Инь и Ян

      — Ну, а девушки, а девушки потом… — Иван, сам того не подозревая, пел гимн яойщиц, набирая до боли знакомый номер. Ему очень надо было прояснить один вопрос.              — Хэлло, Брагинский. — Трубка отозвалась привычным британским акцентом, и от этого бархатного приятного голоса Россия скривился, как от лимона. — Так и знал, что позвонишь.              — А что тогда сам не проявил инициативу, раз знал? — привычно и лениво парировал Иван. — Давай к делу, короче.              — Сам цепляешься к словам, — проворчал Керкленд. — А туда же, деловой. К делу так к делу. Чем недоволен?              — Так-то всем, — хмыкнул Ваня, ему понимающе хмыкнули в ответ. — Но прежде всего тем, что ты не устанешь натравливать на меня Америку. Не надоело еще змеюшничать?              Если бы они вели этот разговор в первый раз… Но ведь Россия уже утомился искать бесконечно причины чужих козней. В случае с Артуром он сам давно остановился на мысли, что тот просто живет этим. Привычка — что поделаешь, как с курением или пьянством. Только вот выбор Ивана в качестве мишени тоже устоялся, и вот это раздражать не переставало.              При том, что они с Англией были знакомы больше, чем тот же Джонс на свете жил, подобные приоритеты вызывали нечто среднее между завистью, ревностью и ненавистью. А Артур все язвил, давно отказавшись от попыток придерживаться хорошего тона. Вот сейчас тоже наверняка гадость скажет. Если не повезет — вежливую.              — Шутишь? — в трубку хмыкнули еще раз. — Я же тебя не спрашиваю, надоело ли тебе быть агрессивным и лицемерным ничтожеством? — повезло, это было грубо. Нужда притворяться чужими, но приличными людьми-странами отпала. Иван даже почувствовал облегчение — слишком много проблем навалилось для долгосрочных игр в беседу. А тут старая добрая ругань. Это он умел.              — Это не ответ, — прорычал Брагинский в трубку. — Это оскорбление, Артур. Равнять меня с Америкой…              Как же они выучили слабые места друг друга за этот новый виток ссор и неприязни. Но каждый раз как в первый раз. Сценарий один, реплики разные. Но каждый раз крутится все вокруг Америки. Знал бы сопляк, опять разорился бы на геройские крики. Одна надежда — не знает. И каждый раз видит поводом лишь экономику или социальное устройство.              — С ума сошел? — отрезал Керкленд. — Тебя с Америкой… Насмешил. Не льсти себе, Раша, Америку я вырастил, а ты как был ублюдком, так им и остался.              А они на самом деле просто ненавидят, самозабвенно и до шума в ушах. Так что Брагинский и не пытался помнить о том, что он страна, желая только оказаться в замкнутом пространстве вместе с собеседником. Но так как сейчас, тоже ничего. А вообще, Артуру стоило бы воздержаться от такого формата. Уж в грязи они оба готовы друг друга извалять, буквально или фигурально, только повод дай.              — Какой ты смелый по телефону, — пробормотал Россия, чтобы хоть что-то сказать в переходе к родной, привычной ярости. — А встречу отменил, трусливая гадина.              — Да что б ты понимал…              — Ты все понимаешь, к нашему общему сожалению, — Брагинский уже легко перебил собеседника, настроившись на минуточку гнева. — Что, твой воспитанник внезапно к себе вызвал? Не иначе, отпраздновать годовщину вашего гражданского брака, Англия? Вырастил. Ну да, интересно, сколько раз за ночь ты жалеешь, что его вырастил, а?              — Ах ты…              — Сам ты ублюдок, — улыбнулся телефону Россия. — И если ты мне в лицо скажешь хоть слово, я тебе челюсть сворочу, понял меня, мелочь? Иди к Джонсу, он там уже заждался свою шлюху.              Трубку он повесил немедленно. И очень удивился, обнаружив, что губы словно свело судорогой в кривой ухмылке. Все тело гудело натянутой струной, не отпуская напряжение. Иван пытался понять шутки своего организма, не прибегая к верному успокоительному.              Это был мерзкий диалог, да. Но из необычного в нем было только одно. Он слишком рано прервал разговор, не дав Керкленду выговориться. Сейчас, секундой позже, это было до боли очевидно. И вся та нерастраченная ненависть, весь сконцентрированный яд теперь скапливались где-то там, на маленьком острове у континента.              Так что звонок привел Брагинского в странное состояние злости и тревоги. Словно это не было обычной ссорой. Словно последствия могли быть куда как более серьезными, чем пара подлянок. Хотя если Керкленд решит прибегнуть к магии… результат может быть совершенно непредсказуемым. И честно говоря, ждать его и рисковать Ивану не хотелось. Решил он, что можно и разузнать кое-что самостоятельно.              

***

             Артур, вопреки ожиданиям Брагинского, не был чересчур зол или уязвлен. В конце концов, между ними существовали такие отношения уже долгое время. Главное, что они были, как бы мало этого ни было заметно. Но все же он не собирался так просто спускать это нарушение этикета Ивану с рук. Что такое — сказал гадость, так будь любезен выслушать ответ. А он бы ответ нашел, не сомневайтесь.              Вот и горели огоньки в подвале, пока Керкленд сидел по-турецки в плаще, разыскивая нужное заклинание. Желательно такое, чтобы не слишком сильно долбануло обратно, если Иван опять окажется невосприимчивым, но и такое, чтобы в случае удачи мало не показалось. Так что задачка была не из легких.              В дверь вломились, когда Артур, сидя на полу, только еще примерялся к одному особо хитрому сплетению рун, раздумывая, читать это как «хтиен», «сен» или вообще «шэа». Этот древний магический язык… Иван с размаху врезал по двери, даже не подозревая, что практически копирует Америку. Только тот до подвала Англии, как правило, не добирался, так как не знал, что он там есть. А Ваня знал, благо видел его собственными глазами.              — Какого хрена, Америка? — ну вот, Артуру тоже показалось, что это манера Джонса. Но черный силуэт России благодаря длинному пальто было невозможно не узнать. — Россия?! Чт-что?              — Давно не виделись, — нейтрально сообщил гость, проявив немалую наблюдательность.              Иван шагнул в подвал, в то время как Артур машинально захлопнул книгу, брякнул на пол и даже припер сверху ладонью, глядя пораженно и настороженно. Стоя на одном колене и опираясь о землю рукой, он напоминал стереотипную позу супергероев. Но на супергероя не тянул совершенно. Брагинский приблизился, так что Керкленд уж совсем запрокинул голову, глядя на него, а потом присел на корточки — нос к носу.              — Как-то здесь неуютно, — поделился он еще одним ценным дизайнерским комментарием, поводя головой из стороны в сторону.              — Тебя здесь никто и не держит, — ожидаемо огрызнулся Артур, чуть отодвинувшись. — И никто не приглашал сюда, если уж на то пошло.              — Что делаешь? — спросил Иван, минуя словесную бюрократию.              — Что ты тут делаешь? — проигнорировал вопрос Керкленд, наконец поднимаясь и прижимая к себе книгу обеими руками. Это было чертовски неприятно — обнаружить, что в твой супер секретный подвал заявился твой основной враг, как к себе домой.              — Да вот захотел глянуть, что ты тут делаешь. Ожидаемо, пакостишь, — Россия шагнул вперед, отчего Англия чуть не попятился, упрямо стискивая губы. — Ожидаемо, мне. Да?              — И что? — кто-то ждал, что Артур извинится и раскается? — Это ж тебе не повредит, мы с тобой это знаем. А мне душу отвести надо было, — он уже оправился от неожиданности и даже махнул рукой, «изыди», мол. — Так что давай, не мешай.              — Не повредит? — неожиданно Иван приблизился вплотную, с силой хватаясь одной рукой за плечо Артура, другой — за его руку, вцепившуюся в переплет. — Ты уверен? Или просто я тебе никогда не говорил, как это действует на меня — все эти штучки-закорючки. Хочешь убедиться? — он наклонялся ближе, сжимая пальцы, и заметил, когда лицо Керкленда дрогнуло. — Не хочешь… трус!              Книга глухо шлепнулась об пол, когда Англия выпустил ее, сделав короткое и удивительно быстрое движение свободной рукой. И Россия мгновенно ощутил остроту стилета, приставленного к гортани. Сглотнул, глядя в глаза, в полумраке мерцающие зеленью, словно светлячки в болоте. Его охватил привычный жар — он чуял ауру убийцы, мгновенно окутавшую Артура.              — А ты не трусишь, когда тебе угрожают, — констатировал тот, глядя в ответ. — Но это не значит, что тебе бессмысленно угрожать, — он прищурился, растягивая слова. — Я ведь могу колдовать не только на тебя, смекаешь?              Брагинский не шевелился, но уже не из-за лезвия, дрожащего у горла, а из-за охватившего его настоящего страха. Артур знал толк в больных местах. И теперь едва ли остановится перед возникшей между ними идеей, когда она может помочь уничтожить Брагинского морально. Но это недопустимо — чтобы его сестрички пострадали из-за их ссор.              — Эти слова, — Иван резко оттолкнул Англию к стене, тот чуть не упал, опершись об нее с размаху, — точно не надо было мне говорить сейчас. Даже я себе такого не позволяю, так что не обессудь…              Он резко нагнулся, поднял книгу и выпрямился, уже готовый к нападению. Артур мгновенно молча бросился на него и чуть не выхватил из пальцев фолиант, вцепившись в него обеими руками. Иван был даже поражен его скоростью, но все же отмахнулся, отбрасывая противника. Тот отбрасываться не пожелал, не отпуская магическое свое оружие.              — Россия, ты совсем охренел?! Ты же даже колдовать не умеешь! — прошипел Англия, со всей дури пнув Ивана в колено. Тот в ответ просто дернул артефакт на себя одной рукой, встретив прилетевшего следом англичанина ударом кулака в лицо. Эффект был как от выстрела. Керкленд оторвался от книги и резко грохнулся на спину, раскинув руки.              — Извиняйте, — равнодушно сказал Иван, перелистывая страницы над телом поверженного врага. — Кто к нам с чем, тот от того и того, — он улыбнулся Артуру, который приподнялся на локтях, неаристократично шмыгнув разбитым носом. — Как будто тебе неумение колдовать когда-то мешало, Англия… О, нашел! В самый раз для такого как ты.              — Ты… — Керкленд помотал головой, с трудом усевшись на полу, пока не предпринимая попыток напасть. — Ты и магия… это хуже ядерного оружия, — Иван, прищурившись, разбирал руны. — Ты меня слышишь?! — с неожиданной силой рявкнул Англия. — Что ты собираешься сделать?              — Ты же опять боишься, — бросил ему Иван. — А я всего лишь хочу провести реморализацию твоей гнилой душонки, перевернуть твой лживый, отвратительный мир! И всем станет лучше…              Керкленд аж онемел, стремительно побледнев. Это была не внешняя пакость, как делал он сам. Проклятый Брагинский опять делал все не так, бил не вскользь, обозначая удар, а хреначил в самое уязвимое место. И с учетом нестабильности магии и силы Ивана, ничем хорошим для Артура это обернуться не могло.              — Послушай… — пробормотал он, шевельнувшись, но Иван, искоса следя за его движениями, только головой мотнул, начав шевелить губами.              Англия даже не чувствовал головокружения, легко, как воздушный шарик, поднявшись на ноги. Но вот приближение пушистого зверька песца чувствовал чересчур хорошо. Россия уже был целиком погружен в безумную, вдохновленную деловитость. И это значило, что Артур самым тупым образом упустил свой шанс уладить все беседой. Он лихорадочно думал.              Но может, удастся убежать? Решать надо было быстро, потому что заклинание могло закончиться, а значит, сработать, в любой момент. Как назло, дверь была не с его стороны. Артур вздохнул. Во всяком случае, это собьет Брагинского с ритма и, возможно, вообще прервет его. Но наперекосяк может пойти что угодно во всем мире. А в противном случае — он, Артур Керкленд, может попросту перестать существовать как личность. Несложный выбор. Он прыгнул.              Последнее, что запомнил Керкленд, прежде чем провалиться в искрящийся, ледяной и одновременно раскаленный смерч, было лицо Брагинского. Оно не улыбалось — это он успел увидеть. Еще он, кажется, успел прописать этому ублюдку ботинком в глаз. Но это не точно, потому что вспышка, выкинувшая Артура из реальности, ослепила хуже световой гранаты. А потом был вихрь, пронзительный хлопок и тьма.