Борьба

      Последний час перед рассветом – самый тёмный. В такое время обычно спят, однако в королевском дворце на этот раз горел свет.       После прочтения доклада в кабинете повисло тягостное молчание. Глава администрации правительства Хаафстад был бледен, словно полотно, да и румяный и вечно чем-то довольный министр обороны генерал Хольм как-то помрачнел. Остальные присутствовавшие – офицеры генерального штаба, представители разведки и министр внутренних дел – тоже были взволнованы. Абсолютное хладнокровие сохраняла одна из двух присутствовавших на заседании женщин, премьер-министр Ульриксен. Это отчасти даже радовало сидящую рядом с ней королеву Сигрин.       – Так вы утверждаете, Хассон, что имперцы намерены атаковать? – спросил министр обороны.       – Так точно, господин генерал, – кивнул министру обороны глава разведки. – Как я уже сообщил, наши агенты в имперской столице и северных регионах сообщают о массовом передвижении войск численностью до семи дивизий, включая танковые соединения прорыва.       – Может это обычные военные учения? – резко поднял голову глава администрации.       – Я не забыл, в отличие от вас, Хаафстад, о Реннской конвенции, которая запрещает проведение учений вплотную к границе без предупреждения соседнего государства, – сказал Хольм, погладив свою бороду. – Хотя... это лишь ещё раз говорит, что имперцам все эти конвенции, пакты и договоры до лампочки, если они им мешают.       – Но если это обычная провокация? – спросил министр внутренних дел.       – Провокация будет, если мы начнём мобилизацию ландсфирда, – сказал Хаафстад.       – Провокацией с точки зрения Империи сейчас будет всё, что угодно! – резко ударил по столу сидевший рядом с министром обороны командующий авиацией генерал Амундсен. – Неужели вы, осёл, не понимаете?! Имперцы нападут рано или поздно, тому сомнений нет, и!..       – Генерал, успокойтесь! – осадила Амундсена премьер-министр.       – Прошу прощения, госпожа премьер-министр, – выдавил Амундсен, немного уняв свой пыл.       Оглядев всех, Ульриксен обратилась к Хольму:       – Министр обороны, как вы оцениваете возможность отражения агрессии?       – В случае полномасштабного вторжения приграничную равнинную полосу мы потеряем в первые дни, – сказал Хольм, секунду поколебавшись. – У нашей армии практически нет танков и очень мало бронетехники. Однако развитая система логистики, флот, линии обороны и ландшафт позволят нам отстоять горные и приморские районы. В долгосрочной перспективе, госпожа премьер-министр... буду честен: без атлантов нам не выстоять, нас задавят числом.       – Тогда на следующем заседании правительства я поручу министру иностранных дел составить акт протеста против действий Империи и передать его в имперское посольство, – сказала премьер-министр. – Также мы начнём переговоры с Федерацией о предоставлении военной поддержки и оказании дипломатического давления на Империю.       – Напоминаю вам, госпожа премьер-министр, что почти так же, дипломатическими актами протеста, прошлый премьер-министр Галлии, герцог Вудферт, пытался избежать вторжения имперцев двадцать лет назад, – сказал командир флота адмирал Ярвинен, заметно наклонившись в сторону премьер-министра. – Результаты, думаю, известны всем сидящим здесь: почти половина регулярной армии Галлии, самый «цвет нации» был попросту стёрт в порошок всего за шесть дней боёв, и лишь гений генерала Гюнтера спас их страну от окончательного разгрома в первые же недели войны. И что-то я не припомню в Генштабе волшебников, способных громить дивизию батальоном.       Снова воцарилось молчание. Ульриксен повернулась к королеве:       – Ваше величество, что вы скажете?       Сигрин провела взглядом по всем присутствующим. Хаафстаду, казалось, становилось попросту плохо. Министр обороны и остальные военные всем видом высказывали готовность дать отпор и лично лечь костьми. Представители разведки держали эмоции при себе, и Сигрин не могла их «прочесть».       – Думаю, стоит привести войска... в боевую готовность, – сказала Сигрин, невольно чуть дёрнув бровью.       – Боюсь, сейчас это нецелесообразно, ваше величество, – сказал министр внутренних дел. – Вести о мобилизации могут вызвать панику и лишь ускорят вторжение.       – Однако и сидеть без дела тоже будет смерти подобно, – сказала Ульриксен. – Генерал, что насчёт внеплановых учений? Скажем, для... резервистов первой волны.       – Мы проведём таковые, – сказал Хольм. – Также я дам распоряжения для подготовки полномасштабной мобилизации.       – Хорошо, – сказала премьер-министр. – Хассон, сделайте всё возможное, чтобы нежелательная информация не попала в руки имперского командования.       – Слушаюсь, – кивнул глава разведки.       – Господин Лахтинен, – посмотрела на министра внутренних дел Ульриксен. – Предупредите местные органы охраны правопорядка о проведении внеплановых учений. Полагаю, на этом можно закончить заседание Совета Национальной Безопасности. Хаафстад, назначьте внеочередное заседание правительства на одиннадцать часов утра. Генерал Хольм, господин Лахтинен, жду вас сегодня в одиннадцать на заседании.       Вскоре в кабинете остались только королева и премьер-министр. Ульриксен хотела было уйти, но её остановил голос королевы:       – Госпожа Ульриксен?       – Да, ваше величество? – спросила премьер-министр.       – Скажите... – чуть помялась молодая королева. – Как вы считаете... у нас есть возможность решить дело миром?       – Конечно есть, – обернулась Ульриксен. – Никогда нет абсолютно безвыходных ситуаций. Я и министр иностранных дел приложим все силы к тому, чтобы решить дело без войны.       – Благодарю, премьер-министр, – кивнула Сигрин. – Можете идти.       – Спасибо, – поклонилась Ульриксен и покинула кабинет.       Оставшись наедине с собой, королева обратила свой взор к окну, за которым небо постепенно начинало светлеть. Начинается новый день, и единственный вопрос, который волновал Сигрин, был «что дальше?». Увы, сейчас ей оставалось лишь пойти в одну из гостиных королевского дворца и передохнуть.