Постулат Фемиды

...На левой стороне коридора на бумажных обоях в непосредственной близости от входной двери на расстоянии 1,0 м от угла и па высоте от 2,0 до 2,5 м обнаружены многочисленные брызги высохшего вещества бурого цвета, похожего на кровь. Разлет брызг — веерообразный, под углом от 0 до 45°, считая от вертикали, проходящей через центр условной зоны, образованной брызгами, острые концы которых обращены книзу. От некоторых брызг строго вертикально спускаются потеки длиной от 10 до 15 см. Размер брызг примерно одинаков и составляет по длине 3-3,5 см н по ширине 1,0-1,2 см. В дальнем конце коридора около двери, ведущей в ванную комнату, обнаружен труп с повреждениями головы, рядом с которой на паркетном полу находится лужа округлой формы, также образованная жидким бурым веществом, похожим на кровь. Размеры лужи— 15х30 см. От входной двери к трупу ведет дорожка следов, образованная отдельными влажными пятнами бурого цвета, имеющими форму капель диаметром 2,0 см с звез¬дообразными краями. Рядом с трупом на расстоянии 30,0 см от коленного сустава левой ноги обнаружен обрезок металлической трубы длиной 50,0 см и диаметром 2,5 см. Один конец трубы обмотан синей изоляционной лентой. На другом конце трубы — многочисленные помарки, образованные слегка влажным бурым веществом, похожим на кровь. Все обнаруженные следы сфотографированы фотоаппаратом с применением лампы-вспышки на фотопленку чувствительностью... ед. ГОСТа. С места происшествия изъяты: куски обоев из коридора со следами в виде брызг, жидкое вещество из лужи возле головы трупа на марлю, обрезок металлической трубы. Куски обоев упакованы в бумажный пакет № 1, жидкость на марле высушена и упакована в бумажный конверт № 2, обрезок трубы также подсушен, завернут в кальку и обвязан шпагатом. Указанные предметы упакованы в одну картонную коробку, заполненную комками смятой бумаги. Коробка перевязана шпагатом, концы которого выведены на бирку с надписью: предметы со следами, образованными бурым веществом, похожим на кровь, изъятые из квартиры, находящейся по адресу ... где был обнаружен труп. Подписи следователя, понятых, судебного медика. Поверхность бирки с надписями и концами шпагата оклеена прозрачной липкой лентой ... ****** — Екатерина, примете терпилу? — оперативник без стука ворвался в кабинет новой сотрудницы, раздраженно постукивая каблуком ботинка. Девушка неохотно оторвалась от писанины. Уже с утра она не отрывала ручку от бумаги, стараясь успеть хотя бы к вечеру закончить начатое. Начальник решил завалить девушку височками, заставив переписывать дела. Естественно, новому человеку не дадут волю на расследование уголовных дел, ведь это так сложно! Катя посмотрела на время – 13.26. Как-то рановато для написания заявлений. Поток потерпевших наплывает только после шести вечера. Сегодня же – исключение. Отвлекаться на заявителя было лишним, ведь незаконченные, недописанные дела будут ещё висеть несколько часов. Эх, придётся сидеть ещё и ночью, чтобы завершить задание. — Заводи. Оперативник прижался к двери, чтобы пропустить человека. На пороге стояла молодая девушка лет 19-20. Было видно, что ей было некомфортно находиться в кабинете с чиновниками. Девушка вошла и аккуратно села на стул, стоящий около стола Екатерины. Поклонская скинула все ненужные бумаги чуть ли не на пол, оставляя своё рабочее место пустым. — Здравствуйте, что у вас? Катерина состроила заинтересованное лицо. Что на этот раз? Изнасилование? — Здравствуйте, я написала заявление, — потерпевшая протянула дрожащей рукой лист бумаги, измятый женскими руками. Девушка схватила заявление и погрузилась в чтение. Она разбирала каждое слово, каждый слог, каждую букву, боясь потерять суть. Екатерина прищурилась. Несмотря на то что она прочитала заявление за несколько секунд, проведя необходимые расчёты, Екатерина читала и читала заявление по третьему, пятому разу. — Ну что? — потерпевшая "пробудила" следователя. — Марина Алексеевна Касаткина... — Да? — Вы понимаете, что обвиняете человека? И что ваши ложные обвинения могут обернуться против вас? — Это не ложные обвинения, а чистая правда. — Я разве сказала, что ваши обвинения ложные? — Нет... — Марина Касаткина поникла. — То есть вы обвиняете Анастасию вот эту в отравлении всей группы поддержки, чтобы не поехали на чемпионат? — Екатерина сдерживала смех. Для неё такие бабские разборки были за гранью добра и зла. Такую девичью конкуренцию она видит впервые. Екатерина кивала в такт Марине, которая в подробностях рассказывала произошедшее. Катя вникала в историю Касаткиной, но не понимала сути. Отравить, чтобы какая-то глупая поездка не состоялась? М-да уж, обычно травят из-за наследства и мести, только тогда человек уже находится на том свете. — Я дико извиняюсь, а чем она отравила? — Не знаю. Там же все написано! Екатерина перевела взгляд на лист. "Анастасия отравила меня и мою группу поддержки тортом с целью того, чтобы мы не поехали в Санкт-Петербург для проведения выездных мероприятий". Что за бред? В мыслях у себя Катя каталась со смеху. Отравить? Тортом? "Вскоре после небольшого перекуса я почувствовала недомогание: заболел живот, подступила тошнота". Ох, уж эти соперницы... — Марина Алексеевна, в нашем Уголовном кодексе есть статья 105 — убийство. Оно может быть умышленным и косвенным. Так же есть статья 236 – нарушение санитарных норм вследствие произошло нарушение санитарно-эпидемиологических правил, повлекшее по неосторожности массовое заболевание или отравление людей. — И... — В вашем случае ни то, ни другое. Я не могу привлечь Анастасию к ответственности. Максимум, что я ей могу предъявить, так это предупреждение или взыскание. Поверьте мне, если я привлеку её к ответственности, то она получит меньше меньшего: условку. Даже она не спасёт вас. — Ну почему? — Марина Алексеевна, я вам уже все объяснила. У неё есть судимость? — Да вроде нет... — Её не посадят. Ясно, что это было сделано умышленно, то вы не умерли, вы лишь только постучались, просился в туалете пару часов. Касаткина округлила глаза. Как так можно разговаривать? — Нас отравили, вы понимаете?! — Понимаю. Марина выпорхнула из кабинета Екатерины. Поклонская оставила заявление, не порвав его. Иногда приходится отказывать людям в возбуждении уголовного дела, если они занимаются непонятно чем. Катя продолжила свои дела, но вновь её прервали. С долей раздражения она откинула ручку и посмотрела на ворвавшегося коллегу. Он держал в руках телефон. На нем не было лица. Глаза не выражали ничего, кроме страха. Волосы стояли дыбом, губы дрожали. Один вид пугал Екатерину, даже у сильного следователя задребезжало сердце. Руки моментально похолодели, кожа стала белоснежной как снег. — Кать, тут... у вас... Девушка с непоколебимым лицом смотрела на мужчину. — Звонили из Москвы... — Да вы можете нормально объяснить, что происходит? Хватит мямлить! — Вашу... маму... убили в квартире... Там следователи, криминалисты... Её истязали ножом... — И что вы предлагаете? Мне ехать? Оперативник потерял дар речи. — Закройте дверь, я работаю. **** — Анатолий Леонидыч, здравствуй, — Казанцев буквально ввалился в кабинет своего бывшего родственника, не постучавшись в дверь. — Привет, Вадим Юрьевич, как сам? — Жилин поприветствовал гостя, но при этом продолжал сидеть за ноутбуком. — У меня есть к тебе дело... — Какое? Что на этот раз? Локтев надоел? Казанцев бросил свой кейс на стол для гостей. Он подошёл к окну и смотрел вдаль, пыхтя от любопытства. Его уже волновал другой вопрос, точнее другой человек. — Нет, Толя, не угадал. Загадки не твой конёк. — Ты решил прийти, чтобы пошутить, Вадим? — А вот это уже другой дело, — Казанцев запрятал руки в карманы штанов, — найди мне информацию об одной особе. — Тебя начали интересовать женщины? — Жилин усмехнулся, пригладив свои волосы. Когда Вадим Юрьевич разъяренно взглянул на работника федерации, тот проглотил комок в горле и положил пальцы на клавиатуру. — Найди мне Поклонскую Екатерину Алексеевну. Жилин быстро пробарабанил пальцами по кнопкам, и вскоре информация высветилась на экране крупным планом. — Поклонская Екатерина Алексеевна, 20 лет отроду, студента МГЮА. Дальше читать? — переспросил Анатолий Леонидович, щурясь из-за маленького шрифта. — Ещё что-нибудь есть? — Ну... — протянул Жилин, — вроде ничего необычного нет. Подожди-ка... Это та самая Поклонская, которая захапала место юриста "Медведей"? — Молодец, Толя, именно она, — возмущался Казанцев, — и что-то мне эта студента уже поперёк горла... — Вадим, ей всего лишь 20... — Вот именно, что 20. Значит, она ушлая, хитрая и умная в отличие от тебя, — Казанцев кашлянул, — так, ладно, она работает в местном ОВД. Надеюсь, соваться в мои дела не будет, хотя по ней не скажешь... Жилин пожал плечами. Неужели грозный Казанцев боится какой-то москвички из МГЮА? Пф, это же так странно. Бывшие родственники перерыли весь интернет, но ничего путного про молодого следователя так и не нашли. Скрыто? Вряд ли, она ж не такая популярная персона. — Будь на чеку, Толя. Она и до тебя ещё доберётся! ****** — Серёж, мне страшно. Вдруг с ней что-то случилось... — Юль, не волнуйся. Катя задерживается на работе... — Ее рабочий график должен заканчиваться в 10 часов, а на часах уже первый час ночи. Сергей Петрович плюхнулся на диван, вновь набирая знакомый номер. Бесконечные гудки и только. "Абонент не отвечает..." И так уже десятый раз. — Может, с ней действительно что-то произошло, а мы здесь сидим без дела?.. — Юлия Борисовна старалась не накручивать себя, но у неё плохо получалось. — Ну ты что ли не знаешь свою племянницу? Она ж следователь, у них нет гибкого графика. — Тогда почему не звонит? — Видимо, нет времени... Юлия Макеева уже в сотый раз обходит их маленькую комнату, меряя шагами каждую доску пола. Она не заметила, как оказалась на кухне. Вдалеке от «Лексуса» Макеева заметила родной силуэт. Уставшая и продрогшая племянница брела к подъезду. И уже через несколько минут она стояла на пороге со снятой шинелью, еле держа в руках чемоданчик. — Кать, все в порядке? Почему не позвонила? — Юлия помогла раздеться своей родственнице. — Да... все хорошо... — Екатерина шмыгнула носом, стараясь сдержать раздражение, — я не слышала. Девушка направилась в свою свободную комнату, не завидев дядю. Она плюхнусь в кровать. Эмоции были на нуле, слезы никак не хотели литься. За несколько часов она успела вымотать себя до такой степени, что было тяжело нажимать на педаль газа. "Твою мать убили ножом"... Катерина уже не различала смерть родных и смерть прохожих. Для неё все стало однотипно. Наверное, поэтому она не испытывает горя. Что случилось с отцом? Почему он не звонит? Сейчас это уже неважно. Мать с отцом она видела редко, жила Катя в буквальном смысле на практике, только приходя домой, чтобы насладиться водой из душа и сытно поесть. Мамы постоянно не было дома, а отец так же пропадал на своей работе. Максимум, кого Поклонская часто видела, так это своего куратора, который стал ей вторым отцом. В Москву она не поедет. Да кто ей позволит? Теперь она под колпаком.