Влюблённый призрак

      Это было ещё одно запутанное дело. Вся соль была не в том, что преступник был очень крутым хакером или, допустим, госслужащим, под которого нельзя копать – нет. Дело было сложным, потому что 9-ый отдел долго не мог понять мотив преступника.       Это был мужчина, пятидесяти лет, с воспаленными горящими глазами, который при аресте, едва ли не плача, умолял дать ему время попрощаться с домом. Ему не дали.       Мужчина занимался пропагандой, публиковал в сети мемуары, науськивал вернуться в старые времена, ещё до кибернизации. - Типичный консерватор,- сказал про него как-то Исикава,- Такие люди боятся перемен и бегут от них.       Его заметил 9-ый отдел, потому что он взломал голосовой аппарат министра культуры на конференции и начал его голосом пропагандировать отмену кибернизации. - Уже поздно что-либо возвращать,- сказала Майор, когда все закончилось,- Среди молодых киборгов тоже найдутся консерваторы, которые будут за кибернизацию. Это будет обычное перетягивание каната, ничего более. На всех не угодишь.

***

- Вот это свалка,- выдал Бато, замирая на пороге дома преступника, и пожирая глазами шкафы, набитые старыми игрушками, техникой, карточками, календарями, фотоаппаратами, динамиками.       На полу, между коробок с теми же игрушками и карточками и тумбочек прошлого столетия с отшелушенной краской, были извилистые дорожки, по которым можно было хоть как-то пройти в гостиную. - Пятьдесят лет – как раз тот возраст, когда проявляется маразм.       На столе медный граммофон, пластинки. В углу между шкафами обнаружились деревянные лыжи. У свободной (свободной!) стены прислонил свой бок велосипед с ржавой провисшей цепью. И обои в доме были выцветшие, вздутые и пропахшие кислым запахом старости и пыли. - И зачем ему весь этот хлам?- бормотал Бато, вытаскивая и рассматривая из первой попавшейся коробки приемник с рисками и ручками, чтоб крутить и настраивать волну.       Мотоко прошла к шкафам, пустым взглядом осматривая полки и содержимое. Фарфоровые куклы, куклы пластмассовые с оторванными руками или головами. Эти части так и лежали рядом, ждали, когда до них все-таки дойдут руки и их починят. Здесь же письма в хрустящих конвертах. Мотоко взяла одно, исписанное корявым большим, явно детским почерком. Она издала смешок и обернулась к напарнику. - Бато, послушай. « Мамачка, забери меня из этого лагеря, а если не забирешь, то пришли тапачки»- зачитала женщина. Мужчина по-доброму оскалился, дернув головой. - Тапачки… старый маразматик. - Что он просил перед арестом?- вдруг спросила Мотоко. - Ерунду молол. С домом попрощаться,- буркнул Бато, рассматривая жестяную коробку из-под печенья с засушенными сморщенными лепестками роз внутри. От них почему-то тянуло шоколадом, и Майор наклонилась и вдохнула этот вкусный запах прямо так, из рук Бато. - Зачем ему все это? - А зачем мне часы?- ответила Мотоко, поднимая руку и указывая на серебристую полоску на запястье,- А ты за ними в самое пекло пошел. И это то же самое. Просто здесь вещей больше. Бато взглянул на граммофон. - Черт. И эта штука раньше работала! - Более того она была почти в каждом доме,- Майор не удержалась и мягко улыбнулась, наблюдая как Бато пылко и воодушевленно принялся крутиться вокруг и насаживать на штырь пластинку.       Игла заскреблась по дорожкам, граммофон приятно зашипел и, наконец, из медной трубы донеслась музыка. Медленная мелодия, мягкая и приглушенная, совсем плохого качества, но до того приятная уху, что все же хотелось её слушать и слушать. И друзья позволили себе маленькую слабость. Позволили представить как все было раньше. Музыка текла по дремлющим на полках воспоминаниям. Играла о хрустящих письмах и сломанных куклах, которые были настолько дороги, что их так и не смогли выбросить. Это был плач по прошлому, и стенания по будущему. Мотоко приглушенно надломлено заговорила. - Этот человек ценил каждое воспоминание. Собирал его по крупицам и хранил для себя. После этого все же хочется сделать вывод, что память это самое главное богатство которое только имел человек. Даже жаль, что все закончилось вот так. Идем Бато, сообщим полиции, что здесь никого нет. - Сдается мне, ты заведешь еще одну памятную вещицу, а? Майор?- хотел подковырнуть Бато и наткнулся на мягкий лукавый взгляд. - А тебе мало часиков?- насмешливо выгнула бровь женщина. - Только если ты не будешь забывать их дома в критический момент. Граммофон так и продолжал играть.