Лучше раз увидеть, чем сто раз услышать

До конца дня Кристина оставалась в постели, покидая ее только для того, чтобы поесть или посетить туалетную комнату. Эрик позволял ей подобное поведение, так как считал, что должно пройти некоторое время, прежде чем девушка оправится от удара. Разумеется, он продолжал зажигать свечу перед сном и сидеть около ее двери, чтобы уберегать от кошмаров. Последние крайне беспокоили его, поскольку Эрик опасался, что со своим наказанием, возможно, не сумеет успокоить Кристину. К счастью, девушка спала относительно спокойно, а когда начала ворочаться, он сумел помочь ей банальным разговором, поэтому никоим образом не нарушил собственного слова. На следующее утро, когда Эрик постучался и вошел к ней в комнату, Кристина была уже одета и ожидала, когда он проводит ее на завтрак. Пусть ему и показалось, что на этот раз улыбка девушки больше напоминала вымученную, а манеры вернулись к тому моменту, когда она только-только отходила от аварии, Эрик видел, что Кристина пыталась пересилить себя, и это успокаивало его. Девушка стала реже самостоятельно передвигаться по дому, предпочитая оставаться рядом с ним, и позволять ему делать за нее больше вещей, чем раньше. Он совершенно не возражал против этого, но подобное бессознательно вызывало в нем волну вины за то, что желание непреднамеренно сбылось, и его подопечная стала менее независимой. Из-за этого Эрик в течение последующих дней проклял себя бессчетное число раз. К концу дня Кристине стало лучше, но она все еще нуждалась в некотором количестве времени, чтобы перестать шарахаться от каждого шороха. Когда Эрик в тот вечер читал ей, то обратил внимание, что она слушала его крайне невнимательно. Взгляд Кристины был направлен в одну точку, а по ее выражению лица не составило труда догадаться, что мыслями его гостья пребывала на той злосчастной скамейке в городе. О, как же Эрик мечтал улизнуть из подземелий, чтобы найти тех трех ублюдков и закончить дело, которое начал тогда! Он мог с легкостью это сделать: один щелчок пальцами и его пенджабское лассо сделает свою работу с их жалкими шеями, и Кристина едва бы узнала бы об этом. Но все же правда была бы известна ему самому... а также одному постоянно сующему свой длинный нос в чужие дела персу! Помимо всего прочего, Эрик понимал, что подобное никогда не сделает девушку по-настоящему счастливой или же избавит от страхов, а ему сильно хотелось именно этого. Нет, уж лучше повиноваться ее желаниям и пустить дело на самотек, понадеявшись, что его устрашающие угрозы дошли до тех ублюдков, и они пересмотрят свое поведение... разумеется, как только поправятся и выйдут из больницы. Эрик тешил свое самолюбие тем, что оставил на них неизгладимое впечатление. Когда Кристина, наконец, начала зевать, он проводил ее в комнату, оставив там одну, чтобы она могла переодеться, а сам пообещал в скором времени вернуться, чтобы зажечь свечу. Эрик вернулся в гостиную, чтобы убрать книгу, которую недавно читал, когда вдруг услышал звук тихих шагов. Повернувшись, он вопросительно посмотрел на Кристину, отметив ее смущенный вид, когда та мяла ленту от платья в своих руках. - Что-то случилось, моя дорогая? - Поинтересовался Эрик, озадаченный этим появлением. - Я... готовилась ко сну, - начала говорить Кристина, не поднимая глаз, боясь случайно посмотреть прямо на него. - И... мне кажется, что... я имею в виду, что... - В чем дело? - Прервал ее Эрик, не зная как объяснить, что у нее нет причин не доверять ему. - Ну... мне показалось, что... что я нуждаюсь кое в чем для... - Девушка резко замолчала, не в состоянии продолжать, и осознание того, что она на самом деле хотела донести до него, заставила стать Эрика пунцовым. Он благодарил небеса за то, что Кристина не могла говорить вслух о таких вещах. - Ни слова больше! - Быстро отрезал хозяин дома, молясь всем богам, чтобы девушка действительно не объясняла ситуацию. - В туалетной комнате во второй дверце шкафа вы найдете... вещи, чтобы позаботиться о вашей... ситуации. Или, по крайней мере, Эрик сильно на это рассчитывал. Если этот проклятый перс что-то перепутал и принес не то, что нужно, что приведет к дальнейшему обсуждению проблемы по столь деликатному вопросу, он убьет его без колебаний! - Да? - Спросила Кристина, наклонив голову вбок от смятения и шока. - Но как вы...? - Неважно. - Отрезал Эрик, чувствуя, что начинает ерзать. Он был уверен, что последнее, о чем ей хотелось бы услышать так это то, что вмешался Амир, также проинформировав его самого насчет столь особых потребностей. - Вам достаточно знать, что все лежит там, и нам не следует больше обсуждать это. Кристина еще некоторое время постояла на месте, но затем выражение ее лица прояснилось, она улыбнулась, быстро поблагодарила его и направилась обратно в комнату. Эрик упал в кресло и облегченно вздохнул. Еще одна катастрофа была предотвращена.

***

Как и было обещано, Эрик зашел к ней в комнату, чтобы зажечь свечу на ночь, однако, сделал это куда позже обычного, так как разумно решил дать ей больше времени, чтобы закончить с водными процедурами и переместиться в кровать. Когда он проскользнул в комнату, Кристина была уже переодета и лежала под одеялом, прислоняясь спиной к изголовью кровати и терпеливо ожидая его прихода. Эрику было трудно даже просто посмотреть в ее сторону в то время, пока зажигал фитилек. И тогда, когда он уже собирался уходить, голос остановил его. - Эрик? - Окликнула девушка. - Да, Кристина. - Ему было не найти в себе силы, чтобы обернуться, поэтому хозяин дома просто остановился и смотрел куда-то перед собой. - Извините, что доставляю вам столько хлопот, - сказала она, немного согнувшись и положив руки на колени, будто всем видом показывала насколько ей неловко и неудобно говорить. - Довольно часто мне кажется, что я навязываю вашей доброй душе свои скучные потребности и просьбы. Скорее всего, вы, должно быть, уже устали от моего присутствия, так как это отнимает все свободное время и мешает работе. - Нет! Ни коим образом! - Выпалил Эрик, быстро разворачиваясь, не желая, чтобы Кристина допускала подобное даже на мгновение. - Вы никогда не будете... я имею в виду, что никогда не думал о подобном! Вообще! Если хотите, то можете оставаться здесь столько, сколько захотите... можете даже остаться здесь навсегда! Он почувствовал как краска появляется на его лице от столь резкого и смелого заявления. Однако Эрик и правда хотел этого, просто никогда не намеревался открывать свои желания столь странным или эмоциональным образом. И теперь он запаниковал из-за того, как Кристина отреагирует на столь оскорбительное заявление. Но вместо того, чтобы смутиться или обидеться, девушка только опустила глаза. - Будьте осторожны, месье, - предупредила она едва слышным голосом, - я могу принять ваше предложение. Будто сама шокированная собственным признанием, Кристина поспешно пожелала ему спокойной ночи и быстро укуталась одеялом, отвернувшись к стене, чтобы никто не мог заметить как приливает краска к ее щекам. Эрик пробормотал какие-то пожелания о приятных снах и вышел из комнаты, остановившись у двери в попытке осмыслить ее слова. Она действительно имела в виду то, что сказала? Она готова остаться здесь с ним навсегда? Это взволновало его... и напугало до смерти. Ему было радостно от того, что у него будет возможность и дальше наслаждаться ее присутствием, улыбкой и дружбой. Тем не менее, другая часть, темная, которая продолжала терзать все его сознание, шептала, что, в конечном итоге, столь невинных вещей ему будет недостаточно. Что со временем наступит глубокая тоска... потребность, не считаться с которой он никак не мог. И даже столь невинного признания недостаточно, чтобы можно было допустить мысль о том, что сказавшая его женщина, слепая или нет, когда-либо согласится быть... близкой с ним. К тому же Кристина даже и не предполагала, что ее покровитель является отвратительным монстром, и что знай она правду, ему непременно пришлось бы стать частью ее ночных кошмаров. Эрик должен был оберегать как свою маску, так и прошлое, тщательно охранять эту тайну и жить в постоянном страхе, что однажды девушка узнает всю правду. Ему просто нужно было убедиться, что этого никогда не произойдет... что она никогда не доберется до истины. Ибо в тот день, когда Кристина это сделает, он, несомненно, потеряет ее навсегда.

***

Как только Кристина услышала, что он закрыл за собой дверь, то перевернулась на спину и лежала в таком положении, почти не шевелясь и наслаждаясь нежным колыханием пламени свечи. Удивительно сколько вещей теперь она могла услышать, когда зрение было больше ей недоступно. Девушка никогда не замечала звуков этого мерцания ранее, но отныне это напоминало успокаивающую колыбельную, которая играла для нее каждую ночь. Но в голове Кристины также звучала и другая музыка. Каждое утро, с тех пор как она поселилась в этом подземном доме, девушка просыпалась с воспоминаниями об одном ангельском голосе, который пел ей во сне. Ей казалось, что это всего лишь остатки снов, случайно задержавшиеся в мыслях, но она ошибалась... это был Эрик! Действительно ли хозяин дома использовал свой удивительный голос каждую ночь, стараясь прогнать кошмары, которые так часто терзали ее? После того как он спел для нее прошлой ночью, пытаясь успокоить, Кристина моментально узнала этот упоительный и эфирный голос. Голос, который, как ей казалось, не может принадлежать никому кроме ангелов. О, не существовало слов, чтобы описать те чувства, которые его пение пробуждало в ней: тоску, почти ноющую необходимость услышать это снова и снова. Много раз Кристина просыпалась по ночам, отчаянно пытаясь вернуться в свое дремлющее состояние, лишь бы только еще раз услышать этот успокаивающий голос. Это было не что иное как привыкание! Но почему он поступал так... и, если уж на то пошло, почему был так добр во всем? Было очевидно, что Эрик страдал от одиночества, как бы ни пытался скрывать этот факт. Кристина быстро поняла, что его отчужденность и скверный характер, который особо проявлялся в разговорах с месье Амиром, стали прямым результатом того, что он был вынужден прятаться под землей, чтобы чувствовать хотя бы подобие комфортной жизни. Когда Эрик рассказал ей о своем недуге, от которого страдал, и что заставило его прятаться от дневного света, она почувствовала к нему самую настоящую жалость. Жизнь, в которой нельзя было наслаждаться солнцем, являлась поистине трагической... однако ирония состояла в том, что Кристина опасалась, что ей самой никогда не будет больше дано видеть такие вещи собственными глазами. Они составляли хорошую пару: Эрик не мог выйти на солнце, а она не могла больше его видеть. Девушка почувствовала, что ее лицо краснеет каждый раз, когда мысли возвращаются к тому смелому и невежливому заявлению, которое она сделала до того, как Эрик вышел. Закончатся ли этой ночью унижения? К тому же, ей пришлось признаться ему в своем затруднительном положении, но что оставалось делать? Когда Кристина обнаружила очевидную проблему, то практически стоптала весь пол, пока ходила взад и вперед, в явном беспокойстве размышляя, что же нужно делать. Ситуация была такой, что, разумеется, игнорировать девушка ее никак не могла, но у нее не находилось разгадки как решить проблему с предметами личной гигиены. И хотя это было последней вещью в мире, которую Кристине хотелось делать, ей пришлось вновь идти к Эрику и навязывать его доброй душе заботу о себе, молясь, что он не будет бегать и кричать на весь город из-за неловкой просьбы. К счастью, ей даже не нужно было вдаваться в подробности: хозяин дома остановил ее своим шокирующим заявлением, показывая, что предвидел подобную ситуацию. В очередной раз Эрик ошеломил не только своей предупредительностью, но и изобретательностью. Когда он успел их купить... и как? Когда Кристина обыскала ящик, указанный им ранее, то была удивлена огромным количеством найденных там необходимых предметов личной гигиены. Эрик сильно переоценил ее потребности... или же просто не хотел вновь проходить через покупку всего этого в следующем месяце? В конце концов, это действительно не имело значения, и она, конечно, ни за что не собиралась расспрашивать его о подробностях. Затем, когда Кристина поняла, что в состоянии разговаривать с ним без унижения, он предложил ей остаться здесь с ним... навсегда, не так ли? Тем не менее, не было никакого способа, чтобы сделать столь нелепую вещь реальностью. Такой человек как Эрик Трувель не нуждался в какой-то глупой и слепой девочке, которая поселилась в доме и так внезапно ворвалась в его жизнь. И хотя Кристина чувствовала себя спокойно и защищено в этих стенах, в глубине души она знала, что рано или поздно придет то время, когда ей придется перестать прятаться и отправиться на поиски новой жизни. Но она чувствовала себя так уютно, когда Эрик заботился о ней... и боялась покидать это убежище. Однако страх был не единственной эмоцией, с которой боролась Кристина. Что-то еще начинало пробуждаться в ней, но пока она никак не могла с уверенностью сказать, что это было, хоть и отмечала, что это чувство заставляло ее улыбаться. Особенно она трепетала, когда думала о том, кто так храбро спас ее от тех трех мужчин, и хотя Кристина была в ужасе от их слов и неприятных ощущений, она отчего-то никогда не сомневалась, что Эрик придет ей на помощь. Может быть, они вместе провели уже достаточно много времени, чтобы девушка поняла, что мужчина не был тем, кто мог предать, а может, Кристина просто знала, что он, подобно любому герою из сборника рассказов, придет в нужный момент, чтобы спасти ее. И она испытала бесконечную радость, когда поняла... что Эрик вернулся! Едва ли у нее получилось бы еще больше им восхищаться, даже если бы он надел доспехи и имел белого коня. Не то чтобы Кристина знала, как Эрик на самом деле выглядел, но часто задумывалась о том, чтобы попросить его описать себя. Были ли у него голубые глаза и светлые волосы... или же он был темным и знойным брюнетом с карими глазами? Когда ему пришлось нести ее на руках или же, когда она так нагло обняла его, Кристина могла почувствовать, что Эрик достаточно крепкого телосложения. Он не был чрезмерно мускулистым, скорее, даже худощавым и жилистым, но при этом достаточно сильным. Также ей удалось установить, что хозяин дома был довольно-таки высоким, она едва доходила ему до плеч, но он обладал идеальной осанкой и ходил с изяществом и собственным достоинством. Тем не менее, это все вообще не имело значения, ведь он проявлял подлинную заботу об ее благополучии и счастье, чего ни один другой мужчина никогда не делал... не считая Карла Даэ. Возможно, именно поэтому она беспричинно улыбалась, когда думала о нем, или же почему все в душе скрутилось в один узел, стоило ей обнять его накануне? Кристина искренне надеялась, что Эрик правильно истолкует эту бестактность и губительную смелость из-за внезапной потребности в человеческом контакте - в тот момент ее так сильно переполняли эмоции, что это было единственным, что девушка смогла придумать. Кристина молилась, чтобы Эрик не заметил как сильно она задрожала, когда он обнял ее в ответ. Но он ничего не сказал и позволил девушке сохранить свое достоинство. Тем не менее, ей нужно было самостоятельно выставить себя полной дурой, заявив, что она готова остаться здесь навсегда, смутив этим не только себя, но и его. Нужно было быть более осторожной со своими высказываниями и не позволять выплескивать наружу те эмоции, которые лучше всего держать под замком. Кристина ругала себя за столь глупое заявление... она не имела права более ставить своего благодетеля в такое неудобное положение. Особенно, когда девушка не до конца понимала собственных чувств... пока не понимала. Кристина надеялась, что со временем все должно было проясниться. В то же время она должна была собраться и придумать себе новое призвание в жизни. Пусть пение на сцене, возможно, и отняли у нее, но должно же было найтись хотя бы одно занятие, которое подходило для нее. Эрик сделал так много для нее, пытаясь помочь ей найти новый путь... настало время показать свою признательность и выбрать что-то одно. И хотя ей было легче сказать это, чем сделать, она должна была попробовать. С этими мыслями, перевернувшись на бок, Кристина вздохнула и задремала, видя лихого рыцаря на белой лошади, который дразнил ее разум.

***

Прошло еще два дня, и Эрик, безусловно, в полной мере начал ощущать последствия выбранного собой наказания. Каждый раз, когда он проходил мимо органа, фортепиано или скрипки, его руки начинали дергаться, а все тело бросало в холодный пот. Взгляд постоянно приковывался к столу, где по-прежнему лежали несколько смятых листов пустой нотной бумаги, которая столь безжалостно издевалась над ним. Если когда-то эта мера пресечения казалась Эрику слишком мягкой, то сейчас это походило на настоящую пытку. Последствия этого самоотречения все больше напоминали ему о тех болезненных симптомах, которые он испытывал, когда пытался избавиться от наркотиков, на которые посадил его Шах. Тогда Эрик использовал свою музыку, чтобы отвлечься, однако, на этот раз подобные успокаивающие методы также были запрещены... и все потому, что это и было сутью наказания! Но самым худшим во всей ситуации являлось то, что Кристина постоянно просила его поиграть для нее, заходя настолько далеко, что даже умоляла спеть ей одну песню перед сном. Тем не менее, каждый раз ему удавалось поменять тему разговора или отвлечь девушку другим видом деятельности, в душе молясь, чтобы она не возвращалась к прежнему разговору опять. А она, к сожалению, всегда возвращалась, поэтому к четвертому дню без музыки Эрик почувствовал, что его терпение и нервы истощились. Особенно это было заметно, когда Кристина в очередной раз во время паузы в разговоре вернулась к запретной теме. - Эрик, вы не могли бы поиграть для меня? - Поинтересовалась она самым добрым и вымученным голосом. - Прошло уже несколько дней с тех пор, как вы музицировали. - Не сейчас, Кристина. - Почти зарычал он, чувствуя, что чем заманчивее становятся ее просьбы, тем больше ему хочется сорваться. - Я сделала что-то не так? Пожалуйста, расскажите мне, чем вызвана ваша обида на меня? - Настояла девушка, опустив голову и выглядя достаточно подавленной. - Что? - Ахнул он, ошеловленный этой догадкой. - Вы ничего не сделали... совсем ничего! - Тогда почему вы больше не хотите играть... или петь? - Возразила Кристина, желающая узнать правду. - Я так любила, когда вы делали это, и мне больно лишать себя этого по неосторожности. - Это... это причиняет вам боль? - Эрик был огорчен из-за этого внезапного открытия. Он хотел лишь наказать себя... не ее! Но теперь выяснилось, что они страдали из-за этого вместе! Нет, это было совсем не тем, чего ему хотелось по итогу достичь! - Простите меня, Кристина. Я не хотел лишать вас того, что вам нравилось, просто, в последнее время меня... отвлекали другие вещи. Это была еще одна ложь, потому что, по правде говоря, он мало что делал в последние дни, так как чувствовал себя потерянным и неустойчивым без музыки. - Не более того... если вы хотите услышать что-нибудь, то я немедленно сыграю вам все, что вам хотелось бы. - Честно? - Губы Кристины изогнулись в самой милой улыбке и с его души как будто камень свалился. - Я имею в виду... только если вам самому этого хочется, но мне было бы очень приятно, если бы вы это сделали. - Ваше желание для меня закон. - Заверил ее Эрик, уже подходя к фортепиано и с таким удовольствием сев за него, как будто это был молитвенный алтарь. Его пальцы зависли над клавишами, пока он ждал ее команду. - Тогда сыграйте что-нибудь! - Взмолилась Кристина, в голосе которой слышался неприкрытый восторг. - Возможно, что-то, что вы написали сами, но, если честно, я буду счастлива, услышав что угодно. - Замечательно, думаю, что остановлю свой выбор на личном репертуаре. - С кивком согласился он, закрыв глаза и мысленно пробегаясь по многочисленным композициям, пока не наткнулся на идеальный выбор. Когда его пальцы коснулись клавиш, и из-под них вновь полилась музыка, Эрик почувствовал долгожданное чувство покоя, которого никак не мог достичь все это время. Четыре дня он ничего не чувствовал, и теперь, когда всего его окутывало блаженством, ему казалось поразительным как вообще было возможно так долго воздерживаться от этого! Композиция, которую выбрал Эрик, была оживленной, он написал ее очень давно, во времена своей юности, но в течение многих лет дорабатывал партитуру, превращая мелодию в то, что играл сейчас. Музыка так поглотила все его внимание, что он упустил из виду недоумение, которое промелькнуло на лице Кристины. Когда он, наконец, закончил и повернулся к ней, ожидая привычных аплодисментов, то увидел лишь сияющие в ее глазах слезы. - Вам... не понравилось? - Поинтересовался Эрик, чувствуя болезненный укол из-за странной реакции на его собственную работу. - Нет, это было... прекрасно! Все, что вы играете - это необычайно! - Быстро отозвалась Кристина, вытирая рукой глаза. - Просто... это напомнило мне одну из тех мелодий, которые мой отец играл для меня, когда я была маленькой. Конечно, было много отличий, однако, лежащая в основе композиция звучала точно также, как и то, что исполнял он, что натолкнуло на весьма трогательные воспоминания. Но мне действительно нравилась каждая его нота, я правда любила их. - Понимаю. - Кивнул Эрик, хотя на самом деле запутался еще больше. Это произведение было одним из его любимых, он написал его еще на маленьком фортепиано в подвале, когда был мальчиком. Ему никогда не приходилось делиться им с кем-нибудь еще и, уж конечно, никогда не играл этого для цыган. Нет, он держал эту композицию в себе, как память о недолгой, но прекрасной жизни с Анной. Если отец Кристины был достаточно талантлив, чтобы придумать подобную мелодию, то, возможно, этот человек был достоин их личной встречи когда-нибудь. Как любопытно. - Вы сыграете мне еще немного? - Подала голос девушка, прерывая ход его мыслей. - Пожалуйста, не останавливайтесь сейчас, я чувствую, что мой слух по-прежнему нуждается в вашей музыке, и, наконец, нашел возможность утолить свой голод подобной щедростью. - Я не тот человек, кто будет отказывать просьбам красивой женщины. - Рассмеялся Эрик, который и сам был счастлив играть для нее хоть всю ночь, если Кристина того пожелает. И с широкой улыбкой на лице радовал девушку своей музыкой в течение следующих нескольких часов.