***
Мы пробирались к дому, действовали, как команда, поддерживали друг друга. Конечно, я иронизирую по поводу «пробирались», но всё равно путь был нелёгок. По чистой случайности или нет, но Саю досталось больше всех. Лишь я чувствовал себя лучше всех, и мне достался такой тяжелый пациент. Сай опирался на моё плечо и прихрамывал. Каждый шаг для него давался с трудом. Он держался как мог, дабы не заплакать. Ведь он не мог показать мне и своей группе слёзы. Если покажет слабость, то станет плаксой и потеряет авторитет среди своих. — Мамору, спасибо… Не знаю почему…. Но благодаря тебе мы целы, — с фингалом под глазом он дружески улыбнулся мне. — Да не за что. Я ничего такого и не сделал. Лишь прибежал на помощь. Увидел разруху и что вы лежите под обломками. Я вот и стал вытаскивать вас оттуда, — я не стал говорить ему про Ёкаев, если расскажу, то сочтёт меня сумасшедшим. Пускай это останется моей тайной. — Погоди? Ты прибежал лишь помочь?! Ты не спасал нас от этих странных штук?.. — он удивлённо посмотрел на меня, но я оставался невозмутим и гнул свою палку. — О чём ты говоришь? Кроме вас там никого не было. — Как не было? Я прекрасно помню, как мы пришли туда и увидели старый обветшалый храм. Решили заглянуть туда. После сломали странные статуэтки. После чего поднялся ураган и снёс дом. Нас разметало в разные стороны. Что-то или кто-то невидимое наносило ужасные порезы, после они резко заживали. Я не успевал опомниться, как получал всё новые и новые порезы. Потом я потерял сознание. Мамору, скажи, что это была правда. Что я не сошёл с ума, — он с отчаянием схватился за мой рукав и остановил меня. — Сай, я не могу ничего тебе сказать. Я не видел то, о чём ты говоришь. Может, парни что-то видели и смогут подтвердить твои слова? — Да, точно, они должны знать, они видели. Спасибо, если это окажется правдой, то я не сошёл с ума и меня не сочтут психом. Эй! Кир, Ламбер, вы помните, что произошло в том храме? — А-а-а… О чём ты говоришь? — Да, о чём? — оба парня посмотрели на него недоумённым взглядом. — Как о чём, вы же были со мной и трогали эти фигурки. После чего вихрь отбросил нас и… — он видел, как все пятеро его друзей косо смотрели на него. — Сай, с тобой всё хорошо? Мы только вошли в храм, и он сразу обвалился. Мы чудом смогли выжить. А благодаря Мамору смогли выбраться, — Сая стало трясти. По его лицу было видно, что он не мог поверить. Ведь он собственными глазами видел всё это, но доказать этого не мог. — Сай, слушай меня внимательно. Скажи, что это шутка и всё, — постарался ему тихо прошептать. Сай не послушал меня и отрицательно покачал головой. — Нет, ты видел их, не отрицай, Мамору. Если бы ты не видел, то не говорил такие слова. Ты обманываешь меня?! Вы все обманываете меня! — в голосе раздались нотки гнева. — Я не ожидал от тебя такого предательства, — не знаю, что с этим парнем вообще происходит. Оттолкнув меня в сторону, он бешеным шагом вприпрыжку обогнал всю группу и устремился к детскому дому. Если бы я только знал, что произойдёт дальше, помешал бы ему. Но, увы, что сделано, того не воротишь. Упав на землю, я чуть не ударился головой о ствол дерева. Но, слава моей ловкости, успел подставить руки. Ребята проводили Сая очумелым взглядом, после чего помогли мне встать. Они попытались задать мне вопрос, что сейчас было. Но, увы, я лишь пожал плечами, и мы молча добрались до дома. Нас встречала госпожа Ренике с недовольным видом. Её взгляд, полный гнева, пылал, как раскалённая печь. Одним лишь взглядом мы поняли, что нам не выйти из этой ситуации живыми. Как ни странно, рядом с ней стоял Сай с красными глазами. — Вот он, госпожа Ренике. Это его вина. Я ему говорил не лезть туда, а он не слушал меня. Мы пытались его остановить. Видите, что он сделал со мной и с остальными, — Сай стал указывать пальцем на меня. Что происходит? Почему он обвиняет за свою глупость меня? Ведь я прибежал на помощь к нему, а он решил всю вину возложить на меня. Сай, я считал тебя другом, но спасти свою шкуру, обвинив другого, тем более того, кто помог, — полное свинство. Тут я заметил, как он подмигнул своим корешам. Они сразу очухались и поняли, к чему он ведёт. Ведь они прекрасно понимали, что наказание от Ренике немногие смогут пережить. В плане психологически и душевно. — Это всё твоя вина, Мамору. Сай полностью прав. Если бы ты не позвал нас и не вошёл в тот храм, мы бы были целыми. А теперь из-за твоей выходки смотри, в каком мы положении, — подхватил слово Кир, тыча в меня пальцем и отходя на расстояние. Остальные отошли от меня и с презрением стали пялиться. Ренике подошла ко мне и высокомерно, с приподнятой головой, спросила, словно я мусор: — Это правда? Я лишь молча опустил голову, сжал кулаки от злости. Такого поворота от всей группы я не ожидал. От Сая может, а вот от остальных — нет. Гнев и злость на самого себя заставили прикусить нижнюю губу и терпеть весь этот обман. Если я начну отнекиваться или оправдываться, то лишь загоню себя по горло в неприятности. Ведь знал, что когда-то такое может повториться и брал зарок, что этого больше не повторится. Из-за невнимательности и расслабления я позабыл про всю гниль человеческого сознания. Ведь ему легче предать и повесить вину на другого, чем признаться в содеянном. С этой самой минуты меня поместили в так называемый карцер, где держали непослушных. Подвал, наглухо изолированный от внешнего мира, где лежала лишь солома и старое проржавевшее ведро. Еду приносили раз в день, и то какая-то невкусная баланда да ведро колодезной воды. Светом служила свечка, которую приносили тоже раз в день. Она могла прослужить лишь шесть часов, после чего наступала полная тьма. Я был приговорён к пятнадцати дням лишения какой-либо свободы, к полной изоляции. К счастью, Ренике смиловалась. Ведь группа Сая превышала меня числом и могла остановить. Но нет, они пошли как бы за мной. Из-за этого она дала мне взять с собой два предмета. Дабы я не одичал там от скуки и тишины, мне было дозволено взять чернила с кисточкой и бумагу, после чего я был помещён в карцер.***
Эти пятнадцать дней прошли для меня не даром. Первые три дня я посвятил себя медитации и воспоминаниям уроков своего учителя. Ведь пять лет без практики шаманизма довели навык до низшей ступени. Если я хочу снова обрести силу шамана и стать сильнее, придётся напрячь мозги и заставить тело двигаться. Первый день был посвящен познанию самого себя. Это далось мне легче лёгкого. Ведь я уже знал, что я есть на самом деле и чего хочу добиться. Второй день — восстановление духовной энергии. Этот день запомнился мне на всю жизнь. Когда я только начал пробовать медитировать и чувствовать энергию, из носа потекла кровь. Эта неожиданность заставила задуматься: из-за чего такое могло произойти? Раньше такого никогда не случалось. Но сейчас, оказавшись в этом мире, моя структура потоков энергии могла поменяться. Лишь из-за этого привычным мне способом увидеть её в себе и заставить восстановиться не получается. Тогда придётся пойти рискованным способом, а это может оказаться мучительным процессом. Как-то учитель использовал на мне одну интересную печать, позволявшую увидеть свою энергию в теле. Я как бы отделялся от своего тела, астрально наблюдал за ним со стороны. После чего учитель рассказывал, как можно восстановить повреждённые каналы. Весь этот процесс, как астральному духу, безболезненный. Но когда снимают печать, вся боль обрушивается одним огромным комком. Все внутренности пылают адским огнём, тебе хочется остановить весь этот процесс, но не получается. Это как вывих плеча, когда рука болтается, а боли не чувствуешь. Но когда начинаешь вставлять, боли становиться в сто крат больше. Вот и сейчас мне придётся использовать этот метод учителя. Вспомнить весь процесс не составило труда. Написав на бумаге символы Рин и Пё, я силой воли прикрепил печать к своему лбу, снова принял позу лотоса и начал медитировать. Печать на лбу сверкнула, и я отделился от тела. В астральном образе я мог спокойно осмотреть своё тело. К моему сожалению, были заблокированы главные каналы, по которым передаётся основная духовная энергия. Часть из которых неправильно передавала энергию. Приходилось искать альтернативный обход. Потребовалось немало времени, чтобы вернуть их в норму. Каждый канал требовал сосредоточения и концентрации. Малейшая ошибка могла привести к непоправимым последствиям. Восемь часов, и каналы снова передают по телу энергию. Только вот какая загвоздка: каналы стали двигаться совсем по-другому. Не так, как я видел это в своём мире. Но с этим мы потом разберёмся, ещё будет время понять. Остаётся самое главное — прожить ночь с болью во всём теле. Если я начну кричать, то меня могут услышать. И тогда вытащат из карцера, а я не смогу продолжить дальше свой путь шамана. Нужно собрать всю силу воли в кулак и продержаться. С этими мыслями я вернулся в тело, и бумажка с символами сгорела. Оказавшись в теле, я сразу нашёл что-то твёрдое и сжал в зубах. По телу пробежал кислотный дождь, каждую секунду меня сжигало изнутри. Меня трясло в агонии, мне хотелось лезть на стену от этого. Но я терпел, превозмогая её. В моей голове было лишь одно — стать сильнее, измениться, не дать своей слабости взять верх. Всю ночь я терпел. Под конец, когда солнце стало выглядывать, боль ушла, оставив после себя душевные шрамы. Теперь я понял всю суть боли, когда тебя всю ночь колбасит не по-детски. Третий день я не мог пошевелиться, всё тело ныло, я был полностью обезвожен. Лишь вода в ведре помогла мне продержаться до прихода новой пайки. Пришлось как можно убедительнее прикинуться здоровым, чтобы ничего не заподозрили. В этот день я стал лишь вспоминать все уроки, проведённые учителем от правильного дыхание и до самого главного — знаков мудр. На четвёртый день я приступил к практике. Пытался освободить энергию, вычёркивая таблицу знаков мудр в воздухе. Дабы постичь первые уроки, мне нужно начать с азов. Базовая защита — это таблица мудр, позволяющая защитить себя от врага. Она, конечно, самая сильная, но имеет слабость. Произносить её приходится очень долго. Пока нарисуешь таблицу в воздухе и произнесёшь правильную комбинацию слов, враг успеет добежать до тебя и убить. Но всё равно это самый проверенный способ, позволяющий как можно быстрее овладеть мудрами. Всё это заняло у меня пять дней. На последнем дне таблица стала вырисовываться. Это показывало, что я успешно прошёл и встал на ступень выше. Оставалось лишь ловко собрать девять комбинаций пальцами, после чего мне будет доступно ещё больше заклинаний. На это я потратил ещё три дня. Следующие три дня я потратил на писание Офуда. Каллиграфия оказалась не моим, рука то и дело дрожала, ещё не восстановившись после восстановления духовной энергии. Наконец-то настал тот день, когда меня должны были выпустить. Я долго ждал, но никто не приходил. Даже пацан, который приносил мне паёк, куда-то запропастился. Так я просидел ещё один день без еды и воды. Даже эти пятнадцать дней истощили мой организм, и, если в течение некоторого времени меня не выпустят или в лучшем случае не накормят, я могу сыграть в ящик. — Эй, там кто-нибудь есть?! — на следующий день я пытался достучаться до госпожи Ренике. Вот уже пятый час никто не отвечает. Стал волноваться. Никогда ещё не случалось того, чтобы оставляли ребёнка тут навсегда и забывали. А если что-нибудь случилось наверху? Возможно, напали на деревню снова, и все в порыве страха и паники убежали, позабыв меня. В панике мне пришлось воспользоваться силой шамана, дабы отворить дверь. Ведь своей физической силой я смогу лишь поднять стопку книг и не более, а вышибить дверь не смогу. Прикрепив Офидо с символом «сила» к двери, я сложил печати пальцами: Рен, Пё. Печать раскалилась, подобно сварочному аппарату, и взорвалась, отшвырнув дверь. Тяжело дыша, я вылез на поверхность, обнаружив мёртвую тишину и лишь чёрные миазмы скверны.