Мое сокровище

      "Почему этот дурацкий цветок не засыхает? – думал Нацу, сидя как-то глубокой ночью на кухне в одиночестве. — Да что уж там – даже не вянет!.. Почему Люси в мое отсутствие принимает подарки от других парней, тем более что этот другой – Грей!? Почему он домахался до моей девушки. Она моя, что бы там ни было... – Драгнил прижал ладони к лицу, тягостно вздохнул. — А я?.. – Он покачал головой, горестно усмехнулся. — А что натворил я?.. Боже мой. Как я мог... Я чуть было не переспал с Лисанной. Я – подлец, Хэппи был прав. А теперь? Теперь я опять с ней, с Люси, но я чувствую угрызения совести... Как я мог? Как я мог... Я виноват перед ней. Я непростительно виноват. Я предал ее. В голове не укладывается: как я мог предать ту, которую защищал все эти годы, которой так добивался, любви которой я желал? Черт!.. Каждая минута, проведенная в этой резвой погоне за ней, все эти затеи, которые я мастерски проворачивал, за каких-то полчаса!.. За полчаса удовольствия, которое хотело тело, не я... Чертова мужская натура! Где была моя голова и сердце?.. Как в глаза Люси смотреть?.. Нет, она, наверно, не простит меня. Я бы не простил. Я бы поубивал всех. И сам бы убился... Люси не простит. Я не прощу. И она тоже... Я себяне прощу, как и она не простит меня..."       Щурясь от яркого света, в комнату вошел Хэппи, он остановился, потирая глаза.       — Нацу, почему ты не спишь?       Парень взглянул на друга, произнес:       — Я думаю, что должен сказать обо всем Люси... Да?       Драгнил обернулся к иксиду, надеясь, что его слово повлияет на собственное решение. Котейка замер.       — Ну... не знаю. Может, пусть она сознается, что у них что-то есть с Греем?.. Явно же, что что-то есть. – Он залез на стул. — Ты, должно быть, не шибко и виноват тогда... Цветок же стоит? Стоит. А это значит, что ей приятен этот цветок... Я, конечно, привык к Люси, но этот цветок вводит в ступор, правда...       — Но уловка с голым торсом не подействовала же, помнишь? – произнес Драгнил. — Я нарочно разделся тогда, дабы ввести Лю в заблуждение.       — Угу, – буркнул сонный кошак. — Хорошо, что Мира подыграла нам.       Нацу усмехнулся:       — Да уж, точно... Я полагал, что Люси не узнает меня, а скажет, что я — Грей. Тогда можно было бы на нее наехать, хех... Хотя, Хэппи, цветок стоит, и Люси его не прячет. Наверно, там нет ничего зазорного...       — Ты спрашивал, где она взяла эту магнолию?       Драгнил опустил взгляд.       — Нет. Я не хотел бы, чтобы Люси соврала...       — Она ж в курсе твоего нюха, ей не отвертеться, – улыбнувшись, аргументировал Хэппи.       Саламандр соединил пальцы рук друг с другом, произнес:       — Я не хочу спрашивать об этом цветке. Я боюсь, что меня снова захлестнет волна ревности. Это плохо. К тому же это просто цветок, который скоро засохнет. А подарил ей его Грей, потому что она охренительно красивая, – улыбка. — Волосы длинные, грудь такая мягкая, когда головой прижимаешься... Кайф.       Кошак недоумевал.       — Эм... Нацу, давай ты оставишь свое восхищение при себе.       Драгнил фыркнул, обнажив зубы в улыбке.       — Не вопрос. Хорошо, что ты ничего не смыслишь в женской красоте.       Иксид собирался спрыгнуть со стула, но опешил сам себя, беззлобно заявил:       — Ты у нас много смыслишь, Дон Жуан.       Саламандр хмыкнул, коснувшись обнаженной грудью стола.       — Если Люси меня простит, то я женюсь на ней.       Кошак переменился в мордочке:       — Тебе охота жениться в двадцать два?.. – Он спрыгнул на пол. — Хотя, наша Люси тугая малек, поэтому, да, делай предложение сейчас, а года через три она, глядишь, согласиться.       — Думаешь?       — Да, – произнес иксид, подавив зевоту, — очень тугая.       Саламандр швырнул в кошака кухонное полотенце, которое накрыло Хэппи, напугав внезапностью.       — Ничего она не тугая, хе-хе. Она умница и красавица.       — Ну, конечно, а ты вспомни, как долго ты за ней ходил, – сказал кошак, складывая полотенчик. — Ту-га-я.       — Перестань, – попросил парень. — Ха-ха. Люси б убила нас обоих за такие разговоры.       Из прихожей послышался приглушенный голос:       — Я уже иду вас бить.       Кошак взлетел, швырнув в отместку полотенце на Нацу, закрыв ему на миг вошедшую Хартфилию. Девушка с минуту стояла в дверях подбоченившись, а после под взглядами недоумевающих друзей, вздохнув, подошла к столу. Наполнив стакан водой из кувшина, блондинка сказала:       — Вы, почему не спите? – Она сделала глоток, блаженно закрыв глаза. — Опять, наверно, жрете по ночам?       — Сама-то чего встала, – начал Хэппи, опустившись на столешницу, — небось, сама и шла к холодильнику, а тут мы.       Иксид взглянул на парня, который улыбнулся, одобряя его колкость. Сонная заклинательница тягостно выдохнула, набрала рот водой.       — Смотри-ка, Нацу, я оказался прав, – произнес кошак, развел лапами. — Люси сказать нечего.       Девушка не была удовлетворена словами иксида, но решительно молчала. Она даже не думала о том, чтобы затаить обиду. Она хотела вернуться в спальню и провалиться в сон.       Драгнил встал с места, обойдя стол, начал:       — Люси, ты, наверно, устала?.. – Он осторожно отнял стакан с водой. — Пойдем спать?       Нацу аккуратно коснулся лица блондинки, жестом прося взглянуть на него; но та неожиданно прижалась к нему, заключив в объятия.       — О! – Произнес Драгнил, поглаживая Хартфилию по спине. — Ты всегда так внезапно бросаешься на меня с объятиями.       — Тебе неприятно? – спросила Люси.       — Нет, что ты, – начал парень, бережно собирая волосы девушки в хвост. — Хоть, с разбега, я все равно не имею права уронить тебя.       Котейка выпорхнул из комнаты, ощущая себя лишним; ему было неприятно из-за того случая с Лисанной, и отчего-то он чувствовал свою вину: если бы он не попросил тогда Люси вернуть Нацу, возможно, Нацу был бы с Лисанной, и не пришлось бы врать Люси.       Драгнил приподнял лицо Хартфилии, и поводил кончиком носа по ее носу. Девушка устало улыбнулась, сжав свои пальцы в замок на шее парня.       — Как хорошо, что у меня есть ты. Это делает меня счастливой. – Она поцеловала Нацу в сухие губы, с последующими игривыми, но нежными прикосновениями увлажняя их.       — Не балуйся, Люсик, – попросил Саламандр, улыбаясь.       — Почему нельзя? – спросила та, большим пальцем проведя по нижней губе парня.       Драгнил поймал ручку Хартфилии и поцеловал ее, сказал:       — Я тонко реагирую на ласку... Знаешь ли, что я давно хочу тебя, Лю, но...       Блондинка прижала ладошку к губам Саламандра, сказала:       — Если хочешь, то бери.       Нацу покачал головой, отстранив руку Люси, произнес:       — Не говори так, эти слова меня волнуют... Я... Мне кажется, что я не достоин тебя, Лю.       — Но все равно ты меня любишь.       — Люблю.       — Я могу делать с тобой все, что хочу? Или нам стоит составить контракт, – усмехнувшись, произнесла Хартфилия.       Тяжело выдохнув, измученный Нацу сказал:       — Дурачишься, безжалостная ты? – Он усмехнулся. — Глупая, ты возбуждаешь во мне невероятное желание... Не говори со мной об этом.       — Я хочу говорить с тобой об этом. – Она стала покрывать шею Драгнила маленькими поцелуйчиками. — И вовсе я не безжалостная...       — Ты опять балуешься...       Он наклонился к губам Люси и без ее сопротивления скользнул языком в ее рот. Девушка чуть отстранилась от решительных действий парня, но пара крепких рук стиснула ее в объятиях, вынудив слегка прогнуть спину.       — Моя Люси – плохая девочка, – произнес Драгнил, страстным взглядом бегло рассматривая лицо Хартфилии. — Я аж воспылал…       Блондинка не выдержала и улыбнулась, после чего усмехнулась. В конечном итоге она рассмеялась, кокетливо прижимая ладошку с растопыренными пальчиками к губам.       Саламандр огорчился, смущенно отведя взгляд в сторону.       — Ну и что ты смеешься?       — Прости, Нацу, – начала заклинательница, улыбаясь, — ты просто говоришь такие слова, которые прежде не говорил... И, это так, эм, странно, что ты назвал меня "плохой девочкой".       — Я не виноват, если ты, правда, ведешь себя плохо. Я ж предупредил тебя, что тонко реагирую на ласку, а ты нарочно...       — Ну прости, прости. – Она прижала ладонь к его щеке, жестом призывая наклонить голову. — Я больше так не буду. Может быть, хи.       — Бессовестная Люси, – буркнул Драгнил, насупившись...       — Ну и пусть, что бессовестная, – произнесла девушка, прижав голову Нацу к груди, чему парень был очень рад. — Зато я любящая.       — Еще и вредная, но такая мягкая…       — Бака, – выдохнув, произнесла Люси, ероша волосы на затылке Нацу.