Запланированное поражение: часть I
***
Последние апрельские деньки осыпались лепестками цветущей вишни, по круглым листьям которой неспешно шелестел слепой дождь. В душном воздухе пахло рыхлой землей, и густые травяные ковры, напитавшиеся влагой, скользили под подошвой ее сапогов...***
В день, когда все участники экзамена на Тенрю вернулись домой, ворота "Хвоста феи" распахнулись, и вслед за мастером, минуя большую залу, все маги S-класса поднялись на второй этаж и заперлись в кабинете. За закрытыми дверями велось серьезное совещание, которое нельзя было откладывать из-за усталости, и о котором молодые маги и волшебницы, томившиеся внизу, только могли догадываться... Много неприятных фактов всплыло тем вечером на собрании, и все те, кто хоть что-то знал, или как-то был задействован в миссиях, связанных с ДД, поделились опытом и мыслями друг с другом... Тем вечером Мираджейн держала в руках тот самый номер "Новостей магического Мира", и вслушивалась в глухой голос измученной страшными образами своего видения Чарли. Штраус казалось, что она знает намного больше, чем все те, кто находился сейчас при мастере, а когда иксид обронила, что, вероятно, с этим, - котя кивнула на газету, - может быть связана Джувия, у Миры не осталось сомнений: кто-то заблокировал ее, Штраус, память, предварительно поделившись сведениями...***
Ступая осторожно, но уверено, Мираджейн раздвигала мокрые ветви вишен, аккуратно пробиралась под ними, а к капюшону ее дорожного плаща прилипали сухие, розовые цветки. Усталость валила с ног, но девушка была близка к цели своего очень долгого пути, и улыбалась своим мыслям...***
В полумрак кухонного помещения заглядывает сумеречное мартовское утро, а на плите, объятый синим пламенем, пыхтит чайник... Ветер свистит под окном, качая единственную сухую яблоню в палисаднике... Кажется, что сегодня непременно пойдет дождь. Мираджейн с тоской смотрит в спину Лисанны, а та, мурлыкая себе под нос, завершает последние приготовления завтрака для Нацу и Хэппи, которые вот-вот проснутся. Штраус-старшая достает из кармана полупальто ключи и, звякнув ими, кладет на стол. Какое-то время колеблясь в правильности своего решения, Мира, накрывает их ладонью... Кипяток, разлитый по чашкам, исходится густым паром, и тарелка бутербродов занимает главное место в центре стола. - Ты зря отказалась от каши, - подшучивает младшая, усаживаясь напротив старшей. - Сейчас она дойдет, за уши не оттянешь! Мираджейн улыбается, видя улыбку на губах сестры. Эта улыбка долгие годы грела ее душу. - Сестренка... - Она замирает, теряя на миг решимость, но ладони касается холодный металлический ключ. - Возьми, пожалуйста. - Это что?.. - Лисанна тревожится. - Это как-то связано с тем решением, принятым на собрании?.. Мира поджимает губы; ей совсем не хочется беспокоить сестру, но она пододвигает ей ключ. - Я должна пойти... Лисанна заметно огорчается, но, спохватившись, выдает: - Я с тобой! Вместе веселей. И спокойней! Она знала ответ, но должна была попробовать. - Нет, - качает головой Мираджейн. - Прости, но у меня своя необходимость, сестренка. Я в какой-то степени виновата в произошедшем. - Мирочка, - протянула Лисанна, потянувшись к ключу; ее пугал позитивный настрой сестры в этой ситуации. - Пожалуйста, будь осторожна. Я буду верить в тебя, и буду держать кулачки... Мираджейн протянула к сестре руки и сжала ее пальцы. Глядя друг другу в глаза, девушки с горечью улыбнулись... "Спасибо, что ты меня понимаешь..."***
Маленький, невзрачный домишко выглядывал черным пятном из ослепительной зелени, обступивших его деревьев. Слепой дождик косыми, тончайшими нитями мелькал при солнечном свете, льющимся в просветах между листвой, крупными хрустальными бусинками поблескивал на траве... Мираджейн увидела мужчину. Он только что вышел на улицу, усилием закрыв за собой скрипевшую дверь, и, нашарив в кармане наброшенного на левое плечо кителя пачку сигарет, закурил... Штраус захотела остаться незамеченной, но, стоило ей принять это решение, как она тут же привлекла внимание Оливера, и, волей не волей, волшебнице пришлось направиться к нему. Увидев гостью, мужчина застыл, так и не добравшись до навеса, под которым хранились дрова и, дожидаясь своего визитера, стояла одинокая самодельная лавка... Стоэн показался Штраус чуть выше ростом, чем в прошлый раз; на его небритом лице глубокими тенями залегла усталость, волосы на висках и затылке отросли. Мира потянула носом, наполнив легкие воздухом, который отяжелил их, и, сглотнув, вдруг улыбнулась. Да, это был тот самый человек из ее "снов"; снов, которые на самом деле были явью - ее воспоминаниями, которые долгое время блокировали магические печати, взломанные Местом в тот самый вечер, после собрания. Да, Оливер был высушен темной Магией, успевшей поразить его в ночь разрушения его гильдии, но был именно тем, кого Мираджейн искала. - Здравствуйте, Оливер-сан. - Девушка по обыкновению сложила руки. - Я все-таки нашла вас. И прошу вас не прогонять меня... Первый шок прошел и, подступившись к подошедшей Штраус, Стоэн фыркнул и сказал: - Скромница, мисс Мираджейн... - Он выдохнул дым в сторону, сунул сигарету в рот и спешно придержал спадающий с плеча китель. - Приятно видеть вас в добром здравии. Для вас нет сезонности - вы всегда цветете. Штраус с укором усмехнулась. Мужчина указал взглядом на лавку под навесом, и девушка приняла приглашение присесть... - Я не ожидал вас увидеть здесь, - произнес Стоэн, поставив перед гостьей пенек, и, заметив на лице Миры недоумение, добавил: - Я напою вас чаем... Волшебница была поглощена ходом мысли маг, а посему растерялась, позабыв о необходимости что-то ему ответить. И когда Оливер направился к дому, Мира встрепенулась... Она вовсе не думала, что он подсыпет ей что-то в напиток, нет. Она верила ему, не смотря на то, что он точно читал ее неприятные воспоминания против ее желания, и знает все о ней. Маленький жестяной подносик, нагруженный миской с кусочками сахара, миской с сушками, чашкой с блюдцем и ложкой, а также заварным чайником, стоял на коленях Штраус, чем вызывал у нее только улыбку смущения... Оливер нашел и прикатил круглый пенек, который решено было использовать в качестве столика, и спустя пару минут, он присел на приготовленное прежде полено напротив Мираджейн, под моросью. Стоэн видел смятение Миры, скрываемое за дружелюбием и приветливостью, и вполне понимал ее. - Не говорите, что не любите чай, - попросил он, и его изумрудные взгляд потеплел. - Что вы, Оливер-сан. - Штраус поставила поднос на пенек и, дабы убедить собеседника в собственной непринужденности, налила немного чая в чашку. - Спасибо за гостеприимство... Хотя я, по большому счету, напросилась. Дождевые нитки редели, казалось, что дождь вот-вот закончится. Солнце приобрело яркий золотистый оттенок. - Зачем вы искали меня, - спросил Стоэн. - Неужели того, что вам уже известно, мало, чтобы, как минимум, не доверять? Штраус поставила чашку на поднос и, улыбнувшись с пониманием, сказала: - Мне известно только то, что вы сами мне рассказали о себе. И этого недостаточно, чтобы строить мое мнение о вас... Она, конечно же, лукавила, но с другой стороны только своими доводами относительно Оливера, Мира руководствоваться не могла. После того, как воспоминания, блокируемые его Магией вернулись, Штраус сопоставила их с тем, что узнала на собрании магов S-класса и информацией из газет (но только частью своих знаний она поделилась с элитой "Хвоста феи"). Мираджейн поняла, что Оливер являлся членом уничтоженной гильдии, но что он был ее лидером, могла тогда только догадываться; что все, что он говорил о Куро могло оказаться правдой, и девочка как-то причастна к уничтожению "Священной нити" (но как она оказалась там, оставалось тайной). Мира так же понимала почему Оливер рассказал ей о ДД и ее носителе - он пытался уберечь ее; и зачем он потом заблокировал ее воспоминания: хотел скрыть факт существования своей гильдии и феномена с чиновничьими приглашениями и черным рынком (ведь тем утром он приходил к ней с письмом для нее). Кроме этого Штраус пришла к осознанию того, почему именно Стоэн самолично пришел к ней. И его симпатия к ней далеко не главная причина... Оливер способен противостоять Магии Перевоплощения Миры, а значит, его Контроль Памяти не единственная фишка, и есть что-то мощнее этого... - Надеюсь, ваш вопрос не вызван страхом к сокрытому во мне? Штраус поджала с досады губы, и почему Стоэн бесконечно выстраивает вокруг себя стены из загадок, путая ее мысли... - Вы знаете все мои воспоминания, не так ли? А сами не хотите навести меня хотя бы на мысль о вашем прошлом... - Волшебница ощутила укол обиды в душе, но не торопилась показывать огорчение. - Это нечестно, Оливер-сан. А ведь в самом деле! Почему бы ему не рассказать все о себе? "Мираджейн, ты хочешь узнать обо мне? И я хочу рассказать тебе о себе. Но я ни с кем и никогда не делился своими воспоминаниями. И с того дня я берегу их от вероятности повторного уничтожения... Останутся ли мои воспоминания моими, если я расскажу о них тебе? И есть ли хоть что-то, что я могу рассказать, не оттолкнув?.. Я долгое время был никем, Мираджейн, и даже не имел имени. Я - был подопытным Бюро Совершенствования Магии, и если б не она, кто знает, что было бы теперь..."Безвольный
В небольшой, обустроенной самым необходимым комнатке, со стенами, окрашенными в белый, маленький мальчик, с отсутствующим выражением, наблюдал за людьми, мелькавшими за толщей непробиваемого стекла своей камеры. Тонкие ручонки ребенка, пальцы которых стягивали плотные черные перчатки, друг с другом сковывали эластичные ремни с магическим динамометром*, причиняя неудобство, но особо не заостряя внимание подопытного на себе... Еще мгновенье, и дверь камеры мальчика открылась, а на пороге возникла извечная троица сотрудников Бюро, изо дня в день с механической теплотой в голосе говорившая ему только одну фразу: - 29 57! Пора идти. Ребенок поднялся на ноги и неспешно направился к зовущим его людям, чьи лица скрывали тряпичные маски... Мальчик никогда не задавал вопросов, и ни к чему не проявлял интереса; он просто делал, как велели, и не думал о последствиях. Он вообще не думал. Он даже не знал: люди ли те взрослые, которые окружают его, но необходимости и желания спросить об этом у него никогда не возникало... У него не было никаких желаний. Никогда. Однажды, но не мгновенно, все изменилось, и среди однотипных масок вдруг появилось настоящее человеческое личико. Оно принадлежало маленькой девочке, которой пророчили стать одной из сильнейших - если не самой сильной - волшебниц своего поколения. Но самое необычное, что впервые тронуло любопытство мальчика было то, что маленькая незнакомка имела эмоции и чувства, и они весьма живо передавались ему ее мимикой и интонацией голоса. Они будто задевали внутри него что-то, что считалось давно умершим... "Я такой же, как... Она? Или. Я, как те, что вокруг меня - не имею лица..?" Встретившись в коридоре с девочкой, мальчик с легкостью расправился со своими никудышными конвоирами и провожатыми незнакомки, выиграв несколько минут для своего любопытства... - Что это? - Он протягивает руку, безрезультатно пытаясь коснутся влажной от слез щеки девочки. Малышка пятится, но уже не плачет - слишком странным показался вопрос. - Слезы... - Что это? Сбитая с толку девочка пожимает плечами, но шмыгнув носом, отвечает: - Вода, конечно... Слезы текут от грусти. Я скучаю по маме... - От грусти?.. По. Маме? - Мальчик никогда не слышал такого слова. - Почему? - Потому что я люблю ее... - Девочке легче, находясь в обществе своего ровесника. - А ты? Где твоя мама? - Я... Я не знаю. Кто это?.. - Мама - та, кто дала тебе жизнь, дала имя... Мама - та, которая любит тебя... - Любит?.. Это... - Он не успевает за сменой выражения лица девочки; ему бы уцепиться хоть за что-нибудь и запомнить. Он не понимает значения половины ее слов. - Любит?.. Что это? Девочка с тоской улыбается и, оглядев своего собеседника, спрашивает: - Твои воспоминания удалили? Да?.. Мама говорит, что воспоминания - сокровище, которое дорого каждому человеку. Человек без воспоминаний пуст. - Она вдруг просияла. - Я могу быть твоим воспоминанием! Давай? - Воспоминания? Ты - "воспоминание"? - Я буду той, о ком ты будешь помнить. - Она смело прикоснулась ко лбу мальчика. - Тут, и тут. - Она ткнула пальцем в грудь собеседника. - Меня зовут Уртир, а как тебя зовут?***
Он не был одержим жаждой мести за уничтоженные воспоминания, но стремился узнать фрагменты прошлого других людей, именно это стало причиной, по которой Оливер обучился Магии Контроля Памяти. Он узнал насколько бесценны могут быть образы минувшего в головах людей, и насколько опасными бывают их знания. Стоэн не побрезгал использовать их в собственных целях, но никогда не уничтожал. Корректировал, или блокировал. Но не уничтожал... Внезапно дождь усилился и тягучие нити пулеметной очередью застучали по зелени листвы и заспешили тонкими, прерывистыми струйками с крыши навеса. Мираджейн вдруг встрепенулась и, подхватив полы платья, скрытого под плащом, вскочила с места; она с тревогой посмотрела на Оливера, которого не пугала вероятность промокнуть, и черный китель переместившись с его плеча на спину, покрывался кляксами, разбивавшихся дождинок, и стремительно намокал. - Неужели, дело в моем прошлом, - перекричал шелест дождя, Оливер; он смотрел на Миру с очевидным вопросом, подтверждающим его правоту, и одобрительная улыбка выгибала его губы. Когда-то это было мечтой - показывать свои эмоции. Но даже спустя столько лет, это плохо удавалось... Штраус колебалась недолго и, вдруг тепло улыбнувшись, шагнула под дождь. - Да, - ответила она, неспешно накрыв голову капюшоном. - Поймите правильно, если волосы будут мокрыми, то я стану похожа на бродячую кошку. Она усмехнулась, мысленно отметив свою успешную попытку ловко сменить тему. Он поборол изумление, хмыкнув с укором.***
Мираджейн сразу заметила отсутствие левой руки у Оливера, но не подавала вида и, безусловно, не задавала вопросов, считая их нетактичными. - Мое любопытство мучает вопросом: зачем вы искали меня... - Стоэн стоял рядышком с Штраус под навесом и наблюдал за непогодой. Его очень задел ее поступок: не каждая девушка выйдет в дождь и будет просто стоять рядом... - Чтобы попросить вас... - Она тяжело вдохнула: ее отвлекала причина, из-за которой ее собеседник лишился руки, и пугала вероятность того, что это произошло по вине Куро, которую еще на собрании было решено найти и защитить. Мастер и маги S-класса вместе решили, что любой из гильдии и его проблемы - проблемы всей гильдии, и только разобравшись во всем внутри, они позволят кому-то из вне вмешаться. Но даже громогласно об этом заявив на весь большой зал, каждый глубоко в душе знал, что никто и никогда не будет допущен к члену семьи "Хвоста феи", и все, как один, встанут на его защиту. Даже от Совета... Мира опустила взгляд, раздумывая пару секунд: - Оливер-сан, пожалуйста, пойдемте вместе со мной на поиски Куро... Стоэн молчал, предполагая, что подобное приглашение Штраус сделано с тайным умыслом держать его при себе. Ведь теперь Мира помнила их первую встречу и его слова о том, что для общего блага Куро надо убить. - Если я соглашусь составить вам компанию, - обронил, наконец, маг, покосившись на собеседницу, но тут же осекся. - Мисс Мираджейн... До слуха обоих донеслось птичье щебетание, что в ливень бывает крайне редко... - Вы должны знать, что нравитесь мне, - произнес Оливер. - Всерьез. По плечам девушки побежали мурашки: она и подумать не могла, что у нее не будет времени присмотреться и привыкнуть, что ее решение необходимо озвучить прямо сейчас. И, безусловно, главной целью Штраус было держать Стоэна у себя на виду.... Ждать ответа было тяжело, и брюнет, усмехнувшись, сказал: - Молодым барышням свойственно влюбляться во внешнюю красоту... - Глупым, - уронила Мира, испытывая странное чувство неловкости. Мужчина опустил взгляд, нарочно выдерживая паузу в диалоге. - Вы даете мне надежду своими случайными, но мудрыми изречениями, мисс Мираджейн. - Вы напрасно считаете себя непривлекательным, - подловила девушка, ухмыляясь. - Я хочу заранее оценить свои шансы, и если они равны нулю, то лучше пошлите меня к черту сейчас, чем потом... - Я не хочу посылать вас к черту, Оливер-сан, - деловито заметила Мира. - Но прямо сейчас я не могу сказать вам "да"... - Насколько позже вы скажете "да"? Штраус была изумлена, но вовремя собравшись, произнесла: - Вы слишком самоуверенный... - Жизнь слишком коротка, чтобы робеть, - безжалостно заметил Стоэн. - И играть, кстати, тоже. Сердце Миры сжалось на мгновенье: "Он понял!?" - проскользнула мысль, но она не выдала своей растерянности... - Я пойду с вами, - кивнул Оливер. - Если вы просите, но сперва переждем дождь.***
- В моей жизни больше не осталось места состраданию и я больше не желаю понимать то, что происходит вокруг меня. - За толщей стекла глухо звучал голос маленькой Уртир, а ее глаза были полны ненависти. - Я хочу отомстить той, кто предал меня. Ты тоже можешь отомстить тем, кто бросил тебя. Это твой шанс напомнить о себе... Ее ладони вдавливались в стекло, словно оно было толщей воды, которую одним шлепком о гладь, можно разрушить... - Мне не кому заявлять о себе. И будь в моей жизни хоть кто-то, я не стал бы мстить... С того дня, как Уртир вернулась в Бюро Совершенствования Магии и добровольно, даже с радостью, стала принимать участие во всех опытах над собой, минуло два года. Передвижения девочки по базе не сопровождались конвоем, но не были ни для кого тайной: сотрудники Бюро не пресекали общение Уртир с мальчишкой, который имел лишь порядковый номер вместо имени, считая, что это очередной, незапланированный тест для дочки Ур. - Разве те, кто все это время окружал тебя, не достоин расправы!? - После каждой гневной фразы девочка сжимала челюсти, с силой выталкивая горячий воздух из легких, отчего запотевало стекло. - Те, кто посадил тебя в эту клетку! Те, кто надел на твои руки блокираторы! Она горько расхохоталась и, овладев собой, сжала ладонь в кулак и ударила по прозрачной двери якобы в грудь собеседника. - Они боятся тебя, 29 57! Ты знаешь, что они хотят уничтожить тебя? Знаешь!? А они хотят! Потому что твоя Магия не подвластна их контролю! И с твоей силой они не справляются!.. Еще пара лет, и ты перестанешь быть ребенком, перестанешь быть внушаемым! Ты уже не подчиняешься! И это пугает их! Оружие грозится выйти из-под контроля! Кха! Наивные, думали, что способны управлять сверхсилой? - Ты хочешь, чтобы я поднял бунт? Хочешь, чтобы меня уничтожили?.. - Если будешь сидеть в клетке, они именно так и поступят... Подсыпят что-нибудь в еду, или обколят тебя чем-нибудь, или расправятся как-нибудь, как это было с теми, кто носил порядковый номер до твоего! Мальчик опустил взгляд; он до конца не понимал своих чувств, не знал многого, но уже не был тем, кто покорно подчинялся всему, чтобы не говорили. Он научился анализировать поступки других и свои собственные поступки, чем занимался все свободное от тренировок время. Он решил следовать велению своего внутреннего чувства... "Уртир права..?" Чертов порядковый номер 29 57 въелся в кожу грязным, позорным пятном. Можно ли вывести его? Можно ли начать новую жизнь?.. Жизнь? Есть ли ж и з н ь вне этой камеры? Вне этих стен? Однажды он захотел узнать...***
В полумрак комнаты из небольшого, не занавешенного окна лился бронзовый солнечный свет заходящего солнца. В открытые настежь двери в дом проникал свежий воздух, приносящий с собой монотонный шелест дождя и запах травы... - Вы живете один, Оливер-сан? - Мираджейн чувствовала в груди зарождающееся волнение, и ее сердце отчего-то томно сжималось. Она с неохотой сбросила с плеч промокший плащ и неуверенно вложила его в протянутую ладонь мужчины. - Вы все пытаетесь узнать меня? - Стоэн пристроил свой китель на крючке рядом с плащом гостьи. Оставшись в рубашке, местами прибитой к телу дождевыми каплями, он покосился на девушку, на которой было длинное темно-фиолетовое платье с глубоким декольте и одиноким разрезом на бедре; длинные и белые, как лунный свет, волосы девушки струились по ее спине, завиваясь на кончиках... Мира бесстрашно, словно была хозяйкой незнакомой комнаты, вышла на ее середину, и, обернувшись, вдруг улыбнулась. Забавный хвостик, в который была убрана челка с глаз, с обеих сторон окружали недлинные, завитые пряди, обрамляющие красивое лицо. - И долго вы думаете оставаться загадкой? - В ее глазах промелькнул безумный огонек нетерпения, словно блик заходящего солнца скользнул по морским водам. - Вам не удастся всегда быть тайной для меня... Очарованный брюнет сохранил молчание; ему в голову так некстати лезли думы о собственной жизни. Он поймал себя на мысли, что Мира - первая девушка, которую он нежно любил и страстно желал. Эти два чувства впервые сливались в гармонии в его душе. В груди защемило, и обе ладони, одной из которых не существовало вовсе, замерзли, будучи влажными от дождя. - Вы мне не доверяете, - утвердительно кивнула Штраус, пряча за снисходительной улыбкой горечь. - Что ж... Простите, Оливер-сан. Не знаю, что на меня нашло... - Ничего, - подавляя тягостный вздох произнес Стоэн, и в комнате повисла неловкая тишина, на миг смутившая его. - Можете говорить мне "ты"... Нарочно шаркая о потертый пол, Оливер направился к Мираджейн... Не смотря на то, что у самого окна стоял сложенный диванчик, мужчина усадил девушку на один из трех стульев, обступивших скромный обеденный стол, и, присев тут же, облокотился локтем изувеченной руки о стол. Штраус замерла в ожидании доверительной беседы. Ведь все так способствовало ей. - Оливер?.. - Вы все узнаете, но в другое время, - сказал мужчина, потянувшись к сложенным на коленях девушки ее ладоням. - Прошу вас набраться терпения...***
Она, словно золотая рыбка, резвилась в своем аквариуме, оставляя за собой след из густых пузырьков, когда ее слуха сквозь водную толщу достиг незнакомый приглушенный звук разрушения... В этот момент на нижнем ярусе Бюро появился залитый кровью подросток и без колебаний одним движением руки стер в прах пару сотрудников, находившихся в данный момент там... Малютка прильнула к стеклу, с любопытством глядя на незваного гостя, и весело улыбнулась, когда того засыпало осколками стекла от ударной волны... Краем глаза мальчик заметил резвые движение слева от себя, и его рука, лишенная всех приспособлений, сдерживающих его магическую и физическую силу, была направлена в сторону несмышленого зрителя. Меньше минуты понадобилось, чтобы страшная участь быть подорванной, миновала девочку, и чуть больше пяти минут на то, чтобы подросток решился неспешно подойти к аквариуму, завороженный улыбкой крошки, живущей в нем. Пальцы правой, стянутой перчатками-блокираторами, руки, прикоснулись к стеклу, как будто к ладошке ребенка, и изумрудный взгляд засверкал теплотой. Девочка с задором хохотнула, выпустив изо рта пузырьки; она, казалось, была смущена вниманием, которому искренне радовалась, и обе ее ручки вмещались в ладони мальчика... Еще мгновенье и от легкого толчка стеклянный аквариум, будто от землетрясения земная кора, пошел трещиной, и зеленоватая вода тяжелым напором продавила себе путь наружу, увлекая водяную вместе с собой... Парнишка снял с вешалки лабораторный халат, чтобы обернуть им свою улыбчивую, голенькую девчонку, которая, как оказалось в свои полтора годика, не умела ходить и лишь тянула к нему ручонки... Прижав ребенка к груди, мальчик направился к выходу, мысленно дав ответ на свой вопрос: что он не такой, как те, кто окружал его все это время; что у него есть "лицо", но, наблюдая, как они, будто перекаченные воздухом шары, лопаются, пачкая все вокруг кровью, решил, что он ничем не лучше их, убийц. Не лучше ли? Всерьез? Но время не однократно меняло его, но безразличие к чужим жизням росло... Мальчик не чувствовал угрызений совести за убийства, и, наверняка, знал, что ему за совершенное ничего не будет, а спустя время он узнал, что Бюро Совершенствования Магии основательно уничтожено, и Уртир на долгие годы исчезла из поля его зрения... Они больше никогда не виделись, и с тех пор она, как и хотела, стала его воспоминанием...Джувия значит "дождь"...
Радуга особенно радовала глаз на фоне сиреневой грозовой тучи, и редкие капли дождя еще оставляли ряби в грязных лужах. Ветер свистел над головами путников, напоминая об отдаленных метелях минувшей зимы, и первый майский вечер полоснул по спинам золотистым лезвием заката.***
Ненастье преследовало ее всю жизнь, и долгие годы проливалось над ней ливневыми потоками. Пустота, как кислота, прожигала ее душу по миллиметру, ожидая, когда порвется та нить, которая сдерживала ее от безумия... Стрелки часов тикали, отдаваясь громким эхом в пульсирующей в висках крови, и каменные стены вокруг нее выстраивало одиночество...Она думала, что смирилась с дождем, единственным другом в ее жизни, и принимала все испытания, выпадавшие на ее пути. Она сжимала кулаки всякий раз, когда было тяжело, и знала: что ничего не дается без борьбы; что ее жизнь в ее руках, и о ней некому позаботиться кроме нее самой. Однако она всегда верила, что однажды все изменится: она просто приложит усилие. И судьба наконец преподнесла ей подарок... Но она не приняла его как должное, полагая, что это лишь первая ступень на пути к истинному счастью...Видимое слепому взору
Из всех в толпе, бредущей под моросящим небом, слепая старуха схватила за ладонь именно ее. Джувия вздрогнула, невольно ухватив Гажила за рукав кожанки... - Солнце, - восхищенно воскликнула старуха, слепым взором глядя перед собой; ее морщинистый рот вдруг растянулся улыбкой. - Яркое. Ослепительное солнце! Оно скоро взойдет над тобой и бесконечно будет освещать твою жизнь! Локсар растерялась. - Ей, какого черта, - прорычал Редфокс, нависнув над старухой, - ты, старая кочерыжка! - Пожалуйста, не говори так! - надулась Джувия, взглянув с обидой. - Ты веришь ей? Серьезно!? Она наплетет херни, а потом еще денег запросит, - гнул свое парень, осторожно отбирая из скрюченных старческих пальцев ладонь своей подруги. - Отпусти, карга, не то всеку, не посмотрю, что ты старая! Нищенка последовала приказной просьбе и, поймав мага за руку, вдруг осеклась: ее лицо вдруг посерьезнело и добродушная ухмылка исчезла. - Ты потеряешь тех, кого любишь. Всех... Я вижу смерть твоей жизни... Редфокс насупился, побледнев, и, вырвав руку из хватки старухи, рявкнул: - Пшла на х, старая ведьма... - Он направился прочь, расталкивая прохожих. - Гажил-кун, - пролепетала Джувия, испугавшись услышанного; недолго колеблясь, она сунула монетки в руки бабке и хотела было бежать за другом, как старуха, снова ухватившись за ее руки, произнесла: - Твое счастье близко. - Она обнажила беззубый рот в улыбке, сжимая молодые руки волшебницы с монетами в них. - Ближе, чем ты думаешь. Очень... - Солнце? - Локсар была встревожена. - Что за солнце? - То, что, появившись, принесет счастье - твое солнце... Рядом с солнцем будет радость. Я вижу... - Скажите, пожалуйста, - с жаром шептала ошеломленная волшебница, - Джувия будет с Греем-самой? Лицо старухи вдруг стало задумчивым; она молчала... - Джувия! - Гажил махал руками, призывая идти следом. - Идем! У нас нет времени! - Если ты захочешь этого, - тихо сказала бабушка, сжимая в ладонях девушки монеты и отстраняя их, - то иди ему в след...***
Его тяжелые ботинки размеренно стучали по каменистой дороге, и мелкие камушки, словно напуганные кузнечики от шорохов по траве, разлетались во все стороны... Гнев на слова нищенки, обращенные в его адрес, испарился, но на лице до сих пор сохранилось суровое выражение, что аж мышцы ныли от напряжения, а осадок немого, но очевидного вопроса: что, если она права, - мучил его... - Джувия? - Джувия рядом, Гажил-кун, - произнесла Локсар, подняв взгляд на друга; ее губы тронула приветливая улыбка. - Ты же не думаешь, что бабка говорила о Леви? - Редфокс смотрел с надеждой; мышцы лица немного ныли. - Гажил-кун думает, что?.. - Тревога слишком явно отразилось на ее лице. - Почему Гажил-кун вспомнил именно Леви-сан? Редфокс пожал плечами, насупившись. - Не знаю... - Он сунул руки в карманы широких штанов. - Херь это все, Джувия... С Леви ни черта не произойдет... "... а больше я никого не люблю. - Парень покосился на девушку, шедшую рядом. - Джувия?! Нет... Я никому не позволю отобрать у меня Леви, и не дам в обиду Джувию. Никому... даже Леви." - Конечно, нет, Гажил-кун!Следующий день после возвращения команды "Тенрю"
Воспоминание Люси
- Чо, как дел? - Гажил распахнул перед Люси дверь своей квартиры и, впустив ее, гаркнул: - ЛЕВИ! К тебе! Хартфилия с опозданием прижала ладошку к уху, чуть было не оглохнув, а потом, навалившись на стену плечом, потянулась к застежке на сапоге... - Тр-тыр-тыр, женщина, - опешил Редфокс, жестом остановив. - Ты за кого меня принимаешь, а? Ги-хи. Он не хотел помогать Люси разуваться: не хотел присаживаться перед ней на корточки, расстегивать замки на ее сапожках, потом стаскивать их, укладывая при этом ее голень себе на колено; он не хотел помогать той, кто подло предал доверие его дорогого друга, но и не мог смотреть, как беременная женщина, согнувшись пополам, самостоятельно разувается. Парень поставил пред гостьей стульчик и взглядом предложил присесть... - Ш-что? - Хартфилия поморщилась, не поняв, и в этот момент из спальни-кабинета вышла Леви; МакГарден улыбалась во весь рот и тянула руки к подруге: - Люююю-сииии, - пролепетала она, аккуратно обняв заклинательницу. - Как же я рада тебя видеть, белочка моя! Как только пришла подруга, Люси ощутила облегчение на душе: рядом с Гажилом ей было почему-то неуютно. И, не смотря на то, что они оба целый месяц провели на Тенрю и могли рассказать много интересного, блондинка хотела, чтобы брюнет поскорее ушел.... - Привет, Леви, - произнесла, улыбаясь Хартфилия. - Как мне тебя не хватало!.. Как я рада тебе! Редфокс сгримасничал, глядя как счастливые девушки тискаются. - Аа-а, - протянул он, почесав затылок. - Вот, значит, Леви, как она выглядит - белочка твоя... К-хек! - Не цепляйся, Гажик, - потребовала смущенная волшебница, надувшись. - Давай куртку, Люси, повешу!.. Парень скрестил руки на груди и, обнажив зубки в ехидной улыбахе, наблюдал за действиями подружек, а потом, спросил: - Эй, белочка, скоро тебе рожать? - А? - Блондинка кивнула, скромно улыбаясь; ей хотелось, чтобы Гажил вышел уже, оставив их с Леви вдвоем. - Да, осталось немножко... Она старалась общаться непринужденно, открыто, чтобы собеседник ненароком не решил, что она его... Опасается? - Мммм, - протянул ухмыляясь Редфокс. - У тебя девочка или пацан? - Ребенок, - произнесла Хартфилия, ладонями накрыв свой живот; ей не хотелось говорить на тему сына с ЭТИМ. - пАнял, - небрежно бросил маг и вышел, скрывшись за дверями соседней комнатушки.***
- Не обращай на него внимание, - попросила Леви, поставив стул перед постелью, куда только что присела Люси. - Он не спал всю ночь, вот и бесится... МакГарден села на стул, положив подбородок на сложенные на его спинке свои руки, и улыбнулась; она была рада видеть любимую подругу. - Да? - Хартфилия все еще была встревожена. - Почему? Волшебница отмахнулась от вопроса, но, распираемая желанием поделиться всем, что пришлось пережить в прошлом месяце, произнесла: - Он ездил в Маргарет с Джувией... - Она надулась. - Вернулся совсем недавно... При имени Локсар Хартфилию бросило в жар. - Что-нибудь случилось? - спросила заклинательница из чувства уважения, но откровенно не хотела говорить о волшебнице. - Не знаю, - пожала плечами Леви, - но Джувия очень беспокоилась за Лиона, говорила, что с ним случилось что-то плохое, и он не смог защитить Куро... Грей просил Люси быть предельно осторожной и никому особо не доверять; он вкратце и максимально сжато, чтобы уведомить, но не обеспокоить, рассказал о том, что было на собрании, по случаю которого по возвращению он не сразу пришел домой... - Джувия побежала на поезд, чтобы уехать к Лиону, - продолжала МакГарден, - а Гажил сказал мне, что не может бросить Джувию одну в таком состоянии, и поехал вместе с ней... Судя по выражению лица моего Гажика по возвращению, Лиона они не нашли... - Наверное, работает Лион, не стоит переживать напрасно, - произнесла блондинка, выдавив улыбку. - Кстати, Леви... - К слову, пока я не забыла, Люси, - серьезно начала маленькая волшебница. - Джувия извинилась передо мной за тот случай в библиотеке... - Всерьез? - искренне удивилась Хартфилия, хотя внутри нее все противилось разговорам о Локсар. - Не могу поверить!.. - И я не могла, - горько усмехнулась Леви. - Потом я... - Она покосилась в сторону, раздумывая: говорить или нет. - Потом я ее обидела... - Она резко обернулась, покраснев. - Точнее, я понимала, что не хочу обижать Джувию и ссориться с ней - не знаю, что на меня нашло... Я наговорила ей неприятных вещей, а потом... - Она надулась, опустив взгляд. - Потом Гажил сказал, что... - Гажил?.. - Нахмурилась Хартфилия. - Гажил обо всем узнал!? Зачем Джувия рассказала ему! - Неет, - протянула МакГарден, виновато улыбаясь. - Гажил все слышал. И Лили. Я не понимаю, что нашло на меня, когда я решила обидеть Джувию... Точнее: я понимаю! И знаю, что нашло, но это было нелепо с моей стороны... Гажил сказал, что я неправа... И Лили тоже так сказал. Чувство вины - неприятное чувство, Люси. И я извинилась перед Джувией за резкость... - Подожди, а Гажил разве не должен был быть на твоей стороне? - Должен... - Волшебница вцепилась пальцами в спинку стула. - Но Джувия - его друг, а моя нападка была... Кажется, была необоснованна... Я не знаю! Я не хочу ссориться! И не хочу быть виноватой в чем-либо!.. Это неприятно. Хартфилия сглотнула, опустив взгляд. - Вот как... Согласна: чувство вины - мерзкое чувство, и если Джувия чувствует вину за те гадкие слова, которыми она обозвала моего ребенка, я буду только рада... Я ненавижу ее за эти слова! И не прощу ее, если она решит извиниться передо мной. МакГарден нахмурилась, поджав губы. - Люси?.. Может, ну ее... Гажил прав, мы понятия не имеем чем живет Джувия и судим о ней субъективно. - Она пожала плечами. - Пусть она живет своей жизнью, а мы будем жить своей?.. - Мы и так живем каждый своей жизнью, только вот Джувия сует нос в мою жизнь: к моему мужчине, к моему ребенку! Она меня толкнула, я чуть было не упала! Я могла потерять своего ребенка, Леви! С первого дня нашего знакомства, Джувия только и делает, что донимает меня своими претензиями. Леви прижала пальцы к своим губам, заметно расстроившись. - Я не против того, чтобы ты и Джувия ладили, но я никогда не стану ее подругой! И тебя любить не перестану, если вдруг ты захочешь стать с ней ближе. - Вряд ли... Тогда я просто подумала, что Джувия хочет отбить у меня Гажила, и вспылила... - Леви вздохнула. - Если бы я так не подумала, все осталось бы по-старому... Я не злюсь на Джувию за то, что повредила тогда ногу, но и в ее подружки не метила, когда мирилась с ней... Заклинательница поджала губы, сдвинув брови; ей было неприятно говорить на эту тему. - И что? Что она сказала? - Она была печальна, как мне показалось, но сказала, что не злится за мои слова; сказала, что все понимает, а потом я ушла... Хартфилия хмыкнула, покачав головой; она категорически не хотела забывать резкость Локсар в хранилище заданий: - А как она вела себя на острове? - Как всегда... - развела руками МакГарден; ей было не уютно. - А потом вдруг Грей стал для нее стеклянным. - Это как, - недоуменно переспросила Люси. - Она его не замечала, и проводила время с Гажилом... - Волшебница пожала плечами, словно оправдывалась. - С Греем они даже не разговаривали по окончанию экзамена, и не пересекались... Вот. А потом она внезапно сорвалась к Лиону... Не знаю, что происходит... - Леви, - позвала Люси, улыбаясь. - Пойдешь крестной моему сынку? Понурая волшебница вдруг встрепенулась. - Что? Крестной? - Она вспыхнула, а ее глаза засверкали искренней радостью. - Крестной!? Я!? - Она запищала от радости и, вскочив с места, полезла аккуратно обниматься с Хартфилией. - Я - крестная, Люси! УИИИИИИ! - Она похлопала в ладошки, а потом, опешив, протянула руки подруге. - Сынку? Блондинка кивнула и, улыбаясь, подала руки. - Да, нашему с Греем сынку. - Ох, - выдохнула волшебница, - как клева, боже! Я думала, что у вас будет девочка, Люси! Я, правда, думала! Тю! Я хотела, чтобы у вас была девочка, ах-ха-ха. - Ты думала, а Локи все еще надеется, что родится девочка, - заметила заклинательница. - Он ходит вокруг меня и, обреченно охая, спрашивает: "Люсичка, а, может, девочку? Чтоб такая же красавица, как ты?"; он хочет быть ее звездным духом... - Ох, Локи! - Леви подбоченилась, отпустив ладони Люси. - Это из уважения, или у него корыстные цели, а? - Сама как думаешь, - вздохнула Хартфилия, качая головой. - М-да... - И все равно, - сказала заклинательница, поглаживая животик. - Они - наши любимые сумасброды, да, сынок?.. "Совсем скоро наш Джой родится, - думала Люси и, потирая ладонью в области ребер справа, куда только что ножкой уперся ребенок, безмолвно призывала не причинять неудобства. - Еще чуууу-ток!.. И мы станем родителями. Слышишь, Грей?.." За окном больничной палаты Хартфилии, где она лежала на сохранении, витал тонкий аромат дождя и запахи свежескошенной травы и цветов. В стеклах, словно в зеркалах, отражалось зарево заката на фоне сиреневых, грозовых облаков... - Солнышко, - прошептала девушка, обнимая животик. - Моя радость...