Полицейский медиум

- В общем, начали плотную проверку причастности Никанорова, Яков Платонович, - подвел итоги своего доклада Коробейников на планерке на следующее утро. - Пока следов причастности к убийству Колесникова не обнаружено. - Продолжайте проверку, - отдал распоряжение Штольман, а после небольшой паузы добавил: - Хотя сомневаюсь я, что это он. - Почему? – поинтересовался оперативник. - Я вчера вечером к нему съездил и поговорил. - Вы знакомы с Никарагуа? – удивился Коробейников. - Да. Лет семь назад я его посадил. Не намного, на два с половиной года – все, что смог доказать. Расстались мы тогда с ним вполне по-человечески. В общем, вчера съездил к нему и поговорил. Он сказал, вернее, намекнул, что отзыв лицензии у банка не стал для него сюрпризом, и он вывел свои средства оттуда заранее. В итоге ничего не потерял. О Колесникове отзывался вполне с симпатией. Все это, конечно, требует проверки, но, думаю, Никарагуа мне вчера не соврал. - И что тогда остается? Его жены и любовницы? – подал голос Ульяшин. - Евграшин, доложите график Колесникова на предполагаемое время отравления, - скомандовал Штольман. - Александр Францевич сказал, что Колесникова отравили от трех до двенадцати часов до смерти. Смерть наступила в четырнадцать часов. Значит, отравление было с двух часов ночи до одиннадцати утра. Ночью он спал. Встал в восемь утра, выпил какой-то модный и полезный для здоровья фруктово-овощной коктейль, который ему приготовила домработница. Но жена на кухню заходила, так что добавить что-то в напиток теоретически могла. Дальше Колесников поехал к бывшей жене и сыну, чтобы отвезти им денег. Позавтракал с ними. Затем отправился в офис, где выпил чашку кофе, и после подписания нескольких бумаг поехал к любовнице, у которой оказался около полудня. Любовница вроде выпадает из временного отрезка отравления. Так что остаются первая и вторая жена, сын и кто-то в офисе. - Начать и кончить, - хмуро отметил Штольман, а затем продолжил: - Анна Викторовна, а что Колесников по поводу бывшей жены и сына вам говорил? Все присутствующие замерли, с интересом ожидая, каким будет первый разговор Штольмана и Мироновой после скандала накануне. Но их ждало небольшое разочарование, поскольку те оба, не сговариваясь, вели себя так, будто ничего не было. Штольман еще накануне вечером решил, что в сложившихся обстоятельствах это будет самым разумным подходом. Судя по всему, Миронова пришла к аналогичному выводу. - Там обычная история, Яков Платонович, - ровным тоном ответила Анна. – Колесников десять лет назад бросил жену, с которой прожил двадцать лет, ради молоденькой девушки. Их сыну тогда было одиннадцать лет. Поступок отца и развод родителей на него очень тяжело повлиял, в итоге все кончилось наркоманией. Колесников сына любил, но ему было не до мальчика. Бизнес, новая жена, другие женщины. Он давал деньги, причем не скупился, но сам сыном практически не занимался, отдав все на откуп бывшей жене. А после смерти сын стал главным беспокойством его духа. Он переживает о нем, казнит себя за то, что мало уделял ему внимания при жизни. Потому он меня вчера к ним домой и привел, а потом на крыше помог уговорить Игоря не прыгать. - А что он говорит о своем убийце? До смерти Колесников боялся за свою жизнь. Кого или чего он боялся? - Не знаю. Он молчит на эту тему. Его совершенно не волнует собственное убийство. Все его мысли сосредоточены на сыне. - Но ведь это не значит, что парень не убивал отца? Анна на секунду задумалась, а потом ответила: - Нет, не значит. Дух Колесникова так переживает за сына, что ему может быть все равно, если даже он его убил. - Хорошо. Коробейников, вы проверяете нынешнюю жену – Марину, Ульяшин и Евграшин, на вас - бывшая жена с сыном, а я поеду в банк. Трясите соседей, друзей, знакомых, одноклассников на предмет южноамериканских связей наших подозреваемых, любых намеков, которые могут дать наводку на возможность у них появления яда из Латинской Америки. Анна Викторовна, вы… - Я попробую еще раз разговорить Колесникова, - кивнула головой Миронова. - Отлично. Тогда за дело. Штольман вернулся в управление только во второй половине дня. Он несколько часов опрашивал секретаршу Колесникова и остальных его сотрудников, чуть ли не посекундно восстановил пребывание Колесникова в офисе в день смерти. Результат оказался нулевой. По дороге в свой кабинет он решил заглянуть к Мироновой и поинтересоваться ее успехами. Постучав, он вошел и первой его мыслью стала: «У нее все-таки есть чашка в кабинете». Миронова пила кофе, причем не растворимый, а свежезаваренный в френч-прессе. «Значит, в остальное время она их убирает в стол от посторонних глаз», - мелькнула у Штольмана в голове вторая мысль. - Яков Платонович, добрый день, - похоже, Миронова слегка растерялась от его прихода. - Извините, Анна Викторовна, что мешаю. - Да нет, все в порядке. - Я зашел только узнать, нет ли у вас новостей. - К сожалению, нет, - явно недовольная собой покачала головой Анна. – Но вы были правы. Похоже, дух Колесникова не хочет, чтобы его убийца был найден. Он не желает общаться на эту тему. - Значит, кто-то близкий, - протянул Штольман. - Да, - подтвердила Анна. - Ну, тогда не буду вам больше мешать… Штольман было развернулся уходить, но вновь вернулся. Анна пила простой черный кофе. У нее не было ни печеньки, ни конфетки. «Наверняка, еще и без сахара», - подумал Штольман. - Анна Викторовна, а давайте я вас угощу, - улыбнулся следователь. Он извлек из своего небольшого чемоданчика-кейса «киндер-сюрприз» - шоколадное яйцо с игрушкой внутри, и протянул его Анне. Это оказалось для нее настолько неожиданным, что она взяла гостинец в руку, и замерла с просто пораженным выражением лица. - Не волнуйтесь, вы никакого ребенка не обездолили, - засмеялся, глядя на нее, Штольман. – Я просто сегодня собирался в гости к брату. Ну и купил киндер-сюрприз четырехлетнему племяннику. Он их обожает. А буквально полчаса назад Илья позвонил и сказал, что Пашка у них приболел, так что гости отменились. А вам к кофе шоколадка будет в самый раз. Он уже выходил из кабинета, как вдруг услышал за спиной нерешительный голос Анны: - Яков Платонович, может быть, вы хотите кофе? У меня еще остался. Он обернулся и с улыбкой ответил: - В следующий раз, Анна Викторовна. - Хорошо, в следующий раз. А потом у нее на лице появилась осторожная и какая-то неуверенная улыбка. Штольман первый раз увидел, как она улыбается, и почувствовал, как у него в груди сердце ухнуло куда-то вниз. Вернувшись в кабинет, в котором все еще не было Коробейникова, он сделал себе чай из пакетика, долго сидел над ним, а потом позвонил по мобильному. - Привет, - сказал он в трубку. – Не хочешь сегодня выпить после работы? Вскоре пришел Коробейников, у него тоже день прошел впустую. Зато спустя еще полчаса появились «двое из ларца» с «уловом». Дверь кабинета Штольмана открылась, и раздался голос Евграшина: - Проходите, пожалуйста. В кабинет вошли мать и сын Колесниковы. - Я так понимаю, - обратился Штольман к операм, - у вас есть новости. - Да, - почти хором ответили те. - Рассказывайте. Хотя подождите. Антон Андреевич, позвоните Анне Викторовне, чтобы она к нам тоже присоединилась. Спустя пять минут команда была в сборе и готова к работе. - Мы выяснили, что одноклассник Игоря Колесникова Федор Петров недавно полгода провел, путешествуя по Латинской Америке, - начал Ульяшин. - Мы его взяли в оборот, и он признался, что привез оттуда в качестве сувенира уникальный местный яд. Пузырек мы изъяли. И часть этого яда у него выпросил Игорь. - Проблема в том, что Людмила Алексеевна клянется, что это она отравила мужа, - продолжил Евграшин. - Нашла у сына пузырек. Испугалась, что это новый наркотик, вытрясла из него правду и забрала яд. А потом отравила мужа. В свою очередь Игорь мать опровергает и утверждает, что это он убил отца. Первоначально хотел покончить с собой, для того и выпросил яд у Петрова, а в результате подлил в чай отцу. - Ну что ж, тогда приступим к выяснению правды, - сказал Штольман, и Анна, сидевшая по привычке в углу, обратила внимание, как загорелись азартом его глаза. Спустя два часа вся команда вышла из здания управления. - Все-таки мать, - сказал Коробейников. – Яков Платонович, красиво вы их на нестыковках поймали. - Непонятно только, почему дух Колесникова не хотел говорить, что его бывшая жена убила, - недоумевал Ульяшин. - Ладно, сын. А из-за бывшей-то чего упираться? - Да все просто, Сергей Евгеньевич, - сказала Анна. – Без матери Игорь почти наверняка обречен. Она хоть как-то его в руках держала. А без нее он, скорее всего, очень быстро плохо кончит. Дух Колесникова, защищая Людмилу, на самом деле защищал сына. - То есть получается, что Колесников сына боялся? – уточнил Евграшин. - Мне кажется, что он боялся всего сразу – и проблем в бизнесе, и сына, который все больше опускается. - Думаю, он и текущей жены побаивался, которой изменял и готов был обменять на новую «модель», - дополнил Анну Штольман. - Да, - согласилась с ним девушка. - Может, суд признает, что у Людмилы было помрачение рассудка или состояния аффекта? – высказал надежду Коробойников. - Она же явно спонтанно подлила яд бывшему мужу – от усталости и безысходности. - Может быть. Если ей повезет с адвокатом, - ответил Штольман. - Коллеги, давайте сменим тему, - предложил Евграшин. – Лето, вечер пятницы, прекрасная погода. Впереди два дня выходных. А вы все о работе. - Так может по пиву по такому случаю? – предложил Коробейников. - Можно! – дружно ответили Ульяшин и Евграшин. - Яков Платонович, Анне Викторовне предлагать бесполезно. Но может, вы к нам присоединитесь? - В другой раз обязательно, но сегодня у меня планы, - ответил Штольман. В этот момент у тротуара невдалеке от их компании остановилось такси. Задняя пассажирская дверь открылась. Из нее сначала показалась изящная ножка в туфельке на высоченной шпильке, а затем из автомобиля вышла женщина – миниатюрная привлекательная брюнетка лет тридцати пяти в деловом и очевидно очень дорогом костюме. Опера едва не присвистнули при виде незнакомки. - На этом все, коллеги, - сказал Штольман. – До понедельника. И направился к брюнетке. - Здравствуй, Яков, - улыбнулась та следователю и легко поцеловала в щеку. – Давно не виделись. Рада, что ты позвонил. - Здравствуй, Нина. Опера понимающе переглянулись между собой, коротко попрощались с Анной и двинулись в сторону ближайшего пивного бара. Анна же ненадолго задержалась. Она проводила задумчивым взглядом Штольмана с брюнеткой, которые под руку шли вниз по улице.