Сказки Шута и Короля. Игра Первая (Заколдованная Страна)

— Да проснись же ты! Хватит рычать!       Парень открыл глаза. Алиса, обеспокоенно глядя на него, трясла его за плечи. — Кто рычал? — Миша резко сел в постели и завертел головой в поисках источника рыка. — Ты рычал, — взволнованно проговорила девушка. — Во сне. — Да? Ну фигня приснилась, — проговорил панк и, поднявшись с постели, прошёл в сени к умывальнику и посмотрел на себя в небольшое зеркало.       «Надо бы побриться. Зарос, как леший…» — подумал он, приметив на тумбе рядом бритву с откидным лезвием, пену для бритья, зубную пасту и стакан с зубной щёткой.       «Вот этих причиндалов я еще не встречал в этой Стране… — удивился парень, выкидывая лезвие из ручки и каким-то привычным жестом махнул им перед собой. — Ловко у меня выходит, — ухмыльнулся он. — Будто заправской цирюльник-убийца во мне сидит…».       Миша нахмурился и сказал зеркалу: — «Здесь жил какой-то парикмахер с красивой, молодой женой… — парень понимал, что он цитирует, но кого, понятия не имел. — Так ты, мясник, строчил донос!»       Михаил рассмеялся.       «Замечательно выходит у меня всяких злодеев играть»! — подумал он, а вспоминать, откуда реплики, не стал — всё равно не получится без чьей-либо помощи.       Он тщательно побрился, умылся, вернулся в избу и сел за стол.       Есть всё ещё не хотелось. Он выпил две кружки чая, надел свою футболку с изображением Сида Вишеза, шорты, и, наконец, решил осмотреть дом повнимательнее, ведь вчера такой возможности не представилось — парень слишком сильно устал после драки со зверем, да и раны давали о себе знать. Но теперь он будто заново родился.       «Вот чудо-травка! — восхитился артист, рассматривая шрам на плече. — Заживает, как на собаке!».       Парень вдруг замер. Странная сцена всплыла в памяти: огромная лапа, покрытая серой шерстью прямо перед его глазами. И он сам зализывает рану на этой лапе!       «Господи… Собственным языком… — Миша неприязненно поморщился. — Какую-то звериную лапу! Фу! И откуда только взялись такие картинки в голове!».       Молодой человек так ярко представил этот процесс, что рвотный позыв не заставил себя долго ждать. Во рту тут же оказалась некая субстанция, по вкусу отдающая желудочным соком и чем-то ещё… Непонятным, незнакомым и отвратительным.       Уперев в губы кулак, чтобы не блевануть прямо на пол, Миша помчался к мусорному ведру, что стояло возле умывальника.       «Как будто, бля, клок волос жую…» — подумал парень и от этих мыслей очередной комок снова выскочил из горла.       Панк сплюнул в ведро, сделал быстрый шаг в сторону умывальника, но что-то его остановило. Вид того, что оказалось в ведре, будто прибил Михаила к месту. — Твою мать! Шерсть?! Это шерсть?! Я съел чью-то шерсть!!!       На его крик прибежала Алиса. Девушка занималась своими привычными женскими обязанностями: застелила кровать и принялась подметать избу, но крики такого странного содержания заставили её бросить метлу и помчаться к Мише. — Что? Что случилось? — переспросила она, застав парня возле умывальника с полным ртом воды. — Шерсть! — сплюнул он. — У меня в горле была шерсть! — Не может быть, — прошептала девушка. — Сама в ведре пос… — начал было Михаил, выдавливая в рот полтюбика зубной пасты. — Хотя нет, лучше не смотри… Гадость редкостная!       Алиса пустым взглядом смотрела на крупные комки серой шерсти, лежащие в ведре, и думала:       «Быть этого не может. Я отказываюсь в это верить! Оборотень — всего лишь легенда!.. Но тот зверь… Он ведь был в одежде», — девушка закрыла лицо руками, с трудом сдерживая слёзы. — Ты чего? — повернулся к ней Михаил и сразу предостерёг: — Только не плачь! Это я, наверное, вчера, когда с той тварью боролся, грызанул его в запале и вот…       «Ага, как же, грызанул… — с иронией подумал он. — Своим отсутствием зубов я его прямо всего изгрыз, наверное! Тупее отмазки и не придумать». — Наверное, так и было! — обрадовалась Алиса.       Она понимала, что эта отговорка слабо похожа на правду, но ей очень хотелось верить, что именно по этой причине Миха плюётся шерстью. — Значит так, — уверенно начал Михаил. — Мне надо пойти поговорить кое с кем, а ты… — Нет, пожалуйста, не ходи никуда! — бросилась ему на шею Алиса. — Скоро смеркаться начнёт! Мы весь день проспали! — Мне надо, — твёрдо сказал панк, аккуратно убирая её руки со своей шеи, — а ты дом посмотри. Сама видишь — не заброшенный он. Осмотри шкафы и тумбы, попытайся узнать, кому он принадлежит. Я скоро вернусь, — и выскользнул за дверь.       Он отошёл подальше, так, чтобы эхо не доставало домика и принялся звать Шута.       Парень долго надрывал горло и только на закате лицедей соизволил явиться. — Я чуть не охрип! — возмутился артист. — Ну сколько можно? Я тебя в доме сутки должен был ждать? Какого чёрта? Где ты шляешься?! — Дела государственной важности, — звякнул бубенцами Шут. — Скажи, какая песня у моей группы про оборотня? — решил перейти сразу к делу Михаил. — Название хоть скажи, текст я из тебя не выбью наверняка… Хотя попытаться выбить, конечно, можно… — Нет у твоей группы такой песни, — перебил его Шут. — В дом беги, запри все окна. Нос до ýтра не кажи. Шутки шутками, а проку с мертвого-то, мне скажи? — Так я не оборотень? — хотел уточнить Миха, но Шут уже исчез. — Ну спасибо, мелкий, прямо помог… — прошипел панк и побрёл к дому.       Алиса сидела у окна и ждала Михаила.       Пока его не было, девушка снова осмотрела дом, как и велел Миша.       Жилище явно принадлежало какому-то мужчине, несмотря на то, что здесь было довольно уютно. Что выдало в доме мужскую хозяйскую руку, так это полное отсутствие красивой вышивки, салфеток ручной работы, хотя бы даже цветов на окнах… Обычная холостяцкая берлога. Разве что только фото какой-то девушки на стене. Старое, мятое, со слегка надорванным уголком. А в шкафу среди нескольких пар мужских брюк, джинсов, рубашек и кофт, Алиса нашла женское платье, очень простого кроя, но чистое и симпатичное. В него она и переоделась.       Всё остальное время девушка работала над плащом. Обещала ведь починить! И обещание она непременно решила сдержать, тем более, что её странный возлюбленный так дорожил этой вещью.       На закате Алиса заволновалась, отложила работу и уставилась в окно. — Слава богу! — облегчённо выдохнула она, увидев неспешно идущего к дому Михаила. — Херня какая-то, — ворчал он, закрывая окна ставнями. — Раз песни такой нет, то какого хрена происходит?! Значит, это я не в песню попал, значит, это… — Легенда, — закончила за него Алиса, встретив его на крыльце. — Есть у нас легенда об оборотне.       Миша посмотрел в её большие серые глаза и, заметив там жуткий страх, занервничал, но виду не подал: — Походу, не такая уж это и легенда. Ну-ка, пойдем в дом, и ты расскажешь мне всё, что знаешь про этого волка-переростка, — с этими словами он вошёл в избу.       Алиса присела на лавку и вздохнула: — Слухи об оборотне появились недавно и взбудоражили весь деревенской люд.       Артист прошёлся вокруг стола, затем приблизился к умывальнику, взял бритву и выкинул лезвие.       Красивая вещь!       Что-то случилось. Было что-то этой ночью.       Парень снова выкинул лезвие бритвы и одним движением вернул в рукоятку. — Вроде нашли в лесу какого-то пьяницу с разорванной грудиной. Некоторых внутренних органов у него не обнаружили… — продолжала Алиса, нервно теребя платок в тонких пальцах.       Миша подошёл к кровати. Взглянул на фотографию девушки, что висела над изголовьем.       Симпатичная.       Ночью случилось то, что он никак не мог вспомнить. Будто событие это было загнано в самую глубину подсознания, за ту самую стену, которую воздвиг Король, перекрыв ему память прошлого. — А тот, кто его нашёл, сошёл с ума: всё твердит про огромного зверя в человеческой одежде.       Парень вернулся к столу, сел на лавку и угрюмо взглянул на взволнованную девушку.       Он сам был не уверен, хочет ли он знать, что натворил в шкуре волка.       Лезвие бритвы снова выскочило и вернулось в рукоятку. — Будто сидел тот зверь с перепачканной кровью мордой рядом с трупом того пьянчуги, и сердце его дожёвывал. Как спасся этот очевидец — никто не знает, но с тех пор…       Но Михаил уже не слышал Алису. Он с ужасом смотрел в стену, а перед глазами проносились события минувшей ночи: тело на траве, вокруг растекается густая, почти чёрная кровь, быстро впитываясь в почву. В разорванной груди слабо бьётся сердце…       Это был разбойник. Беглый преступник. Это парень знал наверняка, но от этого не становилось легче. Кто из них первый напал, Миха понятия не имел, но факт остаётся фактом: в его сознании застыл вид растерзанного тела.       «Я убил человека, — пронеслось в голове Михаила. — Убил. И съел. Я — монстр. Чудовище».       Какой-то грохот вырвал парня из своих мыслей, он резко вскочил, одновременно выкинув из рукояти лезвие бритвы, и обернулся на звук, инстинктивно прикрывая собой девушку.       Дверь распахнулась от одного лёгкого толчка огромного волка с кольцом в ухе.       Как только ночь начинает       Деревню окутывать мглой,       Человека я облик теряю,       И теряю я контроль над собой.       И чувств таких, как любовь,       Моё сердце больше не знает,       Вражду и ненависть вновь       Во мне звериный облик рождает!       Зверь стоял на всех четырёх лапах, тяжело дышал, давясь собственным гневом, и медленно осматривал избу. Наконец его взгляд остановился на темноволосом парне, который осторожно двигался к окну, подталкивая к нему девчонку в том платье… В её платье! Волк утробно зарычал и прыгнул в сторону людей. — Блять, ставни закрыты! — ревел панк, хаотично размахивая бритвой у самого горла зверя. — Выбей их чем-нибудь тяжёлым! Выбей и уматывай отсюда, я его задержу!       Алиса схватила тяжёлый утюг. Старинный, в него нужно было класть угли, чтобы он нагрелся. Девушка попыталась его поднять повыше, чтобы швырнуть в окно, но резко передумала. Она выскочила из-за спины Михаила и что есть силы шарахнула утюгом по голове волка. Зверь замер, качнулся и повалился на пол.       Миша стоял над огромной тушей волка и удивлённо рассматривал его. — Ну ты, блин, баба-бой, — заключил он, повернувшись к до смерти напуганной девушке. — Я его убила? — нервно сглотнула Алиса. — Нет, вырубила, — ответил парень, приметив, как вздымается звериная грудь. — Где-то тут верёвка быть должна… А ты держись от него подальше.       Миха стал быстро открывать все ящики и дверцы, желая найти верёвку покрепче и связать зверя. — А-а! Он правда оборотень! — вдруг закричала Алиса.       Артист обернулся и увидел, что на полу лежит обычный мужчина. Он был абсолютно голый, в его левом ухе поблёскивала серьга. Парень подошёл к телу, присел на корточки и прощупал пульс: — Живой, точно, — заключил он и повернулся к Алисе.       Девушка отвернулась, чтобы не видеть обнажённое мужское тело, и изо всех сил пыталась побороть предательский румянец, накрывший её щеки.       Миша умилённо улыбнулся, заметив это, и подумал, что Алиса ещё сама не решила, что её напугало сильнее: голый мужик или факт того, что этот мужик является оборотнем. — А чего ты так визжишь? — спросил он, придав голосу как можно больше беспечности. — Ну оборотень… — А тебя появление оборотня вообще не удивило?! Оборотня! — воскликнула девушка, всё ещё не оборачиваясь. — А должно было? — пропыхтел парень, оттаскивая мужика к кровати. — Тролли, ведьмы, призраки и ходячие трупы… Значит, это у вас нормально… — Конечно, — кивнула девушка. — А оборотни — ненормально… — продолжил Михаил, сваливая мужчину на кровать. — Конечно нет! — воскликнула Алиса, обернувшись. Щёки вспыхнули ещё ярче, она быстро развернулась обратно.       Панк рассмеялся и накрыл мужика покрывалом: — Можешь смотреть, я накрыл его. Так что там у вас с оборотнями? — У нас их нет! — вновь повернулась к нему девушка. — Оборотни вымерли лет триста назад, а все люди в нашем мире привиты от обращения в них. Оборотней здесь быть не может! — Привиты? — переспросил парень. — Траву какую-то сожрали, наверное, и считаете, что… — Ну да, — неожиданно согласилась Алиса. — Каждый человек, как ему три года исполнится, должен месяц пить отвар из нескольких видов трав, и тогда… — Вот его вы этими травами напоить и забыли, — перебил её Миша.       Он с мрачным видом сел за стол и закурил. — А тебя? — обеспокоенно смотрела на него девушка. — Тебя привили? — Я здесь недавно, так что… — опустил взгляд Миха и снова затянулся сигаретой. — Я тоже здесь недавно, — сказал вдруг мужчина. Он сидел на кровати и, болезненно морщась, потирал ушибленную голову. — Я, как попал сюда, так и оборачиваюсь каждую ночь волком…       Михаил взглянул на него.       На кровати сидел обычный, непримечательный внешностью, молодой мужчина: около тридцати лет на вид, тёмно-русые средней длины волосы, светлые глаза. Выглядел он, как вполне адекватный человек. Ничего звериного в нём не осталось. — Голова раскалывается… — бормотал он, — кажется, у меня сотрясение… — Странно, что ты вообще жив остался, — фыркнул панк и глубоко затянулся сигаретой. — Ударила бы она меня утюгом сейчас — проломила бы череп в момент, — спокойно сказал мужчина, — но в обличье волка я становлюсь сильным и мощным, к тому же очень быстро восстанавливаюсь. Извините, что чуть не убил вас, в зверином облике я не контролирую себя…       Миха удивлённо вскинул брови: — «Извините»? И всё? Вот так просто? — Что я ещё могу сделать? — понуро опустил голову Оборотень. — Ну как минимум рассказать нам всё! — гаркнул Миша и швырнул окурок в окно, забыв, что оно закрыто ставнями. Пришлось вставать, подбирать «бычок» и нести его к ведру. — Спрашивай, — пожал плечами молодой человек. — Только сначала дай мне какую-нибудь одежду… Там, в шкафу… — Кстати, а хер ли ты голый? — спросил Миха, бросая на кровать первые попавшиеся брюки и рубашку, не глядя вынув их из шкафа. — Сам подумай: я не всегда успеваю в дом до наступления темноты, а если ночь настигнет меня в лесу — одежда в клочья разлетится в момент обращения… — объяснил мужчина, застёгивая рубашку. — Так вещей не напасёшься. Так что, если я понимаю, что вот-вот начнётся обращение, то стараюсь сразу раздеться, хоть и не всегда успеваю… — Волк-материалист, надо же, — ухмыльнулся парень и вдруг встрепенулся, подавшись к собеседнику: — То есть ты чувствуешь, когда начнётся обращение? А почему я не чувствую? И ничего не помню из того, что было, когда я пребывал, как ты говоришь, в обличье волка… Вернее помню, но обрывками… — Потому что ты ещё… — начал было отвечать Оборотень, но его заглушили чьи-то рыдания.       За разговором они оба совсем забыли, что среди них есть девушка. Алиса стояла, прижавшись лбом к стене, и горько плакала.       «Почему? Почему ему так не везёт? Почему именно ему суждено каждую ночь обращаться зверем?!» — думала девушка, вздрагивая от рыданий.       Тяжело вздохнув, Миша подошёл к ней и, молча развернув к себе, крепко обнял и чмокнул в макушку.       Молодая хрупкая девушка рядом с ним казалась ещё меньше и ещё нежнее. Она удивлённо взглянула на него, не переставая плакать — она ведь знала, что Михаил слёз не любит и совсем не ждала от него поддержки и понимания — и, уткнувшись в его грудь лицом, зарыдала ещё горше.       «Ну почему, почему ей так не везёт? — тем временем думал Миха, по-отечески поглаживая волосы девушки. — То чуть не вышла замуж за престарелого мухомора, теперь вынуждена жить в одном доме с оборотнем…».       Эти мысли серьёзно разозлили Мишу. — Нахера ты меня укусил, придурок?! — бросил он свирепый взгляд на Оборотня. — Хотел жрать — сожрал бы! Я точно не мог тебя побороть, и ты это знал. Так нет же, ты, урод, выслеживал меня с самого начала, а в итоге просто нагло… — Приказ Короля, извиняй, — перебил его молодой человек.       Панк выпустил из рук плачущую девушку и заметался по избе: — То есть эта падла приказала меня обратить и… — не договорив, он глухо рыкнул и ударил кулаком в стену. — Он не просто приказал, — уточнил Оборотень. — Он пообещал, что если я тебя обращу, ты, грубо говоря, заменишь меня и, если честно, мне было сложно сдержать желание съесть тебя…       Михаил бросил удивлённый взгляд на него: — Заменю? Нахрена ему в стране оборотни? — Чтобы перенаселение не грозило, — ухмыльнулся мужчина. — Оборотни чаще всего ловят всяких отбросов, вроде алкашей и беглых преступников. Они здесь не нужны. Мы не просто служим правителю, как все, кто живет в нашей стране. Мы одни из его приближённых. — «Мы» — это в смысле ты и я? — уточнил Миха. — Ваш Король ещё больший идиот, чем я думал. Я никогда не стану его приближённым и никогда не буду ему служить, — ухмыльнулся он, присаживаясь за стол. — Я вообще никому никогда не буду служить, и монаршая морда это прекрасно знает. — Ты плохо знаешь его величество, — серьёзно сказал Оборотень. — А об оборотнях в нашем мире, видимо, не знаешь вообще. И, кстати, если ты думаешь, что нас только двое, то ошибаешься. — Сколько их? То есть нас… — Миша всё никак не мог привыкнуть, что стал одним из них, одним из кровожадных чудовищ. — Должно быть пятеро: север, юг, запад, восток и центральные леса. Вообще-то мы не должны попадаться людям на глаза, вот они и не знают о нас, а растерзанные тела принимают за жертв диких зверей, злых духов и прочих обитателей наших лесов. Но я облажался… В первую же ночь здесь я напал на какого-то пьяницу и один из жителей деревни застал меня за ужином. Я должен был его убить, но тогда ещё не знал о правилах и законах нашей страны, так что не стал его догонять… — мужчина поднялся с кровати и закурил сигарету, взяв из пачки, лежащей на прикроватной тумбочке. — В общем, времени мало, скоро явится его величество, он снимет с меня это проклятие, так что слушай и запоминай: обращение происходит от света луны. Не только в полнолуние, а всегда. Будешь сидеть в доме или пещере — останешься человеком. Если прозеваешь момент наступления темноты, то помни: от деревень надо держаться подальше — пристрелят. Еды хватает и в лесу: пьяницы, браконьеры, разбойники…       Миша снова вспомнил растерзанное тело, что лежало на траве.       «Ага, разбойник… Я прямо по «верному» пути пошёл…» — поморщился он от воспоминаний. — …А тебе, девочка, — продолжил Оборотень, обращаясь к притихшей Алисе, и снял со стены фото своей девушки, — следует держаться от него подальше. Обратится — сожрёт и не поморщится.       Алиса вновь отвернулась к стене, пытаясь сдержать рыдания. Так много она ещё никогда не плакала. — Ты свою, видать, сожрал уже, — пробубнил Миха, пытаясь сообразить, как лучше поступить в этой ситуации дальше. — Нет, — покачал головой Оборотень, прижимая к груди фотографию. — Отправилась к родителям. Она долго упиралась, никак не получалось донести до неё, что не суждено нам быть вместе. А как увидела меня в обличье волка — убежала. Утром вернулась, наскоро вещи в сумки побросала… Только одно платье забыла, — он тяжело вздохнул. — Рыдала… Вот как ты сейчас, — он кивнул в сторону Алисы, и вдруг радостно улыбнулся: — Но теперь мы сможем быть вместе! Я смогу вернуться к людям! У меня будет семья, дети… Ты уж прости, парень, что тебе меня заменить придётся.       Артист мрачно смотрел на Оборотня из-под бровей и молчал. Не отводя от него сердитого взгляда, он прикурил очередную сигарету. — Ты должен меня понять! — воскликнул Оборотень. — Я ничего не помню, не помню, что было со мной, как я жил до того, как меня обратили. Я был одинок и растерян, а потом появилась она… Нежная, добрая, милая, самая лучшая девушка в этом мире. Я имею право быть счастливым! — он встал напротив Михаила и прямо посмотрел в его глаза, желая, чтобы он непременно понял его и простил. — Я имею право создать семью! Я устал от такой жизни! Да, я согласился поменяться своей судьбой с другим человеком. Любой бы согласился! Ты бы на моём месте точно так же поступил, я уверен…