Расплата

— Ты не должна ничего говорить отцу, — Тим смотрит на меня с вызовом. Меня передергивает от вида собственного братца — впалые глаза с покрасневшими белками, острые скулы и трясущиеся руки, которыми он время от времени поправляет грязную челку. — Ты хоть понимаешь, сколько они просят, чтобы тебя выпустить? — шиплю я, на полтона понижая голос. — У меня просто нет этих денег! — Значит, я останусь здесь, — глупый брат абсолютно категоричен. — И буду торчать здесь столько, сколько понадобится. Буду гнить, деградировать и сходить с ума, пока эта мразь будет прохлаждаться на свободе. Но рано, блять, или поздно, я выйду. Я выйду, Лиз, найду его, и даю слово — сяду опять. Но я отомщу ему, за себя и пацанов отомщу! — Тима и не замечает, как начинает переходить на крик. Зато страж порядка, плюющий в потолок в углу этой чудной комнаты для свиданий, на слух явно не жалуется. — Свидание окончено, — сразу видно, церемониться тут не привыкли. Мужик в форме унылого серо-зеленого цвета приближается с явным намерением выпроводить меня восвояси. — Простите, он не хотел, — в очередной раз я извиняюсь за брата. — Дайте нам еще пару минут, пожалуйста. — Не положено, — следует заученный ответ. — Увести. — говорит он уже в рацию. В той части комнаты, где сидит Тим, появляется очередной клон в форме. Звенят наручники, и брат покорно выполняет прозвучавшие указания. — Тим… — бросаю ему в спину, но он не удостаивает меня даже взглядом. Уже у металлической двери, такой же серой и обшарпанной, как все здесь, он оборачивается. — Мне нужна твоя помощь, в следующий раз. Дверь с жутким грохотом закрывается. От негодования сводит зубы, и меня, не успевшую собраться с мыслями, быстренько выталкивают в коридор. Выхожу на улицу, жадно глотая воздух. Плюхаюсь на лавку и закуриваю. Нет, ну как, КАК он может думать о наркотиках в момент, когда жизнь его летит под откос? Когда на руках умер друг, а сам ты сидишь в клетке, неужели это именно то, чего хочется больше всего? …Перед глазами всплывает картина — небольшая квартирка, солнечные лучи вовсю бьют в окна. Я щурюсь, то ли от солнца, то ли от удовольствия, одновременно разливая по бокалам ледяной брют. — Жан, ты скоро? — Уже здесь, — Жанна появляется в майке, едва прикрывающей ее круглую попу. Берет бокал. Аккуратным движением заправляет прядь моих волос за ухо, улыбается. Я улыбаюсь в ответ, уже слегка захмелев от напитка. Делаю глоток. Жанна не любит чокаться — говорит, что звон бокалов приводит к отсутствию взаимопонимания. И из ее уст это утверждение звучит весьма убедительно. От распития брюта нас отвлекает мелодичный, но настойчивый звонок в дверь. Жанна закатывает глаза, отодвигает бокал и направляется к выходу. Мне, к слову, порядком надоели эти настырные торчки. Хоть этот адрес известен далеко не всем, кто получает через Жанну различные вещества, тем не менее, иногда хочется побыть вдвоем. И именно в эти моменты заявляется очередной Вася за очередной дозой. Очень раздражает, правда. Жанна появляется в зоне видимости, направляясь к торчехранилищу. Так я называю неприметный комод, одиноко стоящий близ кухни. В нем подруга хранит всякие запрещенные штуки. — Одинокий путник пришел просить помощи, — девушка решает пояснить ситуацию, будто бы я ничего не понимаю. — Слушай, — говорю, — а почему ты называешь это помощь? — Ну, я, как настоящий специалист, давала клятву Гиппократа, и не могу отказать людям в помощи, — Жанна отвечает, одновременно роясь в нижнем ящике торчехранилища. — И потом, просят меня помочь, я сразу понимаю, о чем идет речь. Беспалевность, в общем. … — Привет, — слышу чьи-то всхлипы. Воспоминания мигом улетучиваются. Передо мной возвышается Ира — так, кажется, зовут эту девчонку. С огромными мешками под глазами и полностью опухшим от слез лицом. — Привет, — отвечаю ей, отодвигаясь немного влево. — Садись. Она неуверенно присаживается рядом. Я затягиваюсь уже второй сигаретой, устремляя взгляд в свинцовые облака. Парочка Жука и Иры всегда казалось какой-то слишком правильной, что ли. Они не ругались при всех, как Тим с Леной, и вообще, насколько я знаю, жили вместе. Жук, в отличие от Тима, никогда не скрывал свои грязные делишки от собственной девушки. Этим они и привлекали — взаимопониманием. — Виделась уже со своим боксером? — слетает с языка прежде, чем я успеваю подумать. Девчонка, глядящая до этого куда-то в пустоту, в мгновение захлебывается слезами. Мне становится неловко. — Ладно тебе, — я пытаюсь исправить ситуацию, как могу. — Слезами горю не поможешь. Давай лучше думать, как их оттуда вытаскивать. Хотя бы до суда. Но Ира будто и не слышит меня — достает из маленькой сумки салфетки, утирая без конца выступающие слезы. В какое-то мгновение на меня вновь накатывает злоба — я знаю, что это Тим втянул ребят в эти дела. И именно из-за него вся троица оказалась за решеткой. Ах да, самый младший из новоиспеченной бригады вообще умер на руках у моего брата. — Послушай, — вновь слышу всхлипы и внимательно всматриваюсь в глаза сидящей рядом девчонки. Меня передергивает — до чего пустой у нее взгляд. — У тебя на примете нет хорошего гинеколога? — Конечно есть, — отвечаю немного в недоумении. — А причем тут гинеколог? — Я хочу сделать аборт.