Прощай

- Ты не заболел? - у Джейкоба взгляд встревоженный, внимательный и цепкий - взгляд ученого, у которого прямо на глазах любимая лабораторная мышь загибается от лихорадки Эбола. Джейкоб, который даже во времена самых глубоких запоев брата, смотрел на него с жалостью, осуждением - но никак не с тревогой, сейчас не похож на себя самого. Значит, плохо дело. Финн и сам знает - последние несколько месяцев отнюдь не украсили его. В апреле он отстриг волосы почти под корень, и новые пряди росли совсем не такими, как раньше - вместо рыжего, они были ржаво-русыми. Очень солидный цвет - сказала бы мама. Несмотря на то, что большую часть лета Финн провел под открытым небом, загар не пристал к его коже, хотя обычно солнце рассыпало по его коже пригоршни веснушек. Глаза выцвели, из обычных человеческих голубых стали совсем больше похожи на глаза хаски, и это лишь прибавляло облику жути. Хотя, строго говоря, Финн вовсе не чувствовал себя несчастным - у него было слишком много дел - сперва связанных с наследством, потом путешествие с Мартином, теперь вот - выход книги. Совершенно некогда погружаться в пучины жалости к себе и ненужные размышления "А что же дальше" - Финн боялся их поначалу, не спал по ночам именно из-за страха тяжелых мыслей, а не из-за них самих. А чего тут думать - люди, даже близкие - даже единственные - умирают каждый день. Но тело его словно само лучше знало, как полагается грустить. И теперь, глядя на это тело, Джейкоб явно перебирал в уме всех своих знакомых врачей, чтобы попытаться спасти брата от неминуемой смерти. - С чего ты взял? - хмыкает Финн. - Ты оделся, как взрослый,- Джейкоб пытается отшутиться. Ему неловко, он прежде по полгода не разговаривал с братом, имел привычку заканчивать спор резким "Куда мне понять это!". Но теперь это не прокатит - единственный брат не приглашал его в гости, он пришел сам, узнав, что Финн вернулся в Лондон. Вернее, то, что осталось от Финна. Это лето было долгим. Слишком долгим для того, кто прежде из-за постоянной смены часовых поясов и климата, едва ли замечал движение стрелок и гонку сезонов. Сперва - почти две недели попыток переступить порог дома, который теперь принадлежал ему. Финн распорядился деньгами, заглянул в банковскую ячейку, отдал распоряжения о прочем имуществе - не оставив себе почти ничего. Но этот дом... Финн, как вампир, которого не приглашали, замирал каждый раз на гравиевой дорожке за три шага от парадного входа. Большой особняк - множество комнат, библиотека, лаборатория - и еще черт знает что. Все это было как костюм толстяка на истощенном мальчишке - слишком большое, неподходящее, сползающее со всех сторон сразу. Он ни разу толком не был у Райнера в гостях. Они виделись в школе или в квартире Финна, или в общественных местах - только один раз Финн заглянул, чтобы взять какую-то книгу из библиотеки, но Райнер не пустил его дальше прихожей. Дом не мог вызывать сентиментальных воспоминаний, он был незнакомым, чужим и почти враждебным, и Финн уже в саду начинал чувствовать себя вором, забравшимся в чужие владения. А еще ему не давал покоя вопрос - прах Райнера нашли за порогом с той или с этой стороны? Но долго это продолжаться не могло, нужно было набраться смелости, переступить порог и вступить во владения. Может быть, устроить в чужом фамильном гнезде грандиозный ремонт? Вымести пыль, вынести мрачные портреты, перешептывающиеся, передающие из уст в уста "Грязнокровка!", открыть окна, снести стены. Надругаться над многовековым наследием и устроить здесь приют для магических котят или книжный магазин. Финн знал, что никогда так не сделает, но и поселиться в этих стенах он тоже не мог. Жить с вечным ощущением, что ты самозванец - это, пожалуй, еще хуже, чем жить на чердаке у родителей в Глазго. Так или иначе, поместье пока оставалось нетронутым. В начале июля Финн вместе с Мартином отправился в Ирландию. Чуть ли не единственная страна, где прежде Финн никогда не бывал. Мартин, узнав это, был очень удивлен, и теперь задался целью показать ее спутнику во всей красе. И Финн с жадностью набросился на это угощение, как человек, вышедший из темницы на волю. Он впитывал туманные просторы зеленых полей, где на много миль, кроме них двоих, не было ни души. Он залпом пил холодные влажные дымные ночи, вслушивался в музыку потревоженных птиц, в плач привидений, в далекий шум моря. Он погружался в соленый ветер, дувший так сильно, словно хотел разрушить, стереть в пыль тяжелые серые скалы. Никогда, нигде прежде Финн не был так свободен, как в Ирландии - ему не нужно было смотреть, наблюдать, общаться и записывать. Он ходил по дорогам, вдыхал воздух, любовался просторами, просто чтобы ходить, дышать и любоваться. Они вернулись в середине августа, и Мартин тут же уехал во Францию - срочные дела, Финн не стал спрашивать, какие именно, даже не уточнил, нужно ли писать Мартину, увидятся ли они еще или снова расстанутся на десяток лет. Чему быть - того не миновать, и Финн снова остался один. Его старая квартира была свободна и ждала его - до конца школьных каникул Финн решил пожить в ней. Не забивать себе голову вопросами поместья и абстрактными тяготами бытия, распространением книги и грядущим учебным годом. Просто две недели молчания, чтобы понять, куда идти дальше. Или хотя бы сказать себе в конце "Я сделал все, что мог". И вот - ни много, ни мало - на пороге появляется Джейкоб. Джейкоб, который не только не отличался пророческим даром, но и в гости никогда не заглядывал. - Мама волнуется,- говорит он, выстукивая пальцами быстрый нервный ритм на голой столешнице. Ему неловко - оно и понятно. - С чего бы? Я и раньше уезжал, не прощаясь,- Финн думает - не предложить ли брату чаю. Но станет ли тот пить чай в доме волшебника? Да и есть ли в доме того волшебника чай? - Она говорит, у тебя кто-то умер. Вот ведь чудеса - ни матери, ни отцу, ни брату Финн никогда не докладывал о своей личной жизни. Не потому что жизнь эта была слишком волшебной для не-магов, но скорее из-за ее фактического отсутствия. И о смерти единственного (кого?)... о смерти Райнера Финн, конечно, им не доложил. Может быть, Оллин проболталась? В любом случае, так ли это важно. - Ничего, я в порядке,- отмахивается Финн. Джейкоб хмурит брови. Медлит. С сочувствием в их семье всегда было неважно. Особенно с сочувствием к нему, Финну, младшенькому раздолбаю без царя в голове и без компаса в сердце. - Это был... друг? - вопрос выходит таким неловким, что Финн и сам близок к тому, чтобы сочувствовать Джейкобу. - Любовник,- отвечает он. Это не правда - не совсем правда - но такой ответ снимет большую часть вопросов. Такое определение понятно любому человеку. И не нужно вдаваться в эти бесконечные подробности "Я его любил, а он - не знаю". Джейкоб кивает. - Мне жаль. - Я в порядке,- сколько еще раз нужно повторить эту фразу, чтобы она обрела хоть какой-то вес? - Ты вернешься в школу? - после первого года обучения Джейкоб совсем не уверен, что Оллин стоит дальше учиться в Хогвартсе. Он изучил вопрос, и знает, что в Америке магическое образование современней, а политических волнений в непонятной магической среде - меньше. - Это моя работа,- Финн убедил себя в этом, потому ответ звучит уверенно,- не могу же я все бросить. К тому же, там мои друзья. И ученики. - Хорошо.- Джейкоб едва не добавляет "молодец", словно Финну все еще семь лет, и он сам сделал домашнюю работу. - у тебя вышла книга? - Магическая книга, в Уотерстоуне продаваться не будет,- Финну хочется, чтобы брат поспорил, чтобы сказал что-то вроде "Ну и что! Написано-то по-английски!", но Джейкоб только кивает - мол, ну и ладно. В конце-концов, это справедливо - Финн не читал ни единой его научной статьи и монографию о черных дырах - тоже. - Финнли,- видно, что Джейкоб собрался с духом, взвесил свою следующую реплику на весах совести, и Финн почти слышит это "Если тебе что-нибудь понадобится...",- С днем рождения. Финн моргнул. На стол перед ним лег сверток в коричневой плотной бумаге. День рождения? Он действительно забыл о собственном дне рождения? - Это книга,- Джейкоб не сводит с него взгляд,- не магическая. Купил в Уотерстоуне. Финн путается в оберточной бумаге, разворачивая подарок, резких хруст - и на столе перед ним книга в чуть потертой зеленой обложке. "Хоббит, или Туда и Обратно" - в детстве Финн зачитал ее до дыр, и это издание было то самое. - Джейк,- Финн чувствует, что от непривычного мимического фокуса - улыбки - сразу начинают болеть скулы,- это... - Слишком патетично, да? - Джейку неловко. Он криво ухмыляется, но видно, что за ерничаньем он скрывает настоящее чувство,- сейчас только не хватает сказать, что тебя тоже ждет твой путь Обратно, только не тащи домой всякую темномагическую дрянь. Финн смеется. Джейкоб едва ли знает, как близок он к правде. Темномагческой дрянью у Финна, вероятно, набит целый дом. - Спасибо,- слово звучит так искренне, что у Финна и самого перехватывает дыхание. - Не за что, братишка,- Джейкоб встает,- если тебе что-нибудь понадобится... Финн бросает на него ехидный взгляд через стол. - Эх, вот и надо было тебе испортить такой момент банальщиной!