Постулат Фемиды

Москва. Сколько ассоциаций с этим словом: Кремль, Москва-река, Красная площадь. Наверно, это единственный город, который никогда не спит. Живущие в Москве работают и днём и ночью не покладая рук. Хорошо ли это или плохо? Говорят, Москва – город больших возможностей. Это же чистая правда! Здесь окружающие находят свои мечты, встречаются с новыми людьми и воплощают в жизнь давнюю сказку о хорошей и престижной работе, о сказочном доме. А вы? Вы нашли в столице своё счастье? Надеюсь, да, ведь тогда существование не Земле не имело бы смысла. Вот и для Екатерины Поклонской, которая с детства стремилась прижиться в будущем в Москве. Сейчас же она работает и учится одновременно. Её вполне все устраивает. Теперь же в свои 20 Катя ощущает себя родной в этом городе. Несмотря на то что она живет в Москве с самого рождения, она боялась быть отвергнутой столицей. К счастью, упорство и самоуверенность помогли девушке. Спрашиваете, кем мечтала стать молодая Екатерина? Ну конечно же следователем! Ни минуты не проходило, как бы она не задумывалась о стремительной карьере. Именно о ней больше всего думала Катя. Её не волновала семья, дети, любовь... только карьера и точка. Что о ней подумают другие? Как она выживет без близкого человека? Как она справится с трудностями без друзей? Поклонская столько раз задавала себе эти навязчивые вопросы, но мандраж о светлом будущем в роли стражи закона отбрасывал всякие сомнения. Живя в Москве, Катерина позабыла о своих родственниках, которые в это время находились в Подольске. Юлия Антипова, тетя Поклонской, не раз слышала об успехах своей племянницы. Она давно не видела Катю и очень хотела встретиться с ней. Последний раз Юлия Борисовна видела свою племянницу около 15 лет назад, когда та была совсем малышкой. Максимум, где видела женщина Катю, так это на фотографиях, которая отсылала сестра Юлии Наталья. Та души в дочери не чаяла, но с относительной подозрительностью принимала выбор дочки уйти в органы внутренних дел. "А что сразу не в ФСБ"? – этот вопрос Наталья задавала дочери постоянно, если слышала о планах Екатерины. Да зачем в ФСБ? Кате нужно лишь было попасть в прокуратуру, чтобы там работать следователем, а затем прокурором. Иногда она даже продумывала о том, чтобы занять кресло депутата в Государственной думе. Ну до этого Кате было далеко, ведь только через 2 года она сможет окончить институт и пойти по своей дороге. И даже сейчас Екатерина, сидя в отведённом ей кабинете, размышляла о своём будущем, которое сорвётся с привычного ей графика. А она даже и не подозревает о том, что её ждёт... ******* — Поклонская, ты издеваешься? — неудовлетворённо смотрел на девушку куратор. Девушка смотрела на папку, которая лежала у неё на столе. Красивый каллиграфический почерк, изящная официальная речь — протокол допроса заинтересовал красивые глаза следователя, смотрящего на белую бумагу. — Это убийство! Ты понимаешь, что мы за тебя отвечаем? Я не могу допустить студентку-практиканту на вызов по убийству. — Я знаю, что это не в вашей компетенции, — кивала блондинка, — но я для этого сюда и пришла. Я будущий следователь, рано или поздно мне придётся на это посмотреть. — Полностью, согласен, но я обязан спросить разрешение у, во-первых, твоих родителей, а во-вторых, у ректора твоего университета. Катя, ну пойми же ты! Поклонская наигранно вздохнула. Ну почему Сергей Борисович не понимает, что тяга к расследованию особо важных дел не требует отлагательств? Неужели так сложно отпустить молодого специалиста? — И что? — И что? Поклонская, ты в своём уме? — В своём, своём. Пока Сергей Борисович и Екатерина спорили, в кабинет вошёл оперативник. На его лице сияла недовольная гримаса. — Серёг, да вы долго будете базарить? Кто, черт возьми, поедет на вызов?! — Да подожди ты! — Сергей Борисович махнул рукой, в которой он держал окурок сигареты, — так, иди отсюда! Екатерина осознала, что это её шанс. Больше такого не будет. Убийство – это не просто грабеж, это серьёзное преступление, имеющее достойное наказание. Поэтому она не теряла время: Катя схватила свою сумку, документы и кожаную куртку, висевшую на спинке стула. — Я уже готова. Едем? — девушка улыбнулась. Куратор, потеряв дар речи, удивленно смотрел на свою подопечную. "Господи, угомоните её! Нельзя же так носится с этой работой. Пошла бы в модельное или дизайнером. Девушкам не место в следственном отделе, она ж всю жизнь себе искалечит..." – рассуждал Сергей Борисович, когда дверь перед ним захлопнулась, и он остался в одиночестве в собственном кабинете. Адреса, где произошло убийство, на столе не оказалась (видимо, Катя стиснула его, пока тот пребывал в прострации), вещей девушки и след простыл, да и Катерина испарилась. — Эх, Катя, Катя... Что ж с тобой делать... Сергей Борисович устало посмотрел в окно. Лето — жаркая пора. Он скучал по своей семье, которая находилась неподалёку, но работа отнимала его свободное время. Когда он последний раз гулял с сыном? Да он сам уже не помнит. Вот, что значит работать в полиции: ни времени, ни отдыха, ни друзей — словом, ничего, кроме работы, работы и ещё раз работы. Почему он не согласился на предложение брата работать адвокатом? У этой профессии нет никаких минусов, кроме подстерегающей опасности. Зато полно времени на семью и на самого себя. Но нет же, он выбрал путь скользкий и крутой. Вспоминая Екатерину, он прокручивал в голове её слова, которые она произнесла при входе в его кабинет. Тогда он только увидел эту серьёзную и грозную девушку. Из таких и лепят бездушных машин, рубящих людей с плеча. У них нет сердца, а тем более светлого внутреннего мира. Жестокие, безжалостные, малодушные... Как можно обернуться таким монстром? Он боялся за Поклонскую, ведь она попадала под удар. "Я хочу изменить строй нашей страны, я хочу помогать людям и избавлять Родину от преступников. Неважно, чего мне этого будет стоить, я отдам все". Слова хрупкой девчушки оставили след в его памяти. Сергей Борисович понял, что фраза молодой и очаровательной девушки — начало конца. ****** Её первое дело. Наконец-то. Теперь не придётся заполнить целыми стопками бумаги и слушать, как опрашивают свидетелей. Кате хотелось большего от практики! Наверное, практика в местном следственном управлении казалась для неё большей наградой за все, чего она так яростно добивалась. Институт – это средство, практика – цель, уголовное дело – результат. Вот она цепочка, состоящая из обычных зол. К сожалению, мечта оплачивалась для неё самым дорогим: маму она видела теперь очень редко, пропускала дни рождения и встречи своих друзей, бабушку навещала редко. Чуть ли не вся семья на неё обозлилась, на что Екатерина не обращала внимание: тратить силы только на мечту! С бодрым духом и высоко поднятой головой Екатерина направлялась к месту преступления, где её уже ожидала толпа специалистов и местного населения. Рядом с ней шагал оперативник, Денис Высоцкий. Несмотря на то что ему около 30-ти, мужчина не чувствовал неловкость в присутствии молодой девушки. Екатерина — красивая девушка, но он не старался переманить её на свою сторону. Оба сотрудника переглядывались. Они глазами пытались успокоить себя, ведь им предстоит увидеть мертвое тело мужчины или женщины. — Ты уверена, что готова посмотреть на этот ужас? — Денис положил руки в карманы джинс и скрючился. — А ты уже лицезрел? — Катя недоуменно взглянула на напарника. — Нет, я просто спросил. Сергей Борисович за тебя волнуется... — Ден, — Поклонская кашлянула, — не начинай. Я не маленькая. — Понял. — Сразу перейдем к делу или хочешь немного поболтать? Денис пожал плечами. Хотел сделать лучше – получилось как всегда. Екатерина жаждала приступить к делу. Вдруг она почувствовала страшную усталость. Шаткость. Она раньше была такой спокойной и уравновешенной. Пощупала карман, но там было пусто. Да и нельзя было принимать ничего, пока люди вокруг. А было бы так хорошо сейчас принять таблетку и запить чем-нибудь покрепче. — Хочешь взглянуть или нет? Высоцкий кивнул в сторону папки, лежащей в его сумке. — Ну, ладно-ладно, я посмотрю мельком. Но на этом все. Окей?  — Без проблем. Ты знаешь, я думал... — Еще было бы здорово, если бы ты замолчал, – сказала Катерина и открыла папку перед собой. Внутри было около двадцати пяти фотографий и отчет с места происшествия. — Ну что думаешь? Первое впечатление? – тихо спросил Денис. Девушка не слышала, что он сказал. Она уже отключилась от внешнего мира. Сделав большой глоток кофе, она глубоко вдохнула и начала изучать фотографии. Пока она изучала материал, криминалисты и эксперты поприветствовали следователя. — Полина Шарен. Древнее имя для шестилетней девочки. — Довольно экзотическое имя,  – сказал второй сотрудник, по-видимому, следователь. — Что? — Свидетели сказали, что впервые видят эту девочку. Девушка посмотрела на него взглядом, который сложно было расшифровать. Она все еще была где-то далеко. —Полина Шарен, – продолжил первый сотрудник. — Шесть лет, собиралась в школу осенью. Была найдена на улице висящей на дереве случайным прохожим. Никаких признаков сексуального насилия. Убита передозом метогекситала. Ленточка вокруг шеи. Школьный рюкзак на спине, полный учебников – не ее, ведь она еще не пошла в школу. Пенал, линейка и все книжки обернуты в бумагу, без отпечатков пальцев. На всех книгах стоит имя Ане ЙВ, по той или иной причине, чужое имя. Одежда чистая, новая, ни один предмет не принадлежал девочке – по словам матери, все новое. — Это кукла, — сказала Поклонская. — Что? Екатерина тщательно осматривала висящую девочку. Белые волосы, бледная кожа — прям фильм ужаса какой-то. Ей самой стало не по себе, но покинуть место проишествия она не решилась. Взялась за дело, значит, надо продолжать. — Это кукольная одежда, – продолжила она. — Весь наряд. Откуда? — Извини, я не знаю ничего, кроме того, что в отчете. Я не занимаюсь этим делом. —Тебя Ежов прислал? Ден кивнул. —Будут еще, – тихо сказала Катя. — Что ты имеешь в виду? — Будут еще жертвы. Она первая. —Ты уверена? Екатерина странно посмотрела на него. — Прости, — сказал Ден. — У нее цифра на ногте мизинца, — коротко сказала Катерина. Девушка взяла одну из фотографий из папки. Левая рука девочки крупным планом. Положила ее перед специалистами на капот чей-то машины и ткнула. — Видите? Цифра 1, процарапанная на ногте левого мизинца. Выглядит, как черточка, но это номер. Номер 1. Будут еще. Мужчины, находившиеся около молодого следователя, почесали бороду. Для них это была всего лишь маленькая царапинка, указанная в отчете, но ничего не значащая. — Сколько? – спросил они и стали ждать продолжения. — Может, количество пальцев. —Десять? — Нельзя точно сказать. Может быть. — Так ты точно уверена? Что будут еще? Следователь снова странно посмотрела на него и сделала еще глоток. — Это клинический случай. Преступник потратил много времени. Вообще я даже не уверена, что это мужчина, хотя может и так, но тогда он точно не… да. — Что? — Не знаю. Обычный. Если это мужчина, то необычный. — Ты имеешь в виду сексуальную сторону? — Не совсем сходится, и все же сходится, хотя все же кое-что не сходится, если ты понимаешь, о чем я, – и все равно сходится… Она снова оставила его: ее не было в окрестности, она была внутри своей головы. Ден просто ждал продолжения, не прерывая ее. — Что такое метогекситал? Мужчина открыл папку и немного полистал отчет, прежде чем ответить. Конечно же, она не читала его. Только посмотрела фотографии, как обычно. — Он поставляется под названием «бревитал». Наркоз. Используется анестезиологами. — Наркоз, – повторила Поклонская и снова исчезла в себе. Денис ужасно хотелось покурить, но он продолжал сидеть. Не хотел закуривать в общественном месте, но и покидать Катю тоже не хотел – не сейчас. — Он не хотел причинить ей боль, — внезапно сказала Поклонская. — В смысле? — Преступник не хотел причинить ей боль. Он нарядил ее, помыл. Наркоз. Не хотел, чтобы она страдала. Она ему нравилась. — Нравилась? Катерина тихо кивнула. — Тогда почему он повесил ее на скакалке? — Она собиралась пойти в школу. — Зачем рюкзак и учебники? Миа непонимающе посмотрела на него. — Тот же ответ. — Почему на них стоит не Полина, а Ане? — Этого я не знаю, — вздохнула Катя. — Это не укладывается. Именно это не вписывается в картину. Все остальное сходится, но это – нет, ты согласен? Мужчина не ответил. — Сзади на платье вышивка — Mк.10:14. Это вписывается, — продолжила она. — Евангелие от Марка 10:14? «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им». Второй следователь запомнил эту деталь из отчета, ведь она была довольно важной, а вот черточке на ногте не придал значения. Катерина кивнула. — Но это не так важно. Мк.10:14. Это просто ерунда. Есть кое-что поважнее. — Важнее имени на учебниках? — Не знаю, – сказала Поклонская. ****** Зло. Она сделала глоток из бутылки, которую взяла с собой. Становилось прохладнее, лето все-таки покидало Москву раньше времени. Она просто обманула всех, сказав, что поедет домой. Поклонская была рада, что у нее есть несколько часов для того, чтобы засесть в кабинете Сергея Борисовича и погрузиться в работу. Несмотря на тёмное время суток и на навязчивую усталость, Катя бросилась в участок. Не так она представляла свой последний день. Она планировала успеть как можно больше. Последние двадцать четыре часа жизни. Птицы, деревья, вода, свет. На день отдохнуть от таблеток, почувствовать вещи и себя вживую, в последний раз. Но так не получилось. После отъезда Дениса потребность в подавлении чувств только росла. Она больше забывалась. Принимала больше дел. Просыпалась, не замечая, что спала. Она пообещала себе не переживать из-за того, что увидела в папке. Идиотизм, конечно же, когда это ей удавалось отстраниться от таких вещей? Работа. Для других это, может, и была работа, но не для Катерины. Она всегда принимала близко к сердцу все свои дела. Чувствовала душой, словно сама была жертвой всех этих преступлений. Похищенной, изнасилованной, избитой железными прутьями, прожженной сигаретами, отравленной передозировкой наркотиков, шестилетней девочкой, повешенной на дереве на скакалке. Почему на учебниках стояло не ее имя? Ведь все остальное было спланировано до мелочей. Твою мать. Она пыталась забыть взгляд маленькой девочки на дереве, но не могла выбросить из головы. Все это выглядит как театральная постановка. Почти что игра. Как сообщение. Но для кого? Для того, кто найдет ее? Для полиции? Она перерыла свою память в поисках дел, где фигурировало имя Ане, но ничего не вспомнила. Именно к этому Катя раньше была особенно способна, но теперь голова больше не работала. И тем нее менее, в этом что-то было, что-то, на что она никак не могла выйти, и это раздражало ее. Она посмотрела, как солнце село за высотное здание и попыталась сконцентрироваться.