***
Шехерезада лежала в ванне в пушистой пене, пахнущей лавандой, и вкушала гигантский кусок клубничного торта. Из бум-бокса неслись завывания Нюши вперемешку с Елкой. Ей было хорошо. — Шехерезада!!! — раздалось из-за двери, — ты заснула там? — Я расслабляюсь, — прогудела Шехерезада, — отвяньте. У меня сегодня все запланировано. Сперва ванна, потом — еда, затем — надо прочесть «Гарри Поттера» в переводе Марии Спивак. — Хорошо, — ответил голос, — я ушел. — Скатертью дорога, — пробормотала Шехерезада, отправляя в рот кусок торта. Полежав в ванне еще час, Шехерезада восстала из пены и закуталась в необъятных размеров полотенце. Подошла к холодильнику, вытащила из него клубничный десерт, пиццу с креветками, четыре биг-мака, пятилитровку колы и все это зажевала. После вытерлась и подошла к зеркалу. Зеркало отразило пышную девицу лет двадцати с с бюстом седьмого размера и гладкой упругой попой. Шехерезада критически осмотрела свое отражение. Колыхнула грудями, лифчика она не носила из принципа, не потому что была феминисткой или яойщецей, а потому что на её бюст таких лифчиков не шили. Повертела попой. Трусы Шехерезада носила, стринги. Натянула ярко-розовый топик, беленькие стринги, которые утонули между чувственных ягодиц и обтягивающие брючки-стрейч ярко-фиолетового цвета. Её размеры были 100 — 99 — 160, чувственной мощи в ней таящейся, позавидовала бы и сама Венера. Втиснув свои изящные ноги в туфли 56 размера на высокой платформе, Шехерезада, колыхая бюстом, вылетела на улицу… и первым делом залетела в местный паб. От чувственности такой все тамошние мужики попадали с табуреток, а бармен пролил пиво на пол. — А я че знаю, — заявила она, выливая себе в рот стаканчик ржаного виски с вишенкой. — И че? — Мой босс собирается взорвать метро в Лондоне. — А зачем? — подобрался невысокий крепыш в клетчатой рубашке и потертых джинсах. — Чтобы найти дракона и посеять панику, — радостно заржала Шехерезада и опрокинула в себя еще один стаканчик. — Бомбы будут заложены во всех станциях и на всех поездах. Бабахнет так, что всем пиздец придет. — А как зовут твоего босса? — Не знаю, — Шехерезада облизнула губы и потянулась за мятным ликером. Бармен заглянул в декольте топа и предоставил Шехерезаде выбирать все, что она захочет, — эй, коротышка! Не хочешь сводить девушку в кино? — Я женат, — ответил тот. — А твой дружок? — она принялась строить глазки, помятому от долгого сна, Шерлоку, который вошел в паб в поисках Джона, — кудрявенький, не хошь пригласить даму в кино? — Я не хожу в кино, — Шерлок попятился… — Зато я хожу, — Шехерезада буквально запрыгнула на него, прижав к своим грудям, — пойдем же… На улице её развезло, и она принялась громко шептать Шерлоку на ухо всякие непристойности. — Я тебя на одну титьку положу, а другой прихлопну, если ты со мной не останешься. А ты ведь останешься, милый мой? Правда ведь? Шерлок изнемогал под её тяжестью. Выскочил в одной рубахе и джинсах, даже туфли не обул, так в домашних тапках и шлепал. — Пойдем к реке, я хочу блевать, — сообщила Шехерезада, дыша на Шерлока перегарищем, — кажется, вишенка была несвежая…***
— «Пойдем к реке, я хочу блевать, — сообщила Шехерезада, дыша на Шерлока перегарищем, — кажется, вишенка была несвежая…», — прочел Холмс и, заложив страницу ленточкой, захлопнул книгу, — что-то вы побледнели, дорогой друг, — обратился он к Ватсону, — вам нехорошо? — Кто эта женщина? — пролепетал Ватсон. — Видимо, гулящая… — Боже, Холмс, какие ужасы вы читаете, — Ватсон побледнел и упал в обморок.