Мое сокровище

      — Нацу, – позвал Хэппи, покосившись на друга. — Тебе уже лучше?       Кошак сидел на скамье рядом с парнем и, оглядывая проходящих мимо людей, суету перед отправкой поезда, изредка косился на друга.       — Еще десять минут, все еще мутит, – признался парень, прижав руку в области желудка.       Наконец, после окончания долгого и, действительно, мучительного задания команда Саламандра возвратилась домой. А пока на платформе железнодорожного вокзала Магнолии, наши друзья пережидали, когда Драгнил будет в состоянии продолжить путь к дому.       — Отдохни, – произнесла Лисанна, тронув плечо Нацу. — Нам все равно спешить некуда.       Она улыбнулась котейке, поднявшему на нее печальный, будто осуждающий взгляд. Пусть Штраусс это видела, но ей казалось, что Хэппи давно свыкся с той ситуацией, которую не должен был застать тогда, и его отношение к ней не изменилось. Хотя, если быть честной, то Лисанна вовсе не чувствовала вины ни перед Хэппи, так как считала, что была убедительна в словах в тот вечер; ни перед Нацу, объясняя его поведение, как банальное "взял верх инстинкт", а она просто пробудила в нем его; ни перед Люси, в которой теперь не видела соперницы. Штраусс считала: будь на то ее воля – Нацу был бы с ней.       — Можно идти, – произнес Драгнил, улыбнувшись.       Он поднялся с места, закинув на спину рюкзак.       — Ура! – кивнул котейка, расправив крылья.       Что ж самое время заметить, что многое с того момента, когда они, Нацу и Хэппи, изливали друг другу души, изменилось. Рана от пореза ножницами успела зажить, и теперь на левой скуле парня красовался достаточно уродливый шрам. Дело в том, что чешуйки, так и не срезанные Драгнилом в порыве его душевной разбитости, срослись между собой неаккуратно, создав небольшую шишку, и теперь этот дефект еще больше бросался в глаза. Сильно заметен он был еще и потому, что Саламандр подстриг волосы, прежде скрывающие ненавистную чешую за густыми и длинными прядями. Этим действием он обязан был Хэппи, подтолкнувшему его на этот шаг словами: «Прими себя таким, каков ты есть». Нацу принял, решив, что теперь начинает жизнь с нового листа...       Сквозь приоткрытое окно, колебля занавеску, просачивается легкий ветерок; дневной свет наполняет каждый уголок спальни, рассеивая ее привычную мрачность, очень близкую ее обитателям.       В дальней комнате слышится звон бьющегося стекла, а потом полный возмущения возглас Эрзы. Однако в ту же минуту, когда ее голос замолкает, тишина наполняется звонким, ответным смехом Джерара. В дальней комнате вновь слышен голос девушки, кажется, она серьезно возмущена. Однако в следующее мгновенье Скарлет бубнит что-то, вероятно, захваченная врасплох...       В спальню решительным шагом, неся девушку подмышкой в прямом смысле, входит Джерар.       — Ты совсем с ума сошел, – возмущается смущенная Эрза, обхватив бедра парня. — Мне неудобно так!       Фернандес без усилий поправляет девушку так, что она оказывается у него на руках. Когда кажется, что пойман интимный момент, и можно даже поцеловаться, парень укачивает девушку на руках словно ребенка. Эрза не может злиться за разбитую вазу и смущенно закрывает лицо ладонями. Она просто поражена тем, как он ловко избежал ее гнева и его мастерством легко и непринужденно вогнать ее в краску.       Джерар спрашивает:       — Что с тобой такое, Эрза? Неужели плачешь из-за этой стекляшки?       Он аккуратно опускает ее на пол и вновь улыбается. Он знает, что очень смутил ее.       Скарлет прижимает ладони к пылающим от смущения щекам, говорит:       — Ты, правда, как маленький... Я не могу злиться на тебя, но понимаю, что должна.       Она складывает руки под грудью, смотрит на Джерара с укором, дуется.       — Вот как, – говорит он, – а что ты на это скажешь?       Он решает передразнивать Эрзу: сначала сильно надувает щеки, а потом, надавив на них пальцами, с шумом выпускает воздух.       Эрза меняется в лице; она не ожидала подобного от него!       — Что за трэш? – вырывается у нее.       Парень смеется, говорит:       — Это не трэш, а кипишь!       Он ерошит волосы Скарлет, вынуждая ее вновь стыдливо закрыть лицо ладонями. А когда она начинает смеяться странному приему ее задабривания, Джерар обнимает ее и приглаживает волосы.       — Я победил, – заключает он.       Эрза прижимается головой к его груди, обнимая за спину, спрашивает:       — Ты всегда был таким дурашкой?..       — Нет, но я буду таким, если ты будешь хмуриться, – заверил Фернандес, обхватив хрупкие плечики девушки. — Даже если ты решишь ругать не меня, а я, узнав об этом, буду тебя забавлять, потому что любое негодование скажется на твоем здоровье.       Девушка посмотрела в лицо избранника, превосходящего ее в росте на голову, сказала:       — Я признательна за заботу. Спасибо.       Она снова прижимается, крепче стискивая его в объятиях.       Джерар подшутил:       — Не думай, что я головой поехал.       — Я совсем так не думала, – произнесла Эрза, поглаживая спину Фернандеса. — Главное будь со мной как можно дольше.       Джерар прижал ладонь к лицу Эрзы, произнес:       — Я буду.       Расставшись с Лисанной, Нацу и Хэппи пошли к дому Люси. Остановившись под окнами Хартфилии, Драгнил поднес ладони ко рту, крикнул:       — ЛЮ-СИИИ! – Он утер пот на лбу, щурясь. — ЛЮ-СИИИИИ!       Хэппи стоял на земле, скрываясь от палящих солнечных лучей в тени парня.       — Нацу, наверное, ее нет дома.       Драгнил почесал макушку, взмокшую от пота, протянул:       — Аааа!.. Тогда занесем вещички и в гильдию. – Он посмотрел на иксида с задором. — Подкинь-ка, Хэппи!       — АЙЯ!..       Оказавшись в квартире девушки, парень очень скоро убедился, что ее действительно нет дома. Однако задерживаться здесь он не собирался, избавившись от ноши в виде дорожной сумки, он поспешил уйти через окно. Но заметив на письменном столе Хартфилии цветущую, белую магнолию в вазе, он с недоумением сдвинул брови.       Иксид, заметив взгляд друга, произнес:       — Кто-то подарил?       Нацу на мгновенье приуныл, искоса глядя на цветок. Конечно, его кольнула ревность, но после своей неудавшейся в полной мере измены против цветка ему предъявить что-то было просто смешно.       Обнюхав белоснежную магнолию, Саламандр небрежно швырнул ее в вазу. Рыкнув что-то сквозь зубы, он, раздраженный еще и духотой, скинул с плеч расстегнутый прежде кафтан. Оставшись обнаженным по пояс, он обратился к другу:       — Плевать на цветок. Пошли, найдем Люси.       — Как же душно на улице, – произнесла Люси, усаживаясь возле барной стойки. — Кажется, что все плавиться вокруг. Ты видела, Мира, это ужас?       Штраусс поставила перед Хартфилией стакан с водой со льдом, облокотилась на барную стойку.       — Да аномалия какая-то, – подметила Мираджейн, наблюдая, как блондинка с наслаждением пьет воду. — Не налегай сильно, простудишься. Тебе ведь не хочется болеть в такую жару?       Заклинательница отрицательно промычала, опустошив весь стакан, а после, достав кубик льда, приложила его ко лбу.       — Лисанна еще не вернулась? – спросила она, ощущая капельки таявшей льдинки на разгоряченной коже.       Мира потянулась к стакану, который тут же лениво подвигала из стороны в сторону, будто это способствовало точности ее ответа, произнесла:       — Нет. Что-то они там задержались.       Она оставила стакан в покое, оглядела полупустой зал гильдии, продолжила:       — Все сейчас пытаются урвать задание поближе к водоемам, а лучше – к морю.       — Я их понимаю, – кивнула блондинка, потирая руки от влаги растаявшего кубика. — Сама бы сейчас искупалась. Однако пока нет возможности, и приходится довольствоваться только прохладным душем в ванной.       Мираджейн усмехнулась, сменила тему:       — О, Люси, у тебя новая прическа?       Хартфилия смутилась, ответила:       — Да ну, что ты! Те же два хвостика, просто на затылке, перевязанные лентами. Да и жарко сейчас с распущенными ходить, тем более с моей-то длиной.       Штраусс улыбнулась с какой-то теплотой, произнесла с восторгом:       — Красивая ты девушка, Люси!       Заклинательница покраснела, отмахнулась:       — Да что ты, Мира! Хе-хе-хе. Я обычная. Засмущала...       Хартфилия опустила голову, обмахиваясь ладошкой.       — Ох, Люси, – внезапно воскликнула Штраусс, — смотри, что Эльфи принес!       Хартфилия вздрогнула от неожиданности, но решительно приняла из рук Миры какой-то журнал. Взглянув на его первую страницу, блондинка, произнесла:       — Это ж старый номер!..       Она посмотрела на смущенную Миру, желая выразить свое негодование. Однако ее глаза аккуратно, но крепко закрыли две ладони...       Блондинка растерялась, мгновенно вцепившись в эти руки. «О, боже, что опять происходит!? Кому-то явно делать нечего!..»       — Угадай, кто, – усмехнулась Штраусс. — Только по-честному, не подсматривай.       «Угадать!? Мира ты кого-то покрываешь!? Спокойно, фух... Спокойно!.. Кто это может быть, руки явно мужские!? Локи?.. Грей!? Неужели Нацу?..»       Однако девушка побоялась спешно озвучить какую либо мысль и, смело ощупывая ладони, продолжала думать...       — Люси? – позвала Мираджейн. — Она так нерешительна...       «Так-с... Думай, Люси, думай!.. Это не Локи, нет кольца на указательном пальце. Да и он порывист... чересчур. – Она стала ощупывать запястья. — Это не Нацу, нет напульсника... Грей!? Нееет, нет браслета. Господи, только не Грей!»       Люси случайно коснулась локтем обнаженного торса за своей спиной. Однако, не желая признавать, что после принесенных извинений брюнет взялся за свое вновь, да еще так открыто, блондинка смело обхватила шутника за бедра.       — Нацу! – произнесла она, обернулась.       Это был он: тот, который одним своим видом и безмятежной улыбкой вызвал взрыв радости у Люси. Счастливая девушка просто кинулась на шею шокированного парня, чуть не свалив его.       — Ох, Люсик, – произнес Саламандр, крепко прижав ее к обнаженному телу. — Как я скучал!..       Хартфилия ощущала, исходивший от Драгнила, жар, который тут же передался и ей, чувствовала неприятную влагу на своих ладонях от его пота, – все, что так было неприятно в аномально жаркий день любому человеку, в течение тридцати секунд она испытала в полной мере. Однако объятий разрывать не хотелось и блондинка, ответив ему на скромный поцелуй, вновь его обняла.       — Люси, ты по попе узнала Нацу? – спросил иксид, усмехнувшись. — Извращенка, хи-хи-хи.       Блондинка отстранилась от Саламандра и, подставив ладошку кошаку для хлопка, ответила:       — Снова меня задирать вздумал, Хэппи?       Кошак тронул лапой руку Хартфилии, заверил:       — Что ты! Вы моя самая любимая сладкая парочка!       — Моя, кажется, тоже, – усмехнулась Мираджейн, напомнив о себе.       — Не думала, что ты подстрижешься, – произнесла Люси, смело ероша волосы Нацу. Она заглянула ему в лицо, присев рядом на скамью.       В парке, в тени раскидистого дуба, жара ни на йоту не уменьшалась, но почему-то именно сюда Нацу бездумно привел Люси за руку. Домой идти не хотелось обоим, кроме пушистого Хэппи, которого, кстати, чтобы он "не сидел без дела", умная девушка отправила за водой.       — Я такой тебе не нравлюсь? – усмехнулся Драгнил, не поднимая взгляда.       Блондинка улыбнулась, произнесла:       — Вовсе нет. Просто неожиданно.       Люси пожала плечами, коснулась ноги Нацу, чтобы привлечь его внимание. Он обернулся на жест и, недолго колеблясь, уложил свою руку поверх ладошки девушки, сжал.       — Поранился на задании? – спросила блондинка, жестом попросив парня посмотреть на нее.       Саламандр повернул голову, повинуясь нежному прикосновению Хартфилии к своей щеке и, взглянув в ее глаза, тут же припал к ее груди. Заклинательница машинально дернулась, не ожидая столь крепкого объятия.       — Ч-что такое? – спросила девушка. — Нацу?.. М-мы на улице...       — Я просто скучал, – буркнул парень. "Я, кажется, не могу смотреть в ее глаза", – подумал он.       Девушка хотела тяжело вздохнуть, но, вспомнив ситуацию с блаженствующим Локи на своей груди, решила, что парни слишком впечатлительны от ее подобной попытки облегчить душу.       Люси погладила Саламандра по голове, сказала:       — Я очень люблю обниматься с тобой, но... блин, Нацу, мне очень жарко от тебя!       — Ты бука, Лю, – произнес он, глядя на ее губы.       Хартфилия приняла этот взгляд, как намек на то, чтобы она его поцеловала.       — Минуточку, – начала девушка, отсев. — Мы на улице. Не надо устраивать на улице романтические сценки...       Добавила чуть тише:       — Эротические – тем более...       — Вот ты, Люси, всегда только о пошлостях и думаешь, – произнес Драгнил, отверну голову.       Блондинка возмутилась:       — Что? – Она подалась всем телом к парню. — Это я пошлячка, что ли?.. Надо было тебя за водой послать!..       Хартфилия насупилась, сложив руки под грудью.       — Послала бы, – буркнул Саламандр.       — Иди!       Нацу фыркнул, сложив руки на груди, сказал:       — Ты вон какая ненасытная...       Блондинка охнула от наглости Драгнила.       — Чего это я ненасытная?.. Намекаешь на то, что мне всего мало?       Волшебник исподлобья глянул на собеседницу, спросил:       — Вот скажи мне, Лю, зачем тебе две бутылки воды?..       Девушка замерла, хлопая глазами. "Опять шутит, что ли, – подумала она. — Если так, то хорошо... – Она облегченно выдохнула, коснулась лица парня. — Я думала, что он не посмотрит на меня уже... Эх, Нацу".       — Ты думаешь, что кошак, правда, принесет воды? Вряд ли.       Саламандр ласково улыбнулся: "Она очень красивая..."       — ЛЮ-СИ! – крикнул котейка, вынудив парочку обернуться.       — Вот, а ты сомневалась, – начал Драгнил, обхватив плечи Хартфилии, когда она обернулась на зов. — Бессовестная Люси.       Девушка охнула: Хэппи летел в обнимку с двухлитровой бутылкой воды.       — Такая пойдет? Столько хватит?       Блондинка усмехнулась, сказала:       — Так, сразу признавайтесь: в чем подвох?       Девушка поочередно оглядела и котейку и парня, продолжала:       — Вы, вероятно, либо что-то натворили дома, либо опять собрались надо мной глумиться. Да?       Кошак отдал бутыль Хартфилии, которая явно была в хорошем настроении, сказал:       — Ничего мы не натворили. Да, Нацу?       Парень кивнул. Хэппи спросил:       — Ты это подумала, потому что воды много?.. Я думал, что ты очень хочешь пить.       Девушка открутила крышку и, отпив немного, ответила:       — Поймите правильно: вы всегда перебарщиваете, а это значит, что тут явно что-то не так. Столько ситуаций было, помните?.. – Она усмехнулась, поставив бутылку на скамью. — Я просто не хочу опять стать посмешищем, пусть даже в шутку. Особенно, при всех.       Хэппи опустился на скамью, рядом с заклинательницей, начал:       — Я хотел как лучше, правда.       Кошак опустил голову, а девушка погладила его.       — Я уже поняла это. – Она обняла притихшего Саламандра за шею. — Просто не шутите надо мной, идет?.. Так обидно бывает, когда вам смешно, а я...       — Красная от злости? – уточнил кошак.       — Именно, – кивнула Люси, поджав губки на миг. — Давайте смеяться вместе со мной?       Драгнил положил голову на плечо Хартфилии, одобрительно промычал. Блондинка запустила пальцы в волосы парня, взъерошила их.       — Вот и прекрасно!.. Я же так вас люблю...