Лучше раз увидеть, чем сто раз услышать

На следующее утро Эрик и Кристина сели в экипаж и отправились в приют, оба с нетерпением ожидая встречи с маленьким мальчиком. Они решили не говорить об этом Анне и Карлу и просто попросили их взять Джулианну к себе домой под предлогом, что им нужно побыть в одиночестве некоторое время. Ни один из них не почувствовал укол совести из-за этой уловки, потому что, по правде говоря, они действительно хотели остаться наедине и хорошо провести вечер. Их новый дом был официально окрещен... несколько раз. Когда экипаж подъехал к большому кирпичному зданию, Кристина поняла, что Эрик нервничает, хотя было довольно трудно прочесть выражение его лица за резиновой маской. Он уже почти не пользовался ей, предпочитая более удобную для повседневного ношения, но когда ему приходилось выходить на публику или впервые встречаться с новыми людьми, Эрик выбирал именно ее. Никто не стал бы спорить, что он теперь является уважаемым человеком, но от старых привычек трудно было избавиться, и Кристина не могла винить мужа за то, что сегодня на нем была эта резиновая маска. Она взяла его за руку, заставив встретиться с ней взглядом, и ободряюще сжала ее. - Не волнуйся так, - сказала девушка, в чьем голосе были одновременно и уверенность и умиротворение. - Я уверена, что полюблю его, как ты и сказал. - О... в этом у меня нет сомнений, - быстро ответил Эрик. - Он необыкновенный мальчик, и вы точно отлично поладите. Меня беспокоит, а понравлюсь ли я ему? Что, если мы попросим его жить с нами... а он откажется? То, что мы хотим усыновить его, еще не означает, что он, в свою очередь, захочет этого. - Эрик, - Кристина была вынуждена недоверчиво покачать головой. После стольких лет ее муж продолжал сомневаться в себе. Станет ли он когда-нибудь чувствовать себя уверенно в их новой жизни? - Любой ребенок с удовольствием захотел бы быть твоим сыном. Джулианна тебя обожает, а маленький Самюэль умоляет остаться с нами при каждом удобном случае. - Он просит разрешения остаться с нашей дочерью, и ты это знаешь, - фыркнул Эрик. - Если бы Джулианны не было рядом, думаю, Самюэль не нашел бы повода, чтобы даже прийти к нам домой. Затем он насмешливо посмотрел на девушку и добавил. - Хотел бы я, чтобы дарога пришел к такому же выводу. - Эрик, прекрати, - рассмеялась Кристина, сжимая его руку. - У вас с Амиром более близкие отношения, чем у большинства братьев, и все же вы двое предпочли показывать это странным образом. Со стороны может показаться, что все свое время ты и он тратите на ссоры, когда это далеко от истины. - Нас это устраивает, - констатировал Эрик, фактически завершая этим разговор. Затем он вытянул руку и открыл дверцу кабины. - Может, пойдем? - Конечно, - кивнула Кристина, все еще не в силах сдержать смех. Даже если она доживет до ста лет, то никогда не поймет странных отношений Эрика и Амира. Оказавшись внутри, Эрик быстро нашел хозяйку, мадам Леффер, но был вынужден терпеливо ждать, пока пожилая женщина раздаст несколько указаний и подпишет заказ на поставку. Когда она, наконец, смогла приблизиться к ним, ее лицо расплылось в широкой улыбке. - Ах, месье Трувель, как я рада видеть вас снова, - тепло поприветствовала их женщина. - Могу ли надеяться, что вы и ваша очаровательная жена пришли сюда, чтобы взять кого-нибудь из нашего приюта? - Так уж случилось, мадам Леффер, что именно поэтому мы здесь, - кивнул Эрик, довольный тем, что она, по крайней мере, согласилась с их затеей. Затем он повернулся к девушке. - Позвольте представить вам мою жену Кристину. - Едва ли нужно представлять нас друг другу, - настояла мадам Леффер, проводя их в свой кабинет и предлагая каждому по стулу. - Я большой поклонник оперы и имела честь видеть все ваши спектакли, мадам Трувель. Поверьте мне, что видеть вас двоих в своем кабинете доставляет огромное удовольствие, так как я поражена как ее пением, так и музыкой, написанной вами для жены, месье. - Большое спасибо, мадам, - ответила Кристина, краснея от скромности. Даже после пяти лет выслушивания того, как люди поют ей дифирамбы, это все еще вызывало у нее смущение. - Пожалуйста, зовите меня Шарлоттой, - попросила пожилая женщина, чрезмерно довольная тем, что развлекает разговором двух таких знаменитых людей. - И, могу сказать, что для такой богатой пары, как вы, было бы замечательно рассмотреть возможность усыновления ребенка, тем более, что я только что прочитала, что дома у вас уже есть собственная дочь. Мадам Леффер потянулась к своему столу и достала текущий экземпляр газеты, развернув ее, чтобы показать недавнюю статью, которая была написана про их музыкальную пару. Эрик, естественно, отказался от интервью, но настоял на том, чтобы Кристина встретилась с репортером, заявив, что это будет полезно для ее карьеры. - Действительно, чтобы взвалить на себя ответственность за воспитание чужого ребенка, нужны особые родители, но, по моему опыту, не найдется более сильной любви, чем любовь ребенка, который знает, что он желаем. - И мы определенно точно хотим усыновить ребенка, - подтвердила Кристина, улыбаясь от того, как женщина говорила о своих подопечных. - Отлично! Так кто вас интересует... мальчик или девочка? - Поинтересовалась Шарлотта, вытаскивая большую книгу и перелистывая страницы. - У нас так много замечательных детей, нуждающихся в хорошем доме. - Вообще-то нас интересует мальчик... - начал Эрик, но мадам Леффер взволнованно оборвала его. - Мальчик, конечно! У вас уже есть дочь, значит, вам нужен сын, месье Трувель. Тот, кто, возможно, пойдет по вашим стопам. - Кивнула она, переворачивая несколько страниц в своей книге. - У нас в приюте много мальчиков, и, хотя многие хотят забрать младенцев, могу ли я порекомендовать вам ребенка более старшего возраста? У нас есть дети от двух до десяти лет. - На самом деле, нам бы хотелось забрать одного конкретного мальчика, - прервала ее Кристина, заставив женщину замолчать, когда та вопросительно посмотрела на них. - Кого же? - Поинтересовалась она. - Даниэля, - сказал Эрик. - Помните того мальчика, о котором я спрашивал, когда проходил мимо? Вы даже разрешили мне поговорить с ним на заднем дворе. - Даниэль? - Повторила мадам Леффер, словно не веря своим ушам. - Я знаю, что вы спрашивали о нем, но предполагала, что это было лишь мимолетным любопытством... я никогда не думала... Она остановилась и быстро взяла себя в руки, когда серьезно посмотрела на них. - Маленький Даниэль действительно исключительный ребенок, месье Трувель, но позвольте быть с вами откровенной... он сущее наказание. Не столько умышленно, поскольку хорошо себя ведет и беспрекословно подчиняется указаниям. И, все же, вы видели его состояние... ему потребуется дополнительное внимание и большое понимание с вашей стороны. - Мы готовы к этому, и более чем компетентны, мадам, - заверил ее Эрик. - Мы не станем легкомысленно относиться к этой ответственности, и это вовсе не то, что нам захотелось сделать по простой прихоти. Уверяю вас, моя жена и я готовы к любым особым потребностям Даниэля. - Пожалуйста, не подумайте, что я пытаюсь отговорить вас от вашего решения, - быстро вмешалась Шарлотта, опасаясь, что пара могла неправильно истолковать ее слова. - Я была бы счастлива, если мы смогла найти подходящий дом для мальчика, который жил в приюте с младенчества. Даниэль провел несколько лет, наблюдая за тем, как другие семьи приходят и выбирают других детей, даже не смотря на него. Мое сердце разрывается, когда я вижу выражение его лица в такие моменты. Суровый взгляд внезапно пересек ее черты лица, от чего она вдруг стала похожа на медведицу, защищающей своего детеныша. - И поэтому, как можете понять, я очень не хочу, чтобы его надежды оказались уничтожены, если вы станете выставлять мальчика напоказ каким-либо способом. Если вы пришли сюда с намерением усыновить изуродованного ребенка в качестве рекламного трюка, чтобы хорошо выглядеть в газетах, я этого не потерплю! Кристина увидела как выпрямился Эрик, и как напрягся всем телом при одном упоминании о том, что они станут выставлять Даниэля напоказ, понимая, что ее муж, несомненно, мысленно вернулся к ужасным дням, проведенными с цыганами. Девушка просунула руку под стол и сжала его ладонь, стараясь хотя бы немного утешить. От этого нежного прикосновения, он, казалось, немного расслабился, отвернулся от теперь уже непреклонной женщины и посмотрел на сочувствующую жену. Кристина всегда знала как облегчить его страдания. - Мадам Леффер, позвольте заверить вас, что мы никогда не будем обращаться с Даниэлем столь бессердечным образом, - заговорила Кристина, зная, что Эрик в настоящее время не может говорить, не накинувшись на женщину из-за подобного предположения. - Мой муж и я заботимся лишь об интересах мальчика и станем защищать от любого, кто захочет высмеять или унизить его из-за уродства. Он найдет только любовь и принятие в нашем доме, обещаю вам. Шарлотта долго смотрела на них обоих, оценивая их слова и прилагая усилия, чтобы убедиться, что ее интуиции можно доверять. Пожилая женщина гордилась тем, что могла распознать истинные намерения любого, кто приходил к ней искать ребенка. Она умела выделить тех, кто искал лишь дешевую рабочую силу или помощника по хозяйству, а не нового члена любящей семье. От таких пар она отворачивалась без капли вины, всегда ставя на первое место благополучие и счастье своих воспитанников. И все же, Трувели казались ей искренними в своем желании улучшить жизнь маленького Даниэля... то, что она знала, никогда не произойдет, если мальчик останется в приюте. И все же... дело было не только в ней. Нужно учесть желания самого ребенка, и, она знала, что именно сегодня это будет нелегкой задачей. - Я верю, что вы говорите от чистого сердца, мадам Трувель, - наконец согласилась Шарлотта. - И позволю вам подать прошение об усыновлении мальчика. И все же, я не буду ничего делать, пока не буду убеждена, что и сам Даниэль хочет этого. - Так мы можем его увидеть? - Спросил Эрик с искрившейся в глазах надеждой. - Нам не нужны дальнейшие убеждения, и мы будем только рады предложить ему настоящий дом... при условии, что он пожелает того же. - Я рада, что вы так думаете, - ответила женщина с искренней улыбкой, которая быстро сменилась беспокойством, стоило ей продолжить говорить. - Однако сегодня не лучшее время для разговора с ним. Видите ли, вчера несколько новичков были пойманы за жестокое обращение с мальчиком... ничего физического, но, уверена, вы знаете, как часто слова могут ранить гораздо сильнее кулаков. - Вы позволяете детям, находящимся под вашей опекой, издеваться над слабыми?! - Задохнулся Эрик, в чьем голосе сквозила смесь недоверия и ярости. Ибо он действительно знал силу жестоких слов, и мысль о том, что такой маленький и беззащитный мальчик как Даниэль мог стать объектом нападок, злила его во всех отношениях. - Конечно, нет! - Поспешила оправдаться мадам Леффер. - Когда я узнала об этом, то немедленно предприняла меры! Виновные уже наказаны за свои действие, и никто из них не получит сладкого после ужина в течение недели! Я уверяю вас, что теперь они подумают дважды, прежде чем вновь решат быть столь жестокими. - А что с Даниэлем? - Материнские инстинкты Кристины были начеку, и, хотя мысли Эрика обратились к мести и возмездию, она первым делом думала только о необходимости утешить раненого ребенка. - После этого случая он был довольно меланхоличен, - печально призналась мадам Леффер. - Даниэль такой чувствительный ребенок и принимает все это близко к сердцу. Ему не хотелось присоединяться к другим во время игр во дворе, поэтому сегодня я позволила мальчику остаться внутри и порисовать. Даниэль довольно неплохой художник, и уже в столь юном возрасте демонстрирует большой талант. - Пожалуйста... Шарлотта... вы не позволите нам поговорить с ним? - Эрик почти умолял, используя всю силу своего мелодичного голоса на женщине, в надежде добиться своего. Это было опасное оружие, которое он использовал не часто... и, конечно, не без труда, но отчаянные времена требовали отчаянных мер. Поначалу мадам казалась ошеломленной, но, очевидно, голос Эрика справился со своей задачей. - Конечно... думаю, вам не повредит, если вы просто поговорите с ним, - рассудила мадам Леффер. - В конце концов, он захотел поговорить с вами раньше... возможно, захочет сделать это снова. Но, я предупреждаю вас, чтобы вы не торопились и не перегружали информацией мальчика сразу. Затем она встала со стула и жестом пригласила следовать за ней через боковую дверь кабинета, проведя их по нескольким комнатам, прежде чем они вошли туда, что было похоже на столовую. Повсюду были расставлены длинные узкие столы с деревянными скамейками по обоим сторонам, чтобы большее количество детей могли поместиться во время еды. За дальним столиком у задней стены сидела одинокая фигура, чье крошечное тело склонилось над блокнотом. В руке у мальчика был карандаш, которым тот аккуратно водил по бумаге, создавая собственное произведение искусства. - О, Эрик... он выглядит таким маленьким, - прошептала Кристина, беря его за руку и прижимаясь, в надежде получить поддержку. - Даниэль может выглядеть моложе своего возраста, - заметила Шарлотта, услышав слова Кристины. - Но что-то мне подсказывает, что он скоро догонит всех нас и прорастет, подобно деревцу. - Его рост не имеет значения, - тихо вставил Эрик, - как и цвет волос, оттенок глаз или его уродство. Мне важно то, что у него внутри. - И именно из-за таких замечаний я готова всерьез заняться вопросом этого усыновления, месье Трувель, - с улыбкой сказала мадам Леффер. - Вы первый, кто проявил интерес к Даниэлю, а не отвернулись из-за его внешности. Затем она указала на мальчика. - Почему бы вам не подойти и не узнать об его желании поговорить? - Возможно, будет лучше, если ты пойдешь первым, Эрик, - предложила Кристина. - Даниэль уже знает тебя, а меня никогда раньше не видел. Он, может быть, пойдет на контакт, если вы будете один на один. Эрик кивнул, видя мудрость этих слов, и, напоследок нежно сжав ее руку, медленно пошел к ребенку, оставив двух женщин стоять у двери и терпеливо ждать. Подойдя ближе, Эрик понял, что, либо сделал это слишком тихо, либо Даниэль был слишком поглощен своим занятием, потому что ни разу не поднял глаз. Только когда он сел рядом, голова мальчика дернулась, а глаза расширились от страха. Быстро повернувшись, ребенок постарался спрятать часть лица от Эрика, краем левого глаза следя за ним, как за незваным гостем. Тем не менее, он уже видел уродство мальчика, с бугристой, ненормальной плотью и смесью цветов, которые шли от верхней части правой щеки, вокруг глаза и до линии волос. И, хотя это было гораздо менее серьезно, чем его собственное, он знал, что даже малейшее отклонение может разрушить жизнь мальчика, если бросить все на самотек. - Привет, Даниэль, - начал он, стараясь говорить тихо и успокаивающе. - Я Эрик... Эрик Трувель... помнишь меня? Мы разговаривали во дворе около недели назад, и ты рассказал мне все о лошадях и о том, как быстро они бегают. - Да, - тихо ответил мальчик, по-прежнему не глядя на него. - Я пом'ю. - Я был так очарован твоим рассказом, что попросил мадам Леффер вновь разрешить мне поговорить с тобой, - продолжал Эрик. - Ты не возражаешь? - Я... подумаю, - это было все, что он сказал, не показывая никакого желания ни продолжать диалог, ни прекратить его. - Что рисуешь? - Поинтересовался Эрик, вытягивая шею в надежде увидеть то, что было нарисовано на листе бумаги. - Это другая лошадь? Он вспомнил почти живой набросок, который мальчик показывал ему в прошлый раз, удивляясь способности ребенка так точно передавать на бумаге то, что было вокруг него. Это очень напоминало Эрику его самого в этом же возрасте, и то, что Даниэль стремился к совершенству, было видно в каждой линии от карандаша. - Нет! Это пруд, к которому мы ездили на прошлой неделе, - тут же поправил его мальчик, очевидно, оскорбленный тем фактом, что Эрик не смог отличить лошадь от того, над чем он сейчас работал. И Даниэль, пусть и продолжал сидеть так, чтобы скрыть свою правую часть лица, все же повернулся, чтобы посмотреть на своего собеседника с оттенком раздражения в маленьких карих глазах. - В пруду плавали лягушки, рыбы и лебеди. - Лебеди, говоришь... - Протянул Эрик, и ему в голову пришла одна идея. - Даниэль, ты не будешь возражать, если я позаимствую у тебя листок бумаги... обещаю, что не буду брать тот, на котором уже есть рисунок. Этот вопрос заставил мальчика еще сильнее повернуться к Эрику и подозрительно посмотреть, его взгляд метался между мужчиной и драгоценным блокнотиком. Наконец, он слегка кивнул. - Думаю, да, - согласился Даниэль, чье любопытство перевесило желание защитить собственную вещь. - Спасибо, - ответил Эрик, беря блокнот и листая его до того момента, пока не нашел чистый лист и аккуратно не вырвал его. Затем, продолжая говорить, он начал складывать бумагу. - Знаешь, я всегда любил лебедей. Догадываешься, почему? Он замолчал на мгновение и, не дожидаясь ответа продолжил в очень обаятельной манере, гипнотизируя мальчика своим рассказом. - Это потому, что когда лебедь вылупляется, он считается одной из самых некрасивых птиц, которые только можно встретить. Это неуклюжие маленькие и серые существа с головами и ногами, совершенно непропорциональными их телам. У них маленькие глазки-бусинки, черный клюв, а их писк больше похож на то, что они проглотили лягушку. - Все это время Эрик продолжал складывать бумагу, каждая складка и сгиб вызывали в нем поток воспоминаний о том, как он сам был маленьким мальчиком, который наблюдал за тем, как любящие руки Анны творили магию. И малу-помалу Даниэль также поддался этим чарам слов и действий Эрика, слегка повернувшись к нему и широко открыв глаза. - Можно сказать, что в семействе водоплавающих птиц маленький лебеденок является чем-то неприметным. Но знаешь ли ты, что происходит, когда они вырастают? Здесь Эрик взял оригами, которое только что аккуратно складывал, и прикрыл рукой, чтобы спрятать от взгляда мальчика. Это заставило Даниэля обернуться до такой степени, что они с Эриком оказались лицом к лицу. Мальчик смотрел на него широко раскрытыми и полными любопытства глазами, мгновенно забыв о том, что нужно скрывать уродство на правой стороне лица. - Нет... а что? - Поинтересовался он, глядя то на него, то на руку, которая продолжала скрывать листок. - Что с ними происходит? - Они расцветают и становятся самыми удивительными и привлекательными птицами, которые только есть на свете, заставляя всех остальных преклоняться перед своей грацией и красотой. - С этими словами Эрик разжал руку, позволив Даниэлю впервые увидеть снежно-белого лебедя, которого только что сделал. Мальчик ахнул и протянул руку, намереваясь схватить красивую птицу, но хорошие манеры остановили его. - М-м-можно? - Спросил он, слегка подергивая мизинцами в предвкушении. - Конечно. Я же сказал, что только позаимствую твой листок, - кивнул Эрик, кладя лебедя на стол между ними. - Он твой. Даниэль вскрикнул от радости, осторожно поднял лебедя и стал вертеть в руках, разглядывая со всех сторон и под разными углами. - Где ты научился делать это? - Поинтересовался он, наконец, все еще глядя на Эрика, его маленький пытливый ум теперь был занят другим и совершенно не обращал внимания на то, что теперь все лицо было выставлено напоказ. - Меня научила мама, - признался Эрик, без колебаний называя Анну своей настоящей матерью. Эта информация заставила мальчика улыбнуться, но его глаза потупились. - У меня нет мамы, - грустно сказал он. - У меня тоже, - продолжил Эрик. - Когда мне исполнилось восемь лет, в мою жизнь пришла замечательная женщина, которая подарила свою любовь, о которой я всегда мечтал. - Ты п'иемный? - Ахнул Даниэль, смотря на Эрика так, словно у него внезапно выросли крылья. - Что-то в этом роде, - улыбнулся он. - Но, хотя она и не была моей настоящей матерью, я люблю ее так, как если бы эта женщина была ею. Он хотел сказать что-то еще, но в этот момент внимание Даниэля переместилось к чему-то, что было справа от него. Эрик обернулся и увидел, что Кристина придвинулась ближе, поймав на себе взгляд мальчика. Маленькая ручка быстро метнулась к правой стороне лица, эффективно закрывая покалеченную область. - Кто она? - Спросил он почти шепотом. - Это Кристина... моя жена, - объяснил Эрик. - Она хорошенькая, - сказал ему Даниэль, не сводя глаз с леди, стоявшей вне пределов слышимости. - Да, она очень красивая, - Эрик не мог не признать этого с оттенком гордости. - Хочешь с ней познакомиться? Она добрая и желает поговорить с тобой. - Да? - Это ошеломило мальчика, заставив оглянуться на Эрика. - Почему? - Я рассказал ей о твоих рисунках и о том, какой ты умный, и она захотела узнать тебя получше, - объяснил он, изо всех сил стараясь уговорить маленького Даниэля согласиться. - Ничего, если я позову ее? На этот раз мальчик не смог ответить, все еще не понимающий, как такая красивая дама захотела встретиться с ним, поэтому лишь кивнул в знак согласия. Эрик повернулся и жестом пригласил Кристину присоединиться к ним, взяв ее за руку, когда она села рядом. - Привет, Даниэль, - тепло поздоровалась девушка. - Эрик так много рассказывал о тебе, что я не могла дождаться встречи с тобой. - Ты... ты ангел? - Неожиданно спросил мальчик, застав Кристину врасплох. - Я считаю, что да, - заговорил Эрик, прежде чем она успела ответить, заставив ее сердито посмотреть на него. Затем девушка постаралась поправить Даниэля. - Нет, я не ангел, хотя очень благодарна тебе за то, что ты так думаешь, - Кристина подарила ему еще одну свою обаятельную улыбку. - Я хотела бы быть твоим другом... вернее, мы оба хотели бы быть тебе друзьями. - Верно, - кивнул Эрик, внезапно охваченный желанием озвучить причину их визита. Он знал, что мадам Леффер предупредила его не торопиться, но понял, что не может больше сдерживаться. - И, возможно, мы все сможем стать семьей. Тебе хотелось бы этого, Даниэль? - Семьей? - На мгновение это слово озадачило мальчика, но затем его глаза расширились от осознания. - Ты хочешь сказать, что хочешь... - Именно на это мы и надеемся, - заверил его Эрик. - У нас с Кристиной хороший дом, большой задний двор, и у тебя даже может быть своя собственная комната, если ты переедешь к нам. - Мы понимаем, что ты нас пока не очень хорошо знаешь, - добавила Кристина, заметив, что мальчик колеблется, - но хотели бы проводить с тобой больше времени, чтобы у нас была возможность все узнать друг о друге. Нам не хотелось бы, чтобы ты чувствовал давление, но мы также уверены в желании, чтобы ты стал нашим маленьким сыном. Даниэль снова замолчал, переводя взгляд с Эрика на Кристину в полном недоумении. Это было слишком, чтобы его ум и сердце могли поверить в это. Наконец он произнес единственные слова, которые, казалось, имели смысл. - Но... почему? - Поинтересовался мальчик. - Никто из других родителей не хотел усы'овить меня раньше. Тут он уперся взглядом на стол и чуть не подавился следующими словами. - Мадам Леффер говорит, что это потому, что они глупы... но я знаю, что я им не нужен... из-за этого. - Произнеся это, Даниэль убрал руку с лица, и Кристина впервые увидела его уродство. Эрик почувствовал, как она слегка сжала руку, но, к своей чести, девушка никак более не показала эмоции... ни вздоха, ни удивленного взгляда... Кристина продолжала улыбаться печальному мальчику. - Даниэль, - сказал Эрик, заставляя его слегка поднять голову, - мы знаем о твоем лице... и это нас не касается. Тебе не стоит скрывать его или стыдиться. Мы понимаем... и мы хотим, чтобы ты был нашим сыном, несмотря ни на что. Другие семьи совершили большую ошибку, когда не забрали тебя, но их упущение - наше счастье. Нам очень хочется, чтобы ты жил с нами и дал шанс называться твоими матерью и отцом. Когда Даниэль, казалось, все еще колебался, не до конца уверенный в том, что стоит верить в такие чудесные вещи, Эрик решил пойти на отчаянный поступок. - И, чтобы доказать тебе, что мы с Кристиной действительно понимаем, через что тебе приходится проходить... я покажу, почему ты можешь доверять тому, что мы говорим. Он посмотрел на Кристину, ища в ее глазах поддержки, и девушка понимающе кивнула. Подняв обе руки, Эрик взялся за край резиновой маски и осторожно приподнял материл, открыв часть левой челюсти и щеки. В начале Даниэль лишь смотрел на него широко открытыми глазами, не плакал, не кричал... он даже не моргал... затем, словно его ударила молния, мальчик вскочил из-за стола, от столь резкого движения скамья опрокинулась и с грохотом ударилась об пол. И, прежде чем Эрик или Кристина успели сказать хоть слово, Даниэль выбежал из комнаты, словно за ним гналась свора адских собак. Подавленный, Эрик быстро надел маску и пригладил края, услышав шаги мадам Леффер, торопливо приближавшейся сзади. - Мне так жаль! - Извинилась она, когда подошла поближе. - Я предупреждала, что сегодня не самый удачный день... может быть, если вы вернетесь сюда завтра или послезавтра, он окажется в более восприимчивом настроении. Не знаю, что на него нашло, Даниэль обычно очень вежливый мальчик. Я никогда не видела, чтобы он вел себя так грубо. - Нет... все в порядке, - пробормотал Эрик, не в силах скрыть разочарование в голосе. - Это моя вина... я надавил на него слишком сильно... слишком быстро... я должен был... - Боюсь, что мы не прислушались к вашему совету и, возможно, ошеломили его своим неожиданным предложением усыновления, - закончила Кристина, зная как сильно ранила ее мужа подобная реакция мальчика. Эрик всегда больше всего боялся, что их дети испугаются, увидев его. И, чтобы этот мальчик, которого он уже в считал в сердце своим сыном, отреагировал подобным образом... - Это не его вина... нам следовало быть более тактичными... и, возможно, медленнее подходить к этому вопросу. - Вы просто стремились к нему, это вполне объяснимо, - ответила Шарлотта понимающим голосом, совершенно лишенным осуждения. - Я надеюсь, что вы не сдадитесь, ведь, хотя Даниэль порой может быть чрезмерно эмоционален, у него есть способность к крепкой любви. Он придет в себя... вот увидите. - Мы надеемся, что вы правы, - грустно улыбнулась Кристина, беря Эрика за руку, и выводя его из комнаты вслед за мадам Леффер. - Может, нам следует вернуться на этой неделе? Мы привезли бы нашу дочь, и, возможно, увидев нас с другим ребенком, он стал бы доверять гораздо больше? - Это замечательная идея, - сказала она им. - Даниэль очень хорошо обращается с детьми, и, на самом деле, очень сильно помогает мне, когда я разрешаю ему пойти со мной в детскую. Ваша маленькая дочь может быть именно той, кто поможет понять этому мальчику вас. Женщина тяжело вздохнула и покачала головой. - Но мне казалось, что все идет так хорошо. - Это... моя вина, - повторил Эрик, ни разу не встретившись ни с кем взглядом с тех пор, как сбежал Даниэль. - Я... я так молюсь, чтобы он не боялся меня... и вообще захотел бы с нами разговаривать. - Время покажет, месье Трувель... время покажет, - Шарлотта протянула руку, чтобы пожать руку в начале Кристине, а потом Эрику, желая им доброго дня. Когда они уже повернулись, чтобы уйти, то услышали почти отчаянный крик с верхней площадки лестницы. - Подождите! Не уходите без меня! - Это был Даниэль, который спешил вниз, держа в своих маленьких ручках всевозможную одежду, мягкие игрушки и белого бумажного лебедя, пропажу из столовой которого не заметили ни Эрик, ни Кристина. - Я готов идти... не забудьте взять меня с собой! - Даниэль? - Мадам Леффер не могла поверить своим глазам. Когда мальчик спрыгнул с последней ступеньки, она протянула обе руки и остановила его так резко, что пара брюк и носок упали на пол. - Ты так быстро убежал, что я решила, что тебе больше не хочется с ними разговаривать. - Нет! Они будут моими новыми мамой и папой! - Настаивал ребенок, пытаясь протиснуться мимо женщины и отчаянно ища возможность последовать за Эриком и Кристиной. - Они хотят усы'овить меня... они так сказали! Я готов идти прямо сейчас! - Ты хочешь сказать, что хочешь жить с нами, Даниэль? - Переспросил Эрик, не веря собственным ушам. Возможно, он не все испортил, показав мальчику свое лицо. - Да... я хочу быть твоим сыном, - подтвердил Даниэль, наконец, пробираясь мимо защищающей его женщины, подходя к Эрику и вытягивая шею, чтобы посмотреть на него. Говоря это, он не пытался скрыть ни своего лица, ни одинокой слезы, скатившейся по щеке. - Ты единственный, кто понимает. Ты... ты такой же, как я! Эрик мгновенно оказался на коленях и крепко прижал к себе мальчика. Одежда и игрушки упали на пол между ними, когда маленькие ручки обхватили шею Эрика в ответ. - Я понимаю, - прошептал он на ухо Даниэлю, сдерживая слезы. - Я понимаю гораздо больше, чем ты когда-либо узнаешь, и обещаю, что с нами тебе никогда больше не придется ни о чем беспокоиться. Кристина, которая даже не потрудилась сдержать слезы, положила руку на сердце и любовалась нежной сценой перед собой. Эрик был прав... всего за несколько мгновений между ними была создана связь... которая никогда не будет разорвана. Еще через несколько мгновений Эрик отстранился, чтобы подхватить мальчика на руки и крепко прижать к себе. - Похоже, что все улажено, - объявил он, широко улыбаясь по-прежнему озадаченной женщине. - Кристина и я хотели бы усыновить Даниэля, и он, кажется, совсем не возражает против этой идеи. Просто скажите нам, где подписать бумаги, чтобы все прошло официально, и мальчик может ехать с нами домой немедленно. - Боюсь, это не так-то просто, месье Трувель, - пробормотала Шарлотта, происходящее было слишком быстрым для ее душевного спокойствия. - Нужно подать документы... провести проверки... все это требует времени. - Но я хочу поехать с ними! - Воскликнул Даниэль, крепко обнимая Эрика за шею, как будто он никогда больше не собирался отпускать его. - Пожалуйста, не уходи без меня! Это разбивало сердце Кристины на миллион осколков, но она боялась, что теперь никто, кроме жандармов, не сможет разлучить Эрика с его новым сыном. - Мадам Леффер... Шарлотта, - начала девушка, умело используя имя женщины в отчаянной попытке найти решение проблемы. - Разве мы не можем сделать что-нибудь, чтобы ускорить процесс? Должен же быть какой-то способ, чтобы Даниэль мог вернуться с нами домой. Мы обещаем, что будем для него лучшими родителями... вы должны верить нам. Пожилая женщина перевела взгляд с заплаканного лица маленького мальчика, которого любила, на умоляющие глаза взрослых и тяжело вздохнула. - Это очень необычно, - заговорила она, позволяя проблеску надежды зажечься в Кристине и Эрике, - однако... полагаю, что могла бы позволить вам взять его с собой... Мадам быстро подняла руку и добавила. - Но только на испытательный срок! Все будет зависеть от вас обоих, кто будет проходить проверку и должен будет доказать, что сможете дать Даниэлю домашний уют и достойное воспитание. - Она остановилась и широко улыбнулась. - Но кто станет сомневаться в вас, когда вы оба так хорошо известны в обществе? Кроме того, все знают о великолепном доме, который только что был построен на окраине города... на самом деле, я сама проезжала мимо него в своей карете несколько раз, пока он строился. Дом будущего, так его, кажется называют... и теперь у меня будет повод прийти и увидеть, что там внутри! - Добро пожаловать в любое время, - заверил ее Эрик, готовый согласиться на что угодно, если ему позволят выйти отсюда с Даниэлем на руках. - И в качестве особой благодарности я пришлю вам несколько билетов из сезонного репертуара Оперы на ваше имя, мадам Леффер. - О, в этом нет необходимости, - смутилась женщина. - Нет, мы настаиваем! - Поддержала мужа Кристина. - Это было бы для нас настоящим удовольствием. - Ну что ж, не мне лишать вас такой радости, - засмеялась Шарлотта, явно желая получить билеты и не стыдясь этого. - Но все это не имело бы никакого значения, если бы в глубине души я не чувствовала, что так будет лучше для Даниэля, и что вы трое принадлежите друг другу. - Вы хотели сказать, четверо, - поправил Эрик. - Вам не следует забывать, что дома его ждет младшая сестра. - Сестра? - Мальчик отстранился и посмотрел на Эрика, счастливо улыбаясь. - Именно так, теперь у тебя будут не только мама и папа, но и ты станешь старшим братом нашей дочери Джулианне, - пояснил ему Эрик. - Но она очень маленькая девочка, и ты должен будешь помогать нам заботиться о ней. Справишься? - Конечно! - Воскликнул Даниэль, которому теперь еще больше хотелось пойти вместе с ними домой. - Ну, тогда, похоже, что единственное, о чем нам следует побеспокоиться, так это о том, чтобы найти Даниэлю сумку, в которой он смог бы сложить свои вещи, - рассмеялась Шарлотта, направляясь к одному из шкафов и копаясь в нем. Затем она вернулась со старым саквояжем с деревянными ручками. - Мне кажется, что вот это вполне подойдет. Даниэль, ты уверен, что взял все, что нужно? Она спросила это, когда они с Кристиной присели, чтобы начать сгребать вещи мальчика и запихивать их в сумку. - Я взял все свои вещи, - кивнул мальчик, протягивая руку, когда увидел, что женщина подняла с пола бумажного лебедя. - Я сам понесу его! Даниэль всхлипнул, не желая, чтобы эту драгоценность повредили, неся с другими вещами. С понимающей улыбкой, мадам Леффер протянула оригами ему, наблюдая, как он благоговейно прижал его к груди для защиты. После еще многих слов благодарности и слезного прощания со стороны Шарлотты, Эрик и Кристина вышли из приюта с новым членом их семьи, который счастливо устроился в сильных руках своего нового отца. - А у меня теперь будет фамилия? - Неожиданно спросил он, переводя взгляд с Эрика на Кристину. - У меня ее никогда не было. - Это может занять некоторое время, прежде чем мы сделаем это официально, но, да, ты возьмешь нашу фамилию... Трувель, - заверила его Кристина. - Как тебе? - Даниэль Трувель, - повторил мальчик, примеряя звучание. - Мне нравится! - И мы любим тебя, - сказал ему Эрик со всей серьезностью. - Никогда не забывай об этом. - Никогда! - Хихикнул мальчик и снова прижался, чтобы обнять его в ответ.