Лучше раз увидеть, чем сто раз услышать

Эрик отступил назад и с гордостью оглядел дом. После работы над ним в течение шести месяцев он был, наконец, завершен и подготовлен к их переезду. От потрясающей веранды и балконов второго этажа до внутренней сантехники и газопровода для освещения, кухни и каминов... Эрик действительно построил дом будущего. Как и желал его отец! Эрик и Кристина были женаты уже почти пять лет, и, хотя им всегда нравилось время от времени прокрадываться в его логово, чтобы спрятаться от всех, но со временем стало болезненно ясно, что им необходим дом на поверхности. Хотя Эрику все еще не нравилось идея принимать гостей, предпочитая вместо этого ходить в чужие дома на званые обеды. Он, конечно, никогда не отказывался от приглашения навестить маленький домик Анны и Карла, который они недавно купили недалеко от этого места, но каждый раз, когда дарога присылал ему приглашения о визите, Эрик старался придумать дюжину причин для отказа. Не то, чтобы это имело хоть какое-то значение, потому что Кристине было достаточно бросить на него один сердитый взгляд, чтобы он уступил и сделал так, как она хотела того. Эрик достал карманные часы и проверил время. Кристина скоро должна была приехать, потому что у них оставалось еще масса несделанных дел. Это была именно ее идея пригласить семью и друзей, чтобы отпраздновать новоселье в этом доме... в то время как у Эрика было совершенно другое представление о том, что будет для него праздником. Что-нибудь более личное, может быть, наверху в их новой спальне? И все же Кристина настояла на своем, и он снова позволил ей сделать так, как она хотела, поэтому теперь не оставалось иного пути. Амир и Моника должны были приехать около шести в сопровождении их четырехлетнего сына, Самюэля Саида которого с гордостью назвали в честь отцов обоих родителей. Маленький мальчик был чрезвычайно активным, не по годам развитым, и с каждым днем все больше и больше походил на Амира как внешностью, так и поступками. Эрика это несколько нервировало. На данный момент Моника была беременна уже вторым ребенком, из-за чего дарогу буквально распирало от отцовской гордости. Кажется, молодые родители смирились с обоими причинами, поэтому Сорелли решила уйти с поста примы-балерины, на который вернулась примерно через шесть месяцев после рождения Самюэля, и полностью передать его Мэг Жири. Кристина также пригласила Виктора и Мэг, очаровательную пару, которая только недавно обручилась и очень хотела присутствовать на любом мероприятии, где могли бы общаться без бдительного ока мадам Жири. Анна и Карл тоже собирались присутствовать, что обеспечивало Эрика хотя бы одного гостя мужского пола, с которым можно было бы вести приличную беседу. На протяжении многих лет Эрик оставался под постоянным впечатлением от своего тестя, его знаний и любви к музыки, благодаря чему они быстро сдружились... ну, и конечно же, благодаря их общей любви к Кристине. Ах... его Кристина. Даже после пяти лет брака она все еще продолжала оставаться маленьким идеальным ангелом! Он постоянно поражался тем, что его любовь к ней продолжала расти, достигая новых высот каждый день. Она действительно стала самым знаменитым сопрано в Париже - а, возможно, и во всей Европе - но каждую ночь, баюкая ее в своих объятиях, он заботился только о том, что Кристина принадлежала только ему. Его жизнь так сильно изменилась, что теперь Эрик с трудом вспоминал то время, когда жил без ее любви. С помощью своей маски телесного цвета, которую он продолжал совершенствовать с каждой последующей моделью, Эрик мог очень хорошо функционировать в обществе... как всегда и мечтал. Однако его пребывание в качестве покровителя Оперы Гарнье оказалось недолгим. Эрику потребовалось менее двух сезонов, чтобы понять, что работа с Дебьеном и Полиньи быстро сведет его с ума. Это показало, что если он не сделает что-нибудь в ближайшее время, то готов будет вернуться к прошлому и убить двух директоров. В течение первых нескольких месяцев спонсорства Оперы Гарнье у Эрика и Карла было множество жарких споров касательно Призрака Оперы. Хотя скрипач изначально настаивал на том, чтобы его зять перестал маскироваться под призрака, они очень быстро пришли к выводу, что если любящий музыку фантом вдруг исчезнет, это может вызвать необоснованные подозрения. Особенно тогда, когда с его лицом, похожей на маску, Эрик все еще имел поразительное сходство с Призраком Оперы в других отношениях. Будучи одним из главных участников оперного оркестра, Карл слышал немало пересудов на эту тему, что и заставило месье Даэ пересмотреть свое желание заставить Эрика отказаться от этого образа. В конце концов, рассудил швед, деньги, которые тот будет продолжать вымогать, станут идти из его собственного кармана... Таким образом, Призрак Оперы продолжил терзать Оперу Гарнье, вытворяя маленькие шалости и посылая требовательные послания как директорам, так и их новому патрону! Эрик притворялся весьма обиженным из-за подобных требований, но, в конечном счете, охотно пошел на условия Призрака... ведь, по утверждению самого Эрика, Призрак Оперы имел чувство вкуса. В тех случаях, когда фантому нужно было дать знать о себе, когда покровитель стоял у всех на виду, Эрик прибегал к помощи Виктора, продемонстрировав ему как маневрировать в секретных ходах и вызывать беспорядки, которые могли бы снять с него все подозрения. План сработал великолепно, и вскоре лишь немногие продолжали верить, что Эрик и Призрак Оперы могли быть одним и тем же лицом. Тем не менее, неприятности с директорами продолжались, заставляя покровителя уставать от ежедневного общения с ними. Итак, в подарок любимой жене на их вторую годовщину, Эрик купил ей весь оперный театр! Не потребовалось много усилий, чтобы убедить обоих неуклюжих директоров, что отставка намного предпочтительнее головных болей, связанных с вездесущим Призраком и требовательным покровителем, особенно когда предложение Эрика было более щедрым, что оставляло обоих мужчин вполне преуспевающими. Эрик подумывал о том, чтобы попросить Амира присоединиться к нему в этом деле, но перс уже был слишком занят тем, что был подставным лицом для начинающего архитектурного предприятия Эрика. Дарога сидел в роскошном офисе, которые они снимали на Рю де Мер, и просматривал множество клиентов, которые приходили ежедневно, надеясь получить свой следующий дом или офис, спроектированный этим удивительным, но таинственным новым архитектором, известным как L'artiste. Перс, казалось, преуспевал в своей работе, но был только рад закрыться ровно в пять и отправиться домой к жене и ребенку. Оказалось, что Амир был вполне любящим мужем и отцом, а потому никогда не упускал возможности провести время со своей маленькой семьей. Так случилось, что, поскольку Виктор уже знал гораздо больше тайн Призрака Оперы, чем следовало, Эрик решил назначить именно его помощником управляющего Оперой Гарнье, продолжая держать счастливого мальчишку рядом, под своим контролем. Это, казалось, значительно облегчило отношения месье Баттона с Мэг, так как он становился успешным бизнесменом, что заставляло семейство Жири рассматривать его как очень желанного кандидата на руку дочери... И все же, хотя формально Эрик руководил всей Оперой Гарнье, он очень любил говорить Кристине, что именно она была здесь главной, что театр, по праву, принадлежал ей, и девушка могла делать с ним все, что заблагорассудится. Когда Эрик начинал говорить такие глупости, Кристина лишь закатывала глаза, мило улыбалась и нежно целовала его в губы. Несколько человек, возможно, были немного шокированы, когда Эрик объявил о своем намерении стать новым и единственным директором Оперы, но с деньгами, которые тот унаследовал от своего отца - благодаря отличной заботе и мудрым инвестициям месье Коллье - а также второму доходу в качестве архитектора, покупка далась ему с легкостью. Вскоре после их свадьбы Анна и Карл вместе с Эриком и Кристиной вернулись в город, где он родился, чтобы встретиться с добрым адвокатом. Анна видела как нервничает Эрик, но не потому, что ему предстояло встретиться с Жаком Коллье, просто мысль о возвращении домой сильно выбивала его из колеи. Большинство воспоминаний Эрика об этом месте были действительно жестокими, и в последний раз он видел городок из клетки, когда цыганский караван уходил прочь отсюда. И все же ее воспитанник возвращался сюда как герой-завоеватель, богатый человек с прекрасной женой... Эрик закрыл глаза и мысленно вернулся в тот день, чувствуя легкую боль в сердце.

~ХХХ~

- Эрик... ты уверен, что с тобой все в порядке? - Поинтересовалась Кристина, наверное, в сотый раз, когда они покинули Париж. Она постоянно наблюдала за ним, желая помочь успокаивающим прикосновением или ласковым словом, если возникнет такая необходимость. - Да, моя дорогая, - кивнул Эрик, поглаживая ее руку, лежавшую на его руке. - Все, что мне осталось - это воспоминания, и они больше не могут причинить боль. Он печально улыбнулся. - Мне просто не терпится встретиться с этим месье Коллье и узнать, почему тот настоял на том, чтобы я приехал к нему, когда все с легкостью можно было уладить при помощи переписки. - Он хочет встретиться именно с тобой, Эрик, - упрекнула его Анна, которая расслышала слова с другой стороны кареты, в которой они ехали все вчетвером. - Месье Коллье был одним из лучших друзей твоего отца и всю жизнь искал тебя, чтобы исполнить последнее желание Анри Трувеля. Ты не можешь отказать ему в удовольствии личной встречи. - Сомневаюсь, что ему доставит удовольствие наше знакомство, - хмыкнул Эрик, все еще не привыкшей к мысли, что кто-то, особенно тот, кого он никогда не встречал, будет желать с ним познакомиться. - Чепуха! - Одернула его Кристина, ободряюще склонив голову мужу на плечо. - По-моему, ты единственный, кто до сих пор не понимает, какой ты замечательный человек, Эрик Трувель! - Могу ли я предоставить дарогу в качестве контраргумента? - Весело поинтересовался он. - Ну, а я, например, не могу жить без тебя! - Фыркнула Кристина, понимая, что победа в этом споре было делом, на которое у нее не было ни времени, ни сил. - Так же как я не хотел бы жить без тебя, мой ангел, - согласился Эрик, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в макушку. - Неужели вам двоим так необходимо делать это при мне? - Спросил Карл, закатывая глаза. Он выдал свою дочь замуж за этого человека и даже с готовностью мог называть его своим сыном... но предпочел бы, чтобы они держали при себе любые проявления любви до личных покоев. От одной мысли, что происходило там, ему становилось не по себе. - Карл, - проворчала Анна, игриво ущипнув мужа, - они влюблены и женаты, не осуждай их так. Затем женщина ободряюще улыбнулась двум молодым влюбленным. Вскоре карета остановилась, и Эрику пора было встретиться с Жаком Коллье. Адрес, который им дали, привел к скромному дому в тихом районе с маленьким кованым железным забором, окружающим цветущий двор. Две пары прошли через ворота и поднялись по дорожке к крыльцу. Эрик и Кристина держались позади, позволяя Анне идти впереди. В конце концов именно она переписывалась с этим человеком на протяжении многих лет, установив с ним и его женой Мари хорошие отношения. Не колеблясь, она протянула руку и потянула за шнур, отчего в доме зазвенели колокольчики. Не прошло много времени, как дверь распахнулась, и на пороге появился очень взволнованный мужчина, с тревогой оглядывая посетителей. Когда он посмотрел на Анну, его улыбка стала еще шире. - Анна! - Воскликнул адвокат, шагнув вперед и, взяв ее руку в свою, галантно поцеловал тыльную сторону. - Вы ничуть не изменились, все так же прекрасны! Затем он посмотрел на Карла, узнав его по их одной-единственной встрече много лет назад и тепло пожав ему руку. - Вы тоже замечательно выглядите, месье Даэ. Рад снова вас видеть. - Мы все с нетерпением ждали этой встречи, Жак, - заверила его Анна, повернувшись и потянув Кристину немного вперед. - Позвольте представить вам мою дочь Кристину. Боюсь, она еще не родилась, когда мы с вами в последний раз разговаривали лично. - Боже мой... я, конечно же, могу сразу сказать, что это ваша дочь, Анна, - кивнул месье Коллье, также беря ее руку и целуя точно также, как до этого поцеловал мать. - Она похожа на вас как красотой, так и уравновешенностью. - Лучше бы, чтобы ваша жена не слышала, как вы это говорите, Жак, - рассмеялась Анна, отступая в сторону и жестом приглашая Эрика присоединиться к ним. - А вот и тот самый человек, с которым вы давно хотели встретиться... Эрик Трувель. Когда он шагнул вперед, у старика отвисла челюсть, и с губ сорвался тихий вздох. - Боже мой... я не могу в это поверить. - Мужчина оглядел Эрика с ног до головы и обратно. - Если бы не знал, то готов был поклясться, что мой старый друг Анри воскрес из мертвых и снова стоит передо мной! Затем он протянул дрожащую руку Эрику и с энтузиазмом пожал ее. - Ты не представляешь, как долго я искал тебя, мой мальчик. Это честь и привилегия встретиться с тобой, наконец. - Похоже, я у вас в долгу, месье Коллье, - натянуто произнес Эрик, чувствуя себя неловко от того, что ему уделяют столько внимания. - Вы оказали мне большую услугу, заботясь о моем наследстве на протяжении многих лет. - Пожалуйста, зови меня Жаком! - Настоял Коллье, делая шаг назад и пропуская всех внутрь. - Я не позволю сыну Анри Трувеля придерживаться формальностей. Это относится и к вам, Кристина, потому что после прочтения всего, что ваша мать писала мне о вас на протяжении многих лет, я чувствую, что мы все одна семья. - А семья здесь всегда желанный гость, - раздался приятный голос позади них. Все обернулись и увидели пухленькую миниатюрную леди, которая вышла из другой комнаты, вытирая руки чайным полотенцем. - Анна, Карл, вы помните мою жену Мари? - Представил их Жак. - А это их дочь Кристина и, конечно же... Эрик, сын Анри! - Рада познакомиться с вами обоими, - тепло поприветствовала женщина. - Я надеюсь, что вы все голодны, потому что готовила все утро и не буду удовлетворена, пока вся еда не закончится. - Да, пожалуйста, проходите в столовую, - позвал их адвокат. - Нам нужно о многом поговорить, но для начала вы должны отдохнуть и поесть, иначе Мари будет ужасно обижена. - Ну, нам никак нельзя этого допустить. - Рассмеялся Карл, всегда радуясь вкусной стряпне. Обед прошел хорошо, все разговаривали, и не было ни минуты неловкого молчания. Жак рассказывал историю о том, как он познакомился с Анри, а также множество забавных историй об озорстве и хаосе, которые были разделены между друзьями, от чего слушатели сгибались пополам от смеха. Эрик, который поначалу нервничал из-за этой встречи, вдруг стал самым разговорчивым, задавая вопрос за вопросом доброму адвокату. Когда на тарелках остались только крошки, а несколько бутылок вина почти иссякли, Жак спросил можно ли ему переговорить с Эриком в гостиной наедине. Анна и Кристина быстро предложили Мари убрать со стола, в то время как Карл решил просто остаться с ними и допить остатки вина, позволив двум мужчинам вежливо откланяться. Войдя в гостиную, Коллье закрыл дверь и жестом пригласил Эрика сесть в одно из удобных кресел у камина. Затем он сам занял соседнее и взял маленькую деревянную шкатулку. - Не хочешь сигару? - Поинтересовался Жак, поднимая крышку и предлагая Эрику содержимое. - Нет, спасибо, - вежливо отказался тот. - Они вредны для голоса. Это заставило адвоката снова усмехнуться и покачать головой, закрывая крышку коробки, так и не достав оттуда ничего. - Ты действительно сын своего отца, потому что он говорил мне тоже самое, по крайней мере, раз сто. Музыка была очень важна для Анри... музыка и архитектура. Я не помню момента, когда не видел бы его или с инструментом, или с ручкой и бумагой в руке, или набрасывающим новую идею здания, или записывающим очередное музыкальное произведение. И что-то подсказывает мне, что ты не сильно отличаешься от него. - Моя жена назвала бы меня лжецом, если бы я попытался отрицать это, - улыбнулся Эрик, который слишком часто вынуждал Кристину напоминать о том, что пора перестать работать и пойти на обед или же лечь спать. Иногда он спорил о том, что не голоден, но никогда не отказывался от приглашений сопроводить ее до спальни. В конце концов, у человека должны быть приоритеты. - И все, как бы Анри ни любил творить, был кое-кто, кого он любил гораздо больше, - продолжил Коллье, и его тон вдруг стал гораздо серьезнее. - И это, мой мальчик, был ты. - Я? - Скептически переспросил Эрик. - Он никогда не знал меня... откуда вам знать это наверняка? - Когда твоя мать... я имею ввиду Сьюзетт... умерла, дом, который твой отец построил и оставил ей, перешел к нашей конторе как объект наследования. Таким образом, моей обязанностью стало очистить поместье и разобрать оставшееся имущество, чтобы сохранить его для тебя. Я должен сказать, что почти все мои коллеги смеялись надо мной из-за твердого убеждения, что наследник будет найден. Но, так как ведение счетов и акций приносило нашей фирме много дохода, никто не давил на меня, чтобы я отказался от счета. - На мгновение адвокат замер, словно пытаясь собраться с мыслями. - Ах да... дом! Во всяком случае, когда я просматривал коробки и ящики с вещами, хранящимися в подвале, то наткнулся на это. Он наклонился вперед и подтолкнул Эрику изящную книгу в кожаном переплете. - Это последний дневник твоего отца, в котором он записывал свои самые личные мысли и чувства. Есть еще десятки таких же дневников, которые я планирую передать тебе, но, думаю, этот ты найдешь наиболее интересным. Анри Трувель, возможно, никогда не видел тебя, Эрик... или даже не знал, окажешься ли ты его сыном или дочерью, но это не означало, что от этого он любил тебя меньше. Думаю, если ты прочтешь последние страницы этой книги, то поймешь, почему я говорю об этом с такой уверенностью. Затем адвокат встал и подошел к Эрику, по-отечески положив руку ему на плечо. - Твой отец был бы очень доволен тем, кем ты стал. У тебя прекрасная жизнь и прекрасная, исключительная жена. Анри не может сказать это лично... поэтому я сделаю это за него. Ты молодец, мальчик, я очень горжусь тобой. С этими словами Коллье вышел из комнаты и оставил Эрика наедине с кожаным журналом. Прежде чем открыть книгу, он смотрел на нее несколько минут, набираясь храбрости. Если бы ему было известно об их существовании еще тогда, будучи ребенком, Эрик бы проглотил каждую страницу, каждое слово, написанное его отцом. А сейчас... когда он стал взрослым человеком, то чувствовал укол страха, когда пальцы скользнули по обложке. Увидев, где заканчивается письмо, Эрик перевернул страницу и начал читать. 23 февраля 1848 года - Моя жизнь сегодня изменилась, и все к лучшему! Я уже некоторое время подозревал, но сегодня это подтвердилось. Наконец-то я стану отцом! Я так долго молился об этом дне, временами падая духом, не веря, что это случится, но, после многих лет разочарований, это случилось. Я взял Сьюзетт с собой в Париж под предлогом новых покупок, и пока мы были там, настоял, чтобы у нее состоялась секретная встреча с уважаемым врачом, которую я назначил заранее. Она была далеко не рада этой уловке и диагнозу, но я остался в восторге. Теперь мне легче видеть мою жену такой, какая Сьюзетт есть на самом деле, и, хотя я уже отказался от всех своих обетов, так как понял, что она никогда не полюбит меня так, как я когда-то любил ее. И все же теперь... теперь, когда мы благословлены ребенком, возможно, у нас все еще есть надежда все вернуть. Ребенок может стать шансом, который нам нужен, чтобы восстановить разрушенный брак... а если нет, то, по крайней мере, у меня будет кто-то, кого я смогу любить. Мне все равно, мальчик это или девочка, потому что я стану любить его вне зависимости от пола и дам ему все, что только смогу. Но, если бы у меня был бы выбор, мне бы хотелось, чтобы это был все-таки сын. Кто-то, кому я смог бы передать свою любовь к музыке и архитектуре, кому я смог бы довериться и поделиться этой особой связью между отцом и сыном. И все же, кем бы мы не были благословлены, он не будет ни в чем нуждаться и получит возможность на счастливое будущее. Да, действительно... ребенок - это все, чего я когда-либо хотел, и независимо от того, что... он будет знать каждый день, что любим мной. Эрик перевернул страницу, надеясь прочитать что-нибудь еще... но это была последняя запись, его отец, очевидно, встретил свой преждевременный конец вскоре после того, как сделал здесь запись. Коллье был прав... Анри любил его. Еще до рождения ребенка, он предвкушал радость, которую принесет ему сын, и с нетерпением ждал дня его рождения. Эрику было больно осознавать, что никогда не сможет по-настоящему узнать этого человека, но он станет хранить эти несколько слов в сердце до конца своей жизни. Слезы подступили к его глазам, но Эрик знал, что если позволит им пролиться, то они зальются под резиновую маску и размочат клей, а это было последнее, что ему хотелось сейчас. Поэтому, сделав несколько глубоких вдохов, он заставил сердце успокоиться и восстановил контроль над своими эмоциями. Затем Эрик вернулся к началу книги и начал читать с самого начала, смакуя каждое слово своего отца... человека, который любил его... Он был уже в середине дневника, когда услышал, как дверь в гостиную открылась и очень тихо закрылась. И, хотя гость не произнес не слова, Эрик знал, что именно Кристина пришла проведать его, беспокоясь за душевное состояние. - Со мной все в порядке, любовь моя, - мягко заверил он ее, протягивая руку к ней, хотя его глаза так и не оторвались от книги, которую держал. - Я просто не готов выйти и встретиться со всеми... не сейчас. - Тогда я посижу с тобой, - объявила она, скользнув в огромное кресло и уютно прижавшись к нему. - Мне не нравится, что ты сидишь здесь один. - Кристина, я провел больше тридцати лет в полном одиночестве... думаю, что смогу продержаться еще полчаса. - Он изо всех сил старался не обращать на это внимания, но в его голосе сквозила боль. - Тебе больше никогда не придется быть одному, Эрик Трувель, - напомнила ему Кристина, беря его левую руку в свою и проведя пальцами по кольцу, которое он носил. - Имеется ввиду, что ты, конечно, можешь быть, если хочешь, но пока я люблю тебя... тебе никогда не придется снова быть одиноким. - Знаю, мой ангел, - улыбнулся Эрик, целуя ее в макушку. - И я благодарю тебя от всего сердца за это. Затем он наклонил книгу так, чтобы она с легкостью могла видеть слова, написанные там. - Это один из дневников моего отца... один из многих, если верить Коллье... и с их помощью я надеюсь лучше понять отца. До сих пор у меня оставалось лишь впечатление от его мыслей и изобретений, но, возможно, мне удастся включить несколько из проектов отца в наше обновленное логово. - Обновленное? - Переспросила Кристина, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть ему в глаза. - У нас ведь будут дети, - усмехнулся Эрик, закрывая книгу и обнимая жену. - Чтение этого дневника лишь подогрело мое желание стать родителем. Я хочу дать нашим детям все то, что отец не смог дать мне... мои знания, мое богатство и, особенно, моя любовь. - О, Эрик, - всхлипнула от счастья Кристина. - Ты станешь самым замечательным отцом. - Точно также, как и ты станешь самой замечательной матерью, - согласился он, закрывая глаза, когда волна удовлетворения захлестнула его. - В конце концов, у тебя был лучший в мире учитель.

~XXX~

Это был первый из многих визитов в дом Жака и Мари Коллье, совершенных как по делам, так и ради удовольствия. Эрик нанял Жака, чтобы тот стал его личным адвокатом, попросив мужчину оставаться ответственным за все финансовые инвестиции, рассудив, что он и так замечательно справлялся с ними на протяжении двух последних десятилетий, так зачем лишаться такого хорошего работника? Конечно, пожилая пара предпочла остаться на месте, объяснив, что их дети и внуки живут поблизости, и им будет трудно уехать от них. Эрика это вполне устроило, так как до его родного города было не более часа езды на поезде, поэтому встречи назначались легко, а переписка была простой. Эрик не стал посещать место своего родного дома: и он, и Анна не были уверены, что смогут увидеть его снова. У женщины осталось слишком много болезненных воспоминаний о потере восьмилетнего мальчика много лет назад. У Эрика же была другая причина, которую мог понять только любитель архитектуры: он не боялся возвращаться в дом, где рос одиноким и никому не нужным, но боялся увидеть дом, построенный отцом, в обветшалом виде. Коллье сообщил им, что Сьюзетт забросила заботу о поместье, не потрудившись потратить ни одного франка на ремонт или содержание, потому к тому моменту, как дом попал к Жаку, то уже был обречен. Теперь это место подходило лишь для жизни крыс и сов, каждый дюйм которого являлся опасным. С тяжелым сердцем и большой неуверенностью Эрик подписал бумаги на снос дома и выставление земли на продажу. Его утешало только то, что среди других найденных предметов были первоначальные планы, которые Анри разработал во время строительства, и именно они, в конечном итоге, стали вдохновением для Эрика при строительстве дома будущего, который стоял перед ним сейчас. Он взял все идеи своего отца и усовершенствовал их, превратив этот возвышающийся особняк в доказательство гениального ума. Я сделал это ради тебя, отец. Надеюсь, что ты гордился бы мной. Эрика вывел из задумчивости звук подъезжающей кареты, которая остановилась напротив дорожки к дому. Повернувшись, он поспешил к ней, наблюдая как Кристина выходила из кабины... держа на руках их драгоценную маленькую дочь. - Па! - Завизжала крошечная девочка, которой едва исполнился год, увидев, что он идет вперед, и протягивая свои пухлые ручонки так далеко, насколько могла, чтобы дотянуться до него. Кристина фыркнула и подождала, пока Эрик заберет ребенка. - Хорошо, что я уже известная оперная певица, обожаемая всем Парижем, иначе было бы обидно, что моя собственная дочь предпочитает мне тебя, - надулась она, но теплая улыбка смягчила ее жалобные слова. - Ерунда, - возразил Эрик, переводя взгляд с Кристины на маленькую девочку у себя на руках. - Ты любишь маму так же сильно, как и папу, не так ли, Джулианна? Эрик наслаждался ощущением, когда девочка прижалась к нему с детским хихиканьем. - Па! - Повторила она, ее ограниченный словарный запас мешал выражаться более обширно. - Видишь, ей нужен только ты! - Настояла Кристина, отворачиваясь лишь для того, чтобы приказать кучеру отнести их чемоданы и сумки в дом. - С другой стороны, как я могу винить ее... я и сама люблю тебя . Затем она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Эрик знал, что никогда не устанет от этих слов или от того, что теперь у него были две красивые женщины, которые любили его безоговорочно. Однако прошло много лет их супружеской жизни, без каких-либо признаков жизни в утробе Кристины, и они уже начали задаваться вопросом, будут ли вообще когда-нибудь благословлены ребенком. И для человека, который изначально сбирался отказать жене в этой радости, Эрик был поражен силой своего желания. Кристина, для начала, хотела продолжать свою карьеру, прежде чем они попытаются всерьез, но по мере того, как шло время, а результата не было, Эрик начал беспокоиться. Первоначально его страх вращался вокруг уродства, но вскоре он стал переживать, что Сьюзетт могла предпринять что-то, что могло повлиять и на другие функции его тела. Что, если он не был способен стать отцом? Что, если ему суждено разочаровать своего ангела? Эрик видел, что Кристина обеспокоена их положением и делала все, чтобы скрыть это от него, но он не был дураком и любой внимательный взгляд видел выражение боли, появлявшееся на ее лице, когда речь заходила о детях. Эрик никогда, даже через миллион лет, не стал бы просить Кристину обращаться к врачу и подвергать жену унизительным процедурам, которым когда-то подвергал бывший муж Анну. И все же, как бы не хотелось Эрику узнать, способны ли они вообще иметь ребенка, он не мог заставить себя предстать перед любопытным взором врача. Ведь если кто-то может начать рассматривать его шрамы на теле или, упаси боже его лицо... у него может возникнуть искушение причинить этому человеку серьезный вред. И к чему это приведет? Поэтому они волновались и ждали, надеясь, что, вопреки всему, в один прекрасный день их мечты станут реальностью. Это не означало, что их жизнь не была наполнена бесчисленными радостями и счастьем, потому что, как могло быть иначе, если они так любили друг друга? У Эрика и Кристины была замечательная семья, хорошие друзья и работа, которая занимала их обоих и каждый раз бросала новый вызов. Эрик начал сочинять полномасштабные оперы, и, так как теперь он был единственным владельцем Оперы Гарнье... кто мог поставить под сомнение его желание ставить их на сцене? Каждая из них имела абсолютный успех, весь Париж стекался в театр, чтобы посмотреть последнюю постановку месье Трувеля. Внезапно, Кристина была не единственной, кто принес славу и известность их фамилии, и все в городе мечтали добавить их обоих в списки гостей для приемов и различных мероприятий. Тем не менее, семья Трувель предпочитала вежливо отказываться, предпочитая затворнический образ жизни в обществе друг друга, нежели бродить по городу в поисках развлечений. Однако их желание иметь собственную семью продолжало крепнуть, но даже после трех долгих лет не было никаких признаков надежды. По крайней мере, так считал Эрик. Он снова позволил своему разуму вернуться в тот счастливый день... день, когда его жизнь опять изменилась.

~XXX~

Эрик как раз выходил из оперного театра, но вместо того, чтобы спуститься вниз, он должен был проводить тестя домой, будучи приглашенным в тот вечер к ним на ужин. Кристина взяла выходной, чтобы провести время с матерью, сославшись на какой-то поход по магазинам из-за ее неожиданного отсутствия практики в тот день. Как директор Эрик мог бы запретить это, настояв на том, что дива не должна уклоняться от своих обязанностей... но как муж он был беспомощен, особенно когда дело касалось Анны. Как ему было противостоять им двоим? У него не имелось ни единого шанса. - И по какому случаю приглашение? - Поинтересовался Эрик, когда экипаж остановился перед скромным домиком Карла и Анны. - Я думал, ты знаешь, - пожал плечами скрипач, - но разве нашим женщинам нужна причина, чтобы захотеть собрать нас всех вместе? Анна жаловалась, что я слишком много времени провожу, практикуясь по ночам, и, вероятно, хочет ради разнообразия поговорить за ужином. - Вам не следует игнорировать свою жену, Карл, - предупредил Эрик, которому не нравилось, что Анна может чувствовать себя одинокой и покинутой. - Вы нашли в ней редкую и драгоценную женщину, никогда не считайте это за само собой разумеющееся. - Да, не считаю я так, - возразил швед, прежде чем глупая усмешка пересекла его губы. - Однако мой работодатель слишком требовательный, и, если я не буду держать эти старые пальцы в хорошей форме для игры на скрипке, то с легкостью окажусь на улице без работы. Эрик поднял бровь и раздраженно посмотрел на своего собеседника. - Наверное, это связанно с тем, что мне не нужно от своего оркестра ничего, кроме самого лучшего. - Он остановился и тихо рассмеялся. - И все же, вам не стоит сомневаться в надежности положения, ибо я совершенно уверен, что настоящий владелец Оперы Гарнье никогда не допустит подобного. Они оба прекрасно понимали, что речь идет о Кристине. - Приятно слышать, - усмехнулся Карл, поворачивая ключ в замке и открывая дверь. Мужчины продолжили приятную беседу, сидя в гостиной, наслаждаясь выпиской и обсуждая события дня. В половине шестого они услышали возвращающихся домой женщин и встали, чтобы поприветствовать их, когда те вошли в комнату. - Ты хорошо провела день, дорогая? - Поинтересовался Эрик, подходя ближе к Кристине. Его все еще удивляло, что разлука даже на несколько часов оставляла в нем чувство невероятного желания ее присутствия подобно голодному. - О да, мы чудесно провели время, - ответила Кристина, на чьем лице заискрилась улыбка. Затем она наклонилась и поцеловала отца в щеку в знак приветствия, прежде чем вернулась туда, где они с Анной оставили кучу принесенных коробок. - Присаживайтесь, сейчас я покажу, что мы купили! Эрик скептически посмотрел на Карла, не уверенный, что идея делиться своими покупками перед ним хорошая идея. Анна всегда теплее относилась к их... супружеским отношениям... однако отец Кристины продолжал делать все возможное, чтобы оставаться в блаженном неведении относительно этого факта. Поэтому, вернувшись на диван, Эрик искренне надеялся, что если Кристина купила нечто... необычное... то оставит это только для его глаз. И когда девушка достала голубое платье, которое скромно прикрывало каждый дюйм ее соблазнительной кожи, он с облегчением выдохнул... но только до тех пор, пока получше не рассмотрел его, потому что, когда Кристина подняла наряд перед собой, глаза Эрика приняли озадаченное выражение. - Я не эксперт в моде, - начал он, задумчиво потирая открытый подбородок и продолжая разглядывать платье, - но тебе не кажется, что это платье немного... ну... великовато, моя дорогая? - Неужели? - Спросила Кристина, звуча убедительно шокировано, когда повернула наряд к себе и внимательно на него посмотрела. - Полагаю, что оно немного шире, чем планировалось... как глупо с моей стороны выбрать что-то слишком большое. Бросив платье на спинку ближайшего стула, она схватила еще один пакет и принялась рыться в нем в поисках чего-то еще. - Ну, тогда как насчет этого? Как думаешь, здесь правильный размер? - Кристина протянула маленький кусочек ткани Эрику для критического осмотра. Вначале он решил, что это шарф, поэтому приготовился одобрительно его оглядеть. Но открывшаяся форма одежды ошеломила Эрика: вместо какого-то женского аксессуара... это была ночная рубашка для младенца! Крошечный маленький наряд, который сможет носить только... ребенок? Несколько мгновений Эрик сидел, уставившись на одежду и открыв рот, его мысли кружились подобно волчку. Может ли это быть? Возможно ли это? - Кристина... что... что это значит? - Запинаясь, выговорил он, отрывая взгляд от ночной рубашки и не обращая внимания на всех остальных, и посмотрел на жену. - А как ты думаешь, что может это значит? - Задала ему встречный вопрос Кристина, чья широкая улыбка была единственным ответом, в котором он действительно нуждался. - Ребенок? Ты... мы... у нас будет ребенок? - Эрик медленно поднялся и одним плавным движением заключил девушку в крепкие объятия. - Как... когда..? - Сегодня была назначена встреча с тем же доктором, который консультировал Монику. Он подтвердил то, что я уже подозревала на прошлой неделе или около того, - сообщила ему Кристина. - Я беременна, Эрик! У меня будет твой ребенок! - Почему ты мне не сказала? - Поинтересовался он. - Ты уже неделю считала, что беременна, и не сказала мне ни слова? - Я боялась пробудить в тебе надежду, потому что могла ошибаться, - объяснила Кристина извиняющимся и печальным голосом. - Мне известно, как сильно ты хочешь ребенка... как сильно мы оба хотим его... и не хотела разочаровать тебя, если это окажется не так. - Ты никогда не должна беспокоиться об этом, любовь моя! - Эрик ласково пожурил ее, поглаживая по волосам и целуя в лоб. - Это я должен защищать тебя от беспокойства и тревог, а не наоборот. Затем он немного отстранился, чтобы посмотреть в ее слегка затуманенные глаза. - И тем не менее, что сказал доктор? Ты действительно носишь ребенка? - Кристина энергично кивнула, а на ее лице вновь засияла улыбка. - Как ты себя чувствуешь? Тебе не грозит никакая опасность? - Она совершенно здорова, - рассмеялась Анна, прерывая их разговор и напоминая Эрику, что они по-прежнему не одни в комнате. - Так что тебе не о чем беспокоиться. Оставь это до того момента, пока не родится ребенок... уж тогда вы двое должны будете научиться вставать в любое время на протяжении ночи, чтобы заботиться о нем. - О, да, - добавил Карл, закатывая глаза. - Кристина, возможно, и была очень милым ребенком, но я до сих пор уверен, что она не могла спать больше часа до тех пор, пока ей не исполнился год! И я не знаю, смогли ли мы с Анной выспаться хотя бы одну ночь, пока у Кристины не вылез первый зуб! - Отец! - Оборвала его девушка, после чего весело рассмеялась и, высвободившись из объятий Эрика, подошла к распахнутым объятиям скрипача. - Я никогда не смогу отплатить за всю любовь и заботу, которую вы с мамой дали мне в детстве. И могу только надеяться на то, чтобы быть хотя бы вполовину тем родителем, которым были вы оба. - Я в этом не сомневаюсь, моя драгоценная, - заверил ее Карл, целуя в щеку. - И все же, боюсь, что немного обескуражен... в конце концов, у моего ребенка будет собственный ребенок. - А как, по-твоему, мне себя чувствовать? - Вставила Анна, пробираясь к Эрику и заключая его в свои теплые объятия. - Потому оба моих горячо любимых чада дарят мне внука... я не могу быть счастливее! К этому времени все в комнате уже стояли со слезами на глазах, но ничто не могло стереть улыбки с их лиц.

~XXX~

- Па! - Сказала маленькая Джулианна еще раз, поглаживая маску Эрика и выводя его из мыслей. - ПА, нет! - Ты знаешь, что ей не нравится, когда на тебе маска, - пояснила Кристина, изо всех сил стараясь перевести мысли дочери в нормальные слова. - Ее смущает, когда ты ее носишь. Она, как и я, предпочитает видеть тебя настоящего . - Факт, который до сих пор меня поражает... со стороны вас обеих, - ответил Эрик, потрясенно качая головой. Он все еще носил свою резиновую маску при встрече с новыми людьми или общении с публикой, но после того, как Опера Гарнье целиком стала только его, и Эрик позволил Призраку Оперы постепенно исчезнуть, то начал носить более удобный вариант для повседневного использования. Конечно, по началу он получал несколько странных взглядов, но вскоре это стало вполне естественным для всех работников и никто не акцентировал на этом внимание. Однако еще до рождения дочери они с Кристиной приняли решение, что лучше позволить ребенку с самого начала видеть его лицо. Таким образом, он не будет расти со страхом или смущением по поводу того, как на самом деле выглядит его отец. И, хотя Эрик очень нервничал из-за этого, то пошел на это, молясь не стать причиной первых страхов для младенца. По словам Анны, это были относительно легкие роды, но несколько раз за те долгие часы, что потребовались для рождения дочери, Эрик был уверен, что роды были ужасными, и собирался умереть. Он также не знал переживет ли их доктор, потому что не один раз и Амиру, и Карлу приходилось сдерживать его, чтобы тот не ворвался в комнату и не задушил мужчину, когда Кристина начинала кричать от боли. Но, в конце концов, все остались невредимыми, и Эрик, и Кристина были благословлены своей драгоценной маленькой девочкой. Он с удовольствием шутил с малышкой, рассказывая ей сколько же неприятностей и суеты та им причинила, но сколько радости ему доставляло просто держать дочь на руках. Кристина беспокоилась, что в глубине души Эрик мог мечтать о сыне, сколько бы тот не твердил, что ему все равно, лишь бы она была здорова. Но все ее волнения улетучились в тот момент, когда Кристина увидела взгляд чистой радости в тот момент, когда ему дали подержать его новорожденную дочь. Ни один отец в мире не смог бы любить ребенка сильнее, чем Эрик любил свою маленькую девочку. Выбор имени был очень трудным для них, так как они не смогли остановить свой выбор на каком-то определенном. Однако, в тот момент, когда Эрик увидел малышку, то понял, что ни одно имя не казалось достаточно подходящим для нее. В первый час ее жизни Эрик стал называть дочку маленькой драгоценностью, баюкая в своих руках и ходя взад и вперед, чтобы тихо напевать колыбельную Анны. Поэтому Кристина предложила назвать ее Джулианной, сочетая это милое прозвище с именем матери (прим.пер.: "Тут идет, как я поняла, сочетание двух слов Jewel (драгоценный камень) и Anna. Что-то нечто Jewelanna --> Julianna. Если ошибаюсь, то поправьте эту логику). Эрику сразу понравилась эта идея, и когда он прошептал это имя маленькому спящему ангелочку, девочка открыла глаза и уставилась на него с таким безмятежным выражением, что навсегда украла его сердце. Их маленькая Джулианна унаследовала светлые волосы бабушки и теплую улыбку дедушки. Тем не менее, как только типичная детская голубизна сошла с ее глаз и уступила месту поразительному янтарному оттенку Эрика, их крошечная любимица стала получать огромное количество внимания из-за потрясающе экзотичного взгляда. Эрик быстро осознал, что его драгоценному камню суждено унаследовать красоту и грацию матери, и мог только представлять в какой ад попадет, как только она достигнет совершеннолетия! Как ее отец, он обязан отбиваться от каждого недостойного мужчины в Париже, который только попробует просить руки его дочери. У Эрика внезапно появилась новая форма уважения к Карлу из-за всей мучений, которые, он, должно быть, пережил, столкнувшись с этой ситуацией. Как ему это удалось... как его тесть выжил? Джулианна, казалось, никогда ни о чем не беспокоилась и была самым приятным ребенком на свете, никогда не суетясь без нужды и держа наготове очаровательную беззубую улыбку. Это часто заставляло Карла сверлить Эрика взглядом, когда тот начинал рассказывать о том, как легко ее усыпить вечером, и что она начала спать по ночам в очень раннем возрасте. Анна была только рада помочь с уходом за ребенком, когда Кристина, в конце концов, решила вернуться на сцену спустя год отпуска. В начале Эрик был счастлив вновь видеть на сцене свою любимую диву, но когда увидел отсутствующий взгляд жены и ее попытки сосредоточиться на чем-то, то понял, что она сильно тосковала по дочери. Поэтому было решено, что Анна будет оставаться с внучкой в одной из гримерных, которую Эрик переоборудовал в детскую, чтобы и родители, и дедушка в любое время могли навестить очаровательную малышку. Это решение порадовало всех, в том числе и сотрудников оперного театра, которые влюбились в ребенка с первого взгляда. Так Джулианна стала приятным талисманом Оперы Гарнье. - Я поставил чемоданы в прихожей, мадам, - сказал кучер, возвращаясь к ним по дорожке. - Другие коробки уже на кухне, ждут ваших дальнейших распоряжений. Могу ли еще чем-нибудь помочь? Мужчина перевел взгляд с Кристины на Эрика. - Нет, спасибо, Жорж, - улыбнулась девушка, благодаря за доброту, проявленную наемным работником. Эрик нанял только трех слуг для их нового дома на поверхности: кучера, который должен был сопровождать Кристину и Джулианну туда, куда они хотят поехать; молодую девушку, которая приходила и убирала дом три раза в неделю и добрую старую женщину, которая заботилась о кухне, когда хозяйка была слишком занята, чтобы думать о еде. В начале Кристина воспротивилась этому, считая, что обязанности по дому должна выполнять жена, и презирая самую мысль, что это будет делать кто-то другой. Тем не менее, Эрик настаивал на том, что не хочет, чтобы его жена была перегружена ребенком и карьерой, а также собственными супружескими обязанностями. Хотя он никогда не был требовательным или нечувствительным к ее настроениям или случайному состоянию, они все еще наслаждались очень горячей любовной жизнью, так что были только рады, когда Анна и Карл просили взять Джулианну к себе на ночь домой. - Очень хорошо, мадам, - ответил Жорж с почтительным поклоном. - Я позабочусь о лошадях и прослежу, чтобы их уложили на ночь. Просто дайте мне знать, если понадоблюсь раньше. С этими словами кучер направился на задний двор, где располагались конюшни, а прямо за ними - его маленькая квартирка. - Нам лучше пойти в дом, - заметил Эрик, перекладывая дочь на другое плечо, чтобы достать карманные часы и проверить время. - Наши гости скоро придут, а поскольку ты настояла на том, что хочешь готовить ужин самостоятельно, а не прибегать к помощи мадам Дюпри, то, думаю, лучше поторопиться. Кристина охотно согласилась и, пока Эрик возился с сумками, наполненными самым необходимым, принялась приводить в порядок только что законченную кухню. Конечно, она была чудесной, но даже вопреки радостной суете вокруг новых сверкающей поверхности, девушка поняла, что начинает скучать по их маленькой уютной кухне в подвалах. Кристина понимала, что должно пройти немного времени, прежде чем этот дом станет ее домом, однако, уже знала, что воспоминания о подземном логове останутся с ней до конца жизни. - Эй! Есть кто-нибудь дома? - В фойе послышался голос Амира, который только что вошел внутрь. - На кухне, - отозвалась Кристина, не желая прерывать работу, чтобы выйти и поприветствовать гостей. Она точно знала, что Эрик слышал их приход, но догадывалась, что муж собирался торчать наверху намеренно так долго, насколько это будет возможно, чтобы избежать необходимости встречать своего персидского друга. Даже после нескольких лет теплого общения, эти двое продолжали поддерживать свои странные отношения на грани любви и ненависти. Им с Моникой часто приходилось оставлять их одних в комнате, где Эрик и Амир могли часами ругаться из-за самых глупых вещей только для того, чтобы, в конечном итоге разделить бутылку вина или бренди, как будто между ними ничего и не было. - А, вот и ты, Кристина, - поприветствовал ее Амир, когда его семья из трех человек вошла в теплую маленькую кухню. - И, надо сказать, в домашней обстановке твой вид также прекрасен, как и на сцене. - Осторожнее, Амир, твоя жена обидится, если ты станешь уделять мне столько внимания, - рассмеялась Кристина, наблюдая как перс любезно провожает Монику, которая на данный момент была уже на приличном сроке беременности, к одному из удобных стульев, стоящих у стола. - О, нет, Кристина, - возразила та, - я была бы даже рада, если бы он уделил тебе еще немного внимания и дал мне отдохнуть от него хотя бы на несколько минут. Это заставило дарогу бросить на жену такой жалобный взгляд, что она быстро смягчилась и посмотрела на него с любящей улыбкой. - Пусть вы так и считаете, мадам, - вмешался Эрик, входя в комнату как раз вовремя, чтобы услышать последнюю просьбу Моники. - Однако, если он хочет, то пусть расточает свою энергию на свою семью, а мою пусть оставит в покое. - Всегда рад тебя видеть, Эрик, - поздоровался Амир, игнорируя это весьма грубое замечание. - Малышка! - Воскликнул маленький Самюэль, бросаясь к Эрику с радостным визгом. Подбежав к нему, мальчик начал дергать его за штанину, требуя чтобы опустили к нему Джулианну или подняли к ней. - Я хочу подержать малышку! Пожалуйста! - Ты слишком мал, чтобы держать ее, молодой человек, - возразил Эрик, крепче прижимая к себе драгоценную дочь, хотя та тоже начала извиваться в его руках, требуя, что ее поставили на пол. - Нет! Я большой мальчик! - Настаивала миниатюрная копия Амира, топнув ногой в ответ на это оскорбительное заявление. - Я знаю, как быть аккуратным... я могу держать ее хорошо. - О, Эрик, дай ему подержать Джулианну, - вмешалась Кристина, закатывая глаза, в то время как он продолжал буравить ребенка подозрительным взглядом. Маленький мальчик был очарован их дочерью с того момента, как впервые встретил ее, и часто любил стоять у колыбели или нежно играть с ней на одеяле на полу. Кристина знала, что Эрик возражал против внимания маленького Самюэля только из-за скандальной репутации Амира среди женщин, каким-то образом видя в невинном четырехлетнем ребенке будущего бабника. - Подойти к стойке и сядь на пол, Самюэль, а дядя позволит тебе подержать малышку там. Услышав ее слова, мальчик поспешил туда, куда ему указали, и сел, скрестив перед собой ножки и вытянув руки, чтобы в нетерпении ждать в объятиях хорошенькую маленькую девочку. Тяжело вздохнув, Эрик подчинился приказанию жены и, наклонившись, неохотно отдал дочь в жадные руки маленького перса. Но, прежде чем встать, он прошептал на ухо мальчику: - Не думай, что я отдал тебе своего маленького ангелочка навсегда, молодой человек, - предупредил Эрик. - Ты должен будешь сто раз доказать мне свою значимость, если когда-нибудь захочешь забрать ее навсегда. И, в то время как Эрик надеялся на должный эффект, мальчик лишь посмотрел на него и улыбнулся, совершенно не осознавая важности этих слов и будучи просто счастливым от того, что маленькая Джулианна оказалась в его руках. Чувствуя себя побежденным, Эрик встал и увидел, как дочь рассмеялась и улыбнулась Сэмюэлю. Рука, упавшая ему на плечо, и сказанные Амиром слова лишь усугубили его паршивое настроение. - Разве они не потрясающая пара? - Поинтересовался дарога, совершенно не догадываясь, что был на шаг от собственной смерти. И все же Эрик не собирался заставлять Монику растить двух детей в одиночку, поэтому позволил персу жить... опять. - Из кого получится потрясающая пара? - Поинтересовался Карл, входя в комнату в сопровождении Анны, Виктора и Мэг. - Самюэль и Джулианна, - похвастался Амир, поворачиваясь, чтобы поприветствовать новоприбывшие пары, и быстро протягивая руку, чтобы взять миску с едой, которую несла Анна. - Позвольте мне позаботиться об этом, мадам. - Конечно-конечно, - буркнул Карл, глядя на маленького мальчика, играющего с его внучкой. - Я не совсем уверен, что мы с Эриком готовы к тому, чтобы кто-то пришел свататься к нашей Джулианне. Это мнение отца, который сам когда-то был вынужден отдать свою дочь, так что думаю, нам не стоит касаться этого вопроса в течение длительного времени. - Более мудрых слов не найти, - согласился Эрик, благодарно кивнув тестю и бросив на Амира уничтожающий взгляд, от которого бы расплавилось стекло. - И тебе следует помнить об этом, если беспокоишься о своем здоровье, дарога. - О, пожалуйста, - засмеялся Амир, нисколько не тронутый угрозами Эрика. - Мы все здесь женаты. Затем перс посмотрел на Виктора и Мэг и быстро поправился. - Или... почти женаты. - Это замечание заставило молодую балерину слегка покраснеть, опустив голову и вцепившись в руку жениха. - И я могу только представить гораздо более плохие вещи, чем просто быть объединенными таким образом. По моему мнению, Самюэль не найдет лучшей невесты, чем маленькая Джулианна, или лучшей семьи, с которой можно было бы породнится! - Вы все ведете себя нелепо, - вмешалась Анна, качая головой в ответ на предшествующий спор. - Судя по тому, как вы трое рассуждаете об этом, можно подумать, что вы одни рожали этих детей. Она оглянулась и улыбнулась маленьким мальчику и девочке, которые мило играли на полу, совершенно не обращая внимания на то, что были центром разговора взрослых. Затем Анна посмотрела на Мэг, которая все еще была смущена из-за поправки Амира. - Запомни это, Мэг. Есть мнение, что существует какой-то странный мужской недостаток, который заставляет их брать на себя полную ответственность за потомство на себя, как если бы мы, женщины, вообще не участвовали в этом. Это то, с чем тебе в будущем, я уверена, тоже придется столкнуться. На этот раз настала очередь Виктора краснеть из-за слов. - В любом случае, я считаю, что если бы у Эрика был сын, как у меня, он не был бы в таком раздражении или бы не пытался так безумно и чрезмерно покровительствовать своему ребенку, - возразил Амир, стараясь вложить в свои слова больше смысла. - Дарога... - начал Эрик угрожающим тоном, делая шаг к персу. - Эрик, можно тебя на минутку? - Вмешалась Кристина, увидев убийственный взгляд в его глазах и пытаясь избежать возможности того, что празднование обернется трагедией. Когда он, казалось, заколебался, девушка добавила. - Сейчас же! С глубоким рычанием, исходившим из его горла, он повернулся и вышел из комнаты, еще больше раздраженный тем фактом, что улыбка не сходила с губ Амира. Кристина передала приготовление еды своей более опытной матери и Мэг, а затем последовала за Эриком. Она нашла своего мужа стоящим у камина, в его янтарных глазах отражались отблески танцующего пламени. - Эрик, ты же знаешь, что Амир говорит это только для того, чтобы подразнить тебя, - сказала Кристина с легким смешком. - Не позволяй ему задеть себя. - И все же, когда я вижу, как этот маленький мальчик просит дать ему мою дочь, то не могу не думать о том дне, когда кто-нибудь придет просить ее руки всерьез! Нет! - Пожаловался он, оборачиваясь, чтобы Кристина могла увидеть в его глазах неподдельный страх. - Она и моя дочь, даже если и предпочитает мне тебя, - добавила девушка в надежде смягчить удар. - И я буду рядом с тобой, чтобы помочь пройти через тот первый раз, когда молодой джентльмен придет к нам с визитом. Тем не менее, все это в далеком будущем, так что, не думаешь, что не нужно позволять этому страху уже прямо сейчас разрушать наше счастье? Она подошла к нему и ободряюще сжала руку. - Кроме того, Джулианна может сделать нечто гораздо более плохое, чем влюбиться в такого милого мальчика как Сэмюэль. Ты же видишь, как он добр к ней и терпелив? Он, безусловно, настоящий джентльмен. Эрик снова тяжело вздохнул и кивнул, прежде чем заключить ее в объятия. - Ты права... как всегда, - смягчился он. - Я просто буду надеяться, что вторым ребенком у Амира станет девочка... и уж тогда-то этот перс получит здоровую дозу своего собственного лекарства. И когда придет время отгонять от нее ухажеров, можешь быть уверена, я не стану чувствовать к нему ни капли жалости. Я просто приду, чтобы посмотреть на это и хорошенько посмеяться! - Эрик... теперь ты просто хочешь отомстить, - упрекнула его Кристина. - Ну, он этого заслуживает! - Фыркнул мужчина. - Почему этот перс такой надоедливый? - Почему ты так его воспринимаешь? - Усмехнулась девушка, наслаждаясь теплом тела, стоящего так близко к ней. Она вдруг задалась вопросом, было ли хорошей идеей приглашать гостей на ужин в их первый же вечер в новом доме, в конце концов, теперь Кристина чувствовала непреодолимое желание сегодня ни с кем не делить своего мужа. Они стояли так некоторое время, погруженные в свои мысли, пока тяжелый вздох Эрика не предупредил Кристину о том, что что-то все еще гложет его. Вырвавшись из объятий, она откинулась назад и посмотрела на него. - Есть что-то еще, кроме насмешек Амира... не так ли? Что-то, что действительно тебя беспокоит? Эрику потребовалось несколько мгновений и второй тяжелый вздох, прежде чем он решился заговорить. - Ты помнишь ту игру, в которую мы играли, когда впервые встретились? - Начал Эрик, явно нервничая по поводу того, что скажет дальше. - Игру? - Переспросила Кристина, в начале не поняв, что он имел ввиду, но потом ее осенило. - О, это где мы задавали друг другу вопросы и были обязаны отвечать правдиво? - Да... именно ее, - согласился Эрик, держа Кристину на расстоянии вытянутой руки и глядя ей в глаза с некоторой неуверенностью. - Ну... если я правильно помню, у меня остался еще один вопрос. Первый украла ты, маленькая хитрая лисица, вторым я воспользовался, когда попросил тебя стать моей женой. - Да, помню, - засмеялась Кристина, вспомнив, как он был расстроен потерей первого и как счастлив был получить ответ на второй. - Я... я хотел бы задать тебе третий и последний вопрос, - объявил Эрик. - О, звучит довольно серьезно, - поддразнила Кристина, не слишком обеспокоенная, но все же она не могла не почувствовать легкую дрожь в тоне его голоса. - Спрашивай, муж. Я обещаю соблюдать правила и отвечать крайне честно. - Ну... мне известно, что ты только что вернулась на сцену, и я очень рад, что ты вернулась туда, где тебе самое место. Я также безумно счастлив, что у нас есть наша дочь, и не могу уже представить своей жизни без нее, но... - Эрик остановился и глубоко вздохнул. - Но... - переспросила Кристина, хмуря брови от любопытства. - Но... Амир, говоря о сыне, уколол меня гораздо сильнее, чем рассчитывал, - закончил Эрик, отступая и поворачиваясь к жене спиной. - Видишь ли... я... я встретил одного мальчика. Мы разговаривали с ним всего один раз, но у меня получилось многое узнать о нем. Он замолчал и нервно провел пальцами по волосам, стараясь искоса взглянуть на Кристину в надежде увидеть ее реакцию. - Мальчика? Где ты его нашел... и почему узнавал о нем? - Кристина мысленно приготовилась к тому, к чему может привести данный разговор. - В детском приюте. Я проходил мимо по пути к новому зданию, которое проектировал в прошлом месяце, и увидел его на заднем дворе. - Эрик все еще не хотел встречаться с ней взглядом, поэтому выпалил оставшееся, как будто боялся, что она может закончить диалог, прежде чем он успеет озвучить свой вопрос. - Этот мальчик... так похож на меня! Или, по крайней мере, на того, каким я был... грустным и одиноким. У него изуродовано лицо, но не так обширно, как у меня, всего четверть, от правой щеки до брови. Из-за этого другие дети дразнят и избегают его, от чего мальчик вынужден сидеть в одиночестве. Однажды я не выдержал и вошел в дом, чтобы поговорить с ним, и, Кристина, боже, ты была бы поражена интеллектом и воображением этого мальчика! То, как мы с ним разговаривали больше походило на беседу двух взрослых людей, а ему всего четыре года. Когда я вошел в дом и разыскал хозяйку, она рассказала мне о нем: его подкинули им в приют еще в младенчестве, и они уже тогда оставили надежду, что кто-то когда-либо захочет взять мальчика в семью. - Эрик, - прервала его Кристина, подходя и разворачивая так, чтобы, наконец, посмотреть ему прямо в глаза, - о чем ты хочешь меня спросить? Я слушаю тебя... скажи, что на твоем уме и что в твоем сердце. - Мне нужен он, Кристина! - Эрик почти умолял ее. - Я не могу этого объяснить, и не жду, что ты поймешь, но у меня не выходит перестать думать о нем... о его глазах, его печальном хмуром взгляде, полного страха отказа. Я хочу усыновить этого мальчика, Кристина, привести в нашу семью и показать ту любовь, которую когда-то показала твоя мать! Я хочу доказать ему, что мир не так ужасен, что есть хорошие люди, которые примут его. Затем он взял девушку за плечи и заглянул ей в глаза. - Я прошу тебя, пожалуйста, подумай об этом ради меня. Согласишься ли ты стать матерью не только нашей драгоценной Джулианны, но и маленького потерянного мальчика, который нуждается в тебе... нуждается в нас обоих? - Эрик глубоко вздохнул, словно с его плеч свалилась вся тяжесть этого мира. - Ну вот, я и задал свой вопрос, и ты обязана ответить на него правдиво. Но тебе не обязательно соглашаться, если не чувствуешь в себе силы сделать это. - О, Эрик... как ты вообще мог подумать о том, что я откажусь? - Ахнула Кристина, и слезы навернулись ей на глаза при виде столь искреннего выражения лица мужа. - Если ты так сильно переживаешь из-за этого мальчика и его положения, то, конечно, мне он нужен также сильно. Я с радостью соглашусь, и это все, что тебе необходимо знать! - Я... я надеялся, моя дорогая, но мы не говорили об усыновлении с тех пор, как узнали, что можем иметь собственных детей... и мне не хотелось предполагать ошибочно, - объяснил Эрик, снова обнимая ее и крепко прижимая к себе. - Все же ты и так слишком много сделала для меня... стала женой, подарила любовь, дом и невероятную дочь, которую я люблю так сильно, что даже не думал, что это возможно. Мне не хотелось обременять тебя еще и тем, чтобы просить взять на воспитание приемного ребенка. - Эрик... в глубине души, кто для тебя Анна Даэ? - Вдруг поинтересовалась Кристина. - Она... она моя мать, - честно ответил он. - Я знаю, что не она родила меня, но в глубине души не смог бы любить сильнее, даже если бы мы оказались родными. - И тот факт, что вы не связаны кровными узами, как-то уменьшает твою любовь к ней? - Продолжила Кристина. - Нет, - Эрик понимающе улыбнулся, так как осознал, к чему клонит его жена. - Тогда почему ты считаешь, что я не смогу любить этого маленького мальчика, просто потому, что он не моя плоть и кровь? - При этих словах она наклонила голову и приподняла бровь, бросив на него раздраженный взгляд. - Почему ты не говорил мне об этом раньше, Эрик? Очевидно, что это терзало тебя и становилось предметом для размышления уже некоторое время. - Я... не знаю, - признался он, наклоняясь и целуя ее в лоб. - Но это неважно! Мне очень хочется, чтобы ты пошла со мной и встретилась с ним. Посмотришь сама, какой он необыкновенный мальчик... я знаю, что ты влюбишься в него, как только поговоришь с ним. И, если тебе этого будет достаточно, и, конечно, самому Даниэлю... так его зовут... я хотел бы взять его в нашу семью. Мне, действительно, кажется, что ему мы понравимся... и это сделает меня счастливым. Эрик торжествующе сверкнул глазами. - И, безусловно, это заткнет этого назойливого перса, когда он в следующий раз начнет говорить, что сын станет успокаивающе воздействовать на мои нервы! - Ну, если победа над Амиром - твоя главная причина сделать это, тогда, конечно, давай усыновим мальчика! - Рассмеялась Кристина, игриво шлепнув его по груди. - Ты уверена, что это не будет слишком большой нагрузкой для тебя? - Серьезно спросил Эрик, не обращая внимания на шутку. - Ты и так занята на репетициях и заботой о Джулианне, не говоря уже обо мне. Да, я помню, что мы говорили о том, что можем попытаться родить еще одного ребенка... но не станет ли четырехлетний мальчик переутомлять тебя, мой ангел? Эрик казался настолько озабоченным этим, что Кристина сделала единственное, что смогла придумать, чтобы успокоить его. Обняв его за шею и поразив пылкостью своей реакции, девушка заставила Эрика замолчать. - Я не могу придумать лучшей вещи в мире, чем иметь целую дюжину наших детей, мой муж, и неважно будут ли они усыновленными или нашими собственными! - Когда глаза Эрика расширились от страха, девушка быстро поправилась. - Или, по крайней мере, еще двоих, ведь ты же помнишь, что я всегда мечта иметь четверых детей. И, хотя мне нравится петь и выступать на сцене, никогда не чувствовала себя более удовлетворенной, чем когда была просто матерью Джулианны и твоей женой. Наших детей никогда не будет слишком много для меня... никогда. Кроме того, не похоже, что я обязана делать всю работу, так как ты будешь продолжать оставаться рядом со мной. Как и всегда. - Значит, ты, правда, согласна? - Эрик вздохнул с облегчением. - Я так волновался, мысленно спрашивая себя, будешь ли ты чувствовать, будто тебя насильно отрывают от сцены... от настоящего предназначения. - Ты мое настоящее предназначение! Быть твоей женой и матерью наших детей - это все, чего я хочу с этого момента и с радостью готова отдать все. И, уж тем более, никогда не пожалею об этом ни на минуту. - Затем Кристина одарила его одной из тех улыбок, от которых у него всегда загоралось сердце. - Когда вы собираетесь усыновить Даниэля, месье Трувель? - Я мог бы легко избавиться от всех прямо сейчас, и мы уехали бы немедленно, - предложил он без намека на шутку. - Эрик! Это крайне грубо! - Кристина засмеялась. - Однако мы можем попросить моих родителей взять сегодня с собой Джулианну, что сделает нас свободными завтра же утром. Затем девушка прижалась к нему всем телом, и в ее глазах появилось дьявольское выражение. - А, может, сегодня попробуем завести еще одного ребенка? Может быть, маленького мальчика, у которого будет сестра... и старший брат, на которого он станет ровняться? - О, Кристина, - простонал Эрик, желая только одного - подхватить ее на руки и отнести в их новую спальню, чтобы окрестить кровать... много раз. - Я и понятия не имею, как мне посчастливилось найти женщину с таким любящим сердцем... не говоря уже о том, чтобы убедить тебя стать моей женой. До самой смерти мне не найти ответа, почему ты тогда согласилась, и не поверить, что это действительно правда. - Ну, мой дорогой, - промурлыкала Кристина, протягивая руку и осторожно снимая маску, чтобы открыть лицо, которое обожала всем сердцем. - Говорят же... лучше раз увидеть, чем сто раз услышать. И, чтобы продемонстрировать ему правдивость этих слов, она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы, показывая еще раз, насколько Эрик был... и всегда будет... любимым.