, сейчас угадаю! — Я не сомневаюсь, ты угадаешь. Там, правда, и представлять-то особо не надо… ты это сделала еще давным-давно… — Так неужели это… Роберт, мне даже страшно сказать! — А раньше не боялась, хотя я был куда патлатее! И, кстати, если б боялась, я бы никогда не подарил тебе это сегодня, ведь я бы даже не узнал о нем… теперь-то уж совсем нет смысла бояться! — Но раньше у меня были доказательства… точнее, псевдодоказательства, как я теперь поняла. И с ними, действительно, вся затея умнее не становилась… Значит, можно обходиться и без них, когда хочется помечтать! Эти доказательства, они лишь подтолкнули меня, да, послужили… смотри, Роберт, сейчас будет образное выражение! — трамплином для моей фантазии. Теперь этих доводов нет, они не соответствуют действительности — ну и что? Выдумка-то осталась!.. Хорошо-хорошо, позволь-ка узнать! Это ведь резиновое? — Да! И цвета… — Желтого! — А еще оно… — Пищит! — И названо было тобой… — Утиным коммуникатором. Хотя все называют ее просто желтой резиновой уточкой для ванной. — Но только не эту! — и Роберт вручил ей вполне обычную на вид, желтую и резиновую уточку. Но только на первый взгляд. Шерри восторженно взяла ее в руки и принялась разглядывать. — Фантастика, Роберт! Какая прелесть! Это же и впрямь самый настоящий коммуникатор! — Спасибо, я старался[110]… Конечно, не такой идеальный, как ты представляла… к сожалению, выше моих сил постичь утиный язык и создать вдобавок посредника между людьми и утками — хотя с посредником, конечно, куда как проще, чем с самим языком… это даже и не коммуникатор… но он сможет дать тебе общее представление о настроении уток в пруду. Я немало их кряканья поназаписывал, пока создавал его. У них есть определенные интонации, за которыми следуют определенные действия, — я проследил взаимосвязь — это и заложено в принцип работы, ничего фантастического… И, кстати, если захочешь, ты также сможешь передать им общие представления о твоем собственном настроении — он не только улавливает кряканье, он может издавать — там есть образцы различных кряков… Зачем все это нужно? Я думал, пока создавал, и решил: просто так, потому что хочется, потому что поднимет тебе настроение! Надеюсь… Для меня это было достаточным основанием. Забавная штучка, хотя, возможно, большинство людей сочтет ее апофеозом глупости. Какая разница? Я знаю: ТЕБЕ это важно, и это для меня главное. ___________________________________________________________________________ [110] И очень! — но этого он говорить не стал. _____________________________________________________________________________ — Роберт, он прекрасен! Честное слово! Мне еще никогда не дарили такого замечательного подарка! Спасибо тебе огромное!!! Шерри переживала восторг, и Роберт вместе с ней. Они больше не говорили ни слова. И все-таки вдруг почувствовали, что молчание стало напряженным. Не в плохом смысле этого слова, но все-таки… Когда это ощущение вдруг пришло? Они и заметить не успели… Если бы их разговор на этом и завершился, оба, пожалуй, ушли бы с ощущением чего-то недоговоренного. На самом деле это было не все, что он хотел ей сегодня сказать. Он хотел сделать весьма важное признание… Кажется, и она тоже. Иначе как еще объяснить то, что они, набравшись решимости, обратились друг к другу? И даже одновременно! — Знаешь, Шерри! — Знаешь, Роберт! — Мне надо сказать тебе кое-что очень важное! — голоса их слились в один. Странно это было. Потом оба замолчали. Первым начал Роберт: — Что же ты хотела мне сказать, Шерри? Я тебя слушаю очень внимательно! А она вдруг растерялась: — Я… хочу признаться… очень важную вещь должна сказать… но, пожалуй, тебе надо подготовиться… я знаю, мне официально нельзя это говорить, но все-таки я не могу скрывать от тебя, а ты потом расскажи Джул… постой, а что ты мне хотел сказать? Давай ты сначала скажешь, а потом уж лучше я скажу… Ее внезапная неуверенность сбила его с толку. — А я… я… ерунду на самом деле. Совсем ничего особенного! Подумал… может… может, тебе будет интересно узнать о летающем половнике? Нехорошо, что я от тебя скрывал… Ну конечно, рассказ о летающем половнике — это очень адекватная замена признанию в любви! Роберт молол всякую чушь о половнике[111] и в то же время разрывался от досады на себя. Откладывать признание в любви. Что может быть глупее? Тем более это Шерри! С ней же проще некуда. А он, видно, переслушал историй Джулии о ее неуверенном Эрле. Когда только он стал на него похож? ___________________________________________________________________________ [111] А Шерри внимательно, но несколько неспокойно слушала. Видно, ее признание не давало ей покоя и, кажется, тяготило душу. _____________________________________________________________________________ «Ну ничего, — решил для себя Роберт. — Лучше, пожалуй, сказать это после показа. Когда она будет очень нарядная, я буду очень нарядным, все вокруг будет праздничным, а Джулия — немой от восторга[112], и потому не сможет вдруг случайно меня перебить… так, пожалуй, даже торжественнее получится». _____________________________________________________________________________ [112] От полученной награды, разумеется. _____________________________________________________________________________ — Так вот все и закончилось! — он рассмеялся. — Глупый эксперимент! Зато самый первый в моей жизни!.. Кстати, а о последнем эксперименте я еще не рассказывал, нет? Недавно доработал свою антенну… она теперь гораздо лучше улавливает частоты! Захотелось ее пока испробовать, так, интереса ради… мне пришло в голову на одни сутки, раз уж мы тут, на холмах, город внизу и, значит, ну… — он с чего-то начал путаться, — попробовать засечь различные радиосигналы, проследить их частоту, ну и… там, на самом деле, много характеристик, зачем я только начал об этом, извини! Ведь ты хотела мне что-то сказать! Я слушаю, очень внимательно! — Я… я хотела поблагодарить тебя за то, что помог мне раскрыть глаза… то есть… за то, что смог помочь мне понять… заметить… ты… и Джулия тоже… спасибо вам! Она вздохнула: — Понимаешь… просто место, откуда я… пожалуй… Шерри все еще не могла решиться… А как Роберт отреагирует? Конечно, она не сомневалась в том, что и после ее признания его отношение к ней не изменится, тем более он всегда хорошо относился к жителям других планет. Но все-таки… если уж открываться, важно выбрать подходящее время… ей очень хотелось признаться в своих чувствах к нему прямо сейчас, но ведь… ведь нельзя же говорить человеку, что ты его любишь, и при этом скрывать от него такую значительную вещь, как свое тыньчжианское происхождение. Раньше ее не слишком смущало данное обстоятельство. Ну и что, собственно, такого? Она такой же точно человек, как и Роберт с Джулией. Однако приходилось молчать, коли уж законы ее планеты не поощряют подобную открытость… Но теперь сама мысль о наличии хоть какой-либо тайны от них, неважно даже, насколько значимо было ее содержание, тяготила ее. Ей больше не хотелось ничего скрывать. Это вообще противоречило ее открытой натуре. Пожалуй, если бы Роберт сейчас признался, она бы сразу же призналась во всем и ему… но он рассказал ей о половнике. Пожалуй, сегодня не тот день. Может, лучше подождать показа? Торжественность и разнообразные впечатления того дня помогут как-нибудь сгладить все это… Пожалуй… Так они и расстались, не договорив. — Холодновато становится… пойду-ка я лучше к себе в палатку… — Да-да, ты главное — не простудись!.. А я тогда тут еще посижу, посочиняю чего-нибудь… И он остался, а она ушла. В палатке Шерри, отложившая все-таки свое важное решение на потом, испытывала смешанные чувства. Неудовлетворенность и одновременно некоторое облегчение в связи со взятой отсрочкой. Она взглянула на свою уточку-коммуникатор и разом позабыла все плохое. Ей вспомнился разговор с Робертом до того момента… Еще чуть-чуть — и она бы начала танцевать![113] _____________________________________________________________________________ [113] Впрочем, палатка — не лучшее место для этого… _____________________________________________________________________________ Она умеет мечтать! Она УМЕЕТ мечтать! Она умеет! Пришла, наконец, несколько запоздавшая эйфория от случившегося прозрения. Она УМЕЕТ мечтать! Интересно, что будет, когда она расскажет своим о собственном чудесном открытии? Шерри не сомневалась — будет только хорошее! Ей так хорошо сейчас — и если только они послушают ее и поймут, как поняла она, как они обрадуются!.. Каким счастливым местом станет Тыньчж! Уютно расположившись в своей палатке, Шерри пыталась все это представить… да, она больше не боялась пробовать! И не боялась представлять хорошее — то есть именно мечтать! Вот она демонстрирует тыньчжианам мультфильм Джулии и сообщает радостную весть о том, что каждый из них сможет создать что-нибудь подобное и при этом свое, если только не побоится развивать в себе способности… вот она добивается разрешения пригласить в гости Роберта с Джулией… она показывает им улицы и дома. Знакомит с бытом. А еще, конечно, рассказывает об устройстве их общества и сравнивает с тем, что есть на Земле… А потом, возможно, Роберт, как истинный исследователь, захочет совершить экспедиции куда-нибудь за пределы городов! Как давно у них никто такие не совершал… А Джулия поможет украсить город и оживить все, что там есть. А еще… еще… Шерри представила вдруг Элроя. И вспомнила о сегодняшнем сне. Интересно все-таки, а если бы он увидел их мультфильм, что бы он сказал? Шерри испытывала такой душевный подъем, что сейчас ей вдруг показалось страшно глупым и ужасно смешным то, что они так давно не разговаривали. Из-за чего? Совершенно и непонятно — из-за чего. Что ей мешало поговорить с ним наяву точно так же, как она говорила во сне? Вдруг он еще не понял, в чем заключалось ее открытие?[114] _____________________________________________________________________________ [114] На самом деле Шерри стоило просто озвучить свои мысли — проговорить их в воздух, как бы ни к кому, но до Элроя они бы наверняка дошли, и он бы все узнал… но сейчас, на радостях, она совершенно забыла об этой возможности… В конце концов, ей хотелось увидеть, как он улыбнется, искренне улыбнется, как он уже давным-давно не улыбался — ведь даже по газетным снимкам было видно, что улыбается он теперь не так, как раньше… но это будет возможно только если она позвонит ему, другие варианты даже не пришли в голову. _____________________________________________________________________________ А ведь он был первым из тыньчжиан, с кем Шерри жаждала поделиться радостью от своего внезапного осознания! Ей больше не хотелось, чтобы Элрой ждал ее прилета. Пусть порадуется вместе с ней — сейчас! И ведь это вполне осуществимо. У нее были его координаты — на всякий случай. В конце концов, он взял ее под свою ответственность, а к тому же Тыньчж не мог так просто отправлять своих граждан на малоизученные планеты и оставлять их без всякой поддержки. Связаться можно было в любой момент — разумеется, при помощи ее замечательного изобретения, все эти месяцы так верно служившего ей. Мини-Сатурн никогда не покидал отведенного ему места на шее и всегда был под рукой. Только она ни разу не воспользовалась этой возможностью. Связь могла бы быть — но… что-то мешало… В данный конкретный момент мешало еще и упоминание Роберта о том, что он именно сегодня решил засекать частоты. Роберт не стал вдаваться в подробности, и у Шерри осталось весьма смутное представление о том, что именно он решил наблюдать. Но вдруг? Вдруг он засечет и ее частоту… и поймет… Пожалуй, ничего такого страшного… тем более она уже решила, что расскажет ему все… но не хотелось очень, чтобы он узнавал об этом вот так. Лучше уж от нее, а не от какого-то механического прибора. Но пока он играет на гитаре… нет, лучше его не беспокоить и не отвлекать. Он же сочиняет! Пожалуй… лишь один крошечный звонок. На чуть-чуть, пожалуй, можно и отключить этот датчик частот Роберта или что бы это ни было. А потом она, конечно, включит все опять. И ничего не случится. Шерри была в том настроении, когда все казалось легко осуществимым и все должно было вести только к хорошим последствиям. Что бы это ни было. А Роберт действительно все это время играл на гитаре. Он тоже представлял — о том, что может ответить ему Шерри, когда он все ей скажет… О том, как она ему улыбнется — ведь наверняка она улыбнется ему — и обрадуется! И только бы она сказала ему в ответ то же, что и он ей!.. Пожалуй, так легче было бы пережить разлуку — когда хотя бы эти сомнения окажутся разрешенными! Когда он будет точно уверен, что она его любит… Роберт так увлекся этими мыслями и так живо все представил, что ему вдруг расхотелось ждать какого-то там показа… Ему вдруг, равно как и Шерри, все стало казаться простым, ну просто невероятно простым в исполнении, как в сказках. Что все-таки мешает сделать признание сейчас? Ответа Роберт не нашел. Он встал и направился к палатке Шерри. Было совсем темно, но он заметил, как она вышла, быстро огляделась по сторонам, очевидно, не заметила его и направилась скорым шагом в сторону трейлера. Роберту страшно хотелось ее окликнуть, но он передумал. А вдруг она собирается сделать что-нибудь важное, а он ей сейчас помешает? Вдруг она вдохновилась на новый эксперимент? Как знать, как знать? После того далекого случая с наводнением Роберт понял, что ей можно доверять. И потому некоторое время спустя вручил ей запасные ключи от трейлера — на случай, если она захочет вдруг что-нибудь поизобретать. Обычно она всегда приглашала его поработать вместе, и он практически никогда не отказывался. Почему-то в этот раз она отправилась в лабораторию без всяких предупреждений одна. И ведь было уже довольно поздно. «Вдохновение не знает слова «поздно»!» — успокоил сам себя Роберт. И все-таки стало немного тревожно. «Вряд ли Шерри стала бы специально скрывать от меня… нам нечего скрывать друг от друга… просто она не захотела меня отвлекать, и я ее лучше не буду…» Но посмотреть, чем она там занимается, все равно хотелось. В темноте ему удалось найти какой-то предмет, который мог послужить подставкой[115], так что наконец он смог встать на один уровень c окнами и заглянуть в одно из них. _____________________________________________________________________________ [115] Роберту даже некогда было разобраться, что же ему попалось…Полено? Табуретка? Какая разница? _____________________________________________________________________________ Картина предстала удивительная. Роберт не знал, что и думать. Он такого не ожидал. Шерри могла бы вынуть из ящиков чертежи всех его изобретений и начать их увлеченно разглядывать, или, например, протирать пробирки и колбы, готовясь к собственному эксперименту, или делать пометки в рабочей тетради, или, быть может, шутки ради примерять металлические шапочки. Он бы ничему этому совсем не удивился. Но он никак не ожидал, что она будет что-то менять в его датчике сигналов и частот! Шерри стояла к нему спиной, и потому он мог спокойно наблюдать за ней все это время. Он видел, как в полумраке она склонилась над датчиком и, похоже, очень внимательно вглядывалась в экран[116], являвшийся единственным источником света в трейлере. Если бы Шерри делала только это, Роберт был бы очень рад: он же сам сказал ей сегодня о своем эксперименте, вот она и захотела посмотреть. _____________________________________________________________________________ [116] По крайней мере, она не крутила в любопытстве головой, как обычно. _____________________________________________________________________________ Но зачем тогда она нажимает на кнопки? Почему, если датчик неправильно работает, она не сказала об этом сначала ему? Почему не посоветовалась с ним? Почему решила заняться им сама? Роберт никак не мог найти подходящего ответа. И лишь продолжал изумленно теперь уже не наблюдать, а следить[117]. Он был бы рад закончить эту слежку и все забыть… но не мог. _____________________________________________________________________________ [117] Ибо он перестал сомневаться в том, что она специально хотела утаить от него свое ночное посещение лаборатории. _____________________________________________________________________________ Шерри завершила свою работу. На все ей потребовалось совсем немного времени — минуты четыре. Видно было, что она торопилась и старалась как можно скорее закончить свое пребывание в трейлере. Она развернулась, и на какой-то момент, прежде чем спрятаться[118], Роберт увидел, что лицо ее было серьезным и выражало решительность и сосредоточенность. _____________________________________________________________________________ [118] Ему не хотелось, чтобы она узнала о его невольной слежке… _____________________________________________________________________________ Он продолжал стоять с другой от выхода стороны. Слышно было, как она открыла дверь, спрыгнула на землю… Роберт подождал еще немного и ворвался в собственный трейлер. Несмотря на всю таинственность ее посещения, несмотря на все факты, говорящие против, ему так хотелось верить, что Шерри все-таки старалась ему помочь! Но нет! Датчик находился в режиме минимальной чувствительности! Больше никаких сомнений, никаких надежд на оправдания быть не могло! Шерри намеренно хотела, чтобы он упустил основные частоты! Почему? Роберт не находил ответа. Он вдруг почувствовал себя обманутым. Казалось, ничего в нем не осталось, кроме горечи. Он бесконечно доверял Шерри, он собирался меньше 10 минут назад признаться ей в любви… он любит ее! А она… нет, она не могла так поступить, если бы любила его. Зачем? Что она скрывает? Роберт мог бы прямо сейчас постараться найти ее[119] и все узнать. _____________________________________________________________________________ [119] Скорее всего, сейчас она вернулась в палатку. _____________________________________________________________________________ Вместо этого он угрюмо, машинально вернул свой датчик в прежнее, рабочее состояние. Это было просто, потому что Шерри лишь перевела его в другой режим. Судя по всему, она не собиралась отключать его на долгое время. И, наверно, первые три с половиной минуты из четырех, проведенных в лаборатории, она всего лишь разбиралась в его устройстве и хотела понять, многое ли он может… Роберт сел у монитора и пустым взглядом уперся в экран. Он ничего от него не ожидал. Он просто не мог прийти в себя. Он не сомневался, Шерри не могла не знать, ЧТО значат для него собственные эксперименты и изобретения… они много времени проводили вместе за работой, она же видела… Да, это всего лишь рядовой эксперимент с частотами, не самый блестящий, бывали у него эксперименты и поважнее… да и сама она ничего такого страшного сейчас не совершила. Но здесь важен сам принцип! Сам факт того, что она втайне попыталась помешать его эксперименту! Вот что поразило и буквально парализовало его! Он с трудом открывался людям, но коли уж решался довериться им, так доверял всецело и без остатка… по правде говоря, и от них он требовал того же… тем больнее было признать то, что произошло. Ему казалось, что все разрушено. Как он теперь может думать о развитии отношений, если она что-то скрывает? Ему не хотелось навязываться к ней с расспросами. Не хочет допускать его, не хочет рассказывать — и не надо. Он уж как-нибудь переживет. И стало даже смешно от осознания того, каким же он оказался фантазером и додумщиком… смешно, что ему столько времени казалось, что она относится к нему по-другому, что он, быть может даже, ей нравится… С чего он только решил? Туманные догадки? Ему так хотелось верить? Ему казалось? А вот, факт ее истинного отношения к нему налицо… Очень смешно и очень глупо, что он требует от нее большего. Они друзья. Хорошие друзья, да. Но не больше. Даже у хороших друзей могут быть свои тайны друг от друга. И ему остается только посмеяться над собой. На самом деле все это время было совершенно не смешно. Он сидел и даже не шевелился. Роберт мог провести в подобной апатии всю ночь, но тут… Его датчик вдруг неестественно пискнул. Роберт вздрогнул. Что такое? Какая-то умопомрачительная частота! Роберт взглянул на координаты — явно, точка находится на невероятно далеком расстоянии. Это же сколько требуется мощности, чтобы хотя бы суметь отправить соответствующие такому расстоянию волны! Постепенно он начал выходить из оцепенения. Неожиданное появление координат заставило его на время забыть обо всем на свете, в том числе и о недавно произошедшем, — с ним ведь иногда случалось, таков уж был у него характер. А, может, он забыл, потому что именно этого ему сейчас так хотелось? В любом случае, Роберт отвлекся от своих грустных мыслей, и они больше не сдерживали шевеление шариков в его голове. Он задавал себе вопросы. Может, у отправителя мощности как раз и не хватило? Иначе почему волны эти так быстро прекратились? И при помощи чего их создавали? И куда они должны были прийти? Пока Роберт размышлял над ответами, Шерри уже направлялась обратно к трейлеру. В последний момент она все-таки передумала звонить Элрою и быстро прекратила начатые было попытки «дозвониться» до него. А вдруг он смутится? А вдруг он сейчас занят? И потом, после недавнего проникновения в трейлер к Роберту, легкомысленности и восторженности у нее заметно поубавилось. Ее стало тяготить то, что она сделала все это втайне. Даже если ей и требовалось несколько минут на разговор и потом все стало бы как прежде. Метания Шерри завершились вполне здравым решением: она сейчас же возвращает все на свои места, ищет Роберта, находит, признается ему во всем… а потом уже можно будет беспрепятственно звонить Элрою. Пусть не сегодня — но хоть завтра. Однако она никак не ожидала, что так просто войти в трейлер уже не удастся. Там теперь был Роберт. Ну что ж, так, возможно, даже лучше… поделом ей! Хотела все-таки оставить это происшествие втайне… тихонько все замять. Нет уж, если она признается, то признается и в том, что прикасалась к его датчику. «Кто же только мог отправить сигнал по таким координатам?» — спросил себя Роберт и тут же услышал голос Шерри за дверью: — Роберт, Роберт! Ты закрыл дверь?.. А… — она запнулась, не зная, что сказать. — Прости, Шерри, сейчас я занят, — холодно ответили за дверью. — Но… Извини, что вламываюсь… но проверь свой датчик, пожалуйста! Я хочу тебе кое-что рассказать! — Проверил, спасибо. Сейчас он снова работает. И я тоже работаю. Может, ты мне скажешь, что ты там хотела, завтра? — Но ведь… Роберт, ты все видел? Ведь правда?.. Ты обиделся?.. — Нет, я не обиделся, я просто работаю… Да, я видел. Ничего. Страшного. Почему я должен обижаться? Что уж тут такого?.. Не надо мне ничего говорить. — Но я хочу!.. — А я не хочу! Не хочу, чтобы ты говорила мне только потому, что я обиделся! Не надо мне тут такого. Я не обиделся, понятно тебе?.. Не хочу, чтобы ты делилась со мной своими тайнами. Я не из тех людей, которые лезут в душу. И не из тех, кому обязательно надо, чтобы им доверяли все, что только на сердце имеется. Я ничего такого не требую от тебя. Все хорошо, слышишь? — Слышу… — вздохнула Шерри. Вообще-то ему очень хотелось впустить ее к себе. Нужно было только открыть ей дверь — и уж когда он увидел бы ее лицо, он бы точно не смог больше обижаться.[120] _____________________________________________________________________________ [120] Ведь на самом деле в глубине души он обижался. Просто не признавался даже себе. _____________________________________________________________________________ Шерри постояла еще какое-то время, но Роберт молчал. Пришлось отойти от двери. Может, Джулия подскажет, что делать? — Шерри, что такое? Это важно? — рассеянно спросила Джулия, продолжавшая все это время вдохновленно трудиться над своей сценой. — Смотри-ка, может, ему купить для нее подарок? А что бы ему ей подарить?.. Но ведь ты хотела мне что-то сказать? Я тебя слушаю, внимательно слушаю, правда, говори же! Это, наверно, важно? Шерри взглянула на рисунки Джулии. Не хотелось отрывать ее от творческого занятия. Не хотелось портить ей настроение случившимся. Вряд ли она сможет после ее признания продолжать сегодня рисовать свою сцену… Разберется и сама. Завтра наверняка все станет по-другому. Завтра наверняка Роберт ее простит… зачем же сейчас отвлекать Джулию? — Да нет, неважно на самом деле. — Шерри, ты выглядишь, мне кажется… что-то случилось? — Нет-нет, ничего… — Шерри покачала головой и вдруг улыбнулась. — Только пусть он не будет дарить ей словарь идиом, хорошо? — Словарь идиом? А, идиом!.. — на Джулию опять нашло ее вдохновение, и она вернулась к бумаге. Шерри тихонько вышла из ее палатки. Внезапная догадка, поразившая ее, заставила вернуться обратно к трейлеру Роберта. Она постучала в дверь. И не стала дожидаться, пока ей откроют, хотя в этот раз Роберт уже не мог сдержаться и как раз собирался повернуть замок. Она спросила очень тихо: — Роберт, только скажи мне честно… ты уже догадался? Ты ВСЕ понял? Этот ее вопрос заставил его руку зависнуть в воздухе на полпути к замку. Как же действительно он мог не понять до сих пор? — Ты спрашиваешь, все ли я понял? — переспросил он. Ему казалось, голос его сейчас был холоднее льда. Но он ничего не мог с ним поделать. — Да… да, действительно все… Чего же тут непонятного?.. — Значит?.. — …Что я могу сказать? Мне жаль… и жаль, что ты дала понять мне это только сейчас, когда уже так поздно… — И… и ничего уже не поделать? — А что тут можно сделать? Если же ты… значит, ничего не получится. Шерри больше не знала, что сказать. Он тоже. Не стоило им говорить за закрытой дверью. Бывает же такое: кажется, что все понимаешь, тогда как на самом деле ровным счетом ничего не понимаешь. Даже когда смотришь другому человеку в глаза. Что уж тут говорить, когда вы находитесь с разных сторон толстой двери! Они действительно не поняли друг друга. Шерри вкладывала в это «ВСЕ понял?» одно, а Роберт — совсем другое. Просто ни ей, ни ему не хватило сил назвать все своими словами. И ни ей, ни ему даже не пришло в голову, что понимать это «ВСЕ» можно по-разному. Разве б пришло Шерри в голову, что Роберт ТАК поймет ее вопрос? Разве б догадался Роберт, все еще не отошедший от недавнего происшествия с тайными проникновением в трейлер, что Шерри как-то связана с той необычайной частотой, подвернувшейся, как ему казалось, совершенно случайно?.. Она спрашивала, понял ли он, что она с другой планеты, той самой, координаты которой она пыталась от него скрыть. Он же думал — этим своим «ВСЕ понял?» она хотела дать понять ему о своих чувствах. Точнее, об их отсутствии. Ведь, когда человека любят, от него не станут ничего укрывать. Значит, она решила, что произошедший случай можно использовать как способ донести до него: ты преступил границы, нет, не надо трогать мою душу. Потому что я тебя не люблю. В этот вечер они больше не сказали друг другу ни слова. *** Элрой как раз закончил полировать свой значок члена Администрации и взялся за внесение очередных поправок к своей речи, которую он должен был произнести на Большом Заседании, когда подал голос его коммуникатор. Но голосил он совсем недолго. Очень скоро прекратил. «Теперь Роберт Браун узнал мои координаты», — подумал Элрой. Конечно, он мог бы счесть это еще одной «лишней» мыслью, которые на самом деле совсем нередко посещали его от очков и только мешали сосредоточиться на работе. Да, земной человек по имени Роберт Браун узнал, ну и что? Элрой легко получил эту новость и мог бы с такой же легкостью ее тут же забыть. Однако он давно уже научился отличать «ядра» от «шелухи». Кому-нибудь, может, это ни о чем и не говорило, но только не Элрою. Он же знал, что: 1. У Роберта Брауна есть изобретение собственного и вполне примитивного по меркам Тыньчжа изготовления, однако же способное при надобности «достучаться» до их приемников. 2. Теперь Браун знает их координаты. 3. Одна из книг Брауна называется «Установление контакта с инопланетянами». Можно процитировать несколько отрывков, где Браун открыто и недвусмысленно дает понять, что при первой же возможности он попробует установить связь. Кроме того, он давно подготовил и регулярно обновляет те данные, которые следует, по его мнению, отправить инопланетянам при первом обращении к ним. Приводит примеры. 4. Все сигналы, которые приходят от передатчиков, выполненных не по тыньчжианскому стандарту, сначала фиксируются у Бдэчжа — самого близкого к Президенту человека. Даже если Браун наберет координаты Элроя, у Бдэчжа все равно появится отметка об их контакте. И даже в том случае, если Элрой откажется принимать сообщение Брауна. 5. Это делается в целях безопасности и для прозрачности процессов, происходящих в Администрации, но на деле же, как считал Элрой, потому, что Бдэчж жаждет абсолютного контроля над ситуацией. Он уже давно сосредоточил всю власть в своих руках, и мимо него ничего важного пройти просто не могло. 6. Бдэчж высказывался не раз, что не одобряет контактов с землянами. 7. У него большие, чем у Элроя, полномочия. Вывод: все это может плохо закончиться.[121] _____________________________________________________________________________ [121] Если вам кажется, что обо всем этом Элрой думал несколько минут, то вы глубоко заблуждаетесь. Он давно уже научился работать с большими массивами информации. Лучшим способом, как ему казалось, являлось именно выделение весомых пунктов по каждой части. Он каким-то ему одному известным способом умудрялся рассматривать все пункты практически одновременно и весьма быстро делать нужные выводы. А вот принимать решения было уже сложнее… тут одного анализа информации было недостаточно. _____________________________________________________________________________ Надо было что-то делать. Если Браун сделает звонок, и если Бдэчж заметит, будет уже слишком поздно. Значит, надо каким-то образом предупредить эту совсем уж нежелательную ситуацию. Не допустить ее ни в коем случае. Элрою было досадно в данный момент на этого Роберта. На самом деле никаких причин относиться к нему плохо у Элроя не имелось, поэтому в целом он априори, еще до личного знакомства, относился к нему хорошо. Элрою вообще не нравилось составлять мнение о людях до личного знакомства с ними, лишь на основе тех бесконечных фактов, которые извлекали очки. Это было одним из главных очочных недостатков — они ничего не скрывали. И у Элроя возникало временами ощущение, будто он представляет собой жутчайшего сплетника, бесцеремонно вторгающегося в частную жизнь и личные тайны окружающих, о которых ему не следовало бы знать. Он старался как мог не пускать в голову мысли подобного плана, но это было тяжело. Так что обязательно при встрече с человеком ему ударял в голову пример какой-нибудь прошлой его ошибки, хотя Элрою было бы приятнее узнать о каком-нибудь прошлом достижении. И то, и другое, на самом деле, как вскоре убедился Элрой, не вело ни к какой объективности и, наоборот, только мешало понять, что же за человек перед ним. Они лишь превращали самого Элроя в невольного судью, раз за разом оценивающего чужие жизни — и все это на основе холодных фактов, ведь мотивы очки никогда не называли. Они лишь констатировали действительность. И лишали людей тем самым хоть какой-либо возможности объяснить, почему же они поступали так, а не иначе. Ведь временами результаты оказываются прямо противоположны намерениям. Это Элрой знал как никогда на собственном опыте. Поэтому иногда он не мог удержаться от искушения оправдать то или иное действие человека, раз уж сам человек не говорил ему… Все это было неприятно и тяжело. Подобные знания порядочно отравляли ему жизнь. Именно поэтому он предпочитал думать больше о собственной работе, а не о характерах людей, ведь если он будет размышлять только о работе и ни о чем другом, для всех будет гораздо больше толка! Но о какой работе можно было думать сейчас! Элрой невольно все-таки принялся оценивать Роберта. В общем-то, он вполне ничего. Не только потому, что он землянин и не только потому, что весьма неплохо разбирается в своем деле и добросовестно выполняет возложенные на себя обязательства. Он, похоже, и как человек достоин уважения. Он трепетно относится к своей двоюродной сестре[122]. Он столько раз доверял Шерри весьма важные вещи. Он спас ее тогда… с другой стороны, он чересчур импульсивен. Пожалуй, если бы он не разразился тогда своим гневным монологом, Шерри и не пришлось бы спасать… Он, конечно, много говорит о расчетах и аккуратности, но временами что-то, наверно, ударяет ему в голову… И, основываясь на прошлом опыте, можно вполне уверенно предсказать, что в случае с полученными координатами он определенно долго ждать не сможет. Тем более если еще учесть тот разговор, который прямо сейчас у них произошел… смысл Элрой уловил не до конца, но зато результат он понял яснее ясного… и этот результат свидетельствовал наверняка о том, что Браун должен сейчас испытывать нежелательные эмоции, которые, похоже, сильнее всего тормозят его здравый смысл… Так, что он сначала совершает — нередко глупости — а потом уже обдумывает и понимает, что понаделал… а если вспомнить, что его представления и предположения об инопланетянах, высказанные в собственных книгах, никак не коррелируют с образом Шерри, он вряд ли догадается у нее спросить, причастна ли она к ним… откуда ему на самом деле знать? И откуда Шерри знать, как может быть опасно это неполное знание, что Браун смог добыть? Он знает лишь о координатах и не знает остального. Он ведь не знает Бдэчжа… _____________________________________________________________________________ [122] Это можно было понять по их разговорам. _____________________________________________________________________________ Нет, он точно попробует связаться. И Элрой должен быть на страже! Ждать ему пришлось не так уж много. Роберт уже начинал доставать из своего небольшого архива проекты сообщений. Сомнений не осталось: он ТОЧНО решил испробовать те координаты, что получил. Значит, пора действовать! Как действовать? Вопреки обыкновению, в данном случае план действий Элроя был примитивен. Для себя он решил действовать по ситуации. Главной целью было проникнуть к Бдэчжу в кабинет[123] и, как только Браун отправит свое сообщение, быстро удалить отметку об «оприходовании», которая должна будет высветиться у Бдэчжа. Вот, в общем-то, и все. Не так уж и сложно на самом деле. _____________________________________________________________________________ [123] Предварительно следовало его оттуда каким-нибудь образом «депортировать». _____________________________________________________________________________ Элрой понял только сейчас, что слишком много думал о характере Брауна и слишком мало о деле. Сам ведь тоже хорош! Времени оставалось уже мало! Браун мог в любую минуту… Надо было придумать поскорее, как же выгнать Бдэчжа из кабинета. В голову ничего подходящего не приходило, как вдруг… «Прекрасно! Вот опять Ойкльви с десятого-двенадцатого завел у себя в кабинете свой излюбленный монолог — о нелюбви к начальству!..[124] Идти к нему не так уж мало… да плюс сам разговор… времени должно хватить. Ну вот и все! Решено!» _____________________________________________________________________________ [124] Ничего-то они не понимают, загрузили выше крыши, при этом ни во что его не ставят… и пр. и пр. _____________________________________________________________________________ Элрой постучал в дверь соседнего кабинета. Бдэчж был очень занят — разгадыванием кроссворда. Он, наверно, не ожидал, что его может кто-то навестить в это время дня.[125] Вздрогнув, он повернул голову к двери: _____________________________________________________________________________ [125] День, кстати сказать, близился к обеду. _____________________________________________________________________________ — А, это ты… вовремя как раз! Я никак вспомнить не могу, как же звали изобретателя синтропазатора… ты не знаешь?.. впрочем, молчи, я еще подумаю… — Конечно, сэр! При первом же вашем желании вы сможете получить ответ!.. Но простите, сэр, я пришел не просто так. — Правда? — Бдэчж опять оторвался от кроссворда и насупил брови. — И почему же? — Мистер Ойкльви очень хочет с вами поговорить, сэр. — С чего бы?.. Ну, пусть приходит. — К сожалению, он не может. Он хочет вам кое-что показать.[126] У себя в кабинете. _____________________________________________________________________________ [126] В этот самый момент Ойкльви как раз со всей решительностью и непоколебимостью уверял сам себя: «Когда-нибудь я покажу этому Бдэчжу!» Так что… прежде чем что-то желать, хорошенько подумайте и будьте осторожнее! Особенно когда являетесь подчиненным Элроя. _____________________________________________________________________________ — И где его кабинет? — Десять-двенадцать-корпус-три-пятнадцать, сэр. — Это далеко. Сходи-ка лучше ты к нему и сам поговори, я разрешаю. Потом доложишь о беседе. Если она окажется стоящей. — К сожалению, не представляется возможным. Я бы так и сделал, сэр, но он хочет поговорить именно с вами! — Да на что я ему дался! — начал раздражаться Бдэчж. — Он очень просил меня не открывать вам подробностей. И он прав, это сюрприз, и я не хочу вам его испортить! — Да? — Бдэчж наконец поднялся из-за стола. — Коли так… коли уж даже ты счел это сюрпризом, который не стоит оглашать… я заинтригован… Пожалуй, навещу-ка сейчас нашего изобретательного подчиненного и скажу ему все, что думаю… Странно-странно… Много лет на моей памяти никто до подобных глупостей не додумывался… Ну что за блажь?! И ты, Элрой, ее поддерживаешь, я тебе поражаюсь! Поотгадывал бы уж лучше мой кроссворд, это всяко приемлемее, чем поощрять всякую чушь от Ойкл… как-его-там… но сначала побеседуем с зачинщиком… Элрой вежливо придержал ему дверь, и, когда тот наконец вышел, отправился обратно к себе в кабинет. Но ненадолго. Как только Бдэчж скрылся в конце коридора, Элрой, воровато оглянувшись[127], вернулся в кабинет начальника. Это было возможно, потому что Бдэчж, которому он придержал дверь, слишком увлекся собственными ворчаниями, связанными с сюрпризом, и совершенно позабыл о том, что кабинет стоит закрывать. Элрой этим воспользовался. _____________________________________________________________________________ [127] Это был бессмысленный жест, ведь он знал, что все расселись по своим кабинетам и коридор пуст. Но есть же такие жесты, от которых трудно отказаться. Даже если понимаешь, насколько они бессмысленны, и, более того, знаешь, сколько энергии они забирают впустую. _____________________________________________________________________________ Теперь он находился в кабинете Бдэчжа и ждал, когда же Браун отправит свое сообщение. А он все не отправлял. Наверно, сомневался в последний момент, хотя, как знал Элрой, все уже приготовил. Ну что же, кто не сомневается? Элрой его прекрасно понимал. Он бы тоже, наверно, засомневался, если бы ему вдруг выпала возможность совершить что-нибудь такое, о чем он мечтал всю жизнь. Если бы, конечно, он умел мечтать… — Элрой вздрогнул. — А вдруг?[128] _____________________________________________________________________________ [128] Вдруг он действительно мечтал?.. Вдруг он… Элрой резко пресек очередные лишние мысли. _____________________________________________________________________________ Время шло! Бдэчж уже почти добрался до кабинета Ойкльви, а ничего не происходило. Элрою стало немного неловко за то, что он натравил Бдэчжа на своего глуповатого подчиненного. С другой стороны, он знал, что Ойкльви каждый день почти как по расписанию жалуется, что его никто не слушает и что этот Бдэчж никогда не удостаивает его своим вниманием и вечно присылает только мелкого ушастого четырехглазого задавалу[129], а ведь он, Ойкльви, не кто-то там, он все-таки один из работников Администрации! И весьма способных работников. Просто его никто не замечает и не дает ему шансов проявить себя… _____________________________________________________________________________ [129] Ойкльви вообще каждый день изобретал для Элроя новые звания и имена. Но Элрой не обижался. Может, что-то в них и было похоже на правду. Совсем только капельку. _____________________________________________________________________________ Может, то, что сделал для него сегодня Элрой, — ведь он не предупредил его заранее — и было несколько пакостно, но Ойкльви на самом деле уже надоел ему со своим извечным нытьем. Вот, он предоставил ему наконец возможность! Если же у него действительно столько стоящих проектов[130], пусть воспользуется своим шансом. _____________________________________________________________________________ [130] Элрой, правда, ни один из них стоящим назвать не мог… _____________________________________________________________________________ Заодно и ему поможет. Побольше времени у Бдэчжа заберет. Долго-долго растягивать одну единственную мысль Ойкльви умеет как никто другой! Элрой надеялся, мыслей у него все же побольше будет, чем одна… Если бы только можно было отключить это устройство у Бдэчжа, фиксирующее сообщения! К сожалению, на него была наложена вполне неплохая защита, которую Элрой не успел бы взломать за такое короткое время… а вот стереть лишь одну отметку — это, пожалуй, в его силах. Там было проще. И он знал, что надо делать. Но ничего не мог, до тех пор, пока Браун не отправит свое послание. Вдруг Элрою в голову пришла новая мысль. Он совсем не подумал об этом раньше. И почему только? Сидеть тут, в кабинете начальника, отправив его в другое крыло Администрации, — это, конечно, многого стоит, но не лучше ли вернуться к себе и просто позвонить Шерри? Убедить ее все-таки поговорить с Брауном еще раз и объяснить ему, почему так нежелательно посылать хоть что-то на эти частоты? Они ведь так заняты своими проблемами, что совсем не думают… Ах, он опять забыл[131] — как они могут думать, если они даже не знают, что тут за порядки… _____________________________________________________________________________ [131] Временами он забывал, что не все вокруг получают знания из воздуха. _____________________________________________________________________________ Просто поговорить с Шерри, просто позвонить ей… Вполне разумная мысль. Элрой заколебался. Не хотелось ему, устроив такое уникальное — до Элроя на Тыньчже подобного никто не вытворял — тайное проникновение в кабинет к Первому заместителю, так просто бросать все на полпути. А вдруг Шерри опоздает? И Браун тогда все-таки отправит свое сообщение прежде, чем она успеет с ним поговорить… Нет, лучше уж положиться на собственные силы. «И все-таки это не очень разумно, — одернул мысленно сам себя Элрой. — Браун, быть может, решится отправить свое сообщение через час… в таком случае Шерри точно успеет с ним поговорить… а, может, отправит через полминуты — тогда мне стоит остаться здесь. Оба варианта равнозначны, а решать что-то надо…» Он предпочел остаться. И не думать о том, что сидеть в кабинете Бдэчжа ему оказалось проще, чем связаться с Шерри. Минуты тянулись. Ойкльви разочаровал. Он ничего, ровным счетом ничего Бдэчжу не сказал. Так, пару скукоженных бессмыслиц… все свои многочисленные великие проекты он так и оставил пылиться в ящиках стола, хотя в самый раз было воспользоваться дарованным ему, пусть и неожиданно, шансом! Есть такие люди — количество производимого ими шума за глазами начальника обратно пропорционально количеству производимого шума в его присутствии. В присутствии начальника они почему-то теряют свою способность к красноречию, так ярко проявляющуюся в остальное время. Бдэчж спешно принялся возвращаться назад. Элрой опять остался собой недоволен. Опять слишком много колебаний и лишних мыслей, успеет Браун отправить или не успеет, достанется ли Ойкльви или не достанется… Давно уже думать о другом надо было! Давно уже следовало начать искать новый способ выгнать Бдэчжа из собственного кабинета. Почему он подумал об этом лишь сейчас? К счастью, скоро уже обед… Может, он не станет возвращаться к себе, а последует сразу в столовую? Элрой очень на это надеялся!.. но нет. Бдэчж миновал столовую. Находиться в кабинете и дальше уже не представлялось возможным. Элрой выбрался в коридор и, пока никто не видел, попытался отправить в замочную скважину одну из скрепок, нашедшихся в кармане.[132] Движения его становились все более нервными и неуверенными, а потому скрепка никак не закреплялась там, где требовалось. В последний момент она вообще выпала у него из рук. _____________________________________________________________________________ [132] Вот так Элрой превратился в вандала, пытающегося без всякого зазрения совести испортить замок и запереть дверь. Главным для него сейчас было оттянуть время. _____________________________________________________________________________ И поднимать было некогда. Бдэчж был уже у входа в коридор. Элрой успел-таки юркнуть к себе в кабинет. Пусть Бдэчж думает, что он все это время находился у себя. Как ни в чем не бывало. Когда Бдэчж был уже недалеко от злополучной двери злополучного кабинета, Элрой невозмутимо открыл свою. Его появление заставило Бдэчжа остановиться в коридоре и разразиться гневной тирадой. — Наш замечательный мистер Макинтош всегда вовремя высовывает нос из кабинета!.. Сюрприз, да? Сюрприз… думаешь, очень смешно?! Направить меня невесть куда, чтобы… чтобы я прочувствовал на себе, какие у нас служат тупицы, да? Спасибо, благодарствую! Я это и раньше знал! Тупицы есть везде! — Я как раз хотел попросить прощения, сэр. Никак не ожидал подобного от Ойкльви!.. Не решиться представить вам собственный проект, о котором он совсем недавно так блестяще доложил мне!.. Не ожидал, сэр. Такого больше не повторится! — Хотелось бы верить! — сказал уже спокойнее Бдэчж. Подобное смирение подчиненных всегда действовало на него не хуже успокоительной ванны. Подчиненным положено быть смирными. Он взглянул на Элроя — воплощенное смирение. — Надеюсь, Элрой, надеюсь… Как хорошо все же, что у меня есть ты, чтобы общаться с такими отборными болванами! Как ты только с ними справляешься? — Может, сэр, они и тушуются временами, но они не болваны, сэр. — Тебе лучше знать. Но меня от подобных удовольствий впредь прошу избавить, — Бдэчж уже готов был протянуть руку к двери. Элрой, все это время тихонько придвигавшийся к ней, сделал весьма заметный скачок и постарался закрыть ее телом. — Простите, сэр. И об этом я тоже хотел сказать. Когда вы ушли, вы забыли закрыть дверь. И… и ведь у вас открыто окно… сквозняк, сэр. Дверь захлопнулась. Ее теперь так просто не откроешь. Лицо Бдэчжа опять начало наливаться недовольством. Действительно, чему ж тут радоваться? — Я сразу же, как узнал, отправился в диспетчерскую, заказал сюда служебного робота. Он скоро все исправит, сэр. Но требуется подождать какое-то время, как вы понимаете… Бдэчж фыркнул. — Позвольте заметить, сэр, все могло бы быть намного хуже, если бы не обеденное время. Не желаете ли пока пообедать в столовой? Как раз к окончанию обеда они все и закончат… — А ты их тут подождешь, да? — Как вам будет угодно. — Спасибо, Элрой, но нет, столовая подождет, — Бдэчж отказался вполне решительно. Это было ему совсем несвойственно — решительный отказ от обеденного перерыва в столовой. У каждого же имеются свои слабости. И Бдэчж никогда не отказывался от сытного вкусного обеда, который, конечно, всегда радостно встречал его в столовой, когда он туда являлся. Элрой никак не ожидал такого предательски подлого, как ему показалось, отказа и растерялся на мгновение. Такого не должно было быть! Так неправильно! Он на такое не рассчитывал! — Но сэр… я же ЗНАЮ, что говорю. — Ладно-ладно, Элрой, я тебе верю… а что там на полу? — Скрепка, сэр. — И что она там делает? — Выпала у меня случайно из кармана… спасибо, сэр, что напомнили, я как раз собирался ее поднять. — Выпала из кармана… случайно… — повторил Бдэчж задумчиво. Он никак не отходил от двери, хотя Элрой мысленно умолял его об этом. Бдэчж действовал наперекор всем его негласным мольбам: — А, знаешь, что я подумал? Ты попробуй сам ее открыть! Что ты все о своем роботе?.. А, Элрой? Твоя помощь сейчас была бы очень кстати. Конечно, пытаться открыть своему начальнику сломанную дверь не входит в твои прямые служебные обязанности, но… хотя, если не хочешь, я сам сейчас попробую. — Нет-нет, сэр. Разумеется, я с радостью постараюсь помочь! Элрой сделал вид, что навалился на дверь со всей силы. Ему показалось, получилось весьма естественно. Но Бдэчж остался недоволен. — Ты плохо стараешься! Дай покажу, как надо! Ну чего ты тут встал? Отходи в сторону… дай я сам попробую. Элрой понял, что сопротивляться не имеет смысла. Лучше не доводить Бдэчжа. Почему-то пока все идет не так, как хотелось бы, совсем не так, как он запланировал, но это вовсе не значит, что он не сможет сейчас все исправить. Хотелось в это верить. Бдэчж открыл дверь легким нажатием руки. И совсем не удивился этому. Элрой был уверен, он все уже понял… — Смотри-ка, Элрой! Самое время дать тебе наставление от старшего: при должном обращении любая вещь сразу же становится послушной, и тогда ею очень просто управлять… — улыбнулся ему Бдэчж своей самой сахарной из улыбок. — Проходи же, не стесняйся! Элрой невозмутимо принял его приглашение. Бдэчж некоторое время стоял к нему спиной и разглядывал что-то в окне, Элрой все так же невозмутимо ожидал. — А теперь скажи-ка мне, — Бдэчж перестал сдерживать ярость, — скажи-ка мне честно, пока я еще в добром расположении духа… — тут он наконец развернулся к Элрою и сделал несколько шагов по направлению к нему. — Скажи, я похож на идиота? Элрой промолчал. — Я что, действительно, похож на идиота?! Не отводи взгляд, когда с тобой разговаривают! Я кажусь тебе идиотом?! Отвечай же, быстро! — Не понимаю, сэр, о чем вы, — холодно сказал Элрой. — Думаешь, я такой болван?! Думаешь, ты тут самый умный?! Решил, что можешь делать все, что пожелается?! А?! Отсылать меня к дураку набитому в другой конец здания, не пускать в собственный кабинет — думаешь, все с рук сойдет?! Думаешь, безнаказанно пробираться ко мне — тут он сделал особый акцент,[133] — это все хиханьки-хаханьки?! Так ты думаешь, а?! _____________________________________________________________________________ [133] «Смотри, Элрой! Я догадался, что ты натворил!». _____________________________________________________________________________ Элрой стойко сносил этот поразительной силы шквал яростных эмоций. Он даже не дрогнул за все время. — Так вот — надо же! — я куда как проницательнее оказался!… — Бдэчж сделал паузу. — Что тебе тут надо было? — спокойнее, но жестче и неумолимее спросил он. — Признавайся! — Сэр… — Никаких сэров! Что ты тут делал?! После того далекого заседания, когда Элрой дал свое согласие Шерри, они с Бдэчжем ни разу не говорили больше ни о ней, ни о Земле.[134] _____________________________________________________________________________ [134] Возможно, оба намеренно избегали этой темы. _____________________________________________________________________________ Элрой это прекрасно понимал. Он не догадается о настоящей причине, надо только придумать что-нибудь еще, другое, и постараться хоть как-нибудь вернуть потерянное доверие… чем быстрее он скажет — тем лучше. По крайней мере, у Бдэчжа тогда возникнет меньше подозрений в правдивости сказанного, и уже это имеет значение. — Не буду скрывать, сэр, вы обо всем правильно догадались. Да, я действительно пытался проникнуть к вам в кабинет. Мне очень жаль. — Ну вот, уже лучше… сознался, голубчик! Сознавайся же и в причине! Элрой понимал, что в выдумывании совсем не силен. И дело было бы совсем плохо, если бы… не очки. У него же были очки! Последний его шанс! Обратиться к земным рассказам и вспомнить какую-нибудь подобную ситуацию. Использовать причину оттуда. Времени на обдумывания не было совсем, и Элрой выпалил первое, что пришло ему в голову, настолько скоро, что сам понял смысл уже в процессе проговаривания: — Понимаете, сэр, сегодня утром, когда я заносил служебную почту и записки, я случайным образом перепутал конверты. И оставил вам письмо, предназначавшееся моей тайной возлюбленной, где пламенно признавался ей в любви… Элрой запнулся. Какой кошмар он наговорил! Бдэчж, кажется, и тот забыл о собственном гневе и лишь недоуменно таращился на него. Что-что-что он оставил? Любовное письмо?! Влюбленный Элрой?! Это еще что за парадокс?! Разве что влюбленный в свою работу да канцелярские принадлежности… но уж никак не в человека! Да скорее мир перевернется, чем Элрой в кого-то влюбится! Он, конечно, мастер одаривать окружающих девиц безразличными улыбками и стандартными комплиментами, но и все на этом. Пожалуй, в данном случае Элрой придерживался того же мнения, что и Бдэчж, а потому понимал, насколько неубедительно прозвучала его версия… но что теперь оставалось делать? — Ну и… — Элрой раскраснелся от неловкости. — Вы понимаете, я боялся, что оно попадет к вам в руки… это же личное… очень… и хотел незаметно вернуть его обрат… Он не успел договорить. — Как всегда, прерывают на самом интересном месте, — неожиданно спокойно[135] сказал Бдэчж. — Может, зря я решил установить это устройство? Опять, слышишь ли, пикает… Будь добр, подожди-ка чуть-чуть, хочу посмотреть, кто там якшается с людьми с других планет без всякого на то разрешения… сдается мне, сейчас именно тот случай, который я описал… — Бдэчж был уже за столом. Он краем глаза глянул на пришедшую отметку в своем устройстве и перевел взгляд на Элроя. — Поправишь меня, Элрой, если вдруг я ошибся только что в своих предположениях? _____________________________________________________________________________ [135] Спокойствие Бдэчжа — верный признак надвигающейся грозы. Перед ней еще обязательно должно было случиться марево злорадства. _____________________________________________________________________________ Элрой молчал. Он знал, это был сигнал от Роберта. Он все-таки отправил свое сообщение — и в самое неподходящее время! — И ты не поверишь, Элрой, — продолжал Бдэчж, — но этот кто-то, так опрометчиво раздающий свои координаты направо и налево, кажется, помимо всего прочего еще и рыскал по моему кабинету… не подскажешь ли мне имя? Это было открытое издевательство с его стороны. Элрой пытался сохранить достоинство и лишь холодно отвечал: — Прочтите лучше сами в вашей отметке. Там указаны координаты того, кого вызывали. — Замечательно. Вижу. Перед собой тоже… А теперь хватит нам в игры играть. Поиграли и довольно… Приглаживай свой хохолок, а то он опять у тебя выскочил. Чего доброго, Шеррилья сейчас заметит… — тоном, полным отеческой заботы, посоветовал ему Бдэчж. — Не вижу надобности ей звонить, сэр. — Не видишь? — Не вижу. — И пункт 8, параграфа, кажется, 11-го закона «О неразвитых планетах» тебе ни о чем не говорит? А твое обещание, данное мне тогда на заседании? Испугался? Или память слишком коротка? — Нет, сэр, я прекрасно о нем помню. — Так почему же ты не рвешься тут же подписать приказ об ее аресте? — Потому что не вижу достаточных на то оснований. — По ее милости совершенно посторонний земной человек узнал координаты одной из наших точек и даже посмел отправить нам сообщение — для тебя это недостаточное основание?! — В законе четко прописано: «… в случае, если действия могут привести к опасным последствиям для Тыньчжа, как-то…». Небольшое сообщение с, заметьте, только мирными целями — для меня это не основание. — Ну что ж… — Бдэчж помолчал. — Признаюсь честно и откровенно: я в тебе глубоко разочарован, дорогой мой Элрой. Не стану скрывать. Ты не оправдываешь моих ожиданий… правда, тебе еще можно помочь. — В этом нет надобности, сэр. — Нет есть, Элрой. Согласись — людям, которые тайно забираются в кабинеты к начальникам, помощь более чем требуется. И уж тем более если речь идет о заместителях Президента, которые должны служить образцом для подражания — примером для всех и для каждого… Совсем нехорошо ты поступаешь. Обидно констатировать, что ты свернул на узкую дорожку. Сокрытие фактов, попытка обмануть вышестоящего… Нехорошо. Нехорошо тем более, что 10 лет тебе старательно повторяли: честность — лучшая политика. 10 лет я пытался тебе это объяснить! Все тайное когда-нибудь станет явным. Для тебя уже давным-давно не осталось ничего тайного. Так скажи мне, почему мой пример ничего тебе не дал?! Мы договорились не держать никаких секретов друг от друга, и я-то как раз от тебя никогда ничего не скрывал! Ты знаешь обо всех моих делах как никто другой! Скажи, я когда-нибудь совершал что-либо втайне от остальных, втайне от общества? Что-нибудь из собственных корыстных побуждений, что могло бы вступить в противоречие с моими обязанностями, с моей главной целью — обеспечивать общественное развитие? Нет, нет, нет и нет! Ведь так?.. Можешь не отвечать. Я и сам знаю, что это так… Не спорю, мне приятна власть, которой я теперь обладаю. Но я потратил всю жизнь, чтобы стать тем, кем стал. Ты же и сам прекрасно понимаешь и отлично видишь, работая в Администрации, что Президент — всего лишь шут для публики… формальная должность, оставшаяся нам по традиции с незапамятных времен. Давай говорить обо всем своими словами. От Президента давно уже ничего не зависит. Зависит от заместителей. От нас с тобой. Мне некуда больше подниматься, мне не нужна дурацкая приписка перед именем «Президент» — она ничего мне не даст. Меня волнует только возможность оказывать воздействие на экономику, на социальную сферу, на общественные институты — одним словом, на жизнь нашего общества. И это мне прекрасно удается с той должностью, что есть у меня сейчас. Общественное процветание — вот тот идеал, к которому я стремлюсь… и которого мы, строго говоря, уже давно достигли, но которого мало достичь — его следует поддерживать… И я готов жизнь посвятить этому достойнешему из дел! Конечно, из своего высокого положения я извлекаю выгоды и для себя, не стану скрывать, но я никогда не поставлю свои цели выше целей общества, и ты это знаешь! Когда я встретил тебя, я уверился в том, что твои очки — лучший инструмент для поддержания в порядке все усложняющихся процессов, имеющих место в нашем обществе. Информация — это же великая сила! Это то, без чего невозможно осуществлять хорошее управление… Я сразу понял: с помощью этих очков, с помощью их информации ты мог бы совершить столько добродетельных поступков! Если бы только тебя направили в нужном направлении. Думаю, тебе стоит благодарить судьбу за то, что ты повстречал на своем пути именно меня. Потому как ничего не стоит использовать все эти знания во зло, и если бы только кто-нибудь другой… Но не стоит об этом. Я же никогда не жалел на тебя времени. Я помог тебе реализовать их потенциал. И сам ты, что делает тебе честь, старался, как мог. И — посмотри — где ты сейчас? Ты заслуженно достиг своей должности. Ты прекрасно справлялся со своими обязанностями. Мне не на что было жаловаться. Ты был идеальным подчиненным… До последнего времени. До того момента, как появилась эта Шеррилья со своим бредом о Земле… с тех пор ты заметно испортился. И продолжаешь дальше. Смотри-ка, что ты начал вытворять? Безумие! Твоя порочная страсть к Земле тебя погубит, помяни мое слово. У меня имеются все основания отстранить тебя от должности после того, что ты сегодня совершил. Один неверный шаг в сторону обмана — и ты уже в вечном страхе, что кто-нибудь когда-нибудь раскроет его. А тебе ведь совсем не хочется терять то, что ты достиг. Не хочется. Никому не хочется. Я тоже ни за что не соглашусь покинуть свою должность, я знаю, я тут нужен, я на своем месте — и знаешь, что будет мне лучшей защитой? Моя репутация. Моя кристально чистая совесть. У меня нет никаких тайн за душой, и потому я совершенно независим и не боюсь никого и ничего. Ты же добровольно лишил себя всего этого. Сегодня. Не жалко? И ради чего? Чего ради?.. Но, так и быть, я готов тебя простить. Если только ты дашь мне возможность. Если ты снова ступишь на честный путь. И честно будешь выполнять мои приказания, честно следовать данному слову. Как всегда следовал я по отношению к обществу и по отношению к тебе в частности. Он с торжеством взглянул на притихшего Элроя. Наверно, он ожидал, что тот начнет просить прощения. — Неправда, — тихо, но твердо сказал Элрой. Откровенный тон Бдэчжа требовал того же и от него, — не всегда. Вы обманули меня тогда… вы сказали, что пересмотрели свои взгляды по отношению к Земле… что будете оказывать поддержку Шеррилье… что будете способствовать изучению Земли и ее порядков, а также пытаться перенять то хорошее, что есть у них… а я вам поверил… — Но Элрой! У них нет ничего хорошего, что стоило бы перенимать… — Откуда вам знать! Вы даже не пытаетесь узнать! Вы совсем не слушали Шеррилью тогда! — Мне достаточно твоих очков. Не всегда же ты их носил! Откуда они появились? С Земли… ты просто глуп, Элрой, вот и все. Тебе не хватает объективности и опыта. Да, очки эти замечательно работали все это время. Да, действительно, это просто великолепное изобретение, и без них мир бы многое потерял. Но это как посмотреть. Мир мог бы многое потерять и с ними, если бы только они оказались на ком-нибудь другом. То, что они попали именно к тебе и работали пока, как требовалось, — случайность! Вовсе не правило! С Землей и всем, что с ней связано, всегда так. Неоднозначно… Я тебя обожаю, мой милый Элрой! Мы с тобой кое-в-чем похожи, и не надо морщиться, когда я это говорю. Мы оба думаем о высоких целях. Только я способен говорить правду в глаза, а у тебя никогда не хватало духу. Я прямо говорю тебе сейчас: если бы все были такими же, как ты, только без свойственного тебе преклонения перед Землей — оно же все портит и искажает все твои устремления — я бы прямо сейчас снял с тебя твои очки и надел их на первого встречного. И ничего бы не изменилось. Элрою стало противно. Бдэчж говорил о нем словно о механизме, который следовало заменить после того, как в нем обнаружился брак. — Да что там… ты никогда не спрашивал себя, почему я не попрошу тебя сконструировать подобные очки для остальных? Нет? Да потому что во мне достаточно разума, чтобы понять, насколько тяжким окажется для людей это бремя. И во что превратится наш мир с ними… это будет прямо противоположно тому, к чему нам стоит стремиться. Поэтому-то я решительно против Земли и выдумок оттуда! Лишь один пример их выдумки — и никаких больше доводов не требуется! Если у нас до сих пор не было подобного, значит, оно нам и не нужно. И даже твои очки, которые вдруг начали давать сбои… Что может тогда случиться? Да вот не будем далеко ходить. Все эти знания, которые ты получаешь от очков, — это же постоянное искушение использовать их в корыстных целях. Сегодня ты уже попытался — и, твое счастье, не успел еще пристраститься… Да-да-да, конечно, ты делал это не из-за себя, ты делал этот из-за Шеррильи, как я мог забыть? Мало найдется таких восторженных идеалистов, как ты, ой как мало… и таких инфантильных разнеженных нюнь. Но раз уж даже такие, как ты, вдруг решаются преступить правила, как случилось сегодня, то что же большинство? Большинство бы на твоем месте не церемонилось и давно бы уже сместило меня с должности. Большинство бы уже давным-давно стало править планетой, а не заваривать кофе своему начальнику и бегать по коридорам. Ты давно уже мог бы, если б пожелал, обнародовать дело моего отца — ты ведь прекрасно знаешь о нем. И знаешь, где найти доказательства… и эти идиоты точно перенесли бы его грехи и на меня и не пожелали бы держать у себя человека из «такой» семьи. Пожалуй, единственное пятно, которого мне стоит опасаться… Меня бы даже, вполне возможно, отправили в тюрьму. А кто бы занял мое место? Ты разумеется! Ты мог бы сделать это еще в детстве, ты мог бы сделать это сейчас. Тем более если тебе так не нравится мое отношение к Земле и ты решительно не согласен с моим приказом об аресте… В любое время можешь ты это сделать! Но не делаешь… Не сделал ради себя. И не сделаешь ради Шеррильи. Можешь угрожать мне, если захочешь, можешь даже начать шантажировать… я все равно останусь уверен: угрозы твои ничего не будут стоить! Я не знаю о тебе столько, сколько тебе известно о моих делах, но, будь уверен, мне этого и не требуется. Потому что я знаю твой характер — и это куда важнее. Ты не станешь этого делать. Потому что это… — Бдэчж выжидающе замолчал. — Подло, — процедил Элрой. — Воспользоваться промахами вашего отца… вашей вины там не было… — Да, это действительно так. И это действительно подло. Подло, Элрой, использовать свои знания против другого человека в корыстных целях… вот ведь как грустно получается: ты вроде бы имеешь шанс отвратить свою Шеррилью от неминуемого наказания, и при этом не вправе им воспользоваться. По личным моральным установкам… не хотел бы я оказаться на твоем месте… на ее тоже. Несправедливо, наверно, мир устроен, Элрой: я, человек вспыльчивый, злорадный и, пожалуй даже, противный — ведь я угадал твое отношение к собственной персоне, правда? — остаюсь на свободе, а вся такая замечательная Шеррилья, которая ни в чем не повинна точно так же, в твоем понимании, как и я, отправляется в тюрьму, хотя все могло бы быть наоборот. Стоило бы только тебе захотеть. И, может, так было бы правильнее? Справедливее? — Бдэчж опять злорадно заулыбался. Казалось, он всеми силами провоцировал Элроя. — Не мне решать, что справедливее… Вы правы, я не стану обнародовать информацию о вашем отце, тем более это уже ни на кого, кроме вас, не повлияет, но если вы думаете, что вам сойдет с рук то, что вы собираетесь совершить сейчас, то вы сильно заблуждаетесь. Я вас предупреждаю: на Большом Заседании послезавтра я открыто сообщу о том, что вы вынесли приказ без достаточных на то оснований. Этого, заметьте, может оказаться достаточным для снятия вас с должности за превышение служебных полномочий. — Ах, Большое Заседание… Главное заседание этого пятилетия! Кого взволнует история какой-то там Шеррильи с какой-то там далекой Землей? Нет, что ты! Они пропустят все мимо ушей… они только сплетни никогда не пропускают… но можешь попробовать, коли тебе так хочется! — самоуверенно улыбнулся ему Бдэчж. — Мешать тебе, так и быть, не стану. Твое полное право выступить там. Но только перед этим я советую тебе хорошенько подумать. Бдэчж помолчал. — Знаешь, Элрой, тогда давно я действительно решил не говорить тебе свое настоящее мнение об этой Шеррилье. Ты был расстроен, и мне не хотелось расстраивать тебя еще больше… Затем ты забыл о ней. Ты был счастлив на своей работе, где тебе самое место, и я думал, ты все понял… Ты, вроде, не дурак. Но, выходит, я ошибался. И придется мне самому все тебе разъяснить. Пойми же, Элрой, я вовсе не из личной неприязни настаиваю на аресте Шеррильи. Вовсе нет, это противоречило бы всему тому, что я сказал ранее. Я действительно стою на том, что действия ее ОПАСНЫ для всего нашего общества. Она опасна, пойми же наконец, и не способна принести ничего, кроме несчастий, равно как и все ее изобретения! Тебе принесли счастье ее очки? Разве? Забыл, каким тогда был?.. Вот именно… счастье тебе принесла работа. Но вовсе не очки… смотри, ты был счастлив все это время. Ты был счастлив в своем упорном труде, и не было у тебя никогда поводов прорываться ко мне в кабинет и обманывать меня. У тебя была прекрасная жизнь, замечательная жизнь, лишенная всяких сомнений и всяких внутренних конфликтов. Ведь так? А потом опять откуда-то выскочила она — и во второй раз все испортила. Сейчас ты стоишь тут, с таким несчастным выражением лица — обожаю, когда ты пытаешься скрыть свои чувства, а они все равно проступают… лицо твое для меня давным-давно почти что книга, Элрой! — из-за кого? Из-за Шеррильи! Она внесла разлад в твое существование, у тебя мозги никогда не были устойчивы к ее влиянию… манипулирует тобой, как пожелает! А теперь — только подумай! — что будет, если она сможет донести свои бредовые идеи до нашего общества! Нет-нет, мало найдется таких вот неустойчивых типов, как ты… Но они есть. Все эти идиоты из обществ анонимных сновидцев — лучшее тому подтверждение! Чего доброго, подхватят заразу… а если за ними и остальные… что же это тогда получится? Под угрозой окажется все наше общественное устройство! Все то, что на протяжении стольких веков старательно создавали наши предки, все то, что так старательно охраняли наши деды, отцы, а теперь охраняем мы, — все может разрушиться! Так же точно разрушиться, как разрушилась твоя жизнь. Они перестанут быть довольны тем, что имеется у них сейчас. И будут требовать чего-то, сами не зная чего. Ты для меня наглядный пример. У тебя уже все, что требуется, имеется. И ты еще чем-то недоволен. Сам-то понимаешь, что тебе надо? Вряд ли… Я вовсе не утверждаю, что она делает это намеренно. Она, наверно, не злодейка, по крайней мере, совсем не желает ею становиться. Она просто наивна, глупа и недальновидна. И не может объективно предсказать результаты собственных действий. Но ты-то, от которого зависит жизнь огромного количества людей, себе такого удовольствия позволить не можешь. Надо трезво оценивать ситуацию. И все свои эмоции оставлять при себе. Для тебя должны быть важны лишь факты. Только сухие факты помогают сделать правильные выводы и принять нужное решение. У нас прекрасная демографическая ситуация. У нас пустые тюрьмы. О чем это говорит? О том, что в обществе все в порядке. О том, что люди довольны. Довольны — значит счастливы. Что делает их счастливыми? Семья, конечно же, а еще любимая работа, зарплата от этой работы и вещи, которые на эту зарплату можно купить, чтобы порадовать себя и семью. Члены семьи ценят друг друга именно за это — за то, сколько материальных благ один другому способен предоставить. Если вдруг человеку хочется получить радостные ощущения, ему ничего не стоит пойти в магазин и приобрести для себя или родных какую-нибудь очередную новинку. Он знает, что всегда может воспользоваться этой возможностью, и, главное, он уверен, что это единственный способ стать счастливым или сделать счастливым другого. И других не бывает. Счастье продается и покупается, Элрой. Он получает свою вещь, и больше ему ничего не надо. Остальным его родным и друзьям положено порадоваться за него и похвалить его работу. Именно она предоставила ему возможность покупать. И никто его не осудит. Ведь, разумеется, он купит не просто какую-то там вещь, а именно ту, что положено иметь. Положено по мнению модных журналов и передач, которое уже давно расценивается как непреложный закон. У нас вообще все регламентировано. И именно поэтому никто никогда не почувствует себя обделенным — он сделает все по правилам, а остальным положено будет поощрить этот акт. Это язык вещей и цифр. Он универсален и понятен каждому. Никаких разногласий никогда не возникает. Мы буквально с полуслова понимаем друг друга. А понимание — это очень важно. И потому он отправится на работу, чтобы принести еще денег. И купить еще больше вещей. И получить еще больше похвал и одобрения. И стать еще более счастливым. И все благодаря работе! Видишь, ничего больше и не требуется для счастья! Все показатели говорят о том, что я прав. Наше общество процветает! Шеррилья использовала слово «мечтать». Объясняет она, что и говорить, никудышно… Насколько я понял, это значит — хотеть чего-то, желать чего-то. Тогда получается, что счастливые, у которых все есть, не мечтают. Мечтают только лишенные чего-нибудь. Так вот, люди у нас, выражаясь ее словами, и так уже умеют мечтать. И мечтают! На какое-то незначительное время они ощущают себя несчастными. Когда лишены возможности потреблять желанное… У них все есть, а они покупают еще и продолжают мечтать все о новых услугах и вещах, которые помогут им в очередной раз продемонстрировать себе и остальным собственную значимость. Разве я не прав? Демонстрация не пройдет даром, окружающие оценят. Это ли не счастье? И все, что требуется, чтобы его получить, — это купить лучшую вещь. А это возможно, если ты будешь лучше работать. И они работают лучше, Элрой! И не остаются обманутыми в своих ожиданиях. Все очень просто! Это замкнутый круг. И не надо его рушить. А это именно то, что предлагает Шеррилья. То, что говорит она, — слишком расплывчато, слишком туманно. Она сама не в состоянии сформулировать, что же такое в ее понимании мечтать… Что-то там было еще о каких-то несуществующих вещах и несуществующих людях… зачем вообще это нужно? Зачем нужны все эти истории, зачем тратить время на то, чего никогда не было? Что они могут дать? Ничего! В этом нет никакого смысла, Элрой! Напрасная, решительно напрасная трата времени! Результат будет нулевым! Чем она там занимается? Помогает этим землянам создать очередную историю, да? Это ведь она собиралась сделать… историю о никогда не существовавших людях… Скажи мне, кому она нужна? Мне, например, совершенно все равно до того, чего никогда не случалось. И не случится. Большинству людей так же все равно. Их заботят только собственные проблемы. И, может быть, интересуют сплетни о других. Но, тем не менее, их волнуют только настоящие люди. НАСТОЯЩЕЕ, Элрой! Настоящим определяется наша жизнь, а не вымышленным. Что будет, когда она вернется? Вспомни, как далеко она зашла! Ей мало просто потратить несколько месяцев на создание невесть чего! Ей хочется, чтобы остальные тоже начали всем этим заниматься! Ей хочется, чтобы остальные тратили свои жизни на что-то, чего даже потрогать нельзя! Где ж она найдет таких дураков?.. Но все же… Вдруг все-таки найдется несколько таких, как ты? Вдруг они возомнят, что воображать — это именно их стезя? Это плохо кончится как для них самих, так и для их слушателей. Все, что они получат, — лишь обманутые ожидания. Потраченные впустую силы. Не оправдавшиеся надежды. Как ты определишь качество их мечтаний? Хорошо ли у них получается мечтать — плохо ли? Никаких технических показателей. Ничего такого, что может быть у вещей… ничего такого, при помощи чего можно было бы оценить работу. Никакой конкретики. Вдруг результат окажется вовсе не тем, что они ожидали? Когда ты трудишься на работе, ты можешь проследить результаты собственной деятельности и ты точно знаешь, сколько денег тебе положено, что ты можешь на них купить и как к этому отнесутся другие. Другие точно знают, как относиться к твоим покупкам. Цена покупки определяет отношение к тебе. Тут все по-другому. Откуда другим знать, как относиться к твоим фантазиям, а? Или ты сам попробуешь взять на себя функцию модного журнала и перед тем, как представить им очередную выдумку, дашь наставление: «Относиться к ней следует только так и так!» Но если качество вещи видно сразу, то что делать в этом случае, где все так туманно? А вдруг твои выдумки недостойны того внимания и высокой оценки, на которую ты претендуешь? А кто скажет точно? Если все же ты прикажешь им относиться к твоим выдумкам только определенным образом, возможно, они и послушаются в итоге, но проблема-то не в этом, в другом… ведь, кажется, выдумки — это такие вещи, которые приказы исключают, так или нет? Выдумки подразумевают свободу, да? Иначе они ничем не отличаются от того, что есть у нас сейчас — от той же навязанной всем моды на вещи… Строго говоря, у нас уже имеются некоторые подобия выдумок, в основном практического характера. Все они связаны с настоящим и приносят толк — именно в таком виде они и нужны… выдумки у нас есть, просто есть у нас еще и регламентированное к ним отношение, которое, в свою очередь, устанавливается при помощи наставлений, выраженных различными способами. Большинство их даже не замечает, но они есть — эти наставления, и в них основа… Довольствуйся же уже имеющимися выдумками и щедро предлагаемыми тебе мечтами о вещах! Что не так? Что не нравится? Без приказов жить хочешь?.. Без приказов… им придется думать самим — и это ведь не о качестве вещей думать, а о чем-то менее наглядном и очевидном — вряд ли они захотят… не думаю, проще, когда указывают. Куда как проще. А сам ты? Откуда тебе тогда знать, так ли они к твоим фантазиям отнеслись, как тебе хотелось? Без приказов-то… Так ли они поняли то, что ты хотел своими выдумками сказать? Непонятно. А, значит, появятся сомнения. Это уже та область, где ни в чем нельзя быть полностью уверенным. Сомнения лишают нас уверенности. Неуверенный человек не может чувствовать себя счастливым. И ни им, ни тебе — никому лучше от этого не станет. И, знаешь ли, очень маловероятно, что многие их послушают… но если только вдруг… и это увлечение станет повальным… наступит катастрофа! Страшно подумать, в какой разлад придет общество! Ничего нельзя будет трактовать однозначно! Нельзя будет объективно оценить вклады тех или иных людей. Если только вдруг все эти фантазии действительно начнут приносить известность тем, кто их сочиняет! И остальные еще будут тратить свое время и выслушивать их! Кто-то станет известным, разбогатеет, кто-то — если предоставить ему свободу — будет считать, что незаслуженно. Начнется зависть, начнется недовольство… Чтобы считаться хорошим работником, достаточно четко выполнять должностные инструкции. Чтобы считаться хорошим — как там? мечтателем — что нужно сделать?.. Не знаешь?.. Неужели не знаешь?! А я тем более… Да о чем я говорю! Обратись к своим знаниям о Земле и подумай сам, как они живут! Думаешь, разнородным обществом легко управлять? Не дурак ты, понимаешь все… И тебе всего этого хочется? И для чего, скажи мне? Для чего доносить до широкой общественности все эти совершенно очумелые идеи? Если б еще хотя бы какие-нибудь из попыток воображать таким образом, как тебе хочется, были полезны и несли хоть какой-то толк… Тогда еще можно было бы попробовать… но они ВСЕ бессмысленны. Те, что могут что-то дать, у нас уже имеются. А остальные? Ровным счетом ничего и никому дать не могут. Вот такая она, твоя Шеррилья… Но, возвращаясь к тебе… Твое дело не допустить всего этого безобразия! Твое дело думать не об одном каком-то, тебе симпатичном человеке, а о большинстве! Твое дело давать им возможность проявить себя на работе. А работа у них будет только при стабильной экономике. Посему — тебе надо думать только о ней, ее поддержании и развитии. А вовсе не о фантазиях земных людей, ставящих как раз под сомнение господство наших материальных ценностей, а, значит, и необходимость экономического развития, благодаря которому эти ценности создаются… Все понятно? Элрой молчал. — Я рад, что все понятно. Поэтому, мой мальчик, сейчас ты подпишешь приказ об аресте. Что делать? Придется… ты у нас лицо важное, у тебя есть достаточные полномочия, чтобы вынести арест. Почему же ими не воспользоваться? — Бдэчж оскалился в очередной раз. — В порядке исключения я даже сам предоставлю тебе нужный бланк и собственную ручку. Тебе только вставить несколько слов и цифр, да подписать. — Я не собираюсь это подписывать, — твердо ответил Элрой. — Я понял вашу точку зрения и ваше отношение к проблеме, но придерживаюсь иного мнения. — Молодец! Придерживайся дальше! Когда окажешься за порогом Администрации! Все-таки ты дурак… Давай-давай, демонстрируй тут свою возвышенность! У тебя, видно, появилось новое пагубное хобби: поддерживать всякие бессмысленные занятия… Мне ничего не стоит, повторюсь, прямо сейчас отстранить тебя от должности. И подписать приказ об аресте самому. Так что твой выпендреж ровным счетом ничего не будет стоить. А, может, мне к тому же ненароком намекнуть кому-нибудь совершенно случайно и непреднамеренно разбить твои очки? Куда ты тогда пойдешь?.. Не жалко тебе, через два дня уже Большое Заседание — великое событие, которое ты, наверно, с восторгом ожидал все эти пять лет… в этот раз, в отличие от прошлого, тебе даже доверено произнести речь, да не одну. Обидно будет, если тебя вдруг сместят — в самый последний момент! И это только начало… Да кому ты нужен без очков, без них ты никто! Был никем и снова станешь!.. Жаль, конечно, что придется их лишиться, но ничего, справлялись же мы раньше и без них. Очки не стоят того, чтобы терпеть эту Шеррилью на свободе. Она может принести куда как больше несчастий, чем твои очки — пользы. Коли уж выпала такая замечательная возможность, коли уж она совершила промах, который может послужить теперь формальным основанием к ее заключению, грех им не воспользоваться… Все тебе ясно?! Бдэчж уже достал бланк. Элрой его принял. — Ну вот, так-то лучше… давно пора тебе понять: твое дело исполнять мои приказы. Пора тебе свыкнуться с этим и перестать считать тут себя самым умным. Рано тебе пока… Хотя я не лишаю тебя возможности раздавать собственные приказы, если только они не вступают в противоречие с моими принципами. Вот были бы у тебя самого разумные принципы… появятся еще, не переживай. А пока тебе стоит положиться на меня. И я как раз даю тебе замечательный шанс совершить первый шаг на пути к ним. Первый шаг всегда самый важный. Одной возможностью ты не воспользовался, но еще есть время исправиться. Я даю тебе вторую. Почему ты не благодаришь меня? Я же не такой жестокий, как ты думаешь. Вовсе нет. Просто я принципиален. И хочу научить тебя кое-чему. В первый раз я намеренно дал тебе свободу… думаешь, я действительно мог забыть имя этой Шеррильи?! Думаешь, я мог забыть о том, что когда-то ты поддерживал с ней дружеские отношения?! Если желаешь, мне хотелось тебя испытать, и я был почти уверен, ты сделаешь все, как требуется. Но ты не оправдал моих ожиданий. Ты отпустил Шеррилью на Землю, хотя не должен был. Но я простил тебя. Мне пришло даже в голову, что ты составил простой, но действенный план, рассчитанный как раз на то, чтобы навсегда удалить ее из нашего общества, в случае если она совершит оплошность. Видишь, я не жестокий, я — даже не побоюсь этого признать — временами до безобразия наивен. Как мог я столько времени быть уверен в том, что ты все понял? Понял всю опасность, которую она несет… Ты ничего не понимаешь… И продолжаешь не понимать. Ну ничего. Значит, придется тебя заставить. Заставлю раз, заставлю два — в третий раз заставлять уже не придется… Заполняй! — Тогда я прошу вас дать мне другой бланк. Позвольте мне подписать предварительный указ об ее изгнании и оставлении на Земле. Через три дня на суде я смогу убедить их в том, что… — Нет-нет, Элрой. Нельзя оставлять ее на Земле! — Но если лишить ее права пользования всеми ее изобретениями и кораблем… она не сможет сюда вернуться и не сможет поделиться своими идеями… ведь именно они так вам не нравятся… почему нельзя оставить ее на Земле рядом с друзьями? Какие вы можете привести основания для отказа? Она же никому не причинит ни тут, ни там вреда! — Но правила есть правила, Элрой. Правила должно соблюдать. Если уж ей положено тюремное заключение, значит, так тому и быть. — Но сэр! — Элрой уже потерял свою былую невозмутимость. Он даже раскраснелся от волнения. — Подумайте! Это же слишком жестоко по отношению к ней! Она же… вы же сами знаете, в каком состоянии наши тюрьмы! — Да, в прекрасном состоянии… как и все, что у нас есть. С гордостью тебе это сообщаю. Они полностью автоматизированы — там же первоклассное обслуживание! — И в них нет ни одного человека! Ни одного работника, ни одного заключенного! — И тебя это расстраивает? — Но ей совершенно не с кем будет поговорить! Она же будет совершенно одна — среди всех этих автоматов… это же невыносимая мука! — Пусть обращается к своему воображению, — улыбнулся Бдэчж. — В вас нет ни капли сострадания! — И потом, Элрой, не понимаю, как можешь ты забывать соответствующее постановление, где говорится о том, что каждые два дня заключенного можно навещать? Кто ж запретит тебе навещать ее?.. — казалось, он сейчас расхохочется. Элрой больше ничего не говорил. Он дописал все, что требуется. И поставил свою подпись. — Ну вот и замечательно. Как ощущения?.. Наверно, пока еще не те, что могли бы быть… Ты знаешь, по кодексу еще три дня до того, как можно будет направить ее в тюрьму окончательно… Но уже сейчас можно посылать за ней людей. Конечно, они могут нагрянуть неожиданно и сами рассказать ей все сразу на месте… но, если вдруг ты захочешь, можно позвонить ей сейчас. В конце концов, правила это не запрещают. Так зачем доверять радостную новость им? Скажи сам! Я, с твоего позволения, послушаю с удовольствием. Посидел в моем кабинете — я хочу посидеть в твоем. Элрой не прекословя отправился с Бдэчжем к своему коммуникатору. Что уже могло измениться? Приказ подписан. И вступил в силу. Он увидел отметку о пришедшем сообщении от Роберта. Теперь уже поздно. Сейчас ему показалось безумным то, что он не стал звонить ей, чтобы предупредить… Что ему стоило! Гораздо проще было позвонить тогда еще… чем сейчас… И всего можно было бы избежать. Но теперь уже поздно. *** Шерри уныло сидела у себя палатке и безучастно крутила в руке свой кулон. Он был, как обычно, немного теплым, и это тепло согревало ладонь, но в этот раз оно не могло добраться до души, продолжавшей находиться в холодном оцепенении. Она никак не могла поверить… неужели только из-за того, что… не может быть! Не может! Происшедшее просто не укладывалось в голове! Так не бывает! Невозможно за несколько минут полностью поменять свое отношение к человеку! По крайней мере, не из-за такой причины, какая была у нее. Она родилась на Тыньчже, и разве в ее силах что-нибудь тут поделать? Со стороны Роберта просто нечестно отвергать ее лишь из-за этого! Нечестно и несправедливо! Пожалуй, у нее было достаточное основание обидеться на него. Но она не могла. Никакие основания, даже если бы ей принесли целый список, уже не могли заставить ее обидеться на него! Она любит его. И даже если он ее — нет, она все равно теперь уже ничего не сможет с собой поделать… И, наверно, никогда больше не сумеет поведать ему о своих чувствах… Уже поздно. Лучше бы она сразу во всем призналась сегодня вечером! Может, если бы Роберт услышал все от нее, а не догадался бы сам, он отнесся бы к этому по-другому… Может, хотя бы холода в его голосе было меньше… Завибрировавший вдруг с силой шарик заставил ее вздрогнуть. Такого еще не случалось. Никто не вызывал ее за все время пребывания на Земле… Она посмотрела на координаты. Сам Элрой! Как неожиданно! Но неожиданность, определенно, из разряда самых приятных! Элрой же никогда раньше ей не звонил! Может, теперь что-нибудь изменится? Может, он решил все-таки возобновить хоть какой-то контакт?[136] _____________________________________________________________________________ [136] Пусть только и телефонный. Телефоны (точнее, видеофоны — все-таки с картинкой проще: не надо лишний раз пытаться по голосу угадывать и представлять выражение лица собеседника) на Тыньчже не жаловали. И Шерри в том числе. _____________________________________________________________________________ На душе у нее потеплело. Она, недолго думая, приняла его вызов. Ей очень не хотелось, чтобы их первый разговор после такого длительного перерыва прошел в негативном свете — и таким им и запомнился. И хотя ей было сейчас тяжело, она постаралась взять себя в руки и на время не думать о грустном. На грустное и потом всегда время найдется… Сейчас же ей очень хотелось порадоваться именно его звонку! Быть может, она перестаралась, потому что, едва приняв вызов, тут же принялась тараторить без умолку. Наверно, надеялась, что это поможет ей скорее повеселеть... все-таки то, о чем она говорила, и впрямь могло только радовать. — Элрой, неужели это правда ты?! Вот так сюрприз! Как я рада тебя видеть! Ты, наверно, заметил, как я пыталась тебя вызвать, и решил перезвонить? Спасибо, мне так приятно! Так приятно! Я ведь о многом хотела тебе рассказать! Ну да ты, наверно, все уже знаешь! Но я все равно скажу: послезавтра мы идем на показ! На конкурсный показ! Наша работа уже прошла отборочный тур! Это же так здорово! Представляешь, в самом центре Голливуда, вечером, прямо как в кино! Но… — она наконец внимательно посмотрела на его лицо[137], — но что с тобой? Ты как будто совсем не рад? Но ты же все это знал!.. Что-то случилось? Ты позвонил не просто так?.. Ну пожалуйста, не молчи! Говори скорее!.. _____________________________________________________________________________ [137] Проекция, созданная шариком, по правде говоря, была совсем небольшой… наверно, поэтому она сразу и не разглядела… сейчас он был очень бледным. _____________________________________________________________________________ — Здравствуйте, мисс Дчжонс! — наконец начал Элрой. Он старался не смотреть на нее. Не видеть ни в коем случае изменений, произошедших в выражении ее лица, когда она услышала, что он назвал ее по фамилии. Он мог вынести огромный поток информации, лавину работы и даже шквал самых негативных эмоций Бдэчжа, приправленных злорадством. Все это показалось ему сейчас полнейшей ерундой… только это изменение в выражении Шерриного лица — вот это он уже еле выдерживал, и, если бы он смотрел на нее внимательно, наверно, у него подкосились бы ноги. — Это официальный звонок, поэтому отнеситесь к нему, пожалуйста, со всем подобающим вниманием. С вами разговаривает представитель Администрации Президента, Второй его заместитель, Элрой Макинтош. С сожалением вынужден сообщить вам о подписании приказа о вашем аресте. Арест производится по следующему основанию: преступная халатность, способствующая созданию опасных для вашей родной планеты Тыньчж условий, влекущих тяжелые последствия для ее государств и их общественного устройства. Сегодня не более часа назад в Администрацию пришло сообщение от земного человека по имени Роберт Браун, с которым вы поддерживаете отношения и который, предположительно, получил эти координаты от вас. Доводим до вашего сведения, что подобное происшествие недопустимо, равно как и ваше дальнейшее пребывание на планете Земля. Вы будете депортированы сегодня, через несколько часов, настолько скоро, насколько это возможно. Должностные лица, обладающие полномочиями забрать вас собой, уже отправлены к вам. Вы вправе попросить их предоставить вам подробный отчет и список документов, касающихся вашего ареста. Как представитель Администрации заявляю вам со всей ответственностью: приказ об аресте подготовлен в соответствии с действующими нормами процессуального кодекса и вступил в юридическую силу с момента подписания его Вторым заместителем Президента. В соответствии с процессуальным законодательством, вы проведете под арестом три дня, после чего состоится судебное заседание, где решится ваша дальнейшая судьба. Я обязан предупредить вас, что по закону, если только ваша вина будет доказана, наказание, грозящее за подобное преступление, — пожизненное заключение. Это единственный возможный исход в вашем случае. Если у вас есть какие-либо вопросы, можете задать их прямо сейчас и получить ответы от меня. Либо затем — вышеозначенным должностным лицам, направленным к вам. Кроме того, вы лишаетесь права пользования космическим кораблем. Не пытайтесь скрыться — у нас есть ваши координаты, вас быстро обнаружат. Не пытайтесь сопротивляться. Это ни к чему не приведет. Вы прослушали всю положенную вам информацию. Благодарю вас за внимание… мне жаль…