Bizzare

Поездка выматывала. Сперва часы в самолете, затем часы в машине. И сотни километров, которым, казалось, не будет конца. Макс довольно долго молчал, лишь изредка кидал на меня косые взгляды, когда думал, что я не вижу. Сосредоточенный, поглощенный собственными мыслями. Признаюсь, я редко видел его таким. Зато иногда казалось, что он специально выбрал роль эдакого придворного шута, единственной целью которого было заставить окружающих забыть о печали. Это распространялось и на меня, так что пару раз в прошлом мне пришлось доходчиво объяснить, что я думаю, когда он пытается выдавить из меня улыбку, а я этого не желаю. Он почти смирился, но иногда все равно приходилось напоминать. Зато он как-то довольно удачно сравнил меня с персонажем из дешевой книжонки, в которой главный герой страдает, все окружающие наперебой предлагают поддержку и решение, но не понимают главного - герой хочет, чтобы его оставили в покое и хочет страдать. Водителем у нас был плотно сбитый мужичок с тоненькими, словно нарисованными маркером, усиками. Он знаками выяснил, что мы совсем не против аудио-сопровождения во время поездки, обрадовался, однако, к нашему общему с Максом разочарованию, словил какую-то местную станцию. На ней два диктора, мужчина и женщина, что-то возбужденно обсуждали, периодически заливаясь радостным хохотом и визгом. Таксист, который представился нам как Пьер, довольно хмыкал, бурча что-то себе под нос, а мы не понимали ни слова из того, что он или дикторы говорят. Я не мог отделаться от мысли, что Пьер похож на дворового кота, которого кормят абсолютно все соседи, а от него только требуется есть и позволять себя гладить за ушком. Однако за рулем он чувствовал себя отлично, вел машину осторожно и я расслабился. Пейзажи за окном завораживали. Контраст с матушкой Россией был колоссальным. Чистые улочки, аккуратные тротуары и островки безопасности на особо оживленных участках дороги, велосипедные дорожки и асфальт без единой выбоины или заплатки. Было чему позавидовать. Погода медленно, но неумолимо портилась. Небо опустилось практически до самых крыш трехэтажных домов, оно темнело и переливалось, словно ведьмовское зелье, готовое вот-вот вырваться из котла и пролиться на стол. Назревала буря и напряжение в воздухе отдавало тупой ноющей болью в мышцах. Когда Пьер узнал, что ехать нам так далеко, он приободрился, видимо предвкушая солидный гонорар. Несколько раз он останавливался у заправок, куда-то убегал, а затем появлялся с кофейными стаканчиками. После стоял рядом, вместе с нами курил и радостно что-то щебетал на своем журчащем языке, а мы кивали и переглядывались. Макс удивил меня еще тем, что взял с собой фотоаппарат и умудрялся фотографировать проплывающие мимо городки, мосты и людей. Он напоминал щенка, который высунулся из окна и пускает счастливые слюни на прохожих. Он даже пытался фотографировать меня, пока я курил или пил кофе, а потом раздавал тычки мне в бок, раздраженно ругаясь: - Ты словно заколдованный. Смотришь в сторону, даже не видишь, что ты в объективе, но стоит щелкнуть, как лицо перекашивает и ты превращаешься в уродца. Не дергайся, блин! Дай сфоткать! - Я получаюсь плохо на фотках, - пожимал плечами я. - Так не дергайся и будешь нормально получаться! Ты просто со стороны себя не видишь, такое хочется сфотографировать и сохранить...Урвать момент, когда ты просто расслаблен и наслаждаешься жизнью, ну и болтовней нашего милого Пьера, конечно, - улыбался Макс, кивая в сторону таксиста, а тот, услышав свое имя тараторил еще быстрее и возбужденно махал руками. Мы снова засмеялись. Уже начинало смеркаться, когда мы приехали в Тейе*. Это был слишком тихий, маленький и аккуратный городок, с цветочными горшочками у дверей, крашеными в зеленый цвет оконными ставнями, узенькими дорожками, посыпанными гравием. Над головами с шумом проносились переполошенные приближающейся грозой птицы. Однако, когда мы остановились за городом, никакого замка поблизости я не увидел, зато Пьер заглушил мотор и хлопнул дверцей, выходя из машины. Мы последовали за ним. - Ты куда нас привез, чудило? - рыкнул Макс, склоняясь над ним. Пьер вздрогнул, лучезарно улыбнулся, закивал, словно китайский болванчик и принялся махать руками в сторону довольно широкой дороги, по которой не проезжала ни одна машины. Все так же кивая, он достал наши рюкзаки из багажника и протянул нам. Макс повернулся ко мне: - Он походу хочет, чтобы мы дальше пешком тащились, - я пожал плечами. - Едем дальше! Ты чего тут встал, идиот? - набросился он на мужичка, однако Пьер снова махнул рукой в сторону дороги, потом указал на свою машину, помотал головой, а затем опять что-то затараторил. Макс раздраженно сплюнул, вырывая у него из рук наши рюкзаки. Я оглянулся. Поблизости не было ни одной машины вообще, а улицы казались мертвыми, ни одного человека, даже свет в окнах не горит. Я видел, что Макс напряженно думает, что делать дальше, он нервничал, а я был странно спокоен. - Черт его знает, сколько идти придется! Проклятье! - он повернулся ко мне и, кивая в сторону Пьера, сказал каким-то отстраненным голосом: - Если он сейчас же не заткнется, я ему врежу. Пьер, видимо почувствовав, в каком настроении Макс, замахал руками еще сильнее и потянул меня за рукав в сторону дороги. Он стукнул ребром левой руки по ладони правой и твердо произнес: - My friends, you go here. Not too far, it's okay? I can't drive there. I can't stay here. Okay? Do you understand? My job is done now, - я кивнул. - Он говорит, что не может дальше ехать и мы должны идти пешком, - повернулся я к Максу, тот вздохнул. - Да понял я, не тупой. - Money, my friends. My job is done here, - напомнил Пьер и я потянулся за кошельком. Макс, видимо понимая, что больше толку от француза не будет никакого, натягивал на плечи рюкзак. - Пешком, значит. Черт, да я так устал, что отрублюсь где-нибудь на дороге. Пьер, получив деньги, на которые можно было бы еще пару раз слетать в Москву и обратно, радостно нам отсалютовал, завел мотор и сорвался с места, обдав нас клубами пыли. Макс раздраженно пнул камешек ему вслед: - Нет, ну ты слышал? Он еще au revoir крикнул! Засранец! Я вздохнул, запрокинув голову и разглядывая небо. Наверное, так себя чувствуют рыбы, глядя со дна на плещущиеся далеко вверху волны. Макс еще что-то кричал вслед Пьеру, его щеки раскраснелись и он мне показался таким смешным, что я действительно начал хохотать, утирая слезы, брызнувшие из глаз. Ну абсурд ведь! Оказаться черт знает где, не имея возможности попросить подсказки или помощи. Макс повернулся ко мне, разъяренный, но вот спустя секунду в его глазах плещется веселье и он стукает меня кулаком. - Пойдем, Элли, хватит ржать. Дорожка из желтых кирпичей ждет нас, - он протягивает мне мой рюкзак и мы идем, а что еще делать? Макс окончательно успокоился спустя несколько сигарет, снова начал щелкать фотоаппаратом и сталкиваться со мной локтями, потому что я слишком забылся, осматриваясь по сторонам. Мимо не проехало ни одной машины, видимо, проезд тут действительно был запрещен и оттого было слишком тихо. Только сейчас я начинал понимать, что чувствуют те, кто жаждут странствий, кто запирает дверь на ключ и выходит на порог с рюкзаком за плечами, стирает подошвы, шагая по таким вот пыльным и тихим дорогам. Хорошо, если рядом есть такой друг, с которым идти не в тягость. Я улыбнулся, чувствуя какое-то нездоровое предвкушение, голод и радость. Туман в голове рассеялся и я осознал, что грусть, с которой я жил уже неизвестно сколько, ушла и я даже не заметил, когда именно это произошло. Упустил момент. - Я давно тебя не видел таким, - вдруг задумчиво проговорил Макс. - Каким? - Не знаю, живым. Счастливым, - он улыбнулся. - Так что это того стоило, - я кивнул. Это было странно, позволять себе не думать ни о чем, шагать рядом с ним вот так, по чужой земле. Разделять этот ветер и дорогу одну на двоих. Макс спрятал фотоаппарат в рюкзак и закурил. - Слушай, я хотел сказать... - Что? - Ну...просто я... - Макс кашлянул, прочищая горло, но продолжения не последовало. - Ничего, забей, - он махнул головой и мы еще некоторое время шли молча, а затем, не глядя в мою сторону, он протянул руку и сжал мои пальцы. Я вздрогнул. Глянул на него, а он слишком уж старательно разглядывал деревья, растущие по обочинам и улыбался уголком губ. Теплые, твердые пальцы. Нежное, почти интимное тепло. Такое странное, видимо потому что рядом не было никого, кто мог бы этот момент нарушить. Я уже и забыл, как это, идти с кем-то и просто держаться за руки. Но чаще всего это было нервно, а сейчас по-домашнему спокойно и хорошо. Поэтому я никак не показал, что чувствую, как он почти невесомо поглаживает мою ладонь большим пальцем, отчего мне совсем не хотелось эту руку отпускать. Казалось, все нервы, весь я сосредоточились в этих сплетенных пальцах и задумчивой, должной быть невесомой, ласке. Но, конечно, в такой момент кто-то должен споткнуться и это я. Я вырываю пальцы из его ладони и выставляю вперед руки, чтобы удержать равновесие. Прикосновение теплых пальцев исчезает и Макс останавливается. - У меня сигареты кончились, у тебя есть? - Да, сейчас...- я поднимаю руку, чтобы достать сигареты из нагрудного кармана, но Макс меня опережает, задевает мою ладонь, сам тянется к карману и достает немного смятую пачку. Я замираю, потому что пламя зажигалки освещает его лицо, слишком напряженное, снова с этой морщинкой между бровей и я ловлю себя на мысли, что хотел бы, чтобы ее не было, хотел бы разгладить ее пальцами, но вместо этого забираю пачку сигарет, разжимая его ладонь. Тоже закуриваю, мы шагаем рядом и сигаретный дым тянется за нами словно шлейф из призрачной ткани. Я чувствую, что наши ладони рядом, стоит чуть-чуть подвинуться в сторону и почувствуешь чужую теплую кожу, но ни он, ни я этого не делаем. Молчание становится невыносимым, но что тут можно сказать? - Надо было вина купить, когда последний раз останавливались, - нарушает молчание Макс. - На заправке? Как же низко ты пал! - А что, вино из картонных коробочек, никаких тебе изысков, а только суровость, вполне подходящая для прогулок по пустынным дорогам. - Ага, и ты бы хотел, чтобы мы пришли в этот чертов замок, едва стоя на ногах? Думаю, нас завтра же выставили бы за дверь. - Не выставили бы, я же говорил тебе, тот парень - нормальный тип. Он сам предлагал по приезду разжечь костер во дворе и познакомиться за бутылочкой вина, - Макс улыбается, напряжение тает в воздухе. - Ты так и не сказал, как его зовут, кстати. - Погоди, дай вспомнить...Вроде бы Нокс. - Нокс? - хохотнул я. - Серьезно? - Ну да, а что? - Макс смотрит на меня с недоумением. - Да потому что либо это заклинание из Гарри Поттера, либо я псих, - смеюсь я. - Тогда ты псих, - качает головой Макс, улыбаясь. - Да нет же, ты вспомни. Люмос, Нокс, помнишь? Зажечь свет и погасить. - Точно... - ошеломленно соглашается Макс. - А как его на самом деле зовут тогда? - Ну вот придем, узнаем, - смеюсь я, а про себя думаю, что хозяин замка действительно странный тип. Нокс...Надо же. Может он и замок решил купить из-за ностальгии по Хогвартсу? Смех да и только. А может, это я сдурел и он назвался фамилией. Дорога так и не собиралась кончаться, бежала себе к горизонту. По обочинам росли высокие клены и буки, а за ними поля, перекопанные и черные. Только спустя почти час начали появляться первые признаки цивилизации. Деревянный забор, сбитый из крепких прямых досок, тянулся вдоль дороги, словно указатель. Когда мы впервые увидели замок, он казался маленьким, почти что игрушечным. Не таким внушительным и грозным, как на фотографиях. А за замком уже виднелся лес, словно могучая зеленая стена. Картина выглядела мрачной из-за оглушающей тишины вокруг. Даже птицы притихли. Нависшее над нами небо, вот-вот готовое обрушить на наши головы потоки воды, заставляло ускорить шаг. Момент истины. В замке горел свет, нас уже ждали. Окна сверкали, словно светлячки в ночи. А еще на ум пришло сравнение с глубоководным чудищем, заманивающим огоньком невинную жертву, чтобы проглотить одним неуловимым движением. Я взглянул на Макса, который зажал в зубах новую сигарету. Когда только успел? - Не хватает зловещего марша на заднем плане, - хмыкнул он. Конечно, вблизи замок** вызывал невольный вздох восхищения. Каменная старая кладка, окна, блестевшие свежей краской, четкие и резкие линии. Никакого изящества, только мощь и твердость. Входом в здание служила тяжелая дверь из цельного куска дерева, кованого железом. Все по правилам, какой еще могла бы быть дверь в подобном месте? С неба упали первые дождевые капли, заставляя вздрогнуть от холода. Земля опьяняла запахами влаги и свежести, мокрого дерева. Мы на секунду замерли, переглянулись и Макс постучал. Казалось, что все здание впитало в себя этот инородный звук и отрыгнуло куда-то в глубину невидимых комнат. А затем снова последовала тишина, которую нарушали лишь капли, которые глухо разбивались об землю. Несколько минут ничего не происходило, казалось, даже время замерло и мы напряженно обратились в слух, а затем мы услышали ритмичное цоканье каблуков и собачьих когтей, и дверь с недовольным скрежетом распахнулась.