Сказки Шута и Короля. Игра Первая (Заколдованная Страна)

      «Ты умер», — набатом отбивало в голове Михаила.       Он стиснул пальцы, не замечая, что выдергивает траву вместе с почвой, и, тяжело выдыхая, всё сверлил горящим взглядом своё отражение. — Та-а-ак, ребятки, — протянул он и, сморгнув, оторвался от созерцания водной глади. Теперь он думал, как это ему сдержаться и не накостылять этим двоим за… Да хоть за то, чего они тут наговорили. Верить в их «басни» не хотелось совсем. — Я тут подумал, что, может, и согласился бы с вами, если б… — Да очнись ты! — почти рявкнул Король, начиная звереть от непробиваемости гостя, но тут же смягчился, — умер ты, Миша. Уж прости. Сам виноват. — То есть расслабился разок и… — Именно, — хохотнул лилипут в колпаке.       В общем, что тут скажешь? Смятение полностью накрыло молодого мужчину. Его так замутило, что он присел на траву, обхватил голову руками и принялся вспоминать. Вспоминал, вспоминал, да так ничего толком и не вспомнил, потому что нечто внутри его сознания стопорило вереницу картинок, и он почти физически ощущал, что ему не позволяют заглянуть в прошлое. Одновременно чувствуя лёгкий страх, но и неверие, Михаил пытался отыскать убедительные доводы и раскусить этих ненормальных, утверждающих, что он умер. — Да, — обречённо вздохнул Король, — оборачиваться нельзя, теперь, Миша, только вперёд. Согласен?       Взлохмаченный брюнет выпрямился, вскинул внимательный взгляд, попридержал сползающие шорты и спросил, а надежда в его голосе заметно резала слух: — А что, если я не согласен? Отпустите, что ли? — Чего-о-о? — опять запрыгал Шут, звеня бубенцами на идиотском колпаке. — Сам хотел сюда попасть! Сам хотел сюда попасть! — начал он кривляться, как умалишённый, за что едва не огрёб мощного пинка от длинноногого Миши.       Вёрткий лилипут юркнул за спину правителя этого стрёмного места и незаметно хлопнул того по ладони, как в той шутливой игре «Дай пять». За что он там «дал пять» Королю, Миха не понял, да и не до этого было…       Его, оказавшегося в Заколдованной Стране, разрывало на части от противоречивых эмоций: вроде бы и круто, что оказался в таком светлом месте, с его-то мировоззрением:       «Я — демон, я — вурдалак! — вспоминал Миша обрывки своих же реплик. — Ага, как же, демон, блять!».       Но с другой стороны — какого хрена? Домой-то хочется всё равно. Однако, сообразив, что никто его не отпустит, парень огляделся по сторонам. — А пожрать по-человечески не помешало бы, — заключил он наигранно безмятежно, и Король посмотрел на Шута с выражением лица «он-просто-безнадёжен».       Шут же весело подёргивался, расшаркиваясь перед Королём. Оба — и правитель, и «клоун» — видели, насколько на самом деле подавлен Михаил, а тот упрямо скрывал за грубостью и нахальством истинный панический ужас, озирался и думал, что за чертовщина его ждёт дальше. Раз тут встречают такие придурковатые ребята, то куда и кто поведёт его потом? И вообще, что дальше? — А я говорил, — понизив голос, забормотал Король, пока темноволосый парень отправился бродить под яблоней и собирать плоды, распихивая по карманам, — не надо возлагать на него большие надежды. А ты тут надумал. — Ну что вы, что вы, ваше величество, — захихикал Шут и уставился на тёмный силуэт Михаила, — я уверен, он себя ещё покажет. Итак… — Итак? — фыркнул Король. — Хочешь начать игру?       Шут потёр руки. — Конечно. Жду не дождусь.       Правитель тоже поглядел на удручённого и растерянного гостя, а после прищурил глаза и протянул лилипуту правую руку. — Не дойдёт до конца, — выдвинул он свой прогноз и получил крепкое рукопожатие с ответом: — Дойдёт. — Вот блять! — гаркнул Миша, поскользнувшись на сочном яблоке и едва не растянувшись на траве. — Нет, — скривился Король, — точно не дойдёт.       Шут лишь зазвенел бубенцами, убегая к гостю. Приблизившись, он бросил на тропинку клубок, и тот резво покатился под гору. — Ты иди и не стесняйся, да назад не возвращайся! — захихикал Шут.       Миша встал на месте, проследил за клубком взглядом и подумал, раз уж нет других вариантов и ему никак не выкрутиться из этой ситуации, то надо действовать. Хоть как-то, но надо, не стоять же тут с этими ряжеными. Он пожал плечами, агрессивно сплюнул под ноги и зашагал по тропе за клубком, то и дело подтягивая спадающие шорты.       Через некоторое время он почувствовал, как сильно хочет курить и полез в карман. С минуту Михаил тщетно пытался прикурить сигарету, но зажигалка отказывалась работать.       «Не умер, а вышел покурить… — пронеслось в голове парня. — Вышел и, блин, не вернулся, потому что сдохла зажигалка и не смог прикурить!».       Он шёл и шёл, а клубок всё не останавливался. Медленно, но верно надвигалась ночь: солнце закатилось за горизонт, первые сизые сумерки тронули округу, подул свежий ветер, небо усыпали звёзды. Миша вскинул глаза, залюбовавшись поблескивающим покрывалом и «тропой» Млечного пути, словно опоясавшего землю. Красиво. И наконец, где-то вдалеке показался небольшой домик. Света в окнах не было, но парень решил всё же побеспокоить хозяев. Он придержал шорты и побежал в том направлении.       «Если они мне не дадут огня, я начну добывать его с помощью камней или дощечек с палочками!» — думал он, приближаясь к постройке. Остановился на крыльце и заметил, что тропинку вокруг палисадника возле дома огибает нить. Значит, клубок обогнул дом и покатился дальше.       «Да и хрен с ним», — решил парень и постучался в дверь. Ему долго не открывали. — Эй, есть кто дома? — крикнул он и постучал ещё. — Я просто огня хотел попросить…       Он толкнул дверь, и та отворилась.       «Заходи, бери, что хочешь… — подумал Миша, шагнув внутрь, и обвёл взглядом пыльное помещение. — А-а… Брать-то, собственно, нечего».       В доме никого не было. В углу стояла нетопленная печь, рядом с ней немного дров, чуть поодаль — стол, лавка возле него. На подоконнике — керосиновая лампа и несколько свечей. Всё, больше ничего. В доме явно давно никто не жил.       Парень стал разжигать огонь в печи:       «Чай руки не из жопы растут, всё сумеем, всё смогём!».       Вскоре Миша уже сидел на крыльце и курил, блаженно подкатив глаза. Возле себя он поставил зажжённую свечу, огонь которой легко трепетал. — Господи, как хорошо-то… — пробормотал он, глубоко затягиваясь, — если бы не вся эта херня с «умер-не умер», то вполне можно было бы и расслабиться, — и, наконец-то заметив вновь появившуюся шепелявость, прощупал языком дёсны с четырьмя обломанными верхними резцами. — Опять дикции пиз…       Парень, погружённый в себя, поначалу не обратил внимание на шорох в кустах, но вдруг умолк и затаился, но больше ничего не услышал.       «Показалось, — решил он. Докурил, взял свечу, вернулся в тёплый дом, устало лёг на лавку и, шумно выдохнув, прикрыл глаза. — Посплю до утра и пойду дальше. Никуда этот клубок не денется».       Странные, надо сказать, эмоции обуревали Михаила. Он никак не принимал происходящее за чистую монету. То есть да, вот он здесь, всё понимает, всё ощущает, а однако ж совершенно не осознаёт, что в самом деле находится в каком-то особенном загадочном краю. Это как если бы его мозг просто отфильтровал информацию, и он банально пытался выжить в странном месте, и в конце концов найти отсюда выход.       Но кроме некоторой притупленности эмоций, всё же необъяснимое чувство чего-то важного, будто предстоящего чуда, не давало ему уснуть. Он ворочался на неудобной лавке и пытался провалиться в сон. А тут ещё голод охватил с новой силой и стал сжимать желудок. В животе заурчало. Парень приподнялся. Страна мистическая, если уж судить по речам Короля с Шутом, а вот есть захотелось вполне реалистично.       «Знал бы, что так будет, наловил рыбы в том озере… Или барсука поймал. Ещё одно яблоко сожрать, что ли… — задумался он. — Ага, и сколько мне тогда станет? Увижу в зеркале двенадцатилетнего себя? Нет уж, лучше потерплю», — мысленно рассуждал Михаил, ещё не понимая, что уже как бы принял ситуацию и поверил в силу тех же самых яблок.       Миша потушил свечу, снова лёг и стал мечтать. Сначала он мечтал о рыбе, поджаренной на костре, такой аппетитной, сочной, с золотистыми боками, потом о пресловутом барсуке на вертеле. Представил жареного барсука — прямо в шкуре — и почему-то хмыкнул.       «Какая только хрень в голову не взбредёт… Барсук… Как же жрать охота. Я бы его сырого, наверное, сейчас схомячил», — думал парень, слушая урчанье своего живота.       Потом он решил отвлечься от мыслей о еде и стал думать, как было бы здорово, если бы он смог вернуться в прошлое, увидеться с друзьями: потаскаться по центру Питера, напридумывать всяких сказочных историй, научиться играть «Группу крови», порадоваться первому успеху… и ждать. Постоянно ждать от жизни чего-то особенного.       Он и сейчас ждал… Сам не зная чего. Позитивное мышление не позволяло сдаться, а природное, порой глупое упрямство не давало окончательно смириться с мистичностью происходящего. От всех этих мыслей о прошлом и настоящем Мишей постепенно овладела усталость, и сон взял верх. В голову полезли первые картинки надвигавшихся сновидений: вот во дворе дома гуляет небольшой дракон, волоча толстое брюхо по земле. Его самого не видно, только тень бредёт вперевалочку. А вот это уже тень единорога чешет свой единственный рог о дерево, силуэт говорящего волка с… Что это? Ого, да у него же кольцо в ухе! И этот модный волк, судя по его тени, отбрасываемой на дверь домика, сидит на крыльце и чутко подёргивает ушами.       «Какой бред, а… Какой, к чёрту, волк? Кольцо в ухе… А чё без татух? Хотя, может, они из-за шерсти не видны, — подумал Миша. Он представил антропоморфного бритого волка с партаками по всему телу и коротко хохотнул. — Говорящий волк… Ненавижу подобные сказки. Семерых козлят только не хватает. А если сейчас сюда притянется лиса в платье и платке с петухом под мышкой, я вообще спать не буду, — решил парень, — пойду за грёбаным клубком, чтоб его…».       Но сон повернул в ином направлении и по двору заскользили тени каких-то совсем невиданных существ.       «Это кто? Полукот-полулошадь. Охренеть! Лошокот. Или Котоконь, — угадывал зверей по их теням Миха, улыбаясь. — А это походу Птицепёс. Обалдеть, птицы теперь гадят по-собачьи! Хорошо, что не Птицеслон…».       В дверь тихонько постучали, Миша, не открывая глаз, прислушался. Тишина.       «Чудится, наверное, — решил он, подкладывая руки под голову. — Да, сон прошёл. Ну так мы и фантазией не обделены! Кого бы скрестить… Зайца и лисицу. Зайцелис! Ушастый, зубастый и с пушистым длинным хвостом. Полезный зверь: сам себя жрёт, кур не ворует, мясо заячье, лисья шкура… К тому же скрещивание этих двух зверей было бы здорово понаблюдать — полный психодел».       В дверь снова тихо поскреблись, и Михаил открыл глаза. На этот раз он поднялся и подошёл к небольшому окну — взглянуть, что делается снаружи и кто стучится в дом среди ночи. Протёр от пыли стекло и всмотрелся в темноту. — Охренеть! — парень ошеломлённо и восторженно улыбнулся. Блуждают тени возле дома разных сказочных зверей, Исчезнут и возникнут снова. Стучатся еле слышно в мою дверь, Мою дверь…       Миша какое-то время наблюдал за странными тенями Котоконя, Птицепса, Зайцелиса и других зверей из ненаписанных сказок, а потом не выдержал и выскочил во двор. Очень уж хотелось поглядеть на самих обладателей этих теней. Парень огляделся.       К его разочарованию всё исчезло и больше не появлялось. Он ждал на крыльце, но так ничего и не дождался. Зашёл в дом и, затаившись, постоял у окна, однако теней больше не было. Донельзя расстроенный парень громко чихнул от пыли, плюхнулся на лавку и мгновенно уснул, не успев даже переварить увиденное и хорошенько всё обдумать.       А где-то в огромной зале высокого дворца сидели Король и Шут. Почти всю площадь нарядного помещения занимал длинный, широкий стол неправильной формы, и на первый взгляд могло бы показаться, что это макет целой страны, созданный руками мастера. Будто бы сделанный из папье-маше рельеф местности покрывал упругий мох, на нём нитями змеились тропинки среди множества миниатюрных деревьев, голубой лентой через весь макет протянулась речка; словно залитые подкрашенной эпоксидной смолой поблёскивали лесные озёра, кукольные дома, выставленные в извилистые улочки по краям пластилиновых дорог, но если присмотреться повнимательнее, то можно увидеть и дождь, льющийся из, казалось бы, ватных облаков, и летающих над деревьями птиц, и маленьких обитателей Заколдованной Страны, и даже то, как ветер колышет кроны деревьев.       Правитель, что сидел на троне, на одну сторону перекинув мантию, подпер кулаком подбородок и лениво двигал пальцами левой руки, как если бы перекатывал меж ними монету. На самом деле никакой монеты не было. Зато над самыми кончиками «играли» огоньки. Холодное бледное пламя вдруг менялось на рыже-красное и обратно. Потом огоньки вытягивались вверх, опасно гудели, как инквизиторские костры, мигали вспышки, и снова все выравнивалось. Ледяной взгляд правителя на мгновение озарился лёгкой радостью. Он довольно хмыкнул, приподнял брови и вымолвил: — Уже лучше, много лучше, — и, резко сжав руку в кулак, прервал магию.       Вздохнув, он сбросил задумчивость, медленно перевёл взор на спящего в домике гостя, уменьшенного до размеров шахматной фигуры, а лицедей-лилипут заливисто загоготал, прыгая вокруг стола, и провопил: — Я говорил! Я говорил! Хо-хо-хо! Хе-хе-хе! Я говорил! Гость-то наш упрямится! Делает, что нравится! — бросил Шут, а Король поджал губы, не желая уступать проказнику. — Ничего-ничего, — проговорил он. — Это мы ещё посмотрим, — и Шут заметил, как из указательного пальца правителя коротко вырвалась искра.       Видимо, раздражение взяло верх. Король старался не перебарщивать с магией, ему надлежало ещё многое постичь и научиться это контролировать, но иногда он не мог вовремя остановиться.